исходу
второго дня операции выйти на рубеж Ясьлиска, Суровица, третьего - на  линию
Мергешка, Вислова, Букова Горка.
   За его правым флангом предстояло  продвигаться  в  направлении  Кросно,
Головенки, Дукля 1-му Чехословацкому армейскому  корпусу  под  командованием
генерала Кратохвила, назначенному во  второй  эшелон.  Последний  с  выходом
частей 101-го стрелкового корпуса в район Дукли должен был  с  рубежа  Ивля,
Ясенка наступать на Тыляву, Ладомирову, Гипальтовце, с тем  чтобы  к  исходу
второго для операции выйти к Вилынне, Тыляве, \440\ а к исходу третьего - на
рубеж Яркова Воля, Ниж. Свидник. С утра второго дня наступления,  с  выходом
пехоты к населенным пунктам Токи, Ленки,  намечалось  с  рубежа  м.  Змигруд
Новы, Глайске ввести в прорыв 1-й гвардейский кавкорпус.  Действуя  в  общем
направлении на Кремину, Бардеву, он  должен  был  к  вечеру  достичь  района
Радоцина, Комлоша, Зборов, Никола, а сутки  спустя  через  Бардеву,  Тарнов,
Малцов выйти к Мушине, ст. Любовня, Плавнице, Русковоле, захватив  переправы
через р. Попрад.
   От 25-го танкового  корпуса  генерал-майора  Ф.  Г.  Аникушкина  приказ
требовал войти в прорыв одновременно с кавкорпусом, но с рубежа Ивля,  Дукля
и после выхода пехоты к Ясло,  Кобыляны.  Он  имел  задачу  нанести  удар  в
направлении Ладомирова, Прешова и стремительным броском к концу того же  дня
выйти к Выш. Свиднику, Ладомирове, а к концу  следующего  -  в  район  Слов,
Раславице, Копривница и затем овладеть Прешовом.
   На  период  прорыва  обороны  противника  приказывалось  привлечь   всю
артиллерию  1-го  гвардейского  кавалерийского,  25-го  танкового   и   1-го
Чехословацкого  армейского  корпусов.  Исходное  положение  для  наступления
войска должны были занять в ночь на 7 сентября.
   III
   Таким образом, для подготовки операции войска армии  имели,  если  даже
считать с момента моего  возвращения  с  командного  пункта  маршала  И.  С.
Конева, всего лишь пять суток, а со времени получения директивы  фронта  еще
меньше - четыре дня. Сделать же нужно было много. К  тому  же  выявился  ряд
дополнительных трудностей.
   Одна их них заключалась в нехватке  танков  непосредственной  поддержки
пехоты, ставшей слабым местом в боевых порядках. Из  штатных  средств  армия
имела   12-й   гвардейский   танковый   и    349-й    гвардейский    тяжелый
самоходно-артиллерийский  полки,  но   в   них   насчитывалось   только   22
бронеединицы. Пришлось пойти на вынужденную меру - взять 25 из 86  имевшихся
танков  и  самоходно-артиллерийских  установок  25-го   танкового   корпуса,
предназначенного для развития успеха. Но и после этого  мы  смогли  дивизиям
первого эшелона дать лишь по 12 танков. Такое количество, если  учесть,  что
каждая  из  них  имела  2-километровый  участок  фронта,  не  могло  сыграть
существенной роли при прорыве вражеской обороны.
   Чтобы восполнить этот пробел, было решено сформировать  в  них  по  два
штурмовых  батальона.  Они  должны  были  после   окончания   артиллерийской
подготовки действовать, впереди боевых порядков, ворвавшись на передний край
противника, захватить важнейшие опорные пункты и ликвидировать таким образом
возможный разрыв между окончанием артиллерийской \441\ подготовки и  началом
атаки   главных   сил.   Штурмовым   батальонам   и   были   приданы   танки
непосредственной поддержки пехоты для усиления их огневой мощи.
   Вообще же бронетанковых войск у нас было мало. Из  имевшихся  в  них  в
целом  108  бронеединиц  47,   как   сказано   выше,   было   выделено   для
непосредственной поддержки пехоты. Таким  образом,  для  развития  успеха  в
глубине оставалось всего 33 танка и 28 самоходно-артиллерийских установок. К
этим трудностям несколько позднее добавились и другие,  вызванные  тем,  что
штаб  25-го  танкового  корпуса  недостаточно  внимательно  и  четко  провел
разведку маршрутов выдвижения с исходных позиций.
   Особые надежды мы возлагали  на  "бога  войны".  Советская  артиллерия,
заслуженно  получившая  этот   титул,   полностью   оправдала   его   своими
великолепными действиями во всех операциях Великой Отечественной войны.  Она
вместе с минометами уничтожала живую силу и  технику  противника,  разрушала
инженерные сооружения, короче, расчищала дорогу и обеспечивала действия всех
остальных наземных войск. Ее залпы воодушевляли пехотинцев  и  танкистов.  И
чем чаще они раздавались, чем большие опустошения производили в стане врага,
тем быстрее и успешнее советские войска продвигались вперед.
   И в Карпатско-Дуклинской операции ей была отведена ведущая роль.  82,2%
всей имеющейся артиллерии мы  расположили  на  направлении  главного  удара,
большей частью в полосе наступления 101-го стрелкового корпуса.
   Основная ее масса  в  период  операции  была  сосредоточена  в  группах
поддержки пехоты и в дивизионных артиллерийских  группах.  Это  должно  было
обеспечить самостоятельность действий стрелковых  полков  и  дивизий,  столь
необходимую   при   наступлении   в   горно-лесистой   местности.   Учитывая
ограниченное количество дорог, мы только в дивизиях создали  противотанковые
артиллерийские резервы, предназначавшиеся  для  отражения  контратак  танков
противника. Во время же артиллерийской подготовки  и  они  привлекались  для
ведения огня прямой наводкой по целям, выявленным на переднем крае вражеской
обороны. Кроме того, в армии были  созданы  две  артиллерийские  группы,  из
которых одна включала все соединения и части реактивной артиллерии, а другая
- ствольную артиллерию крупных калибров.
   Для артиллерийской подготовки привлекалось 1517 орудий и  минометов  из
имевшихся 1724. Артиллерийскую  поддержку  атаки  планировалось  осуществить
методом огневого вала в сочетании с последовательным  сосредоточением  огня,
ведущегося в течение часа по рубежам, расположенным в 100 м один от другого,
всего на глубину 1,5 км. На всю операцию выделялось 2,8 боекомплекта.
   Неплохо    спланировали     авиационное     обеспечение.     Количество
самолето-вылетов     штурмовиков,     бомбардировщиков,     ночных     \442\
бомбардировщиков и истребителей было определено на каждым день операции.
   Таким образом, многое давало уверенность в  том,  что  в  установленный
пятидневный срок армия сумеет преодолеть Карпаты и соединиться со словацкими
повстанцами. Залогом успеха должны были стать скрытное сосредоточение войск,
внезапность первоначального удара, разгром  вражеских  войск  в  тактической
зоне обороны и непрерывность наступления подвижных соединений.
   Верой в успешное выполнение новой задачи были охвачены все воины армии.
В  тот  период  мы  переживали  большую  радость  по  поводу  завершавшегося
освобождения родной земли. Это чувство  дополнялось  сознанием  предстоявшей
нам, как и всей Красной Армии, высокой освободительной  миссии  в  отношении
всех порабощенных народов Европы. И потому с особым подъемом была  встречена
в соединениях и частях весть о  том,  что  первый  шаг  в  этом  направлении
предстоит сделать нашей 38-й армии. Когда же стало известно, что мы идем  на
выручку к  словацким  повстанцам,  то  еще  большее  воодушевление  охватило
войска.
   Огромную по масштабам  и  содержанию  деятельность  в  короткий  период
подготовки к операции  развернули  политсостав,  партийные  и  комсомольские
организации  фронта  под  руководством  начальника  политуправления   фронта
генерала С. С. Шатилова. Они сделали все для того,  чтобы  каждый  наш  воин
знал и понимал сущность предстоящей операции и свою непосредственную задачу.
   38-я армия в тот момент находилась  в  районе,  где  сходились  границы
Советского Союза, Румынии, Венгрии,  Чехословакии  и  Польши.  Он  отличался
неповторимым своеобразием политических, национальных, культурных отношений и
этнографических особенностей. Там проживали украинцы, венгры, словаки, чехи,
поляки. Все они долгие годы были порабощены  немецким  фашизмом,  ненавидели
гитлеровцев, вели с ними скрытую и открытую борьбу, но не смогли  объединить
усилия и самостоятельно добиться освобождения от фашистского ига. \443\
   Надо сказать, что это обстоятельство сразу подметили наши воины. Здесь,
да и повсюду, где им пришлось сражаться за пределами  Родины,  они  невольно
сравнивали порядки и условия в этих местах с  великими  завоеваниями  своего
социалистического  государства,  где  мудрая  политика   ленинской   партии,
жизненность ее идей сплотили  все  наши  народы  в  единую  братскую  семью,
сумевшую не только выстоять против сильного и жестокого врага, но и очистить
от него родную землю и прийти на помощь другим порабощенным народам.
   Естественно, возникало множество вопросов, и  на  каждый  из  них  наши
политработники должны были дать ответ. Это уже была не просто  политграмота,
а  глубокое  и  всестороннее  разъяснение  величайших   преимуществ   нашего
социалистического  строя,  во  сто  крат  умноживших   мощь   Родины   -   и
экономическую,  и  политическую,  и  оборонную,  давших   каждому   из   нас
неиссякаемые силы и для мирного созидания и для разгрома врага.
   От политработников в эти  дни  потребовалось  также  знание  истории  и
общественного устройства стран,  на  пороге  которых  мы  стояли,  раскрытия
причин, приведших к тому, что их  народы  были  преданы  своими  буржуазными
правительствами и оказались под пятой гитлеризма.
   Наконец,  стремясь  помочь  в  освобождении  народов  Европы  от  гнета
германского фашизма, советский воин хотел узнать, какая именно частица  этой
миссии выпала на его долю.
   Ответы на все эти вопросы дополнялись тем, что видели вокруг себя  наши
солдаты и офицеры. Восторженные встречи  Красной  Армии  местным  населением
лучше всяких слов говорили, что  оно  видит  в  ней  свою  освободительницу,
долгожданную и желанную. И каждый советский воин понимал, что  здесь  он  не
только солдат, но и  представитель  Советского  государства,  носитель  идей
нового мира, социализма, несущего всем народам  освобождение  от  всяческого
угнетения.
   Это сознание  высокого  интернационального  долга  ярко  проявилось  на
митингах, проходивших в частях и подразделениях в канун наступления. Времени
для  долгих  речей  не  было,  и  каждый  говорил  кратко,  но  с   глубокой
убежденностью в правоте \444\ нашего дела. Пожалуй,  суть  всех  выступлений
можно увидеть в  следующих  словах  рядового  Якобца,  произнесенных  им  на
митинге в одном из  полков  305-й  стрелковой  дивизии:  "Мы  должны  помочь
словацкому народу, чтобы его восстание фашисты не смогли подавить и потопить
в крови".
   Кто-кто, а 305-я стрелковая дивизия хорошо  знала,  как  умеют  зверски
расправляться гитлеровцы. Здесь хорошо помнили трагический эпизод 18  января
1943 г.,  в  дни  Острогожско-Россошанской  наступательной  операции.  305-я
стрелковая дивизия действовала тогда в составе 40-й армии, которой  я  в  то
время  командовал.  Наступление  закончилось  полным   разгромом   немецких,
итальянских и венгерских войск на Дону  южнее  Воронежа.  Но  в  ходе  боев,
конечно, случалось и нашим воинам попадать в опасное положение.
   Так  произошло  с  группой  бойцов  1002-го  стрелкового  полка   305-й
стрелковой дивизии во главе с агитатором  полка  капитаном  И.  С.  Обловым.
Группа успешно выполнила приказ  командира,  уничтожив  вражеские  пулеметы,
мешавшие продвижению вперед, но вскоре в с.  Алексеевке  оказалась  на  пути
двух отступавших фашистских полков и была окружена. В ходе ожесточенного боя
оставшиеся в живых пять наших воинов  уничтожили  до  200  гитлеровцев,  но,
получив тяжелые ранения и израсходовав боеприпасы, были захвачены в плен.
   На допросе, когда враги потребовали сведений о Красной  Армии,  капитан
Облов ответил:
   - Коммунист не может стать предателем.
   Это же повторили все попавшие в плен бойцы. И тогда гитлеровцы разожгли
на улице костер и по одному бросили в  него  раненых  воинов.  Герои  умерли
страшной смертью, но ни один из них не стал предателем.
   Об этом рассказали местные жители через несколько часов, когда  фашисты
были выбиты из села. Еще тлел костер, на котором погибли верные сыны Родины.
Их тела были в таком ужасном состоянии, что  среди  них  однополчане  смогли
опознать  лишь  капитана  Ивана  Сергеевича  Облова,   уроженца   с.   Горки
Ковровского района Ивановской области. Он работал слесарем,  а  потом  \445\
председателем заводского комитета на московском заводе  "Калибр",  учился  в
Промышленной академии, по окончании которой  стал  парторгом  ЦК  партии  на
одном из заводов Москвы.
   Со дня гибели И. С. Облова и его товарищей прошло почти 20 месяцев.  За
это время в дивизии появились новые командир  полковник  А.  Ф.  Васильев  и
начальник политотдела подполковник А. Д. Галкин,  сменилось  и  командование
полка. Дивизия прошла большой победный путь от Дона до  Карпат.  И  все  это
время в сердцах  се  воинов  горел  неугасимый  огонь  отмщения  за  зверски
уничтоженных товарищей, за все то горе, что принесли гитлеровцы.
   Свой счет врагу дивизия вела и  здесь,  у  Карпат.  На  стене  дома,  в
котором разместился ее штаб, висел транспарант с надписью: "Прочти! Запомни!
В этом селе немецкие захватчики  расстреляли  52  мирных  жителя,  угнали  в
рабство 205 человек..."
   Искоренить фашизм! - с этой думой готовился к наступлению  весь  личный
состав армии. Солдаты и офицеры  делали  все,  чтобы  обеспечить  выполнение
предстоящей задачи. И хотя не было у них опыта  ведения  боевых  действий  в
горах и даже не успели  они  получить  необходимое  для  этого  оснащение  -
вьючный транспорт, носилки, лямки, канаты и т. п., воины  армии,  охваченные
высоким наступательным порывом, настойчиво  готовились  к  новой  схватке  с
врагом.
   Важное  значение  для  осуществления  плана  операции  имело  ожидаемое
встречное наступление Восточно-Словацкого корпуса на Дуклинский и Лупковский
перевалы. Мы верили, что, появись в  тылу  оборонявшихся  немецко-фашистских
войск тридцатитысячный,  хорошо  вооруженный  словацкий  корпус,  и  никакая
оборона не устоит против двухстороннего удара. Ведь что  касается  словаков,
то в этой операции им предстояло сражаться  за  свои  коренные  национальные
интересы.
   Поэтому даже с учетом того, что этот корпус, по сравнению с  советскими
войсками,  имел  меньший  опыт  ведения  боевых  действий,  можно  было   не
сомневаться, что запланированное взаимодействие помешает немецко-фашистскому
командованию своевременно оказать помощь своим войскам в Восточных Бескидах.
Следовательно, войска 38-й армии окажутся  на  перевалах  раньше,  чем  враг
перебросит сюда войска с других участков фронта, и это приведет  к  разгрому
противника в короткий срок.
   Атака войск 38-й армии началась 8 сентября  в  8  часов  45  минут.  Ей
предшествовала 125-минутная артиллерийская подготовка. Непосредственно перед
атакой   был   совершен    огневой    налет    длительностью    15    минут,
характеризовавшийся большой плотностью огня в  полосе  переднего  края.  Она
была достигнута сочетанием удара  артиллерии  непосредственной  поддержки  с
залпами PC. Чтобы не дать противнику возможности засечь момент  перехода  от
артиллерийской подготовки к атаке пехоты и танков и сопровождению их  огнем,
треть орудий за две \446\ минуты  до  этого  перенесли  огонь  с  атакуемого
рубежа на 100 м дальше, на следующий рубеж. То же  самое  по  мере  движения
пехоты и танков НПП к рубежу атаки сделала и остальная часть артиллерии.
   В момент броска к переднему краю весь ее огонь  в  течение  двух  минут
наращивался на следующем рубеже. Затем все повторялось:  орудия  и  минометы
вновь перенесли  огонь  еще  на  100  м  в  глубину.  По  этому  методу  так
называемого  "сползающего"  огня  в  течение  одного  часа  огневому   удару
подверглись последовательно 15 рубежей с находящимися там опорными  пунктами
и  скоплениями  войск  противника.  Так  наша  артиллерия   мощной   огневой
поддержкой сопровождала пехоту и танки, как и планировалось, на глубину  1,5
км.
   Первую траншею вначале атаковали  уже  упоминавшиеся  восемь  штурмовых
батальонов с танками НПП. За ними двигались цепи  остальных  частей  дивизий
первого эшелона. И спустя час вклинились в оборону противника на 1,5 км.
   Таким образом, первоначальный удар пехоты с танками и артиллерии был  в
полном  смысле  синхронным.  Дальнейшее  движение  атакующих  обеспечивалось
методом последовательного сосредоточения огня по узлам,  опорным  пунктам  и
скоплениям живой силы противника.
   Далее действия атакующих были не менее успешными. За  два  с  половиной
часа боя штурмовые батальоны продвинулись на 6- 8 км и овладели всей  первой
позицией. В полдень они находились уже за  второй  позицией  главной  полосы
обороны противника.
   Во   избежание   возможных   случайностей,   способных   снизить   темп
наступления, и учитывая недостаток танков НПП, я еще в первой  половине  дня
приказал командиру 25-го танкового корпуса выдвинуть  передовые  отряды  для
поддержки действий дивизий  первого  эшелона.  Одновременно  ему  было  дано
указание приступить к выдвижению главных сил корпуса. Начали выдвигаться  на
исходный рубеж ввода в прорыв также  1-й  гвардейский  кавалерийский  и  1-й
Чехословацкий армейский корпуса.
   Но прорыв осуществлялся успешно только  на  узком  центральном  участке
фронта наступления армии, где была сосредоточена мощная ударная группировка.
На флангах же,  имевших  слабые  силы  артиллерии  и  растянутые  стрелковые
соединения, которые  не  обладали  достаточными  возможностями  для  прорыва
вражеской обороны, успех не был достигнут.
   Так, на правом фланге 304-я стрелковая дивизия не смогла  продвинуться,
и потому 305-я стрелковая дивизия вынуждена была развертываться  фронтом  на
запад. Однако она и там к  вечеру  встретила  организованное  сопротивление,
которое  не  смогла  преодолеть.  Лишь  введенная  в  бой  командиром  52-го
стрелкового корпуса  340-я  стрелковая  дивизия  форсировала  р.  Ясюльку  и
продвинулась дальше к югу. \447 - карта; 448\
   67-й  стрелковый  корпус,  действовавший  на  левом  фланге,  не   смог
захватить г. Кросно. Бой за город принял затяжной  характер.  Корпус  же  не
имел второго эшелона и потому не мог наращивать силу удара.
   Это лишило нас лучших дорог в  полосе  прорыва.  Выдвигавшиеся  корпуса
подвижной группы и второго эшелона армии вынуждены были двигаться  вслед  за
первым эшелоном, что привело  к  перегрузке  дорог,  к  сковыванию  маневра.
Замедление марша ставило  под  угрозу  срыва  план  одновременного  ввода  в
сражение указанных корпусов, а это, в свою очередь,  грозило  потерей  темпа
развития операции с утра следующего дня.
   IV
   В течение ночи обстановка резко ухудшилась.
   Немецко-фашистское командование  опасалось  выхода  советских  войск  в
районы, контролируемые повстанцами  в  Словакии,  и  дальнейшего  прорыва  в
Венгрию. Оно еще надеялось создать новый фронт в Южных Карпатах и остановить
войска 2-го Украинского фронта, удержав в своих руках позиции на Балканах  и
в Дунайском бассейне. Наступление же 38-й армии угрожало не  только  потерей
всего этого, но и захватом коммуникаций находившихся там  фашистских  войск.
Поэтому вражеское командование после  первых  же  донесений  о  нашем  ударе
приступило к срочной переброске в полосу наступления 38-й армии значительных
сил с других участков фронта.
   В первый день  нашего  наступления  сюда  были  спешно  направлены  1-я
танковая дивизия из района сандомирского плацдарма, 8-я танковая дивизия  из
района   Кракова,   338-й   пехотный   полк   208-й   пехотной   дивизии   и
разведывательный отряд 68-й пехотной дивизии. Две последние части, прибывшие
из Словакии, где они сражались против восставших,  уже  вечером  8  сентября
вступили в бой в районе шоссе, идущего на Дуклю.
   В район прорыва из полосы 4-го Украинского фронта прибыла 75-я пехотная
дивизия.  Захваченн