поистине   героических   усилий
потребовалось для этого от всех, кто участвовал в перегруппировке.  Ведь  на
лютежский плацдарм до 1 ноября должны были  рокироваться  большие  войсковые
массы и целый поток материальных средств. То были 3-я  гвардейская  танковая
армия,  переправой  которой  руководил  заместитель   командующего   фронтом
генерал-полковник А. А. Гречко, 23-й стрелковый корпус генерал-майора Н.  Е.
Чувакова в  составе  трех  стрелковых  дивизий,  7-й  артиллерийский  корпус
прорыва генерал-майора  П.  М.  Королькова,  несколько  стрелковых  дивизий,
которые вошли в 21-й стрелковый корпус генерал-майора В. Л.  Абрамова,  21-я
зенитная   артиллерийская   дивизия,    9-я    истребительно-противотанковая
артиллерийская бригада и другие части для усиления 38-й армии.
   Переправа и здесь производилась только ночью. Однако не хватало мостов,
и нужно было строить новые  под  бомбами  и  \158\  снарядами  врага.  Но  и
организация переброски войск не исчерпывала забот.  Необходимо  было  еще  и
скрытно, с соблюдением строжайшей  маскировки,  сосредоточить  на  плацдарме
вновь прибывающие соединения и части.
   И на все это нам было отведено всего  лишь  несколько  дней.  Директива
фронта требовала готовности войск к исходу  1  ноября.  Правда,  наступление
38-й армии, намечавшееся на 2 ноября, было  затем  отсрочено  на  сутки  для
накопления  необходимого  количества  боеприпасов,  но  все  же  время   для
подготовки было ограниченным.
   В  том,  что  подготовка  была  своевременно  и  успешно  осуществлена,
огромная  заслуга  всех  воинов  армии,  командиров  и  политработников   ее
соединений и частей. Прекрасно организовал  генерал-майор  А.  П.  Пилипенко
работу возглавляемого им штаба, от четкости которой по существу  и  зависела
во многом организация всей подготовки. Значение деятельности штаба  армии  в
те дни было особенно велико  еще  и  потому,  что  нам  предстояло  наносить
главный удар в операции по освобождению Киева.
   III
   38-й армии в составе 21, 23, 50  и  51-го  стрелковых  корпусов  и  1-й
чехословацкой пехотной бригады с приданными армии 5-м  гвардейским  танковым
корпусом и  7-м  артиллерийским  корпусом  прорыва  было  приказано  нанести
главный удар с  рубежа  Мощун,  Вышгород  в  направлении  Дачи  Пуща-Водица,
Святошино, ст. Жуляны, Васильков. Прорвав фронт противника, мы  должны  были
обеспечить  ввод  3-й  гвардейской  танковой  армии  и   1-го   гвардейского
кавалерийского  корпуса.  Далее  нам  предстояло  обойти  Киев   с   запада,
освободить его и к исходу 5 ноября выйти на рубеж Васильков,  Триполье.  3-я
гвардейская  танковая  армия  с  1-м  гвардейским  кавалерийским   корпусом,
составлявшие подвижную группировку фронта, получили задачу к тому  же  сроку
достичь района Фастов, Белая Церковь, Гребенки.
   Напомню, что севернее  лютежского  плацдарма  находились  позиции  60-й
армии генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского, но между ними и  фронтом  38-й
армии существовал обращенный в нашу сторону выступ. Он  был  занят  войсками
противника, угрожавшими оттуда  тылу  38-й  армии.  Поэтому  армии  генерала
Черняховского  было  приказано  наступать  в  юго-западном   направлении   и
разгромить оборонявшегося там противника, очистив от  его  войск  междуречье
Ирпени и Здвижка и обеспечивая ударную группировку фронта с запада. С  целью
воспрепятствовать переброске в полосу наступления последней сил  противника,
действовавших против наших войск на букринском плацдарме, 40-я и 27-я  армии
также должны были перейти в наступление и, развивая его в  направлении  Пии,
Кагарлык, Белая Церковь, сковать там вражеские дивизии. \159 - карта; 160\
   Таким образом, основная идея этого решения  заключалась  в  том,  чтобы
главным ударом  с  лютежского  плацдарма  и  вспомогательным  с  букринского
разгромить группировку противника,  освободить  Киев  и  тем  самым  создать
благоприятные условия для освобождения Правобережной Украины.
   Принятое мною на основе директивы фронта решение было изложено в боевом
приказе войскам армии.
   Я счел необходимым нанести главный удар внутренними  флангами  50-го  и
51-го стрелковых корпусов  во  взаимодействии  с  5-м  гвардейским  танковым
корпусом в общем  направлении  на  Святошино.  Им  приказывалось  расчленить
группировку противника в северном секторе обороны Киева и, уничтожив  ее  по
частям, выйти на фронт  Любка,  ст.  Беличи,  северная  окраина  Приорки.  В
дальнейшем действия по  овладению  Киевом  возлагались  на  51-й  стрелковый
корпус. Главные же силы армии должны были к исходу 4 ноября  достичь  рубежа
Дачи  Буча,  Забуча,  Лычанка,  Музычи,  Бобрица,  Будаевка,  Лесники  и  во
взаимодействии с южной группировкой фронта окружить и  уничтожить  вражеские
войска в районе Киева.
   Вспомогательный  удар  планировалось   нанести   силами   левобережного
сводного отряда, находившегося в районе острова Казачий  (южнее  Киева).  Он
должен был к  исходу  первого  дня  наступления  ударной  группировки  армии
переправиться через Днепр и перерезать дорогу, идущую с юга  через  Пирогово
на Киев.
   Предусматривалось двухэшелонное оперативное построение  войск  армии  в
наступательной операции. В первом - 50-й, 51-й стрелковые и 5-й  гвардейский
танковый корпуса, во втором - 21-й и 23-й стрелковые корпуса.  Такой  боевой
порядок обусловливался сложившейся в районе Киева обстановкой.
   Не приходилось сомневаться, что противник не отдаст  Киев  без  упорной
борьбы. И мы ожидали, что уже в первые дни нашего наступления он  попытается
сорвать его сильным контрударом. Именно на этот случай нам  были  необходимы
достаточно мощные вторые эшелоны, способные как парировать удары врага,  так
и  обеспечить  наращивание  усилий  первого  эшелона  армии   для   развития
стремительного наступления.
   В соответствии с этим решением войскам армии были поставлены  следующие
задачи.
   50-му стрелковому корпусу генерала С. С. Мартиросяна в составе 163, 232
и 167-й стрелковых дивизий с 39-м армейским танковым полком  было  приказано
нанести главный удар своим левым флангом в направлении Дачи Пуща-Водица, ст.
Беличи, развернув 74-ю стрелковую дивизию для прикрытия  правого  фланга  от
удара противника  по  восточному  берегу  р.  Ирпень.  Окружив  и  уничтожив
противника в районе Мостище, Дачи Пуща-Водица, высота 114,2, он должен был к
исходу первого дня выйти главными силами  на  рубеж  указанной  высоты,  ст.
Беличи, Берковец. \161\
   В дальнейшем ему надлежало развивать наступление на Святошино,  Жуляны,
Пирогово и, достигнув к исходу третьего дня линии Бета Почтовая,  Кременище,
Лесники, Пирогово,  быть  в  готовности  к  нанесению  удара  в  направлении
Германовки.
   51-му стрелковому корпусу генерала П. П. Авдеенко в составе 136, 240  и
180-й стрелковых дивизий с 20-й и 22-й гвардейскими танковыми бригадами 5-го
гвардейского  танкового  корпуса  предстояло  нанести  главный  удар  правым
флангом в направлении Детский санаторий, Сырец. Разгромив вражеские войска в
районе Детского санатория, северной окраины Приорки и южной части Вышгорода,
он должен был к исходу первого дня выйти на рубеж Берковец, северная окраина
Приорки. Дальнейшая его задача
   состояла в том, чтобы, развивая удар в  направлении  Сырец,  Соломенка,
ст. Киев-2 товарная и введя  в  бой  1-ю  чехословацкую  отдельную  бригаду,
достичь к исходу второго дня населенных пунктов Отрадный, Сырецкие лагеря, а
также ст. Киев, Петровка товарная, к концу следующего дня - линии Мышеловка,
Совки, Соломенка, Подол, к исходу 5 ноября - овладеть Киевом.
   23-й стрелковый корпус генерала П. Е. Чувакова действовал в составе 23,
30 и 218-й стрелковых дивизий, а  также  74-й  стрелковой  дивизии,  которая
переподчинялась ему после выхода 50-го стрелкового корпуса на  рубеж  Любка,
Берковец. Сразу же после этого он  должен  был  наступать  вдоль  восточного
берега р. Ирпень и с утра 4 ноября атаковать противника на  фронте  Мостище,
Гореничи. К исходу того же дня ему  надлежало  выйти  на  рубеж  Дачи  Буча,
Забуча, Лычанка, Неграши, Музычи и быть в готовности к отражению контрударов
немецко-фашистских  войск  с  запада  и  к  продолжению  наступления   вдоль
Житомирского шоссе.
   21-й стрелковый корпус генерала  В.  Л.  Абрамова  начинал  наступление
двумя стрелковыми дивизиями -  135-й  и  202-й.  Сосредоточив  их  к  вечеру
третьего дня в лесу южнее Дачи ПущаВодица и используя успех  50-го  и  23-го
стрелковых корпусов, он должен был  за  сутки  продвинуться  до  Белгородки,
Бобрицы, Будаевки, Веты Почтовой. На четвертый день ему предстояло принять в
свой состав также 71-ю и 340-ю стрелковые дивизии, после \162\ чего, по мере
продвижения левого крыла 60-й армии к Раковке и  Озерам,  сворачивать  фронт
противника.
   Существенная роль в операции  отводилась  5-му  гвардейскому  танковому
корпусу. Ему приказывалось поддерживать бой  51-го  стрелкового  корпуса  не
менее чем двумя танковыми бригадами, чьи  силы  должны  были  действовать  в
качестве танков НПП. Далее ему надлежало иметь в  резерве  мотострелковую  и
танковую бригады, а также танковый полк для развития прорыва  в  направлении
Святошино, на участке 50-го стрелкового корпуса.
   Прорыв я решил осуществить  на  6-километровом  участке,  с  тем  чтобы
обеспечить там максимально возможное массирование артиллерии.  Дело  в  том,
что весь наш фронт в  сторону  Киева  равнялся  14  км,  и  при  равномерном
распределении на нем имевшихся орудий и минометов получалось  не  более  185
стволов на километр. Директива  же  фронта  требовала  довести  их  до  300.
Поэтому и  было  предпринято  сосредоточение  основной  массы  артиллерии  и
минометов на узком участке.
   Здесь, в полосах наступления  50-го  и  51-го  стрелковых  корпусов,  к
артиллерийской подготовке были привлечены как их собственные средства, так и
орудия и минометы  7-го  артиллерийского  корпуса,  двух  других  стрелковых
корпусов,  а  также  3-й  гвардейской  танковой  армии,  1-го   гвардейского
кавалерийского корпуса и 1-й чехословацкой отдельной бригады.  В  результате
мы сосредоточили на 6-километровом  участке  88%  всех  имевшихся  орудий  и
минометов, создав здесь весьма высокую плотность - в среднем 380 стволов  на
километр фронта.
   Но и при этом распределение артиллерии не  было  равномерным.  Учитывая
характер предстоявших действий, мы сосредоточили в 51-м  стрелковом  корпусе
по 344 орудия и миномета на 1 км фронта, а в 50-м - по  416{94},  не  считая
гвардейских  минометов,  в  том  числе  и  приданной  нам  3-й   гвардейской
минометной дивизии.
   Такая высокая плотность артиллерии при прорыве вражеской  обороны  была
тогда создана впервые за весь прошедший период Великой Отечественной  войны.
Кстати, немецко-фашистские генералы накануне Курской битвы  утверждали,  что
прорвут оборону советских войск  техническими  средствами  борьбы.  Но,  как
известно, и это им не помогло. Прошло четыре месяца,  и  мы  стояли  уже  на
пороге Киева. Причем, перед нашими техническими  средствами  -  артиллерией,
минометами, танками,  авиацией  не  устояла  вражеская  оборона  ни  на  так
называемом Восточном вале, ни, как  мы  увидим,  в  Киевской  наступательной
операции. Успех этой операции, помимо всего прочего, означал еще  и  крупную
техническую  победу  Вооруженных  Сил  Советского  Союза,  обеспечившую  при
огромном размахе боевых действий \163\ минимальные потери в людях. И немалый
вклад в это важное достижение был внесен 38-й армией.
   То обстоятельство, что участок прорыва был чрезвычайно  узким,  сначала
вызывало сомнение в правильности  решения.  Опасение  состояло  в  том,  что
противник огнем артиллерии  и  минометов  с  флангов  мог  прошить  всю  эту
небольшую полоску земли и тем самым застопорить наше наступление.
   Беспокойство по этому поводу выразил и представитель Ставки  маршал  Г.
К. Жуков, присутствовавший на одном из наших совещаний. Это было  1  ноября,
когда я собрал в Новопетровцах, в местном колхозном клубе,  членов  Военного
совета, командиров корпусов, дивизий и бригад,  среди  которых  находился  и
командир   чехословацкой   бригады   полковник   Л.   Свобода,   начальников
политотделов, а также командующих артиллерией  армии,  корпусов  и  дивизий.
Совещание проходило под руководством командующего фронтом  Н.  Ф.  Ватутина.
Кроме него и маршала Г. К.  Жукова,  присутствовали  члены  Военного  совета
фронта, заместитель командующего А.  А.  Гречко  и  начальник  штаба  С.  П.
Иванов.
   Когда я доложил замысел операции и свое решение,  предусматривавшее,  в
частности, сокращение участка прорыва вдвое, Георгий Константинович заметил:
   - А не прошьет ли противник  огнем  с  флангов  боевые  порядки  частей
прорыва?
   Но обменявшись мнениями с Н. Ф. Ватутиным, поддержавшим мое решение, он
также дал свое согласие.
   Здесь же мы отработали на картах операцию, уточнили порядок  выполнения
задач войсками армии. Собравшиеся договорились и обо всем, что относилось  к
взаимодействию, а затем разъехались по соединениям, чтобы на  местности  еще
раз проверить свои замыслы и поставить задачи войскам.
   Что касается выбранного мною весьма узкого участка прорыва,  то  именно
"нетипичность" такого решения для армии и  обеспечила  в  дальнейшем  успех,
явившись  неожиданностью  для  вражеского  командования.  Кроме   того,   мы
учитывали еще два существенных фактора. Первый из них заключался в том,  что
покрытая лесами местность в районе предстоявших действий сильно ограничивала
наблюдение противника. Второй же -  намеченная  быстротечность  операции  не
оставляла врагу достаточного времени,  чтобы  принять  эффективные  ответные
меры.
   Итак, четыре  дня  и  четыре  ночи  непрерывно  работали  штабы  армии,
соединений и частей над созданием  ударной  группировки.  Одновременно  гола
постановка задач войскам и организация взаимодействия. Повсюду,  от  корпуса
до взвода, она производилась непосредственно на местности.
   Кроме того, со всем  командным  составом  армии  мы  отработали  каждую
деталь  предстоявших  боевых  действий,  особенно   вопросы   взаимодействия
артиллерии и авиации со стрелковыми и танковыми частями. Большая работа была
проделана также \164\ по инженерному оборудованию  исходного  положения  для
наступления. Командные и наблюдательные пункты командиров всех степеней  для
лучшего управления боем располагались в непосредственной близости  от  своих
войск.
   Мы с командующим  3-й  гвардейской  танковой  армией  генералом  П.  С.
Рыбалко обосновались  вместе  на  моем  командном  пункте,  оборудованном  в
Новопетровцах.  Наблюдательный  пункт  был  устроен  на  безымянной   высоте
юго-западнее этого населенного пункта, в 200 м от переднего края противника.
Здесь же было оборудовано два блиндажа для генерала Н. Ф. Ватутина,  который
со своей оперативной группой и занял их 31 октября, чтобы лично наблюдать за
действиями войск.
   В полосе 38-й армии, от устья р. Ирпень до Триполья, на фронте в 90  км
оборонялись части немецко-фашистской 4-й танковой  армии  в  составе  девяти
дивизий - 68, 75, 82, 88, 208, 223, 323-й пехотных и  7-й  и  8-й  танковых,
усиленных артиллерией резерва главного командования противника. Кроме  того,
следовало ожидать, что в  ближайшие  дни  после  прорыва  обороны  вражеское
командование перебросит сюда значительную часть сил из числа 14 пехотных,  5
танковых и 2 моторизованных  дивизий,  находившихся  на  других  участках  в
полосе фронта.
   Мы  понимали,  что  в  этом  случае  резко  уменьшится  созданное  нами
превосходство сил на главном направлении,  снизится  темп  наступления,  бои
примут тяжелый, напряженный характер. И соответственно готовили войска.
   В эти дни под руководством членов Военного совета армии  генерал-майора
А.  А.  Епишева  и  полковника  3.  Ф.  Олейника  политорганы,  партийные  и
комсомольские  организации   соединений   и   частей   провели   большую   и
содержательную работу по мобилизации всего  личного  состава  на  выполнение
поставленной нам исключительно  ответственной  задачи.  Особое  значение  ей
придавало то, что она совпала с подготовкой к празднованию 26-летия  Великой
Октябрьской социалистической революции. "Освободим  Киев  к  26-й  годовщине
Великого Октября" - этот лозунг стал  основой  всей  политической  работы  в
войсках армии.
   В подразделениях и  частях  накануне  наступления  состоялись  короткие
митинги. Такая форма обращения к бойцам перед боем стала у нас  традицией  и
являлась одним из звеньев, обеспечивавших успех операции.
   Хочу подчеркнуть, что слово писателя в годы Великой Отечественной войны
играло важную роль в формировании и укреплении в каждом советском  человеке,
в каждом воине Красной Армии любви к социалистической Родине и  ненависти  к
захватчикам. Большое моральное воздействие  оказывали  произведения  Алексея
Толстого, Михаила Шолохова, Алексея  Суркова,  Ильи  Оренбурга,  Константина
Симонова и других наших писателей  и  поэтов.  Они  тонко  понимали  думы  и
чувства советских людей и умело, вдохновенно писали о любви  к  Отчизне.  Их
статьи, \165\ публиковавшиеся главным образом в "Правде" и "Красной звезде",
перепечатывались во фронтовых и армейских газетах.
   Накануне наступления в нашей армии побывал И. Эренбург. Его выступление
на митинге было опубликовано в армейской газете  "За  счастье  Родины":  "Мы
должны спасти Киев. Мы должны  опередить  факельщиков.  Мы  должны  обогнать
смерть. Киев ждет. Он ждет в смертельной тоске. Нет без Киева  Украины.  Нет
без Киева нашей Родины. На нас смотрит сейчас вся Россия.  Здесь,  у  седого
Днепра, идут грозные бои. От них зависит судьба Киева. От них зависит и наша
судьба. Если выбьем немцев из Киева, они покатятся в Германию. Немцы  хотят,
чтобы Киев стал их опорой. Киев должен стать их могилой"{95}.
   Накануне наступления  личному  составу  был  объявлен  приказ  Военного
совета фронта о решительном штурме Киева. В нем говорилось о великой  чести,
выпавшей на долю войск фронта в освобождении столицы Украины. Битва за Киев,
указывалось в приказе, это - борьба за вызволение всей Украины,  за  разгром
противника и изгнание его с советской земли.
   Обращаясь к воинам, Военный совет фронта писал: "Боевые друзья! В  боях
с врагом вы показали величественные примеры  отваги,  мужества  и  героизма.
Грудь многих из вас украшена  орденами  и  медалями.  Около  тысячи  бойцов,
сержантов, офицеров и генералов нашего фронта  удостоены  высшего  звания  -
Героя Советского Союза. Вы разгромили врага на Дону. Вы разгромили  немецкие
дивизии под Белгородом. От Дона до Днепра вы победно прошли сквозь  пламя  и
лишения войны. Вы героически форсировали Днепр и подошли к  стенам  великого
Киева". Во имя его освобождения приказ призывал "не щадить ни сил, ни  крови
своей, ни самой жизни... Стремительным ударом  рассекать  вражеские  войска,
окружать их и брать в плен. Тех, кто не сдается, беспощадно уничтожать..."
   Как я уже говорил, наступление войск 38-й и 60-й армий было  перенесено
на  3  ноября,  что  было  связано  с  большими  трудностями  в   накоплении
материальных запасов. А за два дня до этого противнику был  нанесен  удар  с
букринского плацдарма, имевший целью ввести его в заблуждение, сковать  силы
на второстепенном направлении и не дать возможности использовать  их  против
главной ударной группировки наших  войск,  готовивших  наступление  севернее
Киева.
   Хотя действовавшие там 40-я и 27-я армии в течение 1- 2 ноября  в  ходе
напряженных боев сумели лишь на отдельных участках продвинуться на 1-1,5 км,
все же они  своими  действиями  ввели  в  заблуждение  противника.  Судя  по
противодействовавшим им крупным силам,  вражеское  командование  по-прежнему
считало, что там наносится главный удар. Так, оно дополнительно ввело в  бой
танковую дивизию СС "Райх" и  \166\  одновременно  выдвинуло  к  букринскому
плацдарму до двух