20.9.43 г. передовой отряд  выступил  из  Гречано-Петровский  и,
совершив 80-км марш по маршруту  Вел.  Каратунь,  г.  Переяслав-Хмельницкий,
Карань, к 22.00 20.9.43 овладел о. Андруши, выйдя первым на р. Днепр в  р-не
Пристань, о. Андрушинский, в полосе наступления 40 армии. Командиром  отряда
и разведчиками 362 ОРР была произведена разведка  берега,  переправ  и  мест
сосредоточения для частей  на  участке  Пристань-Пидсинне...  21-23.9.43  г.
части дивизии стали выходить \123\ на р. Днепр на участке Пидсинне-Гусинцы и
сосредоточиваться для переправ..."{76}
   В ночь на 22 сентября вышли на берег Днепра и передовые  отряды  237-й,
42-й гвардейской, 161-й и 337-й стрелковых  дивизий.  Причем  они  сразу  же
выслали разведку на противоположный  берег  и  начали  форсирование.  Первые
маленькие плацдармы были захвачены 22  сентября.  Одновременно  с  дивизиями
нашей армии к Днепру вышли  и  передовые  отряды  3-й  гвардейской  танковой
армии. Так, рота автоматчиков 51-й гвардейской танковой бригады в ночь на 22
сентября вместе с партизанами отряда имени Чапаева без потерь форсировала р.
Днепр и освободила населенный пункт Григоровку.
   Здесь я позволю себе небольшое отступление.
   Некоторые исследователи и мемуаристы утверждают, что перелом  в  боевых
действиях войск Воронежского фронта в  сентябре  1943  г.  при  освобождении
Левобережной Украины  произошел  после  ввода  в  сражение  3-й  гвардейской
танковой армии.  Это  не  соответствует  действительности.  3-я  гвардейская
танковая  армия,  включенная  в  состав  Воронежского  фронта  6   сентября,
задержалась   в   районе   Курска   из-за   малой   пропускной   способности
восстанавливаемых железных дорог и, к сожалению,  смогла  сосредоточиться  в
районе Ромны (в 150-170 км от Днепра) с  опозданием.  В  сражение  она  была
введена только в ночь на 20 сентября.
   Решительный же  перелом  на  Воронежском  фронте,  как  показано  выше,
начался в первой декаде сентября в полосах 40-й, а затем и 38-й армий. С  16
сентября  они,  ломая  сопротивление   арьергардов,   повели   стремительное
наступление.  Темп  продвижения  этих  армий  вперед  непрерывно   нарастал,
достигая  25-  30  км  в  сутки.  Противник  на  киевском  и   переяславском
направлениях безостановочно отступал  к  Днепру.  40-я  армия,  например,  в
первые дни наступления форсировала реки  Псел,  Грунь,  Хорол,  Сула,  а  18
сентября освободила г. Пирятин, преодолела р. Удай и к исходу следующего дня
достигла р. Гнилая Оржица в 60- 70 км от Днепра.
   Что касается выхода к Днепру, то он, как уже отмечено, был  осуществлен
войсками 40-й и  3-й  гвардейской  танковой  армий  одновременно,  командные
пункты которых для удобства организации взаимодействия  по  указанию  Н.  Ф.
Ватутина располагались рядом.
   В боях тех дней отличились все соединения  и  части  нашей  армии.  Это
подчеркивало и командование фронта, которое  в  своем  донесении  Верховному
Главнокомандующему  И.  В.  Сталину   отмечало,   что   40-й   армией   "при
наступательной операции пройдено  свыше  350  км,  взяты  города  Тростянец,
Боромля, Лебедин, \124\ Гадяч, Лубны,  Пирятин,  Лохвица,  форсированы  реки
Боромля, Псел, Грунь, Хорол, Сула, Удай"{77}.
   Многим соединениям 40-й армии были присвоены  почетные  наименования  в
честь освобождения ими крупных населенных пунктов. 2-й танковый  корпус  под
командованием  генерал-лейтенанта  танковых   войск   А.   Ф.   Попова   был
преобразован в 8-й гвардейский танковый корпус.
   В описываемый период характерной  особенностью  в  планах  и  действиях
Воронежского фронта было то, что начиная с 3  августа  направление  главного
удара  постепенно  перемещалось  с  левого  на  правый  фланг,  на  киевское
стратегическое направление. По-видимому, Ставка и Генеральный штаб пришли  к
выводу, что наибольшего успеха в  разгроме  немецко-фашистских  войск  можно
ожидать  на  юго-западе  советско-германского  фронта  и,  в  частности,  на
киевском  направлении.   Поэтому   Верховное   Главнокомандование   усиленно
направляло свои резервы Воронежскому фронту, предвидя, что овладение  Киевом
решит участь вражеских войск на Правобережной Украине, в Крыму и на  Кубани.
Думается,  что  и  маршал  Г.   К.   Жуков,   как   заместитель   Верховного
Главнокомандующего,  сыграл  в  этом  деле  определенную  роль,  координируя
действия Воронежского и Степного фронтов.
   III
   Итак, перед нами был Днепр. Много врагов захлебнулось в его  водах.  По
ним плыл князь Олег в далекий Константинополь, стремительно проносились стаи
казачьих "чаек" иэ Запорожской вольницы, его пересекал  битый  под  Полтавой
король шведский,  бежавший  в  Турцию.  Днепровские  воды  видели  воинов  в
буденовках, спешивших бить интервентов. Теперь ему доведется видеть  разгром
гитлеровцев.  Старый  и  седой,  ласковый  и  грозный,  он  воспет  народом,
заселяющим его берега. Он в сказках и преданиях, в поэзии Тараса Шевченко  и
в прозе Гоголя. Кто не знает произведения Тараса Шевченко  "Реве  та  стогне
Дншр широкий" или гоголевского описания "Чуден Днепр при тихой погоде, когда
вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои!".
   Песни о прославленной реке пели, подойдя к ней, и наши воины.  Наиболее
популярной была "Песня о Днепре" Е. Долматовского: "Ой, Днепре,  Днепре,  ты
широк, могуч, мы в атаку шли под горой..."
   Днепр! Сколько мыслей и чувств вызвал он во мне в  тот  памятный  день,
когда вместе с передовыми частями армии мы с  генералом  К.  В.  Крайнюковым
вышли на берег реки и молча \125\ глядели  на  нее,  не  в  силах  высказать
словами радость долгожданной встречи. Перед  моим  мысленным  взором  стояла
картина нашего отхода от Днепра в тяжкие  дни  ранней  осени  1941  г.  Враг
оказался тогда сильнее нас, и ни беспримерный героизм советских  воинов,  ни
их ненависть  к  захватчикам,  вторгшимся  на  советскую  землю,  не  смогли
отвратить тяжелого исхода тех боев. Но даже тогда, когда враг  торжествовал,
полагая, что он завладел Днепром "на  тысячу  лет",  мы  знали,  верили:  мы
вернемся.
   И вот сбылось, мы вновь здесь,  на  днепровском  берегу,  а  гитлеровцы
позорно бегут за реку. Они еще надеются удержаться на Правобережье, но этому
не бывать. Мы придем и туда, чтобы освободить  всю  нашу  Родину  и,  загнав
врага в его собственное логово, нанести  ему  смертельный  удар.  И  нас  не
остановит ни широкая гладь реки, ни сила, которой еще много у врага.
   Да, его войска там, на правом  берегу,  ощетинились  жерлами  орудий  и
минометов, приготовили все виды смертоносного оружия. В небе неумолчно  воют
самолеты противника, получившие приказ уничтожить  всякого,  кто  попытается
перебраться через реку. Немецко-фашистское командование продолжало усиливать
свои войска, подтягивая туда все новые дивизии  с  других  участков  фронта.
\126\
   Следовательно, с каждым днем, с каждым часом усложнялась наша задача. А
она и без того была нелегкой. Ведь передовые отряды наших  армий  не  смогли
опередить противника  и  захватить  переправы.  Отступавшему  врагу  удалось
оторваться от наших войск и, переправившись через Днепр, уничтожить за собой
все мосты и переправы.
   И все же нам предстояло форсировать реку.  Без  промедления,  используя
фактор внезапности для дезорганизации вражеской обороны на правом берегу.
   - Представляю, как лихорадочно подтаскивает противник на  правый  берег
технику и войска, - словно угадывая  мои  мысли  и  не  отрывая  взгляда  от
Днепра, тихо сказал Константин Васильевич. И решительно повернулся ко мне: -
Командарм! Мы должны  как  можно  быстрее  начать  форсирование.  Иначе  оно
обойдется нам дорого...
   - Да, да, конечно, - подтвердил я, думая в то же время, что действовать
нужно не только стремительно, но и продуманно, с учетом особенностей участка
форсирования.
   Войскам 40-й и 3-й  гвардейской  танковой  армий  предстояло,  как  уже
отмечалось, форсировать Днепр в районе  букринской  излучины.  Обращенная  в
нашу сторону, она уже по этой причине была выгодна  для  нас  в  тактическом
отношении: мы могли артиллерийским огнем  с  левого  берега  с  трех  сторон
простреливать почти  всю  территорию  излучины  и  таким  образом  несколько
облегчить первоначальные действия по захвату плацдармов на правом берегу.
   Трудности при форсировании предстояло преодолеть  серьезные.  Днепр  на
участке от Ржищева до Черкасс имеет пойму шириной от 1 до 15 км,  изрезанную
озерами, старицами. Русло извилистое, делится на рукава, образующие  большое
количество островов и песчаных мелей.  Ширина  зеркала  реки  -  600-800  м,
глубина  -  8-12  м.  В   целом   местность   против   букринской   излучины
способствовала сосредоточению и укрытию наших войск.
   Правый берег реки обрывистый, высотой 60-80 м, а у Григоровки - 150  м;
он позволял противнику организовать сильную оборону и просматривать  подходы
советских войск к Днепру. Местность в излучине изобилует  множеством  высот,
сильно пересечена оврагами глубиной 30-40 м и долинами с  крутыми  обрывами.
Эту особенность обороняющиеся умело сочетали с искусственными заграждениями.
Местность в излучине не позволяла применять массированно  подвижные  войска,
особенно танки,  и  затрудняла  наступление  других  родов  войск.  Наконец,
противник располагал хорошей сетью дорог и  имел  свободу  скрытого  маневра
силами и средствами, в то  время  как  действия  наших  войск  были  скованы
широкой водной преградой и находились в поле зрения врага.
   Кроме   перечисленных   трудностей,   существовало   еще   два   важных
обстоятельства, о которых нельзя не сказать. \127\
   Как мы уже видели, жизнь внесла существенные поправки в планы операций.
Стремительное наступление главных сил Воронежского фронта  привело  к  тому,
что наши части начали выходить  к  Днепру  на  10  суток  раньше,  чем  было
предусмотрено.  При  таких   темпах   одни   тыловые   части   не   успевали
восстанавливать дороги и мосты, а другие - обеспечивать войска в полной мере
боеприпасами, горючим и продовольствием, потребность в  которых  возросла  в
связи с необходимостью  создать  хотя  бы  минимальные  запасы  материальных
средств перед форсированием такой мощной водной преграды.
   Вторым фактором, определявшим дальнейшие действия наших войск, являлось
отставание штатных и приданных переправочных средств. 22 сентября  у  Днепра
имелось всего 16 переправочных понтонов.  На  следующий  день  дополнительно
прибыло еще 32. Даже 24 сентября в районе предстоящего  форсирования  Днепра
находилось  крайне  незначительное  количество  переправочных  средств.  Они
продолжали  прибывать  вплоть  до  конца   месяца.   Немалую   роль   в   их
сосредоточении и бесперебойном снабжении войск всем необходимым сыграл А. А.
Епишев, непосредственно  руководивший  этим.  Будучи  в  свое  время  первым
секретарем Харьковского обкома партии  и  заместителем  народного  комиссара
среднего машиностроения, он приобрел огромный опыт не только  партийной,  но
также государственной и хозяйственной  деятельности  и  использовал  его  на
новом поприще своей работы.
   Передовые и  разведывательные  отряды  начали  форсирование  Днепра  на
подручных средствах уже в ночь на 22 сентября. И правильно сделали,  что  не
дождались штатных  переправочных  средств,  ибо  они  не  только  прибыли  с
опозданием, но и вообще нам не достались, так как  по  приказу  командующего
фронтом были переданы 3-й гвардейской танковой армии.
   Отдавая приказ о форсировании Днепра с  помощью  подручных  средств,  я
предоставил командирам дивизий широкую инициативу в выборе наиболее выгодных
для переправы участков, не  считаясь  с  разграничительными  линиями.  Такое
решение было продиктовано вышеперечисленными сложными условиями,  в  которых
предстояло выполнить поставленную задачу.
   Здесь мне приходится коснуться  еще  одного  пробела  в  нашей  военной
историографии. Среди довольно подробных описаний  операций  по  форсированию
Днепра войсками ряда армий не найти достаточно полного изложения опыта  40-й
армии. Между тем она, как увидит  читатель,  одной  из  первых  среди  армий
Воронежского фронта форсировала Днепр и захватила плацдармы  на  его  правом
берегу,  приковав  крупные  силы  врага  к  своему  участку,  что  облегчило
выполнение той же задачи другим армиям.
   Нижеследующие воспоминания,  разумеется,  далеко  не  исчерпывают  этой
темы. Однако я надеюсь, что опыт 40-й армии  по  \128\  форсированию  Днепра
привлечет внимание исследователей и они восполнят пробел.
   Итак, перед соединениями и частями 40-й армии стояла невероятно трудная
задача - с ходу преодолеть Днепр с весьма ограниченным  количеством  штатных
переправочных средств, под огнем противника. И тот факт, что  она  оказалась
по плечу нашим воинам, до сих пор наполняет сердце гордостью  за  советского
солдата, не знающего преград в борьба с врагом.
   Войска были окрылены  успехами  в  боях  за  освобождение  Левобережной
Украины. Огромный подъем  среди  солдат  и  офицеров  вызвал  приказ  Ставки
Верховного Главнокомандования, гласивший,  что  те,  кто  первыми  форсируют
крупные реки, в том числе, разумеется, Днепр,  представляются  к  присвоению
звания Героя Советского Союза. Содержание этого приказа являлось  в  те  дни
основой  всей  политической  работы  в  войсках.  Политорганы,  партийные  и
комсомольские  организации  оказали  командованию  армии  и  ее  соединениям
огромную помощь в подготовке и  осуществлении  броска  через  Днепр.  Широко
разъяснялось значение форсирования реки с ходу. Лозунгом  дня  стали  слова:
"Даешь Днепр!"
   Особое внимание командиры и политработники уделяли ознакомлению личного
состава со  способами  заготовки  необходимых  материалов  для  изготовления
подручных переправочных средств и  их  использования,  учили  закреплять  за
собой плацдарм, который  предстояло  захватить  на  противоположном  берегу.
\129\
   Исключительно важную роль в мобилизации  войск  армии  на  форсирование
Днепра сыграло обращение Военного совета фронта с призывом напрячь все  силы
для выполнения долга. В нем говорилось: "Славные бойцы, сержанты и  офицеры!
Перед вами - родной Днепр. Вы слышите плеск его  седых  волн.  Там,  на  его
западном берегу, древний Киев - столица Украины. Вы пришли  сюда,  на  берег
Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли
с боями сотни километров. Тяжел, но славен ваш путь... Вы с честью выполнили
свой воинский долг перед Родиной. Слава вам, богатыри! Сегодня  наш  путь  -
через Днепр. Окиньте  взглядом  берег,  что  стоит  перед  вами.  Там  Киев,
украинская земля, там дети и жены, отцы и матери, братья и сестры. Они  ждут
вас!"{78}
   И воины армии ответили делом на этот призыв. Повсюду на левом берегу  в
укрытиях  кипела  работа.  С  необыкновенной   быстротой   и   поразительной
изобретательностью изготовлялись переправочные средства. В дело  пошло  все,
что оказалось под рукой, - бревна, доски, бочки. Сколотив плоты,  бойцы  под
огнем врага подтаскивали их к  самому  берегу,  спускали  на  воду.  Местные
жители помогли рыбачьими лодками, строительным материалом.
   Не могу не отметить самоотверженность,  проявленную  при  этом  местным
населением. Когда мы обратились к жителям ближайших  населенных  пунктов,  к
нам на помощь для строительства моста  пришло  более  2  тыс.  человек.  Они
работали под непрерывным огнем артиллерии и минометов противника. И хотя 150
человек из них были  ранены,  а  некоторые  убиты,  никто  не  ушел,  работы
продолжались днем и ночью.
   IV
   Наступила незабываемая ночь на 23  сентября,  когда  началось  массовое
форсирование Днепра - эпопея массового героизма  советских  воинов.  Первыми
преодолевали реку штурмовые группы и отряды,  имевшие  в  своем  составе  от
взвода до  батальона.  Им  была  поставлена  задача  захватить  плацдармы  и
обеспечить форсирование Днепра своим частям и соединениям. И  они  выполнили
приказ, проявив подлинный героизм и беззаветную преданность Родине.
   Вместе с К. В. Крайнюковым я провожал штурмовую группу 161-й стрелковой
дивизии генерал-майора П. В. Тертышного. Действуя в составе стрелковой  роты
под командованием младшего лейтенанта М. Б. Ивенкова и подготовив два  плота
и три лодки, она одной из первых двинулась к  правому  берегу.  Едва  десант
занял свои места, младший лейтенант приказал: \130\
   - Отчаливай!
   Вот скрылась в темноте первая лодка. За ней пошел плот,  на  котором  с
группой бойцов находился парторг роты Мещеряков. За ними отчалили остальные.
Двигались они столь бесшумно, что мы, хотя  и  вслушивались  напряженно,  не
уловили ни малейшего звука.
   Начало хорошее. Но главное впереди. Вряд  ли  удастся  отряду  Ивенкова
преодолеть реку незаметно для противника. И тогда...
   Так и есть. На правом берегу, занятом противником,  взвилась  в  воздух
серия ракет. На реке стало светло как днем. Весь десант  был  виден  как  на
ладони. Как поступит горстка смельчаков?  Нет,  они  не  повернут  назад!  И
действительно, лодки и плоты плыли вперед. Мы видели, как пригнулись на  них
люди, стремясь как бы слиться с водной гладью и продолжая  грести  изо  всех
сил.
   А противник, лихорадочно  освещая  ночное  небо  ракетами,  уже  открыл
сильный  автоматно-пулеметный  огонь.  Трассирующие  пули   плотным   веером
сходились над десантом, падая в воду. Огонь  с  каждой  минутой  усиливался.
Вскоре откуда-то из глубины вражеской  обороны  загремели  орудийные  залпы.
Вокруг десанта поднялись столбы воды, послышались глухие  разрывы.  Одна  из
лодок взлетела на воздух, но остальные уже успели приблизиться к  берегу.  И
когда опять вспыхнули ракеты, мы  увидели  силуэты  чудом  уцелевших  людей,
высаживающихся на берег, занятый противником. Автоматная стрельба усилилась.
Раздались разрывы гранат. Потом внезапно все затихло.
   В тревоге ждали мы сигнала с  того  берега.  Но  шли  минуты,  а  отряд
Ивенкова не давал о себе знать. С болью подумалось: неужто погибли? И  вдруг
над Днепром вспыхнул долгожданный сигнал - красная и зеленая ракеты. Рядом с
нами гремело "ура". Огромное чувство радости охватило всех на левом  берегу:
наши живы, они уже закрепляются на клочке земли, отбитом у врага!
   Попытки других подразделений дивизии переправиться  на  противоположный
берег успеха не имели. Оставалось поддерживать десант огнем с левого берега.
   Начался  рассвет.  Противник  предпринимал  отчаянные   усилия,   чтобы
сбросить  роту  Ивенкова  в  реку.  Но  безуспешно.   Поддерживаемая   огнем
артиллерии и минометов с левого берега, рота в  течение  дня  отбила  четыре
атаки. Большую помощь отважным бойцам оказала авиация 2-й  воздушной  армии,
дважды нанесшая бомбоштурмовые удары по атакующему противнику.
   Только  следующей  ночью  на  участок  роты   переправилось   несколько
батальонов, которые расширили плацдарм на глубину до  1,5  км.  Впоследствии
туда переправилась вся дивизия.
   Смело и решительно действовал в ту ночь и 569-й полк  161-й  стрелковой
дивизии.  Второй  стрелковый  батальон  на  \131  -  схема;  132\  подручных
средствах, под сильным огнем  противника  переправился  на  западный  берег.
Стремительной атакой он выбил гитлеровцев из опорного пункта в Зарубенцах  и
тем самым обеспечил форсирование реки остальным силам полка и дивизии. Уже к
исходу 23 сентября эта дивизия полностью, с артиллерией и приданными частями
усиления, переправилась на западный берег, достигнув Трактомирова, Луковиц и
расширив плацдарм на глубину от 3 до 4 км.
   Такие небольшие плацдармы были захвачены также частями 309-й стрелковой
дивизии  генерал-майора  Д.   Ф.   Дремина   и   10-го   танкового   корпуса
генерал-майора В. М. Алексеева в районе Балыки,  Щучинки.  253-я  стрелковая
дивизия генерал-майора Е. В. Бедина овладела плацдармом в районе Ходорова.
   Вслед  за  тем  309-я  стрелковая  дивизия  заняла   населенный   пункт