овета  генерал-лейтенант  Н.  С.  Хрущев,
начальник штаба  генерал-майор  С.  П.  Иванов)  -  создать  мощные  глубоко
эшелонированные рубежи, в ходе обороны измотать  и  обескровить  противника,
наступающего на Курск соответственно с севера и юга. После этого оба  фронта
должны были перейти в контрнаступление, первый во взаимодействии с  Западным
и Брянским фронтами, второй - совместно с  Юго-Западным  фронтом  и  Степным
военным округом, и завершить разгром вражеских группировок  в  районе  Орла,
Белгорода и Харькова.
   Степному   округу   -   с   10   июля   Степной   фронт    (командующий
генерал-полковник И. С. Конев, член Военного совета генерал-лейтенант И.  З.
Сусайков, начальник штаба  генерал-лейтенант  М.  В.  Захаров),  занимавшему
рубежи позади Центрального и Воронежского фронтов, было приказано  в  случае
неудачного для наших войск  исхода  оборонительного  сражения  не  допустить
возможного прорыва крупных группировок противника  в  восточном  направлении
как со стороны Орла, так и со стороны Белгорода. Для  этого  ему  предстояло
подготовить контрудары на Малоархангельск, Курск, Обоянь, Белгород.  Все  же
основная задача войск округа состояла в том,  чтобы  на  определенном  этапе
сражения решать наступательные задачи.
   Для  выполнения  поставленных  задач   командующие   фронтами   приняли
соответствующие решения. Их осуществление началось  немедленно.  Прежде  чем
перейти к изложению всего относящегося к Воронежскому фронту, что  и  явится
основным содержанием настоящей главы, коснусь кратко и решения  командующего
Центральным фронтом.
   Центральный фронт сосредоточивал основные усилия на своем правом крыле,
в  95-километровой  полосе  от  Туровца  до   Рождественского.   Здесь,   на
направлении вероятного главного \24\ удара, были  развернуты  24  стрелковые
дивизии, на остальном фронте - 17.
   В первый эшелон, имевший задачу не допустить прорыва обороны, вошли все
пять общевойсковых армий- 13-я (командующий генерал-лейтенант Н. П.  Пухов),
48-я (командующий генерал-лейтенант  П.  Л.  Романенко),  70-я  (командующий
генерал-лейтенант И. В. Галанин), 65-я (командующий генерал-лейтенант П.  И.
Батов), 60-я (командующий генерал-лейтенант И. Д. Черняховский). Те из  них,
которым  предстояло  обороняться  на  направлениях,  где   ожидались   удары
противника, получили узкие полосы и наибольшее  количество  сил  и  средств.
Особенно это относилось к  13-й  армии.  Ей  было  придано  свыше  30%  всей
артиллерии и до 35 % танков и  САУ,  выделенных  на  усиление  общевойсковых
соединений.
   Во втором эшелоне располагались  2-я  танковая  армия  генерала  А.  Г.
Родина и в резерве отдельные танковые соединения и части. Им было  приказано
подготовить  контрудары   на   всех   вероятных   направлениях   наступления
противника.
   Что же касается командующего  Воронежским  фронтом,  то  он  видел  три
вероятных направления ударов противника: Обоянь,  Курск;  Белгород,  Короча;
Волчанок, Новый Оскол. И в соответствии с этим принял решение  сосредоточить
основные усилия в центре и на левом крыле фронта в  164-километровой  полосе
от Краснополья до Волчанска, где оборонялись три армии:  на  уже  упомянутом
участке от Краснополья до Трефиловки  протяженностью  50  км  -  наша  40-я,
левее, до Белгорода (64 км) - 6-я гвардейская и далее, до Волчанска (50  км)
- 7-я гвардейская армии.
   Кроме того, в первый эшелон вошла и  38-я  армия,  составлявшая  правое
крыло фронта. Она занимала часть западного фаса Курского выступа - до  стыка
с войсками Центрального фронта. Во втором эшелоне были 1-я танковая  и  69-я
армии, которыми соответственно командовали генерал-лейтенант танковых  войск
М. Е. Катуков и генерал-лейтенант В. Д.  Крюченкин.  Обе  они  имели  задачу
занять и прочно удерживать третью полосу обороны, расположенную  за  боевыми
порядками 40, 6-й и 7-й гвардейских армий - и быть в готовности к  нанесению
контрударов. В резерве фронта были  оставлены  35-й  гвардейский  стрелковый
корпус генерал-лейтенанта С. Г. Горячева, а  также  2-й  и  5-й  гвардейские
танковые корпуса полковника А. С.  Бурдейного  и  генерал-лейтенанта  А.  Г.
Кравченко. Группировку войск фронта с воздуха прикрывала 2-я воздушная армия
генерал-лейтенанта С. А. Красовского.
   IV
   Советским  войскам   предстояла   борьба,   требовавшая   колоссального
напряжения моральных и физических сил. И первым, важнейшим  условием  успеха
являлось создание такой обороны, о \25\ которую должен был разбиться  натиск
бронированных фашистских орд.
   Несколько забегая вперед, должен сказать, что развитие  событий  внесло
коррективы в оценку  предполагаемых  наступательных  действий  противника  в
полосе Воронежского фронта. Свой удар он  нанес  на  участке,  расположенном
левее 40-й армии. К этому вопросу я еще вернусь. Здесь  же  нужно  отметить,
что в соответствии с поставленной задачей наша армия, подобно  двум  другим,
также располагавшимся  на  направлении  ожидаемого  удара,  приложила  много
усилий для строительства той мощной обороны, которая  была  впервые  создана
Советскими Вооруженными Силами накануне Курской битвы.
   Говоря о грандиозной оборонительной  системе  Красной  Армии  в  районе
Курского выступа,  нужно  подчеркнуть,  что  она  также  явилась  отражением
неизмеримо возросшего советского военного искусства.
   Из истории мы  знаем  о  существовании  большого  числа  оборонительных
систем, считавшихся мощными и даже неодолимыми. Но ни одна из них не  смогла
в итоге выдержать до конца ударов противника. Самым свежим для нас  подобным
примером была французская линия Мажино, в которую тогдашние  политические  и
военные руководители Франции настолько верили,  что  даже  рассчитывали  при
помощи ее укреплений вообще \26\ "отгородиться" от войны. Но, как  известно,
и эта линия не спасла Францию от нашествия гитлеровского вермахта.
   Честь блестящего решения проблемы создания непреодолимой оборонительной
системы  принадлежит  Красной  Армии.  И  тот  факт,  что  задача  эта  была
осуществлена в условиях, когда противник применил наибольшее за  всю  вторую
мировую войну массирование сил и  средств  на  сравнительно  узких  участках
фронта, еще выше поднимает славу советского военного искусства.
   Расскажу для примера о том, что представляла собой оборона  на  участке
40-й армии. Такой она была и в полосах 6-й и 7-й гвардейских армий.
   Мы качали  планомерно  создавать  ее  еще  в  апреле,  когда  советское
командование, как я уже отмечал, раскрыло замысел врага. Она сооружалась  на
основе утвержденной  Генеральным  штабом  инструкции  по  рекогносцировке  и
строительству полевых  оборонительных  рубежей,  учитывавшей  накопленный  в
предшествующих операциях огромный опыт.
   Руководствуясь ею, мы  особое  внимание  обращали  на  создание  широко
развитой системы траншей и  ходов  сообщения,  ставшей  основой  инженерного
оборудования  оборонительных  полос,  на   организацию   противотанковой   и
противовоздушной обороны, строительство батальонных узлов и  ротных  районов
обороны, максимальное использование  особенностей  местности  и  организацию
плотного огня перед передним краем и в глубине.
   Оборона  40-й  армии,  созданная  самоотверженным  трудом  ее   воинов,
состояла из трех полос - главной, второй и тыловой армейской.
   Главная полоса имела три позиции. В первой  из  них  были  подготовлены
две-три сплошные траншеи полного профиля. Они отстояли  одна  от  другой  на
150-250 м и были соединены ходами сообщения. Вторая и третья  позиции  имели
одну-две траншеи каждая. В главной полосе было 36 батальонных узлов обороны,
6231 огневое сооружение. Кроме того, мы приспособили к обороне 227 зданий.
   Таким образом, на 1 км фронта приходилось 113 огневых  сооружений  -  в
среднем по одному на каждые 9 м!
   Основными огневыми сооружениями являлись дзоты (424-  легкого  и  50  -
усиленного  и  тяжелого  типа)  и  противоосколочные  гнезда  (610).   Дзоты
представляли собой рубленые сооружения размером 2х2 м с  перекрытием  в  4-5
рядов бревен диаметром 22-25 см. Амбразурные  стенки  дзотов  были  двойные.
Пространство между ними засыпалось землей. Количество  дзотов  составляло  в
среднем 8 на  1  км  фронта.  Батальонные  узлы  обороны  имели  сеть  ходов
сообщения полного профиля, связывавших огневые точки и укрытия  между  собой
по фронту и в глубину. Всего имелось 215 км ходов сообщения, что  составляло
3,8 км на 1 км фронта. \27\
   Из общей протяженности  по  фронту  главной  полосы  обороны  в  56  км
танкоопасные участки составляли 30 км. Они  были  прикрыты  противотанковыми
препятствиями и заграждениями,  общая  длина  которых  составляла  102,3  км
(минные поля - 67,5 км, противотанковые рвы, эскарпы, надолбы и др.  -  34,8
км). Общая протяженность противопехотных препятствий составляла 151  км,  из
которых минных полей - 60 км, проволочных заграждений - 80,7 км,  завалов  -
10,3 км.
   Во второй полосе обороны было создано 23 батальонных узла и 4 отдельных
ротных района обороны, 5187 огневых сооружений и 111 зданий приспособлено  к
обороне. В числе их было  73  дзота  легкого  и  3  усиленного  типа  и  276
противоосколочных гнезд. При протяженности полосы обороны в 44 км  плотность
огневых сооружений достигала около 118 на 1 км фронта. Сеть ходов  сообщения
составляла 162 км, т. е. 3,8  км  на  1  км  фронта  обороны.  Протяженность
противотанковых  препятствий  равнялась  28,3  км,  в  том  числе  различных
невзрывных  -  12,2,  минных  полей-16,1.  Всего  на  наиболее  танкоопасных
направлениях была установлена  9651  противотанковая  мина.  Противопехотные
препятствия были установлены  на  фронте  33  км,  из  них  на  11  км  были
расположены минные поля (5188 мин), на остальных-колючая проволока, завалы и
др.
   На тыловой армейской  оборонительной  полосе  протяжением  43  км  было
оборудовано 9 батальонных узлов и 4 отдельных ротных района обороны. Имелось
840 огневых сооружений (по  24  на  1  км),  в  том  числе  32  дзота  и  37
противоосколочных гнезд, а также 170 зданий, приспособленных к обороне. Сеть
ходов сообщений составляла 192 км, т. е. 4,4 км на 1 км фронта. Здесь  работ
по   устройству   противотанковых   и   противопехотных    препятствий    не
производилось. Вдоль всего  фронта  естественным  препятствием  являлась  р.
Псел.
   Отсечных позиций между второй и тыловой полосами  было  две:  правая  и
левая. На первой из них насчитывалось 7, а на второй - 9 батальонных районов
обороны. В них было 2598 (982  и  1616)  огневых  сооружений  и  19  зданий,
приспособленных к обороне. Число  дзотов  составляло  66,  противоосколочных
гнезд - 99. Из 95 км ходов сообщения 9 км имелось на правой отсечной позиции
и 86 км на левой. Противотанковые заграждения и  препятствия,  оборудованные
только на левой отсечной позиции,  составляли  6,1  км,  из  них  4,6  км  -
противотанковые поля с общим количеством 2879 противотанковых мин и 1,5 км -
земляные препятствия. Противопехотных препятствий имелось  10,8  км,  причем
9,8 км из них - на левой отсечной позиции{13}.
   Большое развитие получили минно-взрывные  заграждения.  В  полосе  40-й
армии было установлено: противотанковых \28\ мин  -  59032,  противопехотных
мин-70994,  снарядов  -  6377.  Снаряды   как   мины   заграждения   впервые
использовались  в  широких  масштабах.  Мины  замедленного  действия  широко
применялись для создания  заграждений  на  дорогах  и  особенно  на  мостах.
Наибольшее количество взрывных препятствий было установлено  перед  передним
краем и в главной полосе обороны.
   Идея обороны заключалась в том, чтобы  создать  условия  для  нанесения
поражения наступающему противнику перед передним краем советских войск. Этим
и объяснялось сосредоточение наших основных сил и средств в  главной  полосе
обороны. В то же время вторая и тыловая полосы были достаточно  мощными  для
того, чтобы,  опираясь  на  них,  наши  войска  могли  разгромить  отдельные
вражеские части, если бы им в ходе боя удалось сюда прорваться.
   Уплотнением взрывных заграждений в ходе оборонительного боя должны были
заниматься подвижные отряды заграждения, состоявшие  из  саперов.  В  каждой
дивизии было 1-2 саперных взвода с запасом 400-500 противотанковых мин, а  в
состав армейского противотанкового  резерва  входили  1-2  саперные  роты  с
запасом 1000-1500 противотанковых мин.
   Противотанковые  рубежи  создавались  на  танкоопасных  направлениях  и
эшелонировались на всю  глубину  армейской  обороны.  На  каждом  из  них  в
соответствии  с  характером  местности  были  подготовлены   противотанковые
опорные пункты, позиции для артиллерии,  танков  и  самоходно-артиллерийских
установок, а также различные заграждения. На важнейших участках были  вырыты
противотанковые рвы, берега рек и оврагов эскарпировались. В лесах  и  рощах
устраивались завалы, усиленные фугасами.
   Противотанковые опорные пункты организовывались в масштабе  стрелкового
полка.  В  зависимости  от   направления   они   делились   на   главные   и
второстепенные,  поэтому  и  состав  их  был  различным.  Средняя  плотность
противотанковых  средств  в  дивизиях  составляла  11   орудий   и   до   10
противотанковых ружей ста 1 км фронта. Кроме  того,  для  борьбы  с  танками
противника    командиры    полков     и     дивизий     имели     у     себя
артиллерийско-противотанковые резервы, полностью моторизованные и обладавшие
большой подвижностью и маневренностью. Располагались они заблаговременно  на
танкоопасных  направлениях,  где   подготавливали   по   нескольку   рубежей
развертывания.
   Для борьбы с танками привлекалась артиллерия всех калибров.  Занимавшей
закрытые огневые позиции надлежало вести подвижный заградительный  огонь  по
атакующим танкам и сосредоточенный по районам их скопления.  Вся  артиллерия
была подготовлена к тому, чтобы в случае прорыва танков противника в глубину
нашей обороны отражать их атаки огнем прямой наводкой. Важная  роль  в  этом
случае отводилась и подвижным отрядам заграждения, которые  имели  задачу  в
ходе боя \29\ минировать местность  на  путях  движения  танков  противника.
Кроме того, в стрелковых ротах и в каждом взводе создавались  истребительные
группы, вооруженные гранатами, противотанковыми минами, запасами взрывчатки.
Они в любой момент были готовы вступить в единоборство с вражескими танками.
   Большое   внимание   уделялось   противовоздушной   обороне.    Главную
группировку армии от ударов авиации противника прикрывала приданная зенитная
артиллерийская дивизия. Ее орудия были подготовлены также для  ведения  огня
по танкам. Для борьбы с авиацией  и  воздушными  десантами  противника  было
приспособлено свыше 50% ручных, станковых пулеметов и противотанковых ружей,
имевшихся в армии.
   Мы знали о подготовке противника к нанесению сильного удара и,  в  свою
очередь, перейдя преднамеренно  к  обороне,  готовились  в  кратчайший  срок
подорвать его наступательные возможности,  нанести  ему  поражение  и  затем
разгромить в ходе контрнаступления. А для этого надо  было  создать  оборону
непреодолимую.   Она   должна   была   стать    глубокой    противотанковой,
противоартиллерийской, противовоздушной и  противодесантной.  И  мы  создали
такую оборону.
   Все наши солдаты как бы стали  саперами.  Мы  вырыли  сотни  километров
траншей и ходов сообщений с ячейками, оборудованными для  стрельбы.  Создали
укрытия для танков, орудий, автомашин и лошадей, обслуживавших передний край
обороны,  убежища  для  личного  состава  с   перекрытиями,   гарантирующими
безопасность при разрыве даже 150-миллиметрового снаряда. Замаскировали  все
это под фон окружающей местности, чтобы скрыть  от  наземного  и  воздушного
наблюдения.
   Больше всего усилий, естественно, затратили на  оборудование  переднего
края обороны. Здесь были созданы сплошные противотанковые и  противопехотные
препятствия, прикрытые фланкирующим огнем стрелкового оружия.  Сюда  же  был
нацелен  огонь  всей  артиллерии  и  минометов,  в  том  числе  приданной  и
поддерживающей.  Перед  передним  краем  были  оборудованы  позиции  боевого
охранения. Все оружие подготовили для ведения огня ночью.
   Легко представить, сколько самоотверженного труда вложили воины армии в
создание столь мощной обороны, вновь продемонстрировав этим свою беззаветную
преданность Коммунистической партии, своему  народу,  Родине,  непреоборимое
стремление сорвать замыслы врага, сокрушить его в бою.
   Огромному  моральному  подъему  в  войсках  способствовала  действенная
партийно-политическая    работа.    Формы    и    методы    ее    непрерывно
совершенствовались.
   В описываемый период важнейшую роль сыграло постановление ЦК ВКП(б)  от
24  мая  1943  г.  "О  реорганизации  структуры  партийных  и  комсомольских
организаций в армии и  усилении  роли  фронтовых,  армейских  и  дивизионных
газет". \90\
   Воспитательная  работа   командиров,   политработников,   партийных   и
комсомольских организаций  на  основе  решения  ЦК  ВКП(б)  стала  одним  из
важнейших условий дальнейшего увеличения  мощи  Советских  Вооруженных  Сил.
Политическому  и  культурному  воспитанию   личного   состава   еще   больше
способствовали  фронтовые,  армейские,  дивизионные  газеты.  Их  сеть  была
расширена, укреплены кадры. Красноармейская печать  выполняла  роль  умелого
агитатора, пропагандиста и организатора масс на фронте.
   Наша  оборона  в  районе  Курского  выступа  была  не  вынужденной,   а
преднамеренной. Строилась она на основе богатого опыта двух лет войны.
   Улучшение организации и оснащения войск Красной Армии, рост их  боевого
опыта, расширение размаха воспитательной работы в соединениях и частях - все
эти черты были характерны и для нашей 40-й армии.
   Прежде всего - о  воспитательной  работе.  В  отличной  ее  организации
большая заслуга принадлежала членам Военного совета армии К. В. Крайнюкову и
А. А.  Епишеву,  прибывшему  к  нам  вместо  И.  С.  Грушецкого,  начальнику
политотдела армии П. В. Севастьянову,  начальникам  политотделов  дивизий  и
бригад А. Е. Кашунину, С. А. Костину, И. А. Осокину, В. П. Прокофьеву, Н. М.
Самарцеву, В. Д. Шорникову и др.
   В связи с упомянутым изменением в составе  Военного  совета  я  испытал
двойственное чувство: не хотел расставаться с Иваном Самойловичем  Грушецким
и в то же время был глубоко обрадован  предстоявшей  возможности  совместной
работы с Алексеем Алексеевичем Епишевым.
   С полковником И. С. Грушецким мы вместе прошли большой победный путь от
Воронежа  до  северо-восточных  районов  Украины.  Делили  все  трудности  и
радости,  стали  близкими  друзьями.  За  исключительную  работоспособность,
трезвый ум и простоту в обращении с людьми его любили и уважали все,  с  кем
он работал  в  Военном  совете,  штабе,  политотделе  армии,  в  войсках.  И
прощались мы с ним с  сожалением.  Но  его  ждали  новые  обязанности  члена
Военного совета Степного, а позже 2-го Украинского фронта, и нам  оставалось
лишь поздравить  его  с  повышением,  присвоением  звания  генерал-майора  и
пожелать нашему другу и товарищу самых наилучших успехов.
   Прибытие Алексея Алексеевича Епишева на должность члена Военного совета
армии радовало меня по многим причинам.
   Я уже рассказывал  в  первой  книге  "На  юго-западном  направлении"  о
встречах с ним в 1942 г. Они произошли  в  Купянске,  когда  в  этом  городе
одновременно оказались штаб 38-й армии, которой я в то время  командовал,  и
Харьковский обком партии во главе с его первым секретарем  А.  А.  Епишевым.
Алексей Алексеевич тогда основательно помог нам  в  решении  всех  вопросов,
относившихся к компетенции местных органов власти, и у  меня  \31\  осталось
весьма высокое представление о его энергии и разносторонних способностях.
   И теперь в армию к нам он пришел отнюдь не новичком в военном деле. Его
большой опыт политической работы дополняли