которые
под огнем противника в течение трех часов навели мост через Опаву.
   В тот же день на южном ее берегу  один  из  полков  дивизии  полковника
Хомича занял селение Дворишко. А  дивизия  генерал-майора  Янковского  также
силами полка овладела плацдармом к северу от Ститина.
   В последующие два дня войска 38-й армии продолжали форсирование Опавы и
увеличение плацдарма. Отражая многочисленные контратаки, мы расширили его до
10 км по фронту и 5 км в глубину. Переправились на  южный  берег  также  две
стрелковые дивизии и 31-й танковый корпус 60-й армии. Вместе с  их  участком
плацдарм был равен 15 км по фронту. Дальнейшему его расширению препятствовал
долговременный  рубеж  обороны,  проходивший  по  северным  высотам  горного
хребта, вдоль бывшей границы между Чехословакией и Германией.
   VII
   Так мы вновь оказались перед  мощными  укреплениями,  рассчитанными  на
длительное упорное сопротивление. И опять  нам  предстояло  прорывать  линию
обороны. Причем по сравнению с ней прежняя была, как говорят, цветочками,  а
ягодки ожидали нас теперь.
   Существовала  лишь  одна  возможность:  подавить  вражеский  огонь   из
долговременных сооружений путем их захвата или  разрушения.  Иного  не  было
дано. Причем успех не мог быть достигнут разрушением лишь части  дотов.  Ибо
все  они  имели  общую  систему  огня  и  овладение  одним  или  несколькими
оборонительными сооружениями могло  только  несколько  ослабить  ее,  но  не
решить задачу прорыва полосы обороны.  \586\  Следовательно,  предстояло  ее
"прогрызать" - методично, упорно и настойчиво.
   Когда стала очевидной неизбежность такого "прогрызания", возник  вопрос
о его методах. Ведь доты имели амбразуры лишь в боковых  и  тыловых  стенах.
Подступы  же  к  ним  с   фронта   прикрывались   плотным   огнем   соседних
долговременных  сооружений.   В   этих   условиях   были   явно   непригодны
применявшиеся  обычно  формы  и  методы  ведения  боя.  Они  соответствовали
требованиям наступления на полевую оборону. Здесь же нужно было иное.
   В поисках решения данной проблемы мы пришли к  выводу  о  необходимости
действовать штурмовыми группами. И тут же приступили к их созданию. В каждой
дивизии было сформировано по 4-5 таких групп. В их состав входили стрелковая
рота, отделение саперов с запасом взрывчатки, 2-3 противотанковых  орудия  и
несколько химиков с дымовыми гранатами или шашками.
   Разумеется, была пущена в ход и вся наша артиллерия.  А  так  как  даже
снаряды крупных калибров при стрельбе с закрытых позиций не  давали  нужного
результата,  то  все  орудия  были  использованы  для  ведения  огня  прямой
наводкой.
   Любопытно, что и это не всегда действовало  -  так  прочны  были  стены
дотов.
   Например, по 9-амбразурному доту в районе населенного пункта Козмице  с
дистанции  1000  м  было  выпущено  28  снарядов  152-мм  пушки-гаубицы.  Мы
насчитали 11 прямых попаданий. Но ни одно из них не пробило  метровую  стену
дота, и его гарнизон  продолжал  оказывать  упорное  огневое  сопротивление.
Тут-то  и  вступила  в  действие  одна  из  наших  штурмовых  групп.  Причем
сопровождал ее младший командир - чех, ранее служивший  в  этом  укрепленном
районе и знавший непростреливаемые  участки  перед  дотом.  Благодаря  этому
группа подобралась почти вплотную к стенам сооружения и с помощью  огнеметов
изгнала гитлеровцев.
   Так шло "прогрызание". За три дня - с 19 по  21  апреля  -  наши  части
разрушили  10  дотов  и  18  бетонированных  пулеметных   точек,   захватили
соответственно 10 и 8.
   Столь же медленно продвигались мы вперед и в последующие  два  дня.  Но
подобные  незначительные  темпы  прорыва  не   отвечали   задачам   разгрома
группировки противника. Поэтому 24  апреля  генерал  армии  А.  И.  Еременко
принял новое решение. Ударным группировкам 60, 38 и  1-й  гвардейской  армий
были определены еще более узкие участки фронта севернее,  северо-западнее  и
западнее Моравской Остравы. Здесь надлежало нанести сосредоточенные удары  с
целью расчленения и уничтожения группировки противника и овладения городом.
   Нашей 38-й армии предписывалось прорвать оборону в  южном  направлении.
После этого мы должны были повернуть на восток, вновь форсировать Одру и. во
взаимодействии с 1-й \587\ гвардейской армией овладеть Моравской Остравой, а
затем наступать в западном направлении - на Оломоуц.
   26  апреля  войска  армии  возобновили  наступление.  Прорвав   оборону
противника, мы преодолели горный хребет южнее р. Опава.
   При прорыве обороны был ранен член Военного совета армии Ф. И. Олейник.
Помнится, 27 апреля я поехал днем на наблюдательный пункт 101-го стрелкового
корпуса, расположенный в 400-500 м  от  переднего  края.  По  дороге  машина
попала под артиллерийско-минометный огонь, который усиливался по мере нашего
приближения к цели, но благодаря искусству водителя И. Тарасенко нам удалось
подъехать к НП на 20-25 м, их я преодолел стремительным броском и скрылся  в
окопе. Вскоре позвонил Ф. И. Олейник и сообщил, что намеревается приехать ко
мне. Ввиду обстрела противником дороги я настоятельно  рекомендовал  ему  не
приезжать, но вскоре увидел мчавшуюся машину, лавирующую между разрывами мин
и снарядов. Оказалось, что это ехал Ф.  И.  Олейник.  Он  был  ранен  в  тот
момент, когда делал перебежку от машины до окопа, в котором мы находились.
   Федор Иванович отказался тогда  уезжать  в  стационарный  госпиталь,  а
проходил  курс  лечения  в  медико-санитарном  батальоне,  с  которым  он  и
передвигался последние дни войны.
   Накануне освобождения  Моравской  Остравы  состоялась  встреча  с  моим
старым боевым товарищем генералом Л. Свободой. Он приехал в штаб нашей армии
вместе  с  Клементом  Готвальдом  и  другими  руководителями  Чехословацкого
правительства.  Незадолго  до  этого  Л.  Свобода  сдал   командование   1-м
Чехословацким армейским корпусом и занял в правительстве своей  страны  пост
министра национальной обороны. Но по-прежнему жил буднями боев. И  это  было
хорошо видно по тому, с каким вниманием и заинтересованностью он  знакомился
с  обстановкой  и  действиями  наших  войск.  Нам  же   доставило   огромное
удовольствие рассказывать ему и другим членам правительства  Чехословакии  о
мужестве и доблести воинов их страны, сражавшихся вместе с нами. \588\
   На следующий день,  30  апреля,  войска  нашей  38-й  армии,  продолжая
успешное  наступление,  вышли  в  район,  находившийся  в   непосредственной
близости от западных окраин Моравской Остравы.
   Труден был путь к этому городу с множеством заводских труб и  силуэтами
производственных корпусов. Мы видели: большинство труб дымилось, продолжался
выпуск смертоносной продукции войны. Для  нас  это  означало  одно:  быстрее
освободить город, лишить гитлеровцев  этого,  ставшего  для  них  важнейшим,
источника  получения  оружия,   разгромить   действующую   здесь   вражескую
группировку.
   Теперь, когда позади  были  все  многочисленные  долговременные  рубежи
обороны и мы приблизились вплотную к  заводам  и  жилым  корпусам  Моравской
Остравы, ничто не могло нас остановить.
   В тот же день войска  38-й  армии  прорвали  последнюю  полосу  обороны
противника и во взаимодействии с 1-й гвардейской  армией,  форсировавшей  р.
Одра  севернее  города,  овладели  Моравской  Остравой.  Вражеские   войска,
прикрываясь сильными арьергардами, начали общий отход.
   В боях на подступах к городу и на улицах плечом к  плечу  с  советскими
воинами вела бои и 1-я  танковая  бригада  из  состава  1-го  Чехословацкого
армейского корпуса. Командовал ею \589\ отважный сын своей  родины  Владимир
Янко. Бригада дерзко и  самоотверженно  сражалась  на  советских  тапках  за
свободу и независимость своей страны. Многих она недосчиталась в своих рядах
на трудном пути к Моравской Остраве. Среди  павших  смертью  храбрых  был  и
23-летний офицер-танкист  Стефан  Вайда.  На  его  счету  было  20  подбитых
вражеских танков. 21-й он уничтожил у самого города, на одерском  плацдарме.
Но для него этот подвиг был последним.
   Стефан Вайда посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
   Все чехословацкие воины сражались за освобождение Моравской  Остравы  с
беспредельной храбростью и самоотверженностью.  И  их  появление  на  улицах
города  вызвало  у  жителей  непередаваемый  восторг.  Буквально  в   каждом
квартале, как только он  был  очищен  от  гитлеровцев,  сотни  людей  горячо
приветствовали чехословацких и советских воинов-освободителей.
   Моравско-Остравская  наступательная  операция  длилась  52   дня.   Она
развивалась не по первоначально составленному плану и потребовала  от  войск
существенных перемещений всего  оперативного  построения.  Тем  не  менее  в
конечном итоге операция имела  полный  успех:  противник  потерял  важнейший
промышленный район, снабжавший немецкую армию военной продукцией, и при этом
понес большие потери. Оставление города еще глубже \590\ подорвало моральный
дух солдат и офицеров группы армий "Центр", что ускорило ее разгром.
   В результате  наших  ошибок  в  подготовительный  период  и  вследствие
чрезвычайно сильной обороны, организованной врагом на железобетонных поясах,
операция приняла затяжной характер.
   Каждый этап представлял собой как бы самостоятельную операцию. Наиболее
успешным и значительным как по размаху, так и по  результатам  действий  был
последний из них. Он и решил судьбу  моравско-остравской  немецко-фашистской
группировки.
   Радостная,  восторженная  встреча  наших  бойцов  населением  Моравской
Остравы  вновь   продемонстрировала   братство   и   дружбу   советского   и
чехословацкого народов. В городе еще шел жестокий бой.  Гремела  артиллерия,
наши танки и автоматчики  громили  врага.  Не  утихали  ожесточенные  бои  в
воздухе. Но ни град пуль, ни взрывы  снарядов  и  бомб  не  смогли  удержать
жителей, выбегавших из домов и подвалов навстречу нашим бойцам. Они несли им
ранние цветы и сохранившиеся от  прошлого  урожая  фрукты,  спешили  утолить
жажду разгоряченных боем воинов. Это  была  неповторимая  картина  единения,
самозабвенной  дружбы  представителей  двух   народов,   охваченных   общими
чувствами ненависти к врагу и радости победы.
   Когда же город был полностью освобожден, все  его  население  вышло  на
улицы.  Повсюду  царило  ликование.  Каждый  житель  стремился  пожать  руки
советским воинам, выразить свою благодарность,  сказать  теплое  и  ласковое
слово.
   Весь город  с  искренней  скорбью  хоронил  воинов,  погибших  при  его
освобождении, и этого тоже никогда не забыть. Теперь  можно  лишь  пожалеть,
что у нас тогда не было художников, кинооператоров, которые  запечатлели  бы
навек эти волнующие  картины.  Но  они  неизгладимо  сохранились  в  сердцах
участников событий тех дней.
   Растроганные братской встречей, радующиеся новой  победе,  воины  нашей
армии вместе со всеми войсками фронта  готовились  к  последнему  броску  на
запад, к Праге. \591\

ГЛАВА XVIII. ПУТЬ НА ПРАГУ

I
   В  те  дни,  когда  мы  завершали  Моравско-Остравскую   наступательную
операцию, сковывая и громя крупную  вражескую  группировку  в  Чехословакии,
действовавшие справа от нас на  главном  стратегическом  направлении  войска
1-го  Украинского,  1-го  и  2-го  Белорусских  фронтов  развернули   мощное
наступление на Берлин. С  огромным  воодушевлением  воспринимали  мы  каждое
известие об этом грандиозном сражении. И вновь вспоминалось:  даже  в  самые
тяжкие дни первых месяцев войны, ведя ожесточенную борьбу  с  превосходящими
силами противника и отступая с боями в глубь Родины, мы верили, что будет  и
на нашей улице праздник, что придет день расплаты и Красная Армия не  только
очистит родную землю от захватчиков, но и разгромит врага в его  собственном
логове. Всем сердцем верил в это каждый наш боец и командир  -  коммунист  и
беспартийный, молодой и пожилой, независимо от того, где он сражался  -  под
Москвой или у блокированного Ленинграда,  в  Севастополе,  Сталинграде,  под
Воронежем или на перевалах Кавказа. Ждал,  верил  в  победу  весь  советский
народ. И во имя этой  цели  совершил  он  свой  небывало  великий  ратный  и
трудовой подвиг.
   Было время, когда Гитлер и его клика объявляли  СССР  и  Красную  Армию
уничтоженными. Этот  миф  был  развеян  в  прах  мощными  ударами  Советских
Вооруженных  Сил,  от  которых  потерпела   сокрушительное   поражение   вся
немецко-фашистская военная машина. А Красная Армия в ходе  войны  стала  еще
более могущественной, чем прежде.
   Наше Верховное Главнокомандование смогло к концу войны  на  одном  лишь
берлинском направлении сосредоточить до 2,5  млн.  солдат  и  офицеров,  что
равно почти половине личного  состава  тех  дивизий,  которые  были  брошены
гитлеровской Германией 22 июня 1941 г. в войну на  всем  советско-германском
фронте.
   Но  отнюдь   не   только   численность   войск   определяла   возросшее
превосходство Красной Армии. Она намного превзошла противника в  техническом
отношении. Если к началу войны враг \592\ имел на  воем  советско-германском
фронте 3712 танков, 50 тыс. орудий и минометов, 4950 самолетов, то советские
войска только на берлинском направлении к  16  апреля  1945  г.  располагали
свыше 6,2 тыс. танков и САУ, более 42 тыс.  орудий  и  минометов,  7,5  тыс.
боевых самолетов{338}.
   Главным же оставалось колоссальное, не поддающееся  никакому  сравнению
морально-политическое  превосходство  Красной  Армии,   предопределившее   и
высокий уровень советского военного искусства,  и  непревзойденную  доблесть
наших воинов.
   Могучие удары двух фронтов под командованием маршалов Г.  К.  Жукова  и
И.С.  Конева  при  содействии  2-го  Белорусского  фронта  маршала   К.   К.
Рокоссовского 25 апреля привели к тому, что Берлин оказался в  кольце  наших
войск.  Одновременно  была  отсечена  и  окружена   в   лесах   юго-западнее
Франкфурта-на-Одере 200-тысячная группировка противника. В тот же день на р.
Эльбе советские войска соединились с наступавшими с запада частями
   1-й американской армии. А  еще  пять  дней  спустя,  30  апреля,  воины
Красной Армии, штурмовавшие Берлин, водрузили над рейхстагом Знамя Победы.
   Стремительно наступали и действовавшие слева от нас войска
   2-го  и  3-го  Украинских  фронтов  Маршалов  Советского  Союза  Р.  Я.
Малиновского и Ф. И. Толбухина. Разгромив противостоявшего врага, они еще 13
апреля овладели столицей Австрии - Веной.
   Таким  образом,  справа  и  слева  от  нас  линия  фронта  продвинулась
значительно западнее, чем на пражском направлении.
   В  этом  сказались  уже  отмеченные  выше  весьма   благоприятные   для
обороняющихся условия местности в полосе наступления 4-го Украинского фронта
в  сочетании  с  наличием  у  противника  крупных  сил.   Немецко-фашистское
командование сосредоточило в Чехословакии главные силы 4-й танковой, 17-ю  и
1-ю танковую  армии,  насчитывавшие  62  дивизии{339}.  Среди  них  наиболее
сильной и многочисленной была 1-я танковая  армия,  оборонявшаяся  в  полосе
4-го Украинского фронта.
   Особенностью всей  этой  группировки  было  то,  что  она  состояла  из
кадровых, а не из наспех сформированных дивизий. И пополнение  они  получали
соответствующее. В частности, их не "разбавляли"  батальонами  фольксштурма,
которых  здесь  были  единицы,  в  то  время  как  на  других   направлениях
насчитывались  сотни  таких  малобоеспособных   формирований.   Не   следует
забывать, что здесь, как и на берлинском направлении, гитлеровцы  находились
на  своих  последних  рубежах,  за  которыми  следовала  расплата   за   все
преступления прежних лет. \593\
   Поэтому не удивительно, что  вражеская  группировка  и  в  Чехословакии
оборонялась стойко и упорно.
   Хочу подчеркнуть  еще  одно  обстоятельство,  касающееся  распределения
танковых  и  моторизованных  дивизий,  остававшихся  у   немецко-фашистского
командования. Так, на берлинском направлении в апреле число  первых  из  них
составляло четыре, вторых  -  десять,  а  в  Чехословакии  -  соответственно
тринадцать и три{340}. Причем даже во время Берлинской операции ни  одно  из
этих соединений не было переброшено  из  Чехословакии  для  обороны  столицы
Германии. Больше того, в этот и предшествующий периоды вражеская группировка
в Чехословакии непрерывно усиливалась  все  возраставшими  темпами.  Если  с
сентября по декабрь 1944 г. сюда  было  переброшено  восемь  дивизий,  то  с
января по апрель 1945 г. - еще тринадцать.
   Чем же объяснить усиленную концентрацию в Чехословакии  крупных  сил  и
средств противника в  момент,  когда  главные  ударные  силы  Красной  Армии
угрожали Берлину?
   Несомненно, все тем же намерением Гитлера и его клики осуществить  план
своего спасения путем провоцирования "распада" антигитлеровской коалиции.  А
чтобы дождаться столь желаемого для  них  исхода  войны,  они  прежде  всего
стремились продлить ее. Гитлеровцам казалось, что выход может  быть  найден,
что союз государств  антифашистской  коалиции  непрочен  и  распадется.  Они
надеялись создать в Чехословакии и Австрии с  их  горными  массивами  мощный
укрепленный бастион и там  выстоять.  Использование  танковых  соединений  в
обороне горных районов, по их мнению, отвечало поставленным целям.
   Но и тут враг просчитался.  В  значительной  мере  тому  способствовало
успешное   завершение   Моравско-Остравской   наступательной   операции,   в
результате которой противник лишился крупного промышленного района и  важных
стратегических позиций.
   Да и в целом обстановка для него  была  уже  безнадежной.  Гитлеровская
клика, бесспорно, увидела приближавшийся окончательный и бесповоротный  крах
всех своих надежд. Об этом можно судить и по тому, что  30  апреля  покончил
самоубийством Гитлер,  предпочтя  яд  суду  народов,  и  по  тому,  что  его
ближайшие подручные тогда уже заметались в  поисках  собственного  спасения.
Как мы теперь знаем, в начале мая их замыслы сводились к одному  -  спастись
от Красной Армии,  в  которой  они  не  без  оснований  видели  силу,  самую
последовательную в борьбе с фашизмом. Но наиболее безрассудные  из  них  все
еще надеялись осуществить планы сговора с западными державами.
   Что  касается   находившейся   в   Чехословакии   крупной   группировки
немецко-фашистских  войск,  то  ее  командующий  Шернер  в  первые  дни  мая
по-прежнему  стремился  организовать  упорное  \594\   сопротивление   нашим
наступающим армиям. Ожесточенные бои продолжались.
   В те дни 2 связи с падением  Берлина  и  соединением  Красной  Армии  с
войсками наших  западных  союзников  на  р.  Эльбе,  разделением  фашистской
Германии на две изолированные части можно  было  ожидать  общей  капитуляции
немецко-фашистских  войск.  Однако  этого  не   произошло.   Для   ускорения
капитуляции требовалось разгромить группировку противника и в  Чехословакии.
Поэтому Ставка ВГК в конце апреля и в первых числах мая и  разработала  план
ее освобождения. Замысел состоял в том, чтобы наряду с 4-м и 2-м Украинскими
фронтами повернуть на Прагу после завершения Берлинской операции также и 1-й
Украинский фронт.
   Принимая   это   решение,   Верховное   Главнокомандование    учитывало
необходимость как скорейшего освобождения всей Чехословакии,  так  и  полной
ликвидации оставшейся на ее территории самой крупной в  то  время  вражеской
группировки. Войска трех  фронтов  получили  задачу  совместными  действиями
сломить сопротивление немецко-фашистских войск, воспрепятствовать их  отходу
на запад и, окружив, заставить капитулировать.
   Начало  этой  последней  стратегической  операции  Красной   Армии   на
советско-германском фронте намечалось на 7 мая. Но  ход  событий  потребовал
ускорить ее.
   Задача  4-го  Украинского  фронта  состояла   в   завершении   разгрома
противостоящих войск противника и в стремительном наступлении на Прагу.  Для
осуществления этого требовалос