корпуса.  Было   понятно,   что   поведение   противника
продиктовано стремлением не допустить продвижения наших войск на  юго-запад,
т. е. по кратчайшему направлению к Днепру. Также не вызывало сомнений, что в
силу этого большая часть противостоявших 40-й армии войск была сосредоточена
против ее левого фланга.
   Вот почему при определении направления главного  удара  я  и  остановил
свой выбор на правофланговом участке. Это решение, утвержденное  командующим
фронтом, предусматривало как раз то, чего опасался противник, - сильный удар
в  юго-западном  направлении,  но  не  там,  где   его   ожидало   вражеское
командование, а несколько севернее.
   Более детальное представление об оперативном  плане  40-й  армии  могут
дать некоторые выдержки из него.
   Так, о целях операции в нем было сказано следующее: 1) прорвать оборону
противника на участках от Холодово до рощи в 400 м западнее Гапоновки  и  от
высоты 180,0 до населенного пункта Белка; 2) во  взаимодействии  с  войсками
47-й армии уничтожить противостоящие части 68-й, 57-й пехотных, 7-й  и  11-й
танковых дивизий; 3) овладеть рубежом р. Псел и прочно  его  удерживать;  4)
быть в готовности к последующей наступательной операции.
   Обеим ударным группам 40-й армии предстояло тесно  взаимодействовать  с
47-й армией, наступая совместно с ней в течение первого и второго дня. Далее
47-я армия, достигнув рубежа \92\ Боровенька, Должик, должна была  выйти  из
нашей полосы, нанеся удар в юго-западном направлении, в обход Ахтырки, в  то
время как войскам 40-й армии надлежало продолжать наступление к р. Псел.  Им
предписывалось очистить левый берег реки  от  противника  и  занять  прочную
оборону  правофланговой  группой  на  участке   Пашков,   Бишкинь,   Селище,
левофланговой - от Боброве до Сосновки.
   Всю операцию глубиной 40-70 км предполагалось провести в  течение  трех
суток{60}.
   Нельзя не отметить,  что  подготовка  к  операции,  включая  разработку
оперативного плана и постановку задач соединениям, была проведена менее  чем
за сутки. Это отражало характерную в то время  для  Красной  Армии  черту  -
значительно возросший уровень управления войсками.  Четче,  чем  когда-либо,
работали штабы, готовя всю необходимую документацию. Надежной  стала  связь,
что позволяло командирам своевременно докладывать свои решения  командующему
фронтом и получать от него необходимые указания.
   Что же касается постановки задач соединениям, то в данном случае, как и
во многих других, нам для  этого  не  нужно  было  тратить  время  на  сборы
командиров. Ведь и я, и члены Военного совета армии К. В. Крайнюков и А.  А.
Епишев почти непрерывно находились в корпусах и дивизиях.  Естественно,  что
проще было тут же, на месте, ставить им боевые задачи. Так мы и делали.
   Темной  безлунной  ночью  была  проведена  необходимая  перегруппировка
войск. Ранним утром 17 августа заговорила наша артиллерия и нанесла бомбовые
удары по врагу авиация. После этого, в 7 часов, мы перешли в наступление.
   Противник яростно оборонялся. На рубеже  Верхняя  Сыроватка,  Холодово,
Новгородское,  Пархомовка  нашей  правофланговой  группе   оказали   упорное
сопротивление 68, 88 и  57-я  пехотные  дивизии,  имевшие  по  40-50  танков
каждая. Левофланговая же встретила не  менее  сильное  сопротивление  частей
75-й пехотной, 19-й и 11-й танковых дивизий врага.
   Но  это  не  могло  остановить   наших   воинов,   охваченных   высоким
наступательным порывом.
   Левофланговый  47-й  стрелковый  корпус,  ломая  упорное  сопротивление
врага, продвинулся до рубежа Грузское, Зубовка, Тучное,  Становая.  Особенно
же  успешно  действовали  52-й  стрелковый  и  2-й  танковый   корпуса   под
командованием генерал-майоров Ф. И. Перхоровича  и  А.  Ф.  Попова.  В  ходе
ожесточенных боев они в первый же день наступления освободили ряд населенных
пунктов, в том числе и те, которыми нам не удалось овладеть  несколько  дней
тому  назад.  Среди  них  были,  например,  Великий  Выстороп,  превращенный
противником в сильный узел сопротивления, Низы и Нижняя Сыроватка. \93\
   Наступила ночь. Бои в полосе 52-го  стрелкового  корпуса  продолжались.
Однако сопротивление  гитлеровцев  постепенно  начало  ослабевать.  Причиной
тому, как выяснилось из показаний пленных, был  полученный  противостоявшими
нам здесь войсками приказ об отходе на правый берег Псела. Им предписывалось
укрепиться там и воспрепятствовать форсированию этой  реки  нашими  частями.
Это  обстоятельство,  подтверждавшееся  нашей  разведкой,  да  и  поведением
противника, который, пользуясь ночной тьмой, уже приступил к отводу войск за
реку, несомненно, открывало перед 40-й армией новые возможности.
   III
   Те дни мне особенно памятны тем, что  снова,  в  третий  раз  за  время
войны, передо мной возникли берега Псела.
   Никогда не забыть первой  встречи  с  ним  в  сентябре  1941  г.  После
невероятно тяжелых боев в окружении, гибели  многих  дорогих  сердцу  боевых
товарищей, в том числе командующего фронтом М. П. Кирпоноса, членов Военного
совета М. А. Бурмистенко и Е. П. Рыкова, начальника штаба В. И.  Туликова  и
других, в  час,  когда  смерть  занесла  свою  косу  и  над  нашей  группой,
пробивавшейся на восток, эта река стала для нас как бы чертой, где кончалась
ночь фашистской  оккупации.  Как  я  уже  рассказывал  в  первой  книге  "На
юго-западном направлении", здесь мы тогда  с  боями  прорвались  к  своим  и
возобновили организованную борьбу с врагом.
   Вторая встреча с Пселом произошла уже ранней весной 1943г., когда  наша
40-я армия, наступая на  запад  от  Харькова,  освободила  сотни  населенных
пунктов и форсировала эту реку на участке от  Сум  до  Лебедина.  Тогда  нам
пришлось по приказу командующего фронтом отойти от нее.
   Но вот прошло около пяти месяцев, и мы снова у ее берегов,  теперь  уже
для того, чтобы навсегда  изгнать  врага  с  родной  земли.  Сколько  важных
решающих событий произошло за этот сравнительно короткий срок! Если и тогда,
весной, мы громили противника, то теперь - и это показала всему миру Курская
битва - наши силы настолько возросли, что гитлеровцы уже были не в состоянии
воспрепятствовать могучему натиску советских войск.
   Кстати, такое положение на советско-германском фронте во время  Курской
битвы и после нее надолго стало  предметом  бессильной  ярости  гитлеровских
генералов. Гудериан, например, даже после войны с явной неохотой  признавал,
что к  упомянутому  периоду  "пожалуй,  навсегда  исключалось  возобновление
наступления  в   восточном   направлении"{61}.   А   Манштейн,   который   в
летне-осенних боях 1943 г. на Украине окончательно растерял \94\ свои лавры,
в неистовой злобе уверял, что советские войска представляют собой  гидру,  у
которой "на месте одной отрубленной головы вырастали две новые"{62}.
   Советский  Союз,  ведя  справедливую,  освободительную   войну   против
немецко-фашистских захватчиков, наращивал мощь своей Красной Армии.  В  тылу
формировались десятки новых дивизий,  с  заводских  конвейеров  сходило  все
больше вооружения и военной техники. Страна, ставшая единым военным  лагерем
и направившая под руководством Коммунистической партии свои  усилия  целиком
на дело разгрома врага, давала фронту все необходимое для этого в непрерывно
возрастающем количестве.
   Такой оборот дела, разумеется, не был предусмотрен  гитлеровцами.  Они,
как признавал тот же  Манштейн,  "не  ожидали  от  советской  стороны  таких
больших организаторских способностей в этом деле (в ведении войны. - К. М.),
а также в развертывании своей военной промышленности"{63}.
   Конечно, уже после войны гитлеровские генералы занялись всеми подобного
рода  рассуждениями,  как  и  выискиванием   аргументов   для   собственного
оправдания.  В  период  же  нашего   контрнаступления,   о   котором   здесь
рассказывается, все их усилия были направлены на заштопывание прорех,  то  и
дело образовывавшихся в их обороне под натиском наших войск.
   Но если враг  пытался  "удержаться  на  поле  боя",  то  мы  стремились
отбросить его все дальше на запад. Ибо советские воины видели перед собой не
просто поле боя, а родную землю, ждущую освобождения.
   Об этом и думалось мне на берегу Псела. Глядя на светлые воды  реки,  я
мысленно сравнивал три встречи с ней. У первых двух при всей их  непохожести
была одна общая черта: обе они закончились, увы, нашим  отходом  на  восток.
Третья, твердо верилось, будет иной,  отсюда  мы  пойдем  только  на  запад.
Залогом тому была наша воля к  победе,  подкрепленная  неизмеримо  возросшей
мощью Красной Армии...
   Взглянув на карту местности, где мы тогда вели бои,  нетрудно  увидеть,
что Псел здесь все более  круто  поворачивает  на  Юго-Запад.  Например,  от
Верхней Сыроватки, где наступали части 52-го стрелкового  и  2-го  танкового
корпусов, до реки, как говорят, рукой подать. Войскам же,  действовавшим  на
левом фланге 40-й армии, даже по прямой нужно было  преодолеть  в  несколько
раз  большее  расстояние,  чтобы  выйти  к  прибрежному  населенному  пункту
Сосновке. При этом, как я уже отмечал, нашим левофланговым  войскам  путь  к
реке  преграждала  сильная  группировка  врага,  правофланговые  же  сломили
сопротивление противника и вынудили его к отходу за Псел. \95\
   В таких условиях я решил  отказаться  от  фронтального  наступления  на
левом фланге и вместо этого усилить правый фланг и  оттуда  нанести  удар  в
направлении Сосновки вдоль р. Псел. Тем самым мы могли  ускорить  выполнение
поставленной армии задачи и  сверх  того  основными  силами  выйти  на  тылы
вражеской группировки в районе Ахтырки и Лебедина.
   И вот тогда же, в ночь на 18 августа, 52-му  стрелковому  корпусу  была
передана 161-я стрелковая дивизия из состава 47-го стрелкового корпуса.  Она
получила задачу продвигаться вслед  за  309-й  стрелковой  дивизией  и  быть
готовой развить наступление на Лебедин.
   Тем временем немецко-фашистское  командование  завершило  подготовку  к
нанесению контрудара из района Ахтырки  на  Богодухов.  Правда,  наступление
40-й, 47-й и левого фланга 38-й армий основательно спутало  ему  карты,  так
как отвлекло часть сил, предназначавшихся для контрудара.  Однако  противник
не отказался от  своего  плана,  рассчитывая,  видимо,  на  то,  что  сумеет
разгромить основные силы ударной группировки Воронежского фронта и отсечь от
нее, а затем уничтожить и наступающие войска 40-й и 47-й армий.
   Вследствие всего вышесказанного утром  18  августа  почти  одновременно
были нанесены два удара: наш - в юго-западном направлении вдоль  р.  Псел  и
вражеский - из района Ахтырки на Богодухов.
   Контрудар мотопехоты  и  танков  противника,  поддерживаемый  авиацией,
пришелся по нашему соседу слева - 27-й армии. Ее оборона  на  узком  участке
была прорвана. К исходу дня противник продвинулся еще на 20-25 км в  том  же
направлении. Вследствие этого правофланговые соединения 27-й армии оказались
под угрозой окружения.
   Чтобы отбросить наступающего врага, командующий фронтом направил против
него часть сил 4-й гвардейской армии.  Одновременно  на  угрожаемый  участок
были выдвинуты 1-я гвардейская и  242-я  танковые  бригады  31-го  танкового
корпуса, входившего в состав 1-й танковой армии.
   Исключительно  важную  роль  в  срыве  контрудара  противника   сыграло
продолжавшееся наступление 40-й и 47-й армий. Оно, как уже отмечено, еще  17
августа отвлекло часть  сил  вражеской  группировки,  предназначавшейся  для
контрудара на Богодухов. К исходу же 19 августа положение войск  противника,
противостоявших нашему наступлению, еще более ухудшилось.
   К тому времени мы уже осуществили значительную часть замысла, с которым
была связана переброска 161-й стрелковой дивизии в полосу 52-го  стрелкового
корпуса.  Войска  этого  корпуса  под  командованием  генерал-майора  Ф.  И.
Перхоровича  добились  новых  успехов.   Так,   237-я   стрелковая   дивизия
генерал-майора П. А. Дьяконова очистила от гитлеровцев лес западнее Великого
Высторопа, вышла к р. Псел и закрепилась на рубеже Пашкино, Бишкинь. \96\
   309-я стрелковая дивизия полковника Д.Ф. Дремина, взаимодействовавшая с
частями  2-го  танкового  корпуса,  вела  бои  уже  в  центре  г.   Лебедин.
Юго-Западной окраиной этого города, а также  населенными  пунктами  Гарбари,
Чернецкое к тому времени овладела 161-я стрелковая дивизия  генерала  П.  В.
Тертышного. 19 августа г. Лебедин был полностью освобожден.
   Разгром  лебединской  группировки  противника  оказал  непосредственное
влияние на дальнейший ход боев в  этом  районе.  Потеряв  опорные  пункты  в
Кудиновке, Лебедине, Будылках, вражеское командование начало  еще  поспешнее
отводить свои войска на западный берег р. Псел.
   В те дни  отличился  и  47-й  стрелковый  корпус.  Отражая  непрерывные
контратаки  танков   и   пехоты   противника,   206-я   стрелковая   дивизия
генерал-майора С  П  Меркулова  достигла  рубежа  Ольшана,  Братское.  100-й
стрелковой дивизии полковника П. Т. Цыганкова также пришлось дважды отражать
танковые атаки врага. И ее полки, успешно выполнив задачу,  вышли  на  рубеж
Мещанка, Новая, Подол.  Более  того  совместно  с  частями  10-го  танкового
корпуса, наступавшего теперь в составе 47-й  армии,  они,  наконец,  сломили
сопротивление гитлеровцев в районе г. Тростянец. 19 августа и этот город был
освобожден.
   Таким  образом,  мы  разгромили  лебединскую  группировку   противника,
противостоявшую нашему правому флангу, и успешно продвигались на левом.  При
этом теперь у нас на  левом  фланге  действовали  дивизии  не  только  47-го
стрелкового корпуса, но и соединения 47-й  армии,  которая  к  тому  времени
повернула в соответствии с выполняемой задачей на юг, в обход Ахтырки.
   В  итоге,  как  и  намечалось,  была  создана  угроза  тылам  вражеской
группировки, наносившей контрудар из района Ахтырки на Богодухов  Вследствие
этого немецко-фашистское командование  вынуждено  было  вновь  ослабить  эту
группировку, перенацелив еще часть ее сил  для  противодействия  наступлению
40-й и 47-й армий.
   Наиболее ожесточенное сопротивление было оказано врагом на левом фланге
нашей 40-й армии, куда  он  перенацелил  также  и  \97\  авиацию.  Последняя
группами от 20 до 60 самолетов несколько  часов  непрерывно  бомбила  боевые
порядки 100-й и 126-й стрелковых дивизий 47-го корпуса. В полдень 20 августа
бомбовому удару был подвергнут штаб 52-го стрелкового корпуса и  выведен  из
строя узел связи. Два часа спустя такая участь постигла штаб 206-й  дивизии,
где  часть  работников  штаба  была  выведена  из  строя,  командир  дивизии
генерал-майор С. П. Меркулов был контужен, а начальник штаба полковник Н. А.
Ткаченко - убит.
   Однако все это не улучшило положения гитлеровцев. К исходу  20  августа
войска 40-й и 47-й наших армий подошли к Ахтырке с севера  и  северо-запада,
глубоко охватив левый фланг группировки  противника,  наносившей  контрудар.
Одновременно главные силы 40-й армии в составе усиленного 52-го  стрелкового
и 2-го танкового корпусов продолжали успешно наступать  вдоль  р.  Псел  все
дальше на юго-запад.
   Все это вместе взятое вынудило фашистское  командование  отказаться  от
дальнейшего наступления на  Богодухов  и  отдать  приказ  о  переходе  своей
ударной группировки к обороне.
   Последующие дни  ознаменовались  на  южном  крыле  советско-германского
фронта взятием Харькова войсками Степного фронта под командованием  генерала
армии И. С. Конева. Войска Воронежского фронта освободили Ахтырку, разгромив
действовавшие в районе этого города дивизии  противника.  Остатки  вражеских
соединений поспешно отступали.
   Задачи,  поставленные  Ставкой  Верховного   Главнокомандования,   были
выполнены. Недавно еще мощная и грозная белгородско-харьковская  группировка
противника подверглась  разгрому,  были  созданы  условия  для  освобождения
Донбасса и всей Левобережной Украины. В ходе этих боев  войска  Воронежского
фронта продвинулись на 140 км и нанесли гитлеровцам большие потери. Только с
11 по 20 августа враг потерял 34600 солдат и офицеров, 521 танк, 530 орудий,
140 минометов, 2327 автомашин, 140 самолетов. Кроме того, наши войска  взяли
в плен 1736 солдат и офицеров{64}.
   Итоги контрнаступления советских войск, которым 23 августа  завершилась
Курская битва, были очень плачевны для  немецко-фашистской  армии.  Всего  в
ходе этого величайшего сражения второй мировой войны было разгромлено до  30
дивизий противника.
   Эта  историческая  победа  была  достигнута  в  результате   возросшего
могущества Советского государства и  его  Вооруженных  Сил.  Ее  выковал  на
фронте и в тылу весь наш народ, сплоченный Коммунистической партией в единое
целое и направляемый ею к единой цели - разгрому ненавистного врага.  И  это
совсем не общие слова, а вполне осязаемая реальность.
   Именно благодаря  ей  свершилось  то,  что  даже  нашим  \98\  западным
союзникам  казалось  маловероятным,  а  противнику  представлялось  попросту
невозможным:  Советские  Вооруженные   Силы   смогли   не   только   сорвать
гитлеровские планы завоевания и порабощения нашей  Родины,  но  и  повернуть
весь ход войны в свою пользу.
   Если в Сталинграде было положено начало массовому изгнанию  захватчиков
с советской земли, то пять месяцев спустя, в битве под  Курском,  еще  более
грандиозной как по количеству участвовавших войск, так  и  по  насыщению  их
новейшими  техническими  средствами  войны,  фашистская  Германия  вместе  с
крушением "Цитадели" по существу проиграла войну. На Курской дуге завершился
коренной перелом во второй мировой войне. Весь мир, восхищенный результатами
битвы и успехами Советских Вооруженных Сил,  убедился  в  неизбежной  гибели
немецкого фашизма. Народы порабощенных стран увидели в  Красной  Армии  свою
освободительницу.  Возмездие   неотвратимо   надвигалось   на   гитлеровскую
Германию.
   Уже  до  самого  конца   войны   противник   не   мог   оправиться   от
сокрушительного поражения в Курской битве. Полностью  лишившись  возможности
вести крупные наступательные операции против Красной  Армии,  он  перешел  к
обороне на всем советско-германском фронте.
   Усилия   немецко-фашистского   командования,   которое   еще    недавно
самоуверенно рассчитывало на победу в войне против Советского Союза,  теперь
были направлены на то, чтобы как-нибудь  избежать  неминуемо  надвигавшегося
разгрома.
   В тот момент, летом 1943 г.,  эта  черта  особенно  резко  сказалась  в
действиях группы армий "Юг", на которую  тогда  обрушились  наиболее  мощные
удары советских  войск.  "Смысл  наших  боев,  -  признал  командующий  этой
крупнейшей вражеской  группировкой  генерал-фельдмаршал  Манштейн,  описывая
впоследствии события того периода, - состоял в том, чтобы удержаться на поле
боя..."{65} Но и этой цели противник не достиг. Он не удержался на поле  боя
ни в сражениях 3-23 августа, о которых  рассказано  в  данной  главе,  ни  в
последующее время.
   Что касается 40-й армии, то, как мы видели, она внесла немалый вклад  в
успешное выполнение задач  контрнаступления  войск  Воронежского  фронта.  К
сказанному следует добавить, что итог ее решительных действий  был  довольно
внушительным. 40-я армия в дни наступления освободила свыше  250  населенных
пунктов, в том числе Краснополье, Боромлю, Тростянец, Лебедин. Ее соединения
за это время продвинулись на 130-160 км{66}.
   Именно в глубине продвижения вперед состояла главная особенность успеха
40-й армии. К 23 августа между Сумами и Ахтыркой  в  результате  наступления
войск Воронежского фронта \99\ образовался своеобразный, как бы  заостренный
выступ в сторону противника. Северный его фас заняла наступавшая на г.  Сумы
38-я армия, южный  -  47-я.  40-я  же  армия,  совершив  глубокий  прорыв  в
юго-западном направлении, вдоль причудливо  извивающегося  Псела,  вышла  на
самое острие выступа. Так мы оказались впереди остальных армий