е указанного в плане рубежа.
   В последующие дни противник  предпринял  многочисленные  контратаки,  в
особенности в районе Калиновки. Но они были отражены. В результате  обходных
маневров мы сравнительно легко овладевали его опорными пунктами и продолжали
расширять фронт прорыва, доведя его 13 марта до 95 км. Иначе  говоря,  армия
наступала во всей  своей  полосе.  Только  в  течение  13  марта  ее  войска
продвинулись вперед на 20 км. На правом фланге  и  \290\  в  центре  ударной
группировки передовые части в тот день,  на  сутки  раньше,  чем  намечалось
планом, завязали бои еще за два районных центра Винницкой области - Вахновку
и Вороновицу.
   Таким образом, корпуса и дивизии  практически  раньше  срока  выполнили
план наступательной операции  и  превысили  намеченные  темпы,  несмотря  на
весеннюю распутицу.
   Несколько отставали лишь  две  левофланговые  дивизии,  наступавшие  на
широком фронте. Но меня это не тревожило по двум  причинам.  Во-первых,  еще
левее успешно наступала  40-я  армия  2-го  Украинского  фронта.  Во-вторых,
главные силы  нашей  армии  приближались  к  Южному  Бугу,  с  форсированием
которого войска противника перед  нашим  левым  флангом  могли  оказаться  в
весьма незавидном положении. Их коммуникации были под угрозой.
   Вражеское командование, по-видимому, придерживалось такого  же  мнения.
Такое предположение вытекало из того,  что  авиаразведка  отметила  движение
автоколонн противника от Райгорода на Немиров, а это означало не  что  иное,
как начало отхода вражеских войск.
   Вывод из этого мог быть один: оборона гитлеровцев в полосе  38-й  армии
рушится. Следовательно, нужно было  ускорить  темп  наступления  на  главном
направлении, быстрее форсировать Южный Буг и, обойдя  винницкую  группировку
противника с юга, разгромить ее.
   Но нам пришлось выполнять еще более  широкую  задачу,  что  диктовалось
изменением обстановки в полосе ударной группировки фронта.
   К концу первого этапа операции, как уже отмечалось,  немецко-фашистское
командование перебросило туда  крупные  резервы,  которые  оказали  упорное,
отчаянное сопротивление наступающим войскам. Разгорелись  ожесточенные  бои.
Противник бросал в атаки  одновременно  два-три  пехотных  полка  и  до  100
танков.  Возникло  предположение  о  возможности  вражеского  контрудара   в
северном направлении, в связи с  чем  командующий  фронтом  отдал  приказ  о
переходе к обороне на отдельных участках. \291\
   Это резко затормозило темпы наступления.
   Вскоре   удалось   достоверно   установить,   что   вражеские   резервы
предназначались только для обороны. Но к тому времени  противник  уже  успел
воспользоваться передышкой для уплотнения своих боевых порядков.
   Так, из полосы 13-й армии на рубеж Тернополь-Волочиск была  переброшена
7-я танковая дивизия, а из Германии - 68, 357 и 359-я пехотные дивизии.
   Словом, резервы противника вступили в бой на всем фронте  от  Тернополя
до Проскурова.
   Для того чтобы сломить сопротивление врага, требовалось новое решение.
   Командующий фронтом маршал Г. К. Жуков решил, что  прежде  всего  нужно
измотать и обескровить  контратакующие  части  противника,  выйти  на  рубеж
Берестечко, Броды, Тернополь, Проскуров, Хмельники и тем самым выполнить  до
конца ближайшую задачу, поставленную Ставкой  Верховного  Главнокомандования
18  февраля.  Постановкой  активной  задачи  13-й  армии  расширялся   фронт
наступления, а следовательно, растягивались вражеские резервы.
   Ей было  приказано  начать  15  марта  частную  операцию  по  овладению
населенными пунктами Дубно, Кременец, Броды и  выйти  на  рубеж  Берестечко,
Броды, Залесье.
   Далее Г.  К.  Жуков  считал  возможным  через  пять-шесть  дней,  после
выполнения ближайшей  задачи,  продолжить  наступление  с  целью  выхода  на
Днестр, с тем чтобы отрезать пути отхода противника к северу от  этой  реки.
Главный удар по-прежнему намечалось нанести в общем направлении на  Чортков,
а   вспомогательный   -   левым   крылом   фронта   -   на   Новую    Ушицу,
Могилев-Подольский. Для  выполнения  задачи  в  состав  ударной  группировки
включалась 1-я танковая армия и резервы фронта.
   Эти предложения были представлены Ставке 10 марта.  На  следующий  день
Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин утвердил их, внеся  ряд  корректив.
Тернополь и Проскуров предлагалось освободить не позже  14-15  марта.  После
перегруппировки сил, не позднее  20-21  марта,  войска  фронта  должны  были
возобновить общее наступление.
   Изменялось направление наступления левофланговых 18-й и 38-й армий.  Им
предстояло нанести удар не на Могилев-Подольский,  а  северо-западнее  -  на
Каменец-Подольский. После  форсирования  Днестра  с  ходу  они  должны  были
наступать на запад и выйти на государственную границу. 13-й  и  60-й  армиям
приказывалось  с  овладением  рубежом  Берестечко,  Броды,  Городище,  Бучач
продолжать наступление на запад с целью освобождения Львова и Перемышля. Для
этого надлежало перегруппировку  произвести  таким  образом,  чтобы  усилить
правое крыло фронта. Ускоренным порядком должна была доукомплектоваться  3-я
гвардейская танковая армия с целью использования ее для  \292\  освобождения
Львова и Перемышля. Одновременно получил директиву Ставки и  2-й  Украинский
фронт. Ему ставилась задача преследовать отходившие  войска  противника,  не
давая  им  возможности  организовать  оборону  по   Южному   Бугу.   Главная
группировка войск фронта  должна  была  выйти  в  район  Могилев-Подольский,
Ямполь, захватив переправы на Днестре.
   Задачи, поставленные Ставкой, показывают, что на втором этапе  основная
цель операции заключалась в разгроме сначала фланговых 1-й  и  4-й  танковых
армий противника, а затем и всей группы армий "Юг" общим наступлением  войск
1-го и 2-го Украинских  фронтов.  Видная  роль  отводилась  и  левофланговым
армиям 1-го Украинского фронта,  которые  должны  были  с  ходу  форсировать
стремительный Днестр и овладеть г. Черновицы.
   На основании директивы Ставки командующий фронтом отдал частные приказы
армиям. Это было 13 марта.
   Таким образом, на  третий  день  своего  наступления  наша  38-я  армия
получила  дополнительные  задачи,  согласно   которым   она   должна   была,
взаимодействуя со своим правым соседом - 18-й  армией,  выйти  18  марта  на
Южный Буг, форсировать его с ходу, освободить г. Винницу и к исходу 20 марта
овладеть районом Почапинец, Жмеринка, Тарасовка. Последующая задача состояла
в том, чтобы достичь  рубежа  Бар,  Берлинцы-Полевые,  а  в  дальнейшем  нам
предстояло наступать в направлении Каменец-Подольского, Черновиц.
   Из этого видно, что командующий  фронтом  определил  характер  действий
18-й и нашей 38-й армий на ближайшие шесть  дней  как  наступление  с  более
решительными целями. Это подтверждают и установленные для нас глубина и темп
продвижения. Так, 18-я армия должна была за шесть  дней  преодолеть  50  км,
38-я - 100 км. Темпы продвижения - соответственно 8 и 15 км.  Следовательно,
и глубина задач, и темп наступления нашей армии  были  вдвое  больше.  Кроме
того, нам предстояло форсировать с ходу Южный Буг, в то время как 18-я армия
уже имела на противоположном берегу этой реки небольшие плацдармы.
   Развитие событий в полосе 38-й армии показало, что в установленный  для
нас сравнительно высокий темп наступления  корпуса  и  дивизии  внесли  свои
коррективы. Установив начало общего отхода вражеских войск,  я  увидел,  что
противник  явно  намеревался  отступить  за  Южный  Буг  и  занять   заранее
подготовленные инженерные сооружения. Было  очевидно,  что,  достигнув  этой
цели, его войска за рекой могли меньшими силами и более успешно обороняться.
Лишить противника  этого  преимущества  можно  было  только  безостановочным
преследованием,  захватом  переправ  и  плацдармов.  Такая  задача  и   была
поставлена войскам.
   И до чего же самоотверженно действовали наши роты и батальоны,  дивизии
и корпуса! Пехота и артиллерия, саперы и тыловики - все устремились  вперед.
Никого не нужно было  \293\  убеждать  в  необходимости  этого.  Ведь  перед
глазами у нас были брошенные противником на  путях  движения  войск  оружие,
боеприпасы и многочисленная техника. И солдаты наши забыли про отдых, сон  и
горячую пищу. Рядом с ними месили грязь  проселочных  дорог,  а  если  нужно
было, то шли и по бездорожью командиры и политработники. Все несли на плечах
тяжелое оружие, боеприпасы. И так по 20-25 км в день.
   Промокшие и усталые, но охваченные неудержимым наступательным  порывом,
воины армии 15 марта, на три дня раньше назначенного срока, вышли  к  Южному
Бугу. В тот же день ворвались в восточную, левобережную часть Винницы.  А  к
югу от города один из полков 151-й стрелковой дивизии тогда же форсировал  в
районе Сутиски вздувшуюся от половодья реку и на ее западном берегу  овладел
населенными пунктами Ворошиловка, Шершни и Гута, что открывало нам дорогу на
Жмеринку.
   Накануне  командующий  фронтом,  получив  мое  донесение  об   успешном
продвижении к  Южному  Бугу,  приказал  форсировать  реку  на  всем  участке
наступления  армии  с  помощью  подручных  средств,  не  дожидаясь   подхода
табельных. Теперь же, к исходу 15 марта, он во изменение  прежней  директивы
отдал приказ:
   "1. Главный удар продолжать развивать на Жмеринка.
   С захватом Жмеринка нанести удар пятью  сд,  усиленными  артиллерией  и
самоходными орудиями, в общем направлении на  Волковинцы,  Деражня  с  целью
создания  угрозы  окружения  винницко-летичевско-хмельниковской  группировки
противника.
   Главную группировку армии в район  Жмеринка  вывести  не  позднее  утра
17.3.44 г.
   На р. Южный Буг на участке Мизяков, Винница, Селище продолжать действия
в составе трех усиленных сд.
   2. Удар главной группировки из района Жмеринка на  Волковинцы,  Деражня
обеспечить слева одним ск в составе двух сд.
   Главные силы этого корпуса к исходу 19.3.44 г. вывести на  рубеж  (иск)
Бар, Копайгород. В районе Станиславчик иметь в армрезерве одну сд.
   3. При движении главной группировки на Волковинцы двумя  усиленными  сд
перерезать дороги, идущие из Винницы и из района Хмельник на участке Селище,
Махновка, Стамповка"{175}.
   Получив  этот  приказ,  я  взглянул  на  часы.  Было  около  22  часов.
Откровенно  говоря,  пришлось  призадуматься.  Направление  главного   удара
переносилось  на  Жмеринку.  Следовательно,  нужно  было  в  ходе   операции
произвести  перегруппировку  войск  армии,  наступавшей  на  95-километровом
фронте. Для того чтобы сосредоточить пять дивизий со средствами усиления  на
жмеринском направлении, у нас имелось весьма ограниченное время  -  сутки  с
небольшим. \294\
   Между  тем  многие  соединения  за  предыдущие  пять  дней  наступления
продвинулись  на  130-140  км  в  сложных  метеорологических   условиях   и,
естественно, растянулись.  Дороги  были  труднопроходимы.  Часть  артиллерии
отстала и находилась на  марше.  В  стрелковых  дивизиях  непосредственно  в
боевых порядках находилось по одному,  в  лучшем  случае  по  два  дивизиона
артполков, остальные  еще  только  подтягивались.  Так  обстояло  дело  и  в
отдельных артиллерийских частях и соединениях. Например, 23-я истребительная
противотанковая артиллерийская  бригада  имела  в  боевых  порядках  лишь  8
орудий, остальные отстали из-за распутицы и изношенности средств тяги{176}.
   Могли ли мы  в  отведенный  нам  короткий  срок  осуществить  требуемую
перегруппировку и сосредоточение войск?
   Наступающие дивизии к вечеру 15 марта  подошли  к  Южному  Бугу  своими
передовыми отрядами. Как уже отмечено,  только  на  ограниченном  участке  в
районе населенного пункта Сутиски мы силами  стрелкового  полка  форсировали
реку и овладели тремя населенными пунктами.
   Приказ же фронта  требовал  нанести  17  марта  удар  пятью  усиленными
стрелковыми дивизиями на Волковинцы, Деражню. Но  до  этого  нам  предстояло
овладеть Жмеринкой.
   Следовательно, нужно было, чтобы  главные  силы  дивизий,  находившиеся
пока еще лишь на подступах к Южному Бугу, подошли  непосредственно  к  реке,
форсировали ее, расширили плацдарм, затем продвинулись на 35-40 км  от  него
до  Жмеринки  и  освободили  этот  город.  Только  после  этого  они   могли
сосредоточиться на исходном  рубеже  для  дальнейшего  наступления.  Дивизии
101-го стрелкового корпуса, которым предстояло  это  сделать,  вели  бой  на
восточной окраине Винницы и южнее, нужно было их  сменить  и  перебросить  в
район Жмеринки на расстояние 75-80  км,  причем  с  переправой  через  реку.
Выполнению поставленной задачи  способствовало  то,  что  немецко-фашистские
войска поспешно отступали, бросали орудия, танки и другую технику.  Все  это
делалось  для  сохранения  живой  силы  с  уже   упомянутой   целью   занять
подготовленный  рубеж  обороны  на  правом  берегу  Южного  Буга  и  оказать
организованное  сопротивление.   Наряду   с   этим   силы   38-й   армии   к
рассматриваемому времени были ослаблены.  Выше  уже  говорилось,  что  в  ее
составе не имелось танковых и механизированных  войск:  1-я  танковая  армия
убыла на правый фланг фронта. К этому следует добавить,  что,  например,  12
марта, уже в ходе наступления, убыли по  приказу  фронта  управление  106-га
стрелкового корпуса и 135-я стрелковая дивизия. А в ночь на  15  марта,  как
раз тогда, когда была поставлена дополнительная трудная  задача,  снялись  с
огневых позиций и ушли в состав 18-й армии 50-я гаубичная  и  39-я  пушечная
артиллерийские \295\ бригады. Наконец 15 марта 222-й и 1672-й истребительные
противотанковые  артиллерийские  полки  должны  были  быть   переданы   60-й
армии{177}.
   VI
   Ночь после получения боевого приказа фронта была напряженной.  В  войну
мы все отдыхали урывками, когда позволяла обстановка. Так и на этот раз было
не до сна.
   Прежде всего я посоветовался с членами Военного совета А. А. Епишевым и
Ф. И. Олейником и начальником штаба А. П. Пилипенко. В итоге был сделан,  на
мой взгляд, правильный вывод, что для выполнения приказа необходимо в первую
очередь форсировать Южный Буг главными силами. В ту же ночь были предприняты
необходимые меры для скорейшего осуществления данной  задачи  101-м  и  67-м
стрелковыми корпусами.
   Но в то же время было совершенно очевидно, что к назначенному сроку они
не успеют форсировать реку и произвести требуемую перегруппировку. В связи с
этим мы разработали и к утру 16 марта представили  командующему  фронтом  на
утверждение свой вариант выполнения его  приказа.  Предложения  исходили  из
необходимости, во-первых, не ослабить темп наступления и, во-вторых, быстрее
разгромить вражеский гарнизон г.  Винницы  и  освободить  этот  важный  узел
коммуникаций, который должен был стать базой снабжения  войск  левого  крыла
фронта, в том числе и 38-й армии.  Учитывали  мы  и  то,  что  Винница  была
превращена в мощный узел  сопротивления  и  потому  овладение  ею  требовало
немалых сил и времени.
   Руководствуясь всеми этими соображениями, Военный совет армии предлагал
такую последовательность действий: сначала преодоление Южного Буга  во  всей
полосе армии с окончательным очищением г. Винницы от противника и лишь затем
перегруппировка сил с передислоцированием дивизий 101-го стрелкового корпуса
на левый фланг.
   Одновременно с окончанием перегруппировки, как намечалось нами, дивизии
67-го стрелкового корпуса должны были  выйти  на  рубеж  Браилов,  Жмеринка,
Станиславчик. Оттуда, согласно  плану  фронта,  но  не  утром  17  марта,  а
несколько  позднее,  и  предстояло  ударной  группировке  армии  перейти   в
наступление в направлении Волковинцы, Деражни.
   Командующий фронтом сначала согласился с  нашим  вариантом.  План  38-й
армии, датированный 16 марта и подписанный мной, А.  А.  Епишевым  и  А.  П.
Пилипенко, был в тот же день утвержден Г.  К.  Жуковым{178}.  Однако  спустя
несколько часов, \296\ поздно вечером,  он  вновь  изменил  свое  решение  и
потребовал быстрейшей переброски дивизий из-под Винницы с целью форсирования
ими Южного Буга в районе Сутиски и сосредоточения у Жмеринки.
   Без промедления мною были даны соответствующие  распоряжения  командиру
101-го стрелкового корпуса генералу В. С. Голубовскому. От  командира  67-го
стрелкового корпуса генерала Д. И.  Кислицына  я  потребовал  форсированного
выдвижения вперед с  задачей  быстрейшего  овладения  исходным  рубежом  для
наступления.
   К тому времени продолжались начавшиеся еще 15  марта  бои  в  восточной
части Винницы. Части 241-й стрелковой дивизии генерал-майора  П.  Г.  Арабей
овладели пригородным населенным пунктом Тяжилов и завязали бои за  Суперфос.
70-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора И. А. Гусева заняла  Мал.
Хутора  и  железнодорожную  станцию  Винница,  а  211-я  стрелковая  дивизия
генерал-майора Н. А. Кичаева выбила противника из части города.
   Выполняя приказ, генерал В. С. Голубовский вывел эти дивизии из  боя  и
направил их к переправам  в  район  Сутиски,  предоставив  183-й  стрелковой
дивизии полковника Л. Д. Василевского одной завершить освобождение Винницы.
   Но так как все это происходило уже в ночь на 17 марта, то,  само  собой
разумеется, войска 101-го стрелкового корпуса не могли к  утру  завершить  и
передислокацию в новый район, и форсирование Южного Буга,  и  продвижение  с
боем к месту сосредоточения у Жмеринки.
   Командующий фронтом в связи с этим высказал мне недовольство по  поводу
того, что ударная группа армии в  составе  пяти  дивизий  не  смогла  начать
наступление на Волковинцы с утра 17  марта.  Мне  и  самому  было  неприятно
сознавать, что в предусмотренный срок мы не выполнили приказ. Вместе  с  тем
Военный совет армии считал, что осуществленная нами в  течение  17-18  марта
переправа семи стрелковых дивизий через Южный Буг в период половодья, да еще
при запаздывании  инженерных  войск  с  переправочным  имуществом,  являлась
безусловно успехом. \297\
   Плацдарм на западном берегу Южного Буга, занятый на левом фланге  армии
частями уже упоминавшейся 151-й  стрелковой  дивизии  генерал-майора  Д.  П.
Подщивайлова, представлял для нас особую ценность,  так  как  здесь  имелась
переправа, которую наши воины захватили, упредив врага.  Указанный  плацдарм
послужил исходным районом для наступления ударной группировки нашей армии.
   Первыми там переправились  всеми  силами  151-я  и  237-я  (командир  -
генерал-майор Ф. Н. Пархоменко) стрелковые дивизии. Расширив  плацдарм,  они
ворвались первая - в Жмеринку, вторая - в г. Браилов.
   Жмеринка, являвшаяся важным  в  оперативном  отношении  железнодорожным
узлом, была освобождена 18 марта, и Москва салютовала нам в честь одержанной
победы. Успешным действиям 151-й стрелковой  дивизии  во  многом  помог  5-й
штурмовой авиационный корпус генерал-майора Н. П. Каманина.
   Вообще штурмовая авиация после битвы на Курской дуге, по моему  мнению,
нанесла противнику особенно  большой  урон  при  освобождении  Правобережной
Украины весной 1944 г. Это также явилось  в  значительной  мере  результатом
успешных  действий  наших  наземных  войск,  поставивших  врага  в   тяжелое
положение. В самом деле, отступавшие колонны вражеских войск, автомобилей  с
боеприпасами, горючим и различным имуществом, а также  транспорт  на  конной
тяге были превосходными  целями  для  авиации.  Ни  машины,  ни  люди  из-за
распутицы не могли рассредоточиться на окружающей местности. И наши отважные
летчики на штурмовиках носились над ними, поражая врага  бомбовыми  ударами,
реактивными снарядами, свинцовым дождем.  Каждое  появление  грозных  "Ил-2"
сеяло ужас в фашистских колоннах.  Многие  из  них  были  разгромлены  нашей
авиацией, и на дорогах остались тысячи вражеских машин.
   Действия  нашей  авиации  при  освобождении  Винницы  и  Жмеринки  были
чрезвычайно успешны. И этому мы в немалой  степени  были  обязаны  командиру
корпуса