мы вынуждены были  с  боями  отойти,  он  ввел  в
сражение в районе Ровно свежие дивизии  и  вышел  на  р.  Горынь.  Его  13-я
танковая дивизия форсировала эту реку в направлении Бугрын  и  южнее  и,  не
встречая сопротивления, так как там не было наших войск, двинулась на  Гоща,
Корец.
 Над 5-й армией нависла угроза окружения. К тому времени (начало июля) в
результате ожесточенных боев и непрерывных \47\ ударов с воздуха она понесла
тяжелые  потери.  Дожди,  сделавшие  непроезжими  многие  дороги,  заставили
бросить  часть  машин.   Снабжение   войск   резко   ухудшилось.   Некоторые
подразделения остались вообще без боеприпасов и продовольствия.
 Оказавшись  в  таком  исключительно  опасном   положении,   5-я   армия
стремилась прежде всего избежать окружения. С этой целью она, сокращая линию
обороны, продолжала с тяжелыми боями отходить на рубеж рек Случь и Горынь, к
старой государственной границе.
 Мне  сначала  было  приказано  отвести  бригаду  еще  дальше,  в  район
Коростеня, и там занять оборону. Но тут же стало известно, что 13-я  и  14-я
танковые  дивизии  немцев  с  ходу  форсировали  р.  Случь  в  районе  южнее
Новоград-Волынского и подошли к Житомиру, тем самым угрожая глубоким охватом
основных сил 5-й армии с юго-востока.  Поэтому  командарм  поставил  бригаде
новую задачу.
 Выполняя ее, мы вели с  7  по  9  июля  совместно  с  механизированными
корпусами ожесточенные бои в районе Корец - Новоград-Волынский. Начиная с 10
июля бригада в составе ударной группировки 5-й армии (31-й стрелковый, 9, 19
и  22-й  механизированные  корпуса)  принимала  участие  в   контрударе,   в
результате которого наши войска нанесли большой урон соединениям 6-й армии и
1-й   танковой   группы   противника   и   вышли   на    северную    окраину
Новоград-Волынского, а также перерезали шоссейную дорогу между этим  городом
и Житомиром.
 Чтобы представить себе значение этого контрудара, надо сказать, что  он
был нанесен в дни, когда 3-й немецкий  моторизованный  корпус  прорвался  из
Житомира на восток. Две его танковые дивизии (13-я и 14-я),  двигавшиеся  по
шоссе на Киев, уже к 11 июля вышли на р. Ирпень в 20 км западнее  украинской
столицы и были остановлены на переднем крае Киевского  укрепленного  района.
Это наступление танковых  и  моторизованных  частей,  обеспеченное  надежным
прикрытием с воздуха и сопровождавшееся массированными бомбовыми ударами  по
нашим войскам, коммуникациям и глубоким  тыловым  объектам,  создало  прямую
угрозу захвата Киева и переправ через Днепр.
 Контрудар войск 5-й армии  на  новоград-волынском  направлении  вынудил
немцев  повернуть  на  север  девять  дивизий  -   семь   пехотных   и   две
моторизованные (25-ю и СС "Адольф Гитлер").  Сковав  таким  образом  резервы
группы армий "Юг", 5-я армия выполнила в те дни трудную задачу - отвлекла на
некоторое время силы противника от Киева.
 Названным же девяти фашистским дивизиям удалось  расширить  плацдарм  в
районе Новоград-Волынского, но дорогой ценой.  Только  14  июля  они  смогли
начать здесь наступление после продолжительной артиллерийской и  авиационной
подготовки, причем ввели в бой до  300  танков.  В  боях  за  этот  плацдарм
противник \48\ понес серьезные потери. Пленные солдаты и офицеры  из  разных
частей показывали, что у них осталось менее половины личного состава.
 А вот что писал об  этом  впоследствии,  после  войны,  бывший  генерал
немецко-фашистской  армии  А.  Филиппи:  "5-я  армия  красных  10  июля  при
поддержке значительных  сил  артиллерии  предприняла  наступление,  заставив
перейти к обороне все те части  и  соединения,  которые  6-й  армии  удалось
подтянуть к  фронту  (имеется  в  виду  район  Новоград-Волынского.-К.  М.).
Противник предпринимал сильнейшие атаки крупными  силами.  Правда,  севернее
Новоград-Волынского он понес большие потери и был отброшен, но к востоку  от
города ему удалось временно перерезать автомагистраль.
 Для  обеспечения   движения   по   автомагистрали   приходилось   вновь
использовать  танковые  и  моторизованные  соединения:  25-ю  моторизованную
дивизию к северу и моторизованную дивизию СС "Адольф  Гитлер"  к  западу  от
Житомира. Лишь после того, как 14 июля  29-й  и  17-й  армейские  корпуса  в
составе  семи  дивизий   создали   плацдарм   севернее   и   северо-западнее
Новоград-Волынского,  моторизованная  дивизия  СС  "Адольф   Гитлер"   снова
очистила от противника автомагистраль и 25-й моторизованной пехотной дивизии
удалось отразить наступление красных на Житомир, сила русских атак иссякла.
 Таким  путем  тактический  кризис  на  северном  крыле   был,   правда,
преодолен, но значительные силы (моторизованные и  танковые  соединения  1-й
танковой группы и дивизии северного  крыла  6-й  армии)  в  решающий  момент
пришлось отвлечь от выполнения основной задачи,  заключавшейся  в  овладении
Киевом"{14}.
 Несмотря  на   большие   потери,   понесенные   врагом   в   боях   под
Новоград-Волынским, войска 5-й армии не смогли закрепиться  в  этом  районе.
Противник, продолжая наступление в районе Новоград-Волынского, подтянул  три
свежие дивизии в район Житомира и предпринял наступление  на  северо-восток,
создав угрозу флангу и тылу нашей 5-й армии.
 Для прикрытия этого направления генерал Потапов приказал  сосредоточить
1-ю артиллерийскую противотанковую бригаду к  исходу  16  июля  на  северном
берегу реки Ирша. Заняв оборону на фронте Ягодинка  -  Турчинка,  мы  должны
были не допустить прорыва противника из Житомира на Коростень.
 Последующие события привели, однако, к тому, что в этом  районе  начали
сосредоточиваться основные силы всей 5-й армии. Это  произошло  после  того,
как 18 июля было обнаружено, что крупная  группировка  противника  в  районе
Житомира выдвигалась в северном и северо-восточном направлениях,  явно  имея
\49\  целью  проникнуть  в  стык  5-й  армии  с  27-м  стрелковым  корпусом,
выведенным к тому времени из состава армии.
 Учитывая   такое   изменение   обстановки,   генерал    Потапов    счел
нецелесообразным продолжать наступление на юг  левым  флангом.  Ему  удалось
убедить  в  этом  командующего  фронтом.  Одновременно  было  принято  новое
решение: армию отвести в Коростеньский укрепленный район, причем главные  ее
силы сосредоточить на левом фланге, в районе Малина и западнее.
 В ночь на 19 июля туда был направлен 15-й стрелковый корпус  в  составе
45, 62-й и 135-й стрелковых дивизий. К 21 июля первая из них сосредоточилась
в районе Чеповичи, Устиновка, две другие - в районе Малина. В район Малина к
тому же сроку подошли, оторвавшись от  противника,  и  части  9-го  и  22-го
механизированных корпусов.
 Сразу  же  подтвердилась  правильность  такого  решения.  Опираясь   на
укрепленный район, упорно обороняясь и контратакуя, сконцентрированные здесь
войска 5-й армии отразили  все  попытки  противника  продвинуться  вперед  и
захватить Коростень. А  ввод  в  бой  армейского  резерва  в  составе  19-го
механизированного корпуса генерал-майора Н. В. Фекленко,  195  и  стрелковой
\50\ дивизии и 1-й артиллерийской противотанковой бригады ликвидировал также
опасность в районе ст. Турчинка.
 После этого войска армии в той же группировке  начали  продвигаться  на
Черняхов  с  целью  овладения  Житомиром.   Противник,   однако,   продолжал
наращивать свои силы на этом направлении. Введя в бой 55-й армейский  корпус
и две дивизии из армейского резерва, он нанес удар вдоль левого берега  реки
Тетерев в сторону Малина.
 Таким образом, теперь против нашей 5-й  армии  было  сосредоточено  уже
четыре армейских корпуса немцев.
 Тогда генерал Потапов перебросил в район г.  Малин  15-й  стрелковый  и
22-й механизированный корпуса, а также  1-ю  артиллерийскую  противотанковую
бригаду. Затем командующий фронтом направил туда же 27-й стрелковый  корпус.
В результате нашим войскам удалось парировать удар и продвинуться на 30-  40
км к югу. Но немецко-фашистское командование вновь ввело в бой свежие  силы,
и мы были вынуждены отойти на рубеж р. Ирша.
 Завязались ожесточенные, кровопролитные бои за Малин.  Город  несколько
раз переходил из рук в руки, но нам все же удалось 24  июля  закрепиться  на
линии  железной  дороги,  где  в  конце  концов  фронт  на  некоторое  время
стабилизировался.
 IX
 Бой у Малина был для бригады последним на Правобережной Украине.
 Немногим более месяца назад мы вступили в  ожесточенную  борьбу  против
многократно превосходящих сил напавшего на чашу страну  агрессора.  То  были
дни непрерывных боев, в ходе  которых  бригада  противостояла  массированным
танковым атакам Прага. Вместе с войсками 5-й армии ома  отступила  на  сотни
километров от границы.
 За  это  время  бригада  понесла  тяжелые  безвозвратные  потери:  1409
рядовых, свыше 150 младших командиров и 88 офицеров. Мы лишились  также  55%
орудий и более половины тягачей, автотранспорта и другой техники{15}. Хотя с
тех пор прошли десятилетия, по-прежнему тяжело думать об утратах, понесенных
тогда нашим народом.
 Но они не были напрасными, и пример того - первые итоги боевых действий
1-й артиллерийской противотанковой бригады.  О  них  говорят  скупые  строки
документа, написанного 20 июля 1941 г., но в то время  неизвестного  мне.  Я
впервые увидел его в начале 1967 г., т. е. почти 26 лет спустя, когда изучал
хранящиеся в архиве материалы 5-й армии. Вот этот документ: \51\
 "Наградной лист
 на  представление  к  правительственной  награде   1-й   артиллерийской
противотанковой бригады 5 армии орденом Красное Знамя.
 За период боевых действий с 23.6 по 19. 7. 41 г. 1-я артпротивотанковая
бригада показала себя как могучее средство  противотанковой  борьбы.  Бойцы,
командиры,  политработники  проявили  исключительную  стойкость,   упорство,
героизм и преданность социалистической Родине, партии... Там, где находились
подразделения 1 артпротивотанковой бригады, танкам противника  не  удавалось
прорывать огневую противотанковую оборону. По предварительным подсчетам, 1-я
ПТАБ (противотанковая артиллерийская бригада.- К. М.) с 22.6 по  15.7.41  г.
уничтожила более 300 тяжелых и средних вражеских танков, такое же количество
автомашин и мотоциклов.
 Своими героическими действиями бригада сдержала натиск противника и  не
дала возможности захвата немцами города Луцка к утру 25. 6. 41 г.,  как  это
значилось в приказе по 14-й бронетанковой дивизии противника.  Подразделения
бригады неоднократно оставались без пехоты,  иногда  попадали  в  окружение,
вели  борьбу  не  только  с  танками,  но  и  с  мотопехотой,  минометами  и
автоматчиками, зачастую  вынуждены  были  непосредственно  прикрывать  отход
пехоты. Бригада несла  потери,  личный  состав  не  щадил  своей  жизни,  но
поставленную задачу выполнял. После первых своих атак немецкие  танки  стали
бояться артиллерии и стремились всячески ее обходить.
 1-я арт. противотанковая бригада за свое геройство  и  отвагу  достойна
представления к правительственной награде орденом Красное Знамя.
 Командующий войсками 5-й армии генерал-майор танковых войск Потапов
 Член Военного совета дивизионный комиссар Никишев
 20 июля 1941 года"{16}.
 Я привел полностью текст наградного листа не только потому, что  в  нем
содержатся итоги и некоторые подробности боевых действий бригады  за  первые
недели войны. Он, кроме  того,  является  вообще  одним  из  очень  и  очень
немногих документов, касающихся этой бригады и сохранившихся в архивах.
 Среди них  имеется  и  одно  из  донесений  начальника  политуправления
Юго-Западного фронта Главному политическому управлению  РККА  от  9  августа
1941 г., в котором также дана высокая оценка действиям бригады{17}. Наконец,
сохранились и \52\ наградные  листы  на  26  бойцов,  младших  командиров  и
офицеров бригады, представленных в первые же дни войны Военным  советом  5-й
армии к высоким наградам. Из них четверо представлялись к присвоению  звания
Героя Советского Союза, 10-к награждению орденом Ленина, 6- орденом Красного
Знамени и еще 6 - орденом Красной Звезды. Ни  эти  20  отважных  воинов,  ни
бригада в целом не были, однако, награждены. Объяснить это можно  поражением
советских войск на Юго-Западном фронте.
 Есть еще один документ, который  нельзя  не  процитировать  здесь.  Это
доклад политотдела  бригады  начальнику  политотдела  5-й  армии  бригадному
комиссару Е. А. Кальченко,  датированный  2  августа  1941  г.  Он  особенно
интересен  тем,  что   показывает   исключительно   важную   роль,   которая
принадлежала в бригаде политработникам, всем коммунистам  и  комсомольцам  с
первого дня войны. Вот что было в нем сказано по  этому  поводу:  "Работники
политотдела большую часть времени проводили в батареях и  дивизионах.  Такие
формы партийно-политической  работы,  как  собрание  перед  боем,  совещание
боевого актива и политработников, мы  практиковали  редко.  Это  объясняется
тем, что противотанковая артиллерия стоит  на  открытых  позициях  и  лишнее
движение демаскирует орудия. Бой, как правило, всегда проходил днем. Вечером
же, наоборот, мы имели  возможность  проводить  короткие  совещания  боевого
актива.
 Особенно   хорошо   поставлена   работа   с   боевым   активом   712-го
артиллерийского полка (комиссар Б. И.  Дегтярев).  Комиссар  полка  лично  и
инструктор по пропаганде т. Чаус, секретарь партбюро т. Сегинадзе, работники
политотдела тт. Халимовский и Зуев систематически собирали и инструктировали
боевой актив  в  дивизионах.  В  результате  такой  работы  коммунисты,  как
правило, были в авангарде боевых действий...
 За период боев партийная комиссия  провела  16  заседаний,  на  которых
принято в партию 52 человека... Заседания партийной комиссии проходили,  как
правило, на огневых позициях.  Часто  они  прерывались.  Немцы  своим  огнем
мешали нормальному ходу работы парткомиссии... В партию  идут  лучшие  люди,
герои... Всего с момента боевых действий подано 140 заявлений".
 Поскольку происходила "непредусмотренная" массовая подача  заявлений  в
партию,    возникла    нехватка    соответствующей     документации.     "Мы
имеем,-докладывал  начальник  политотдела   бригады   батальонный   комиссар
Рябуха,- чистых бланков партийных билетов на членов ВКП (б) 30 комплектов  и
кандидатов  в  члены  ВКП  (б)  35  комплектов...  Выдача   (партдокументов)
задерживается  из-за  отсутствия  актов  на  выдачу  партбилетов   и   книги
регистрации выданных партбилетов. Мною приняты все меры к  тому,  чтобы  эту
документацию приобрести. В ближайших районах (т.  е.  в  районных  комитетах
партии) я ее не мог найти. 30 июля послал представителя в Черниговский обком
с просьбой выдать \53\ нам эти необходимые формы. Если и  там  не  достанут,
тогда прошу разрешения  отпечатать  акты  в  соответствии  с  формой  ЦК  на
машинке, а книгу сделать из общей тетради. В комсомол подано 195  заявлений,
принято  163  человека,   выписаны   документы   50   комсомольцам.   Чистых
комсомольских бланков также не имеем".
 Коммунисты и комсомольцы успешно помогали некоторым  бойцам  избавиться
от страха  перед  противником.  "Командир  орудия  комсомолец  Кудряшев  при
появлении фашистских танков и мотоциклистов сам стал за  наводчика.  Первыми
же снарядами вывел из строя два  немецких  средних  танка,  разогнал  группу
мотоциклистов и спокойно отошел на второй рубеж. Перевязав свою рану и  раны
своих товарищей, продолжал со второго рубежа вести бой с фашистами. Командир
орудия комсомолец Шимулюк хорошо замаскировал свое  орудие  и  ждал  подхода
фашистских танков, одновременно он вел наблюдение  за  полем  боя...  Метким
огнем своего орудия заставил замолчать  артиллерийские  точки  противника  и
показал  красноармейцам,  как  фашистские  "молодчики"   удирали   от   огня
комсомольца Шимулюка.
 Эти факты были широко использованы в системе воспитательной работы..."
 В том же  докладе  батальонный  комиссар  писал:  "Кровью  и  телом  мы
преградили путь движению крупных механизированных сил  противника.  Ни  один
вражеский танк, мотоциклист, фашистский солдат никогда  не  прорывался  там,
где стояли части 1-й артиллерийской противотанковой бригады"{18}.
 Нет, не исключением являлась  наша  бригада.  Так  сражались  советские
воины на всем Юго-Западном фронте. Только  вульгарной  фальсификацией  можно
назвать появляющиеся время от  времени  утверждения,  будто  войска  первого
эшелона прикрытия границы на этом фронте недостаточно  храбро  сражались.  В
действительности  войска  Юго-Западного   фронта   проявили   тогда   чудеса
храбрости. И только благодаря этому они, по оценке Маршала Советского  Союза
А. М. Василевского, "упорной обороной на длительное  время  сковали  главные
силы немецко-фашистской группы армий под Киевом, продолжая  создавать  явную
угрозу правому крылу группы  армий  "Центр",  наносившей  основной  удар  по
столице"{19}.
 Не на жизнь, а на смерть дрались с первых минут и  часов  войны  бойцы,
командиры и политработники всех частей и  соединений.  Героически  сражались
пограничники, уровцы, пехотинцы, артиллеристы,  танкисты,  летчики,  саперы,
связисты, воины всех родов войск. Они бились с врагом в любых, самых трудных
условиях. \54\
 Помню, войска 9-го, 19-го и 22-го механизированных корпусов, потеряв  в
боях танки, немедленно начинали действовать как общепоисковые  соединения  и
при этом ни в чем не уступали стрелковым соединениям, входившим в состав 5-й
армии. Танкисты,  взяв  в  руки  пулеметы  и  автоматы,  плечом  к  плочу  с
пехотинцами отражали атаки  врага  или  переходили  в  наступление,  воевали
славно, героически, самоотверженно.
 Так было на всем Юго-Западном фронте. Как я узнал уже  после  войны  из
политдонесения фронта от 18 октября 1941 г.,  за  первые  месяцы  боев  были
представлены  к  высоким  правительственным  наградам  3445  красноармейцев,
командиров и политработников, из них 927 танкистов, 658  артиллеристов,  614
пехотинцев, 192 кавалериста. Но  разве  можно  было  тогда,  в  тяжелые  дни
отступления,  учесть  и  зафиксировать  в  документах  все  подвиги   воинов
Юго-Западного фронта!
 Есть и еще один свидетель доблести и  героизма  советских  воинов.  Это
признания врага, из которых видно, ценою каких колоссальных потерь наступали
тогда фашистские войска. Потерь, которые уже несли в себе залог  их  будущих
поражений. Вот, например, записи первых дней войны, сделанные унтер-офицером
2-й  роты  36-го  танкового  полка,  который  действовал  вместе  с  другими
танковыми частями на нашем направлении.
 22 июня, после того как этот полк вторгся на советскую  территорию:  "Я
нахожусь   в   головной   походной   заставе.   Около   20    неприятельских
бомбардировщиков атакуют нас. Бомба за бомбой падают на нас, мы прячемся под
танками. Убит один мотоциклист нашего взвода, осколок распорол ему спину. Мы
продвинулись на несколько сот метров от дороги.  Бомбардировщики  противника
опять  настигли  нас.  Взрывы  раздаются   со   всех   сторон.   Истребители
обстреливают нас. Наших  истребителей  не  видно.  Война  с  русскими  будет
тяжелой... Стрелки вынуждены сражаться за каждую пядь земли..."
 Спустя три дня: "Трудно приходится нам воевать. Рота еще не подошла.  Я
один... Наконец, подходит часть роты. Один взвод танков полностью уничтожен.
Все потери еще не выяснены. Никто из нас никогда еще не участвовал  в  таких
боях, как здесь, в России. Поле сражения имеет ужасный вид. Такое мы еще  не
переживали..."{20}.
 То, что писал унтер-офицер о положении в  своей  роте,  происходило  во
всех частях противника,  действовавших  против  войск  нашего  Юго-Западного
фронта, в том числе  против  5-й  армии.  Это  подтвердил  и  вышеупомянутый
немецкий генерал А. Филиппи.  "Бои  на  киевском  направлении,-  писал  он,-
особенно  в  лесисто-болотистой  Припятской   области,   были   тяжелыми   и
кровопролитными... Постоянное наращивание сил противника, \55\ усиленно  его
сопротивления, активизация артиллерии и авиаци