боях и
раненых, но пока не награжденных. К 10 января  1945  г.  мы  смогли  вручить
высокие правительственные награды более чем 6 тыс. человек.
   Кроме того, только в стрелковых дивизиях примерно такое  же  количество
воинов получило нагрудные знаки за ранения. Воинское звание  ефрейтора  было
присвоено  2741  человеку.  В  красноармейские  книжки  были   внесены   все
необходимые отметки - о  принятии  присяги,  присвоении  званий,  участии  в
походах и боях, ранениях и награждениях. Почти 3 тыс.  семей  военнослужащих
послали справки о предоставляемых им льготах. Словом,  наверстали  в  данном
отношении все, что не сделали в течение последних месяцев напряженных боев.
   Это была очень важная работа, нужная каждому воину и армии в целом. Она
способствовала  еще  большему  морально-политическому  подъему  в   войсках,
явственнее  дала  почувствовать  всем  нам  заботу  и  внимание   Родины   к
фронтовикам.
   Что касается политуправления, возглавляемого генералом М. М.  Прониным,
то его деятельность в этот период была  чрезвычайно  плодотворной.  Под  его
руководством  в  частях  и  подразделениях  проводились  интересные  встречи
бывалых воинов с молодыми, сборы кавалеров  орденов,  митинги,  партийные  и
комсомольские собрания.
   Войска армии, охваченные высолим  наступательным  порывом,  к  середине
января были готовы к  нанесению  сокрушительного  удара  на  своем  участке.
Изготовились к наступлению и другие армии  4-го  Украинского  фронта  -  1-я
гвардейская генерал-полковника А. А. Гречко и 18-я генерал-лейтенанта А.  И.
Гастиловича.
   Был канун новых крупнейших операций  Красной  Армии  по  окончательному
разгрому врага. Главный удар должны были \519\ нанести в Восточной Пруссии и
на  варшавско-берлинском  направлении  войска  трех   Белорусских   и   1-го
Украинского фронтов.
   Несколько слов о предстоявших  действиях  1-го  Украинского  фронта,  с
которым 38-й армии предстояло взаимодействовать на краковском направлении.
   1-й   Украинский   фронт,   согласно   директиве   Ставки    Верховного
Главнокомандования, должен был нанести удар главными силами с  сандомирского
плацдарма в западном и северо-западном направлениях и  во  взаимодействии  с
1-м Белорусским фронтом разгромить кельце-радомскую группировку  противника.
Его  60-й  и  59-й  армиям  было  приказано  обеспечивать  действия  главной
группировки  с  юга  наступлением  на  Краков.  Им  предстояло  наступать  с
сандомирского плацдарма вдоль северного берега Вислы. 60-й армии была  также
поставлена задача прикрыть силами четырех стрелковых дивизий 80-километровый
участок к югу от этой реки вплоть до Ясло.
   Здесь на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов начиналась  полоса  нашей
38-й армии. Учитывая, что и нам нужно было наступать в направлении  Кракова,
нетрудно  понять,  насколько  важным  для  взаимодействия  являлось  строгое
согласование сроков нанесения ударов.
   1-й Украинский фронт перешел в наступление 12 января. Мощным ударом  он
прорвал оборону противника, разгромил вражеские  войска  и  два  дня  спустя
начал их преследование. Одновременно с ним для  отвлечения  внимания  и  сил
противника от участка 38-й армии, где 4-й Украинский фронт  наносил  главный
удар, перешла в наступление 18-я армия на кошицком  направлении.  В  тот  же
день готова была начать прорыв и 38-я армия. Однако командующий фронтом счел
нужным перенести наш удар на три дня  позднее,  что  в  дальнейшем,  как  мы
увидим, неблагоприятно отразилось на взаимодействии с правым соседом.
   Помню, когда в те дни мне позвонил  начальник  штаба  1-го  Украинского
фронта генерал В. Д. Соколовский и поинтересовался сроком перехода  армии  в
наступление, я ответил, что готов начать  его  одновременно  с  их  армиями.
Лучшим же временем для перехода 38-й армии в  наступление,  на  мой  взгляд,
было утро следующего дня после атаки правого соседа.  Суточного  срока  было
вполне достаточно, чтобы приковать внимание врага к району севернее Вислы и,
быть может, даже заставить его перебросить туда часть сил с нашего  участка.
Более же длительный разрыв мог, на мой взгляд, привести к тому, что даже при
весьма успешном продвижении 38-я армия не успеет достичь Кракова раньше  или
одновременно с войсками 1-го Украинского фронта.
   Эти соображения были мною доложены командующему фронтом. Не  сомневаясь
в том, что они будут одобрены, я приказал произвести в  ночь  на  13  января
смену дивизий на переднем крае.
   Но начало наступления все же было перенесено на 15 января. \520\

ГЛАВА XVI. ПО ДОРОГАМ ПОЛЬШИ И ЧЕХОСЛОВАКИИ

I
   И вот, наконец, наступила ночь, предшествовавшая нашему удару.
   Еще  не  рассвело,  когда  мы  закончили  разведку  боем,   в   которой
участвовали по две  стрелковые  роты  от  каждой  дивизии  первого  эшелона.
Встретив сильное огневое сопротивление, они отошли в исходное положение. Так
мы уточнили огневую систему противника и выявили, что он не отвел войска  из
первой траншеи. А это означало,  что  наше  наступление  являлось  для  него
неожиданностью.
   К тому времени перед фронтом армии оборонялись  части  545-й,  253-й  и
320-й пехотных дивизий. Они опирались на хорошо организованную систему огня,
прикрытую взрывными  и  проволочными  заграждениями,  усиленными  различными
инженерными сооружениями. Оборона врага была глубоко эшелонированной.
   Но в ней была своего рода ахиллесова пята - низкое моральное  состояние
фашистских войск.
   Давно прошли времена, когда гитлеровцы вели себя нагло и  самоуверенно.
Красная Армия сбила с них спесь.  Все  очевиднее  становилась  надвигавшаяся
катастрофа гитлеровской Германии, и это понимали уже  многие.  Свидетельство
тому - захваченный еще в сентябре 1944 г. секретный  циркуляр  Геббельса,  в
котором говорилось: "В  связи  с  последними  событиями  слово  "катастрофа"
прочно  вошло  в  обиход.  Это  слово  употребляется  даже   в   войсках   и
государственных учреждениях... Я прошу принять  меры  к  тому,  чтобы  слово
"катастрофа" было изъято из употребления, а также  из  всех  организационных
планов,  приказов  и  распоряжений,  так  как  оно   в   психологическом   и
политическом отношениях производит плохое впечатление"{301}.
   Гитлеровские солдаты страшились наступления Красной  Армии,  тем  более
что не знали, где оно последует. Кстати, из листовок вражеского командования
явствовало, что наш удар \521\ ожидался ими на их правом фланге,  между  тем
как мы готовились нанести его по левому флангу противника,  в  районе  Ясло.
Росло число сдавшихся в плен и перебежчиков из состава противостоявших  38-й
армии дивизий. Их рассказы свидетельствовали о крайнем упадке духа.
   Вот одно из этих показаний: "За какие  преступления  мы  обязаны  здесь
находиться, - спрашивают немецкие  солдаты...  Кроме  зеленых  мальчишек,  в
победу Германии никто не верит.  Солдаты  думают  только  о  спасении  своей
жизни... Настроение солдат на фронте,  здесь,  в  Карпатах,  обусловливается
постоянным физическим недомоганием и усталостью... Если говорить честно,  то
надежда на победу у солдат уже давно пошла к черту. И поэтому,  несмотря  на
жестокую дисциплину, то и дело повторяются случаи дезертирства из  армии.  В
ноябре у нас в  полку  был  расстрелян  солдат  4-й  роты.  Он  обвинялся  в
предательстве и разложении армии"{302}.
   Не приходится и говорить о том, насколько  все  это  было  непохоже  на
моральное состояние советских воинов. Каждый из них горел желанием  пойти  в
бой  с  врагом,  чтобы  довершить  его  разгром.  Эта  мысль  и  звучала   в
выступлениях на митингах, состоявшихся перед атакой во всех  подразделениях.
А за два часа до  боя  были  проведены  краткие  партийные  и  комсомольские
собрания, принявшие единое решение: "Коммунисты и комсомольцы будут в первых
рядах воинов, идущих в решительный бой для окончательного разгрома врага".
   Теперь все ждали сигнала.
   В 8  часов  15  минут  началась  артиллерийская  подготовка.  Выше  уже
говорилось, что она была тщательно  подготовлена.  Об  эффективности  же  ее
пусть говорят те, кто испытал на себе удар нашей артиллерии.  Вот  некоторые
показания взятых в дальнейшем в плен солдат и офицеров 545-й и 320-й дивизий
11-го армейского корпуса СС, в стык которых пришелся наш удар:
   "Неожиданно для всех заговорила русская артиллерия, и  с  такой  силой,
что никто не решался делать перебежку. Каждый  старался  плотнее  слиться  с
землей. Снаряды падали в окопы, на пулеметные точки, в ходы сообщения и даже
на блиндажи в лесу. Блиндажи, в которых были наши  солдаты,  разрушены.  Наш
взвод был обойден русскими во время артиллерийской стрельбы.  Казалось,  что
русские ворвались в окопы вместе со снарядами. Из 14 человек  нашего  взвода
шесть убито, а восемь попало в плен вместе с командиром взвода..."
   "Ваш удар был неожиданным. Артиллерия била прямо по траншеям, по минным
полям, по блиндажам в лесу.  Русские  появились  в  расположении  роты  тоже
неожиданно для нас, они ворвались в окопы, стреляя на ходу. Около меня сразу
было \522\ убито несколько человек. Меня с одним солдатом взяли в плен. Темп
вашего наступления был таков, что наши минометы не успели сделать ни  одного
выстрела".
   "В 5 часов утра у нас была боевая  тревога.  Когда  она  кончилась,  мы
облегченно вздохнули: "Слава богу, самое страшное прошло, ночь миновала". Но
не успели мы это  сказать,  как  началось  светопреставление.  Я  едва  смог
загнать людей в блиндаж. Там мы сбились в кучу и  решили:  будь  что  будет,
если Иван придет, поднимем руки".
   "Поразительный артиллерийский огонь, для описания которого у  меня  нет
слов, был для нас утром 15 января необычным сюрпризом. Только очень немногие
успели добежать до блиндажа и укрыться от губительного плотного огня русской
артиллерии. Остальные остались на месте. Из 70-80 человек нашей роты в живых
осталось очень мало. Наша рота  в  основном  измолота.  Уцелели  только  те,
которые сдались в плен. Я видел, как гибли те, которые  в  последний  момент
еще пытались спастись бегством".
   "Утром  15.1  начался  невероятной  силы  ураганный  обстрел.   Снаряды
ложились очень точно. Спасения не было. Сопротивляться мы  не  могли  -  все
было бесполезно, русские не давали поднять головы. Кто не погиб, тот  поднял
руки - и я тоже. Бежать было некуда. Мы видели, как русские стремительно нас
окружали"{303}.
   Да, действительно, сразу  же  вслед  за  ударом  артиллерии,  полностью
подавившим  огневую  систему  фашистов,  появились  в   расположении   врага
наступающие стрелковые подразделения. Им хорошо помогли саперы,  которые  во
время артиллерийской подготовки проделали проходы в минных полях противника.
   Воины  140-й,  70-й  гвардейской,  305-й  и  241-й  стрелковых  дивизий
поднялись в атаку в 9 часов 50 минут.  Дружным,  стремительным  броском  они
овладели первой и второй линиями траншей. Сопротивлявшиеся были  уничтожены,
поднявшие руки конвоировались в тыл.
   Наши воины действовали смело и  решительно.  Так,  помощник  начальника
штаба по разведке 1000-го стрелкового полка 305-й стрелковой дивизии старший
лейтенант В. С. Демидов,  ворвавшись  в  населенный  пункт  Глиник  Немецки,
уничтожил огнем автомата 14 фашистов. Рядовой 1002-го стрелкового полка  той
же дивизии И. А. Ефимец  первым  проник  во  вражескую  траншею.  11  солдат
противника он истребил и 2 взял в плен.
   К 14 часам дня  все  полки  первых  эшелонов  дивизий  преодолели  две,
местами три линии траншей и вышли к р. Вислока, выполнив  ближайшую  задачу.
Противник к этому времени усилил артиллерийский огонь из глубины. Возросло и
его сопротивление в населенных пунктах и на высотах. Но он  так  и  не  смог
\523\  помешать  форсированию  реки.   Первыми   преодолели   Вислоку   70-я
гвардейская и 140-я стрелковые, а вслед за ними и остальные дивизии  первого
эшелона армии.
   Не произошло ни малейшей заминки и после этого. С ходу развивая  успех,
дивизии упредили врага в занятии рубежа на противоположном берегу.  Он  имел
две линии траншей, расположенных в 80-200 м одна от другой  и  оборудованных
врезными ячейками через каждые 7-15 м. На ряде участков перед траншеями была
установлена спираль Бруно. Но так  как  мало  кому  из  гитлеровцев  удалось
отойти за реку, а резервы не подоспели, то этот оборонительный рубеж в целом
врагу  не  пригодился.  Только  305-я  стрелковая  дивизия   при   овладении
населенным пунктом Дембовец встретила организованное сопротивление, да и  то
лишь со стороны 153-го строительного батальона противника, брошенного в  бой
как стрелковое подразделение. Он был быстро разгромлен.
   К 18 часам ударная группировка армии полностью выполнила задачу дня. Но
все дивизии продолжали наступление. \524\
   Успешно   продвигалась   и   подвижная   группа    под    командованием
генерал-лейтенанта Н. И. Кирюхина. Она была введена в бой  после  того,  как
стрелковые части овладели рубежом р.  Вислока.  К  вечеру  подвижная  группа
основными силами сосредоточилась в Особнице, а  к  21  часу  овладела  узлом
дорог и населенным пунктом Вуйтова.  Выслав  оттуда  передовые  отряды,  она
начала действия на Горлице.
   К исходу дня войска армии вышли на рубеж  Пшисеки,  Харклова,  Особница
Южная, Добрыня, Завадка, Осек, Токи, Порай. Оборона противника была прорвана
на 16 км по фронту и на 18 км в глубину, освобождено 49 населенных  пунктов,
в том числе м. Дембовец и м. Осек. Железная и шоссейная дороги  из  Ясло  на
запад были перерезаны.
   Отлично действовали артиллеристы и минометчики. О  мощи  их  ударов  по
врагу можно судить и по тому, что за первый день боя они обрушили на  голову
врага около 136 тыс. снарядов и мин, для доставки которых потребовалось  122
вагона{304}.
   Наибольших успехов добился правофланговый 101-й стрелковый корпус.  Его
140-я и 70-я гвардейская стрелковые дивизии продвинулись на 5-6 км  западнее
рубежа, предусмотренного задачей дня.  Но  для  корпуса  генерала  Бондарева
нашлось в тот день еще одно важное дело. \525\
   Как  уже  говорилось,  мы  заблаговременно  приняли  меры  в  отношении
опорного пункта противника в г. Ясло. В частности, 140-я стрелковая  дивизия
выставила справа для прикрытия свой 258-й стрелковый полк. Теперь, когда она
ушла вперед, его предстояло сменить 295-м стрелковым полком 183-й стрелковой
дивизии, двигавшейся во втором эшелоне корпуса. Однако ход событий  показал,
что целесообразней овладеть г. Ясло и  тем  самым  полностью  избавиться  от
угрозы правому флангу и тылу 101-го стрелкового корпуса.
   Такое решение я и принял, хотя этот город находился  в  полосе  правого
соседа - 60-й  армии  1-го  Украинского  фронта.  Вечером  15  января  обоим
названным полкам  -  258-му  и  295-му  была  поставлена  задача  перейти  в
наступление одному - с юго-запада, а другому - с юго-востока и в ночном  бою
разгромить гарнизон противника.
   Выполняя приказ, полки при поддержке артиллерии  ворвались  в  город  с
двух сторон. Гарнизон противника оказал отчаянное  сопротивление.  В  помощь
ему вражеское командование подбросило подкрепление, но  и  это  не  помогло.
Засевшие в городе гитлеровцы были почти полностью уничтожены.
   Утром 16 января г. Ясло был освобожден. При этом отличились также 8-й и
46-й отдельные дивизионы бронепоездов, кроме того, чехословацкие 2-й  и  4-й
истребительно-противотанковые и 5-й пушечный артиллерийские  полки  капитана
Ивана Паздерки, майора Франтишека Вейта и майора артиллерии Алоиса Бочека.
   II
   В  последующие  три   дня   войска   армии   продолжали   стремительное
наступление.
   Противник пытался сдержать нас на промежуточных оборонительных рубежах,
оказывая  особенно  упорное  сопротивление  на  флангах.  Гитлеровцы  наспех
организовали контратаки и устраивали засады на путях движения  наших  войск.
Кроме отходивших частей 545-й пехотной и 320-й фолькс-гренадерской  дивизий,
в бой были брошены все находившиеся поблизости специальные части  противника
-  236-й  и   414-й   строительные,   965-й   и   1018-й   охранные,   101-й
железнодорожный, 323-й запасный  учебный  батальоны  и  даже  личный  состав
ветеринарной роты. Одновременно на участок прорыва перебрасывались войска  с
соседних участков фронта. Так, 17 января в полосе армии были отмечены  части
544-й пехотной дивизии, ранее находившиеся перед фронтом 60-й армии.
   Все  эти  "пожарные"  мероприятия  оказывали  мало  влияния   на   темп
наступления наших войск. Вражеское  командование  не  успевало  осуществлять
оборонительные мероприятия, так как наши войска везде упреждали  противника.
Наступление  было  \526\  не  только  стремительным,   но   и   непрерывным.
Подразделения и части останавливались только для кратковременного  отдыха  и
питания. Войска армии неудержимо шли все дальше на запад.
   По-прежнему  лучше  всех  действовал  101-й  стрелковый   корпус.   Его
командиру генерал-лейтенанту А. Л. Бондареву, командирам 70-й гвардейской  и
140-й стрелковых дивизий генералам И. А. Гусеву и  А.  Я.  Киселеву  и  всем
руководимым ими войскам Военный совет армии объявил благодарность за разгром
ясловской  группировки.  После  освобождения  Ясло   все   дивизии   корпуса
устремились вперед и лишь отдельные части отвлекались для прикрытия  правого
фланга.  Войска  корпуса  умело  взаимодействовали  с  передовыми   отрядами
подвижной группы, действовали слаженно, в тесном контакте. На всех реках они
захватывали мосты, упреждали противника в занятии рубежей обороны.
   Надо  сказать,  что  именно  стремительный  захват  мостов  позволил  в
короткий срок преодолеть три водных рубежа - Рону, Бялу, Дунаец  и  прорвать
заранее подготовленные по их берегам  три  оборонительных  рубежа.  Вот  как
действовали наши войска, например, у р. Ропа.
   Первой форсировала эту реку частью сил правофланговая 140-я дивизия. Не
дав закрепиться противнику на подготовленном рубеже, наши воины  устремились
на запад, в направлении населенного пункта Бинарова. В то же время  один  из
батальонов 285-го стрелкового полка 183-й стрелковой  дивизии,  продолжавшей
наступать во втором эшелоне корпуса, выполняя приказ,  из-за  левого  фланга
140-й стрелковой дивизии обошел Беч. Оттуда с запада  он  и  нанес  удар  по
фашистской охране моста через Ропу.
   Гитлеровцы не ожидали такого маневра, не смогли ни  удержать  мост,  ни
взорвать его, хотя он и был заминирован. Их группа, насчитывавшая 150 солдат
и офицеров, была  уничтожена  одним  ударом.  Батальон  захватил  здесь  два
железнодорожных состава, несколько складов с продовольствием и 10 автомашин.
После того как наши саперы извлекли из-под моста 200 кг взрывчатки, по  нему
без промедления двинулись войска, овладевшие  вскоре  и  населенным  пунктом
Беч.
   В это же время в центре полосы корпуса передовой отряд подвижной группы
уничтожил  засаду  в  составе  двух  "тигров".  После  этого  танк  старшего
лейтенанта И. А.  Чупилко  из  состава  31-й  гвардейской  танковой  бригады
захватил мост в районе ст. Загожаны, истребив его охрану.
   А на левом  фланге  войска  генерала  Бондарева  вели  бои  в  Горлице.
Противник поспешно отступал на рубеж р.  Бяла.  Еще  к  исходу  второго  дня
наступления наши войска продвинулись  здесь  на  25  км,  выйдя  на  ближние
подступы к этой реке. Они овладели 192 населенными  пунктами,  захватили  76
орудий, 7 минометов,  42  пулемета,  525  винтовок  и  автоматов,  \527\  47
бронеединиц, 5 железнодорожных эшелонов, 10 разных складов и т. п.
   Воспользовавшись   усилившимся   беспорядком   в   отходивших   войсках
противника, наши части уже утром 17 января во многих местах  форсировали  р.
Бяла, а в районе  Ценжковице  захватили  неповрежденный  мост.  Здесь  183-я
стрелковая дивизия из второго эшелона 101-го стрелкового корпуса  без  помех
переправилась на западный берег и была введена в бой  для  наращивания  силы
удара.
   В этот день войска армии продвинулись еще  на  25  км  и  овладели