ия.
   - А что, разве не так? - Он снова обратился к камню. - Сотоварищ мой, сэр
Улаф, более знаком и с троллями, и с наречием их, нежели я.  Он  и  поведает
Троллям-Богам, что Киргон похитил их детищ.
   - Тогда призову я их дух, дабы сотоварищ твой мог говорить с ними.
   Камень дрогнул в руке Спархока, и вновь возникли  те  гигантские  фигуры,
которые он видел в храме Азеша, - только на этот раз они были близко,  и  он
мог разглядеть их, о  чем  искренне  сожалел.  Поскольку  их  сущность  была
заперта в Беллиоме, их силуэты были очерчены лазурным свечением. Тролли-Боги
высились над ним,  злоба  искажала  их  полузвериные  лица,  и  только  сила
Беллиома сдерживала их ярость.
   - Ну что ж, Улаф, - сказал Спархок. - Положение опасное. Постарайся  быть
очень, очень убедительным.
   Рослый генидианец с трудом сглотнул и выступил вперед.
   - Я - Улаф из Талесии, - проговорил он на языке троллей. -  Я  говорю  от
имени Анакхи, творения Беллиома. Я принес слово о  ваших  детях.  Будете  вы
слушать меня?
   - Говори, Улаф из Талесии. - Судя по треску пламени в великанском голосе,
это был Кхвай, бог огня.
   На лице Улафа появилось выражение мягкого упрека.
   - Мы удивлены тем, что вы сделали, - сказал он. - Почему вы отдали  своих
детей Киргону?
   - Что?! - проревел Кхвай.
   - Мы  думали,  что  вы  хотели  этого,  -  продолжал  Улаф  с  притворным
удивлением. - Разве вы не велели вашим детям покинуть родные  места  и  идти
много снов по льду-который-не-тает в эти чужие земли?
   Кхвай завыл, молотя по земле обезьяньими кулаками, подымая  тучи  пыли  и
дыма.
   - Когда это случилось? - спросил другой голос, жирный и чмокающий.
   - Две зимы назад, Гхномб, - ответил Улаф на вопрос бога еды. - Мы думали,
что вы знали. Голубая Роза призвала вас, чтобы мы  спросили,  зачем  вы  это
сделали. Наши боги хотят знать, почему вы нарушили договор.
   - Договор? - переспросил Стрейджен, когда Сефрения перевела слова Улафа.
   - Мы заключили с ними соглашение, -  пояснила  Флейта.  -  Мы  не  хотели
уничтожать троллей, а потому обещали Троллям-Богам, что не тронем их  детей,
если они не выйдут за пределы Талесийских гор.
   - Когда это произошло?
   - Двадцать пять тысяч лет назад - приблизительно.
   Стрейджен с трудом сглотнул.
   - Почему ваши дети слушают Киргона, если вы не велели им? - спросил Улаф.
   Одна из гигантских фигур вытянула непомерно  длинную  руку,  и  громадная
ладонь нырнула в пустоту, постепенно исчезая в ней, как исчезает палка, если
воткнуть ее в лесное озерцо.  Когда  ладонь  вынырнула  назад,  пальцы  бога
сжимали отчаянно брыкающегося тролля. Бог заговорил, грубо и резко спрашивая
о чем-то. Язык был определенно тролличий - сплошное рычание и ворчание.
   - Вот это уже любопытно, - пробормотал Улаф.  -  Оказывается,  даже  язык
троллей меняется с годами.
   - Что он говорит? - спросил Спархок.
   - Не могу разобрать, - ответил Улаф. - Язык настолько древний, что  я  не
понимаю почти ни одного слова. Зока требует у него ответа.
   - Зока?
   - Бог плодородия, - пояснил Улаф, напряженно вслушиваясь.
   - Тролль в смятении, - сообщил он. - Говорит, что все они  думали,  будто
подчиняются своим богам. Видно, маскировка Киргона  была  идеальной.  Тролли
очень близки своим богам и легко распознали бы малейшую разницу.
   Зока взревел и швырнул визжащего тролля в пустоту.
   - Анакха! - проревела одна из громадных фигур.
   - Кто это? - шепотом спросил Спархок.
   - Гхворг, -  также  тихо  ответил  Улаф,  -  Бог  убийства.  Будь  с  ним
осторожен, Спархок. Он очень раздражителен.
   - Я слушаю, Гхворг, - ответил Спархок чудовищному гиганту.
   - Освободи нас из власти твоего отца.  Отпусти  нас.  Мы  должны  вернуть
своих детей.
   С клыков бога убийства капала кровь. Спархоку как-то не хотелось  гадать,
чья это может быть кровь.
   - Позволь мне, - шепотом сказал Улаф. - Это выше власти Анакхи, -  громко
продолжал  он.  -  Заклинание,  которое  пленило  вас,  сделал  Гвериг.  Это
заклинание троллей, и Анакха не знает его.
   - Мы научим его заклинанию.
   - Нет! - вмешалась вдруг Флейта,  забыв  о  том,  что  собиралась  только
наблюдать. - Это мои дети!  Я  не  позволю  вам  осквернять  их  тролличьими
заклинаниями!
   - Мы молим тебя, Богиня-Дитя! Освободи нас! Наши дети разлучены с нами!
   - Моя семья никогда не согласится. Ваши дети считают  наших  детей  едой.
Если Анакха освободит вас, ваши дети пожрут наших. Этому не бывать.
   - Гхномб! - проревел Кхвай. - Дай ей ручательство!
   Гигантское лицо бога еды исказила мука.
   - Не могу! - почти прорыдал он. - Это умалит меня! Наши дети должны есть!
Все, что живет, - еда!
   - Наши дети погибнут, если ты не согласишься! -  Трава  под  ногами  бога
огня задымилась.
   -  Кажется,  я  вижу,  за  что  можно  зацепиться,  -  пробормотал   Улаф
по-эленийски. И снова заговорил на языке троллей:
   - Слова Гхномба справедливы. Почему он один должен умалить  себя?  Каждый
из вас должен умалиться. Иначе Гхномб не согласится.
   - Он говорит верно! - взвыл Гхномб. -  Я  не  умалю  себя,  если  все  не
умалятся.
   Другие Тролли-Боги скорчились, и на их уродливых лицах отразилась  та  же
мука, что и на лице Гхномба.
   - Чего ты хочешь? - голос принадлежал богу, который до сих пор молчал.
   - Бог льда, - шепотом представил Улаф говорящего. - Шлии.
   - Умалите себя! - упрямо потребовал Гхномб. - Я не соглашусь, если вы  не
согласитесь!
   - Тролли! - вздохнула  Афраэль,  закатив  глаза.  -  Примете  ли  вы  мое
посредничество? - обратилась она к чудовищным божествам.
   - Мы слушаем твои слова, Афраэль, - с сомнением ответил Гхворг.
   - Наши цели едины, - начала Богиня-Дитя. Спархок застонал.
   - В чем дело? - быстро спросил Улаф.
   - Она собирается произнести речь - ничего не скажешь, нашла время!
   - Заткнись, Спархок! - огрызнулась Богиня-Дитя. - Я знаю что делаю! - Она
вновь повернулась к Троллям-Богам.
   -  Киргон  обманул  ваших  детей,  -  начала  она.  -  Он  привел  их  по
льду-который-не-тает, чтобы в этом месте они воевали с моими детьми.  Киргон
должен быть наказан!
   Тролли-Боги проревели свое согласие.
   - Вы присоединитесь ко мне и моей семье, чтобы причинить боль Киргону  за
то, что он сделал?
   - Мы причиним ему боль сами, Афраэль! - прорычал Гхворг.
   - И сколько ваших детей умрет при этом? Мои дети могут преследовать детей
Киргона в землях солнца, где ваши дети умрут. Присоединитесь вы к нам, чтобы
Киргон страдал сильнее?
   - В ее словах мудрость, - сказал своим собратьям Шлии. Изо рта бога  льда
вырывался пар, хотя было тепло, и снежинки, мерцая, сыпались из  пустоты  на
его массивные плечи.
   - Гхномб должен согласиться, чтобы его дети не  ели  моих,  -  настаивала
Афраэль. - Если он не согласится, Анакха не освободит вас из  власти  своего
отца!
   Гхномб застонал.
   - Гхномб должен согласиться, - продолжала она. - Если он не согласится, я
не позволю Анакхе освободить вас, и ваши дети достанутся Киргону. Гхномб  не
согласится, если все вы тоже не умалите себя. Гхворг! Твои  дети  больше  не
должны убивать моих детей!
   Гхворг воздел к небу огромные лапы и завыл.
   - Кхвай! - неумолимо продолжала Афраэль.  -  Ты  должен  смирить  пожары,
которые сжигают  леса  Талесии  каждый  год,  когда  солнце  возвращается  в
северные земли!
   Кхвай подавил рыдание.
   - Шлии! - резко бросила Афраэль. - Ты должен сдержать реки льда,  которые
сползают с гор. Пусть они тают, когда достигают долин.
   - Нет! - взвыл Шлии.
   - Тогда ты потеряешь всех своих детей. Сдержи реки льда, или будешь  один
рыдать в северных пустошах. Зока! Каждая самка тролля будет  производить  на
свет не больше двоих детенышей.
   - Никогда! - проревел Зока. - Мои дети должны плодиться!
   - Твои дети сейчас принадлежат Киргону. Ты хочешь умножать силу  Киргона?
- Она помолчала, глаза ее сузились. - Последнее соглашение я требую  от  вас
всех, иначе я не позволю Анакхе освободить вас.
   - Что ты требуешь, Афраэль? - спросил Шлии стылым, как лед, голосом.
   - Ваши дети бессмертны. Мои - нет. Ваши дети тоже должны умирать - каждый
в назначенное ему время.
   Тролли-Боги разразились исступленным гневным воем.
   - Верни их в их темницу, Анакха, - сказала Афраэль. -  Они  не  согласны.
Торг закончен. - Она сказала это на языке троллей,  явно  предназначая  свои
слова для взъярившихся Троллей-Богов.
   - Подожди! - закричал Кхвай. - Подожди!
   - Ну что? - спросила она.
   - Позволь нам отойти от тебя и твоих  детей,  чтобы  могли  обсудить  это
чудовищное требование.
   - Только недолго, - сказала Афраэль. - Мое терпение коротко.
   Пять гигантских фигур отступили вглубь пастбища.
   - Ты уверена, что не зашла слишком далеко? - спросила  Сефрения.  -  Твое
последнее требование может  уничтожить  всякую  возможность  договориться  с
ними.
   - Я так не думаю, - ответила Афраэль. - Тролли-Боги неспособны  думать  о
будущем. Они живут настоящим, а в настоящем для них важнее  всего  отнять  у
Киргона своих  троллей.  -  Богиня-Дитя  вздохнула.  -  На  самом  деле  мое
последнее требование - самое важное. Люди и тролли не  могут  жить  в  одном
мире. Кто-то должен исчезнуть с лица земли. Я предпочитаю,  чтобы  это  были
тролли, а ты?
   - Ты очень жестока, Афраэль. Ты вынуждаешь  Троллей-Богов  способствовать
вымиранию их собственных приверженцев.
   - Тролли так или иначе обречены, - со вздохом сказала  Богиня-Дитя.  -  В
мире слишком много людей. Если тролли станут смертными,  они  попросту  тихо
исчезнут. Если вам,  людям,  придется  перебить  их,  половина  человечества
погибнет вместе с ними. Я столь же нравственна, сколь и прочие боги. Я люблю
своих детей и не хочу, чтобы половину их убили и съели в Талесийских горах в
войне с троллями не на жизнь, а на смерть.
   - Спархок, - сказал Стрейджен, - помнится, когда мы шли через  Пелозию  в
Земох, Кхвай  сделал  так,  чтобы  ты  мог  видеть  Мартэла  и  слушать  его
разговоры.
   Спархок кивнул.
   - Может Афраэль это сделать?
   - Я же здесь, Стрейджен, - заметила Флейта. - Почему бы тебе не  спросить
об этом у меня?
   - Нас еще не представили друг другу надлежащим образом,  Божественная,  -
ответил он с изящным поклоном. - Так ты можешь  сделать  это?  Поговорить  с
кем-то, кто находится на другом конце мира?
   - Могу, но мне такое не по душе, - ответила она.  -  Я  предпочитаю  быть
рядом со своим собеседником.
   - Моя  богиня  придает  большое  значение  прикосновениям,  Стрейджен,  -
пояснила Сефрения.
   - А, понимаю.  Ну  что  ж,  когда  Тролли-Боги  вернутся  -  и  если  они
согласятся на наши непомерные требования, - я хочу, чтобы Спархок  или  Улаф
попросили Кхвая оказать мне услугу. Мне нужно потолковать с Платимом.
   - Они возвращаются,  -  предостерег  Вэнион.  Все  повернулись  к  жутким
фигурам, которые брели к ним по желтой осенней траве пастбища.
   - Ты не оставила нам выбора, Афраэль, - убитым голосом произнес Кхвай.  -
Мы должны принять твои жестокие условия. Мы должны  спасти  наших  детей  от
Киргона.
   - Вы больше не будете убивать и есть моих детей?
   - Не будем.
   - Вы больше не будете сжигать леса Талесии? Кхвай застонал и кивнул.
   - Вы больше не будете заполнять долины ледниками?
   Шлии, всхлипывая, подтвердил свое согласие.
   - Ваши тролли больше не будут множиться, как кролики?
   Зока горестно взвыл.
   - Ваши дети будут стареть и умирать, как все живые существа?
   Кхвай закрыл лицо громадными ладонями.
   - Да! - прорыдал он.
   - Тогда мы объединимся и вместе  будем  воевать  с  Киргоном.  Сейчас  вы
вернетесь в сердце  Беллиома.  Анакха  доставит  вас  туда,  где  ваши  дети
страдают в рабстве у Киргона. Там он освободит вас, и вы вырвете своих детей
из злобных рук Киргона. А потом мы вместе причиним боль Киргону. Мы  сделаем
его боль такой, как боль Азеша!
   - ДА! - хором прорычали Тролли-Боги.
   - Решено! - звонким голосом объявила Афраэль. - Еще одна просьба,  Кхвай,
- в знак нашего союза. Это мое дитя хочет  говорить  с  человеком  по  имени
Платим в Симмуре, в далекой Элении. Сделай это.
   - Сделаю, Афраэль. - Кхвай вытянул громадную руку, и с его пальцев стекла
на траву завеса неподвижного огня.
   За ней проступила спальня, где на кровати, оглушительно храпя, растянулся
толстяк.
   - Проснись, Платим! - резко сказал Стрейджен.
   - Пожар! - пронзительно вскрикнул Платим, пытаясь сесть.
   - Заткнись! - прикрикнул Стрейджен. - Нет никакого пожара. Это магия.
   - Стрейджен? Это ты? Где ты?
   - За огнем. Ты, скорее всего, не можешь меня увидеть.
   - Ты что, учишься магии?
   - Да так,  понемножку,  -  скромно  солгал  Стрейджен.  -  Теперь  слушай
внимательно. Я не знаю, сколько продержится заклинание. Свяжись с Арнагом из
Кадаха. Попроси его убить графа Герриха. Мне некогда  объяснять.  Это  очень
важно, Платим. Это часть того, что мы делаем здесь, в Дарезии.
   - Герриха? - с сомнением переспросил Платим. -  Это  обойдется  недешево,
Стрейджен.
   - Возьми деньги у Лэнды. Скажи, что это по приказу Эланы.
   - А это и вправду так?
   - Ну... будь она здесь, она бы так и приказала. Когда я  увижусь  с  ней,
попрошу ее одобрения. Теперь слушай очень внимательно - это  самое  главное.
Геррих должен быть убит через пятнадцать дней, начиная с сегодняшнего, -  не
через четырнадцать и не через шестнадцать, а именно пятнадцать.  Это  крайне
важно.
   - Ладно, я позабочусь об этом. Скажи Элане,  что  через  пятнадцать  дней
граф Геррих умрет. Что-нибудь еще? Этот колдовской огонь  действует  мне  на
нервы.
   - Узнай, с кем связан Геррих, и убей их всех тоже - пелозийских  баронов,
которые совершенно точно в союзе с ним, и других, кто окажется замешанным  в
его дела. Ты знаешь, кого я имею в виду - таких, как граф Белтон.
   - Хочешь, чтобы и их всех убили одновременно?
   - По возможности  -  да.  Геррих,  однако,  важнее  прочих.  -  Стрейджен
задумчиво поджал губы. - Раз уж ты взялся за это, прикончи  заодно  и  Авина
Воргунссона - просто так, на всякий случай.
   - Считай, что он уже мертв, Стрейджен.
   - Ты настоящий друг, Платим.
   - Друг, как же! Заплатишь по обычным расценкам.
   Стрейджен вздохнул.
   - Хорошо, - скорбно сказал он.
   - Как сильно ты привязан к своему эленийскому Богу, Стрейджен? - спросила
Афраэль, когда они возвращались в Материон.
   - Я агностик, Божественная.
   - Не хочешь ли исследовать эту фразу на предмет  соответствия  логике?  -
весело ухмыляясь, осведомился Вэнион.
   - Логичность - признак мелкого ума, мой  лорд,  -  высокомерно  отозвался
Стрейджен. - А почему ты об этом спрашиваешь, Афраэль?
   - Значит, ты не принадлежишь на самом деле ни одному богу?
   - Выходит, что так.
   Сефрения хотела что-то сказать, но Афраэль вскинула руку, обрывая ее.
   - Может быть, согласишься тогда служить мне? - предложила Богиня-Дитя.  -
Я могу сделать для тебя множество замечательных вещей.
   - Ты не должна так поступать, Афраэль! - возмутилась Сефрения.
   - Помолчи, Сефрения. Это наше со Стрейдженом дело. Пора мне уже расширить
поле деятельности. Стирики очень милы, но  эленийцы  бывают  куда  забавнее.
Кроме того, и я, и  Стрейджен  -  воры.  Между  нами  много  общего.  -  Она
улыбнулась светловолосому талесийцу. - Подумай, милорд. Мне не так уж трудно
служить. Пара поцелуев, букет цветов - и я совершенно счастлива.
   - Она лжет тебе, Стрейджен, - предостерег Спархок. - Служба Афраэли - это
такое полное и окончательное рабство, что ты и вообразить себе не можешь.
   - Ну... - Богиня-Дитя умильно  улыбнулась,  -  конечно,  если  хорошенько
задуматься, так оно и есть, но, ведь если нам всем хорошо, какое  это  имеет
значение?

ГЛАВА 26

   Было еще темно, несколько часов до рассвета, как определил Спархок, когда
Миртаи вошла в королевскую опочивальню - как обычно без стука.
   - Просыпайтесь!  -  громко  сказала  золотокожая  великанша.  Миртаи  при
необходимости становилась в высшей степени бесцеремонной.
   Спархок сел на кровати.
   - Что случилось? - спросил он.
   - К городу приближается  огромный  флот,  -  ответила  она.  -  Либо  это
действительно флот, либо дэльфы научились ходить по воде. На востоке столько
огней, что хватит осветить небольшой город.  Одевайся,  Спархок.  Я  разбужу
остальных. - С этими словами она развернулась и вышла из спальни.
   - Хорошо бы она научилась  стучать,  -  пробормотал  Спархок,  отбрасывая
одеяло.
   - Запирать двери на  ночь  -  твоя  обязанность,  -  напомнила  Элана.  -
Думаешь, нам грозят неприятности?
   - Понятия не имею. Сарабиан не говорил, что ожидает прибытия флота?
   - Мне, во всяком случае, не говорил, - ответила королева, тоже  выбираясь
из постели.
   - Пойду-ка посмотрю, в чем дело. - Спархок потянулся за  плащом.  -  Тебе
совсем необязательно выходить наружу, любовь моя. На парапете сейчас зябко.
   - Нет, я хочу сама посмотреть, в чем дело.
   Они вышли из опочивальни. Из своей комнаты  в  ночной  рубашке  появилась
принцесса Даная, протирая кулачком глаза и волоча за собой Ролло. Она  молча
подошла к Спархоку, и он, не задумываясь, подхватил ее на руки.
   Втроем они вышли в коридор и по лестнице поднялись на вершину башни.
   Келтэн и  Сарабиан  уже  стояли  на  восточной  стороне  донжона,  поверх
укреплений глядя на огни, струившиеся цепочками в воде на востоке.
   - Кто бы это мог быть, по-вашему?  -  спросил  Спархок,  присоединяясь  к
друзьям.
   - Не имеем ни малейшего понятия, - отозвался Келтэн.
   - Может быть, это тамульский флот? - спросила Элана у императора.
   - Возможно, - ответил он, - но, если это так, он выполняет не мой приказ.
   Спархок отступил на несколько шагов.
   - Что это за корабли? - шепотом спросил он у дочери.
   - А вот и не скажу, дорогуша, - ехидно улыбнулась она.
   - Прекрати. Я должен знать, кто это.
   - Узнаешь через... - она прищурилась, глядя на цепочки огней на  востоке,
- через пару часов, я полагаю.
   - Я хочу знать, кто это, - не отступал он.
   - Да, я понимаю, но хотеть - не всегда значит получить, отец,  а  я  тебе
ничегошеньки не скажу.
   - О Боже! - простонал он.
   - Да? - невинно отозвалась Даная. - Слушаю тебя.

***

   Рассвет  был  ржаво-красным,  безветренным.  Дым  из   труб   огнеглавого
Материона  неподвижно  висел  в  воздухе,  затуманивая  свет,  исходивший  с
востока. Спархок и другие рыцари подняли  атанский  гарнизон,  облачились  в
доспехи и выехали к гавани.
   Приближавшиеся суда были явно камморийской  постройки,  но  с  некоторыми
изменениями. Вдоль бортов прибавились ряды весел.
   - Кто-то очень торопился попасть сюда, -  заметил  Улаф.  -  Камморийское
судно при попутном ветре делает по тридцать лиг  в  день,  а  если  добавить
весла, выходит до пятидесяти.
   -  Сколько  там  кораблей?  -  спросил  Келтэн,  щурясь   и   разглядывая
приближающийся флот.
   - По-моему, около сотни, - ответил рослый талесиец.
   - На ста судах можно перевезти много народа, - заметил Сарабиан.
   - Достаточно, чтобы было о чем тревожиться, ваше величество, - согласился
Вэнион.
   Однако когда  корабли  приблизились  к  гавани,  на  мачтах  развернулись
красно-золотые  стяги  Церкви,  и,  когда  флагман  подошел  ближе,  Спархок
разглядел на носу  корабля  две  знакомые  фигуры.  Один  из  прибывших  был
плечист, с круглым лицом и могучей грудью. Он радостно  ухмылялся  до  ушей.
Второй, низенький и толстый, тоже ухмылялся.
   - Что это вас задержало? - прокричал Улаф через воду, отделявшую  корабль
от берега.
   - Классовые предрассудки! - крикнул в ответ Тиниен.  -  Рыцари  считаются
благородными господами, а потому возражали против  того,  чтобы  становиться
гребцами!
   - Ты посадил рыцарей на весла?! - ошеломленно воскликнул Вэнион.
   - Это просто  новое  физическое  упражнение,  лорд  Вэнион!  -  отозвался
патриарх Эмбан. - Архипрелат заметил, что воины  господни  слегка  размякли.
С