Мы  и  раньше  не  раз
спорили об этом. Прекрати, говорю!
   - Я что-то ничего не понимаю, - созналась Ксанетия.
   - Это потому, что ты привыкла ощущать ее присутствие,  сестра,  -  устало
пояснила Сефрения. - Она не должна так открыто щеголять  своей  божественной
сутью, когда находится среди приверженцев другого бога. Это в высшей степени
невоспитанно, и она это знает,  а  делает  так  лишь  затем,  чтобы  позлить
Эдемуса. Удивляюсь, как это еще она не сравняла с землей весь город  или  не
подожгла солому на крышах излучением своей божественной сути.
   - Ты говоришь отвратительные вещи, Сефрения! - упрекнула ее Афраэль.
   - Так веди себя прилично.
   - Не буду. Эдемусу можно, а мне нет?
   Сефрения вздохнула, закатив глаза.
   Они вошли в южное крыло огромного города-дома, который представлял  собой
Дэльфиус, и по тускло освещенному коридору подошли к дверям  жилища  Кедона.
Анари ожидал их, и на  его  древнем  лице  было  написано  изумление.  Когда
слепящий свет, бывший Эдемусом, приблизился  к  нему,  он  упал  на  колени,
однако его бог потускнел, принял человеческий облик и с  сердечностью  помог
старику подняться.
   - В сем нет необходимости, старый мой друг, - проговорил он.
   - Послушай, Эдемус, - воскликнула Афраэль, - да ты же красавец! И к  чему
было скрывать от нас этакую красоту в пятне света?
   Слабая усмешка промелькнула на вечно юном лице бога дэльфов.
   - Не пытайся обольстить меня сладкими речами, Афраэль. Хорошо  ведом  мне
твой нрав и ведомы твои уловки. Не так легко будет тебе уловить меня в  свои
тенета.
   - В самом деле? Однако же ты уже уловлен, Эдемус. Ныне  я  лишь  играю  с
тобой, не более. Сердце твое давно уже в моей руке. Настанет время, когда  я
сожму его, и ты станешь всецело моим. - И  Богиня-Дитя  рассмеялась  звонким
серебристым смехом. - Впрочем, кузен, это наше с тобой личное дело. Сейчас у
нас достаточно иных хлопот.
   Ксанетия нежно обняла почтенного Кедона.
   - Как ты, верно, понял уже, дорогой мой  старинный  друг,  грядут  важные
перемены. Грозная опасность,  пред  ликом  коей  мы  все  оказались,  грозит
изменить весь наш мир. Поговорим прежде о сей опасности, а потом уже будем в
свое удовольствие дивиться тому, как все вокруг переменилось.
   Кедон провел их по трем истертым от времени ступенькам в знакомую комнату
с низким потолком, вогнутыми белыми стенами, удобной  мебелью  и  очагом,  в
котором жарко плясал огонь.
   - Расскажи им обо всем, Ксанетия,  -  предложила  Афраэль,  взбираясь  на
колени Сефрении. - Это, по  крайней  мере,  объяснит,  почему  мне  пришлось
нарушить все правила и явиться сюда. - Она лукаво взглянула  на  Эдемуса.  -
Что бы ты там ни думал, кузен, я знаю правила приличия, просто у нас  сейчас
неотложные дела.
   Сефрения откинулась в кресле, слушая, как Ксанетия повествует о  событиях
последних месяцев. В Дэльфиусе царило ощущение мира, ничем не потревоженного
покоя, которое Сефрения не сумела уловить в минувшее пребывание здесь. Тогда
ее разум был настолько поглощен исступленной ненавистью, что  она  почти  не
обращала внимания на окружающее. Дэльфы хотели,  чтобы  Спархок  отделил  их
долину от всего мира, - но вряд  ли  в  этом  была  необходимость.  Они  уже
существовали отдельно от мира - настолько отдельно, что, казалось, перестали
быть людьми. Странным образом Сефрения завидовала им.
   - Раздражает, правда? - прошептала ей на  ухо  Богиня-Дитя.  -  А  слово,
которое ты ищешь, - "безмятежность".
   - И ты делаешь все, что в твоей власти, чтобы нарушить ее, верно?
   - Дэльфы все еще принадлежат этому миру, Сефрения, - хотя и ненадолго.  Я
просто напоминаю им о нашем существовании.
   - Ты дурно ведешь себя с Эдемусом.
   - Я стараюсь вернуть его к действительности, только и всего. Десять тысяч
лет он был сам по себе и уже забыл, что такое наша компания. Я ему  об  этом
напомнила. В сущности, ему это даже на пользу.  Он  уже  начал  погрязать  в
самодовольстве.  -  Афраэль  соскользнула  с  колен  сестры.  -  Извини,   -
продолжала она, - но пришло время дать ему еще один урок.
   Она пересекла комнату и остановилась перед Эдемусом,  умильно  заглядывая
ему в лицо своими большими темными глазами.
   Бог дэльфов  был  так  поглощен  рассказом  Ксанетии,  что  едва  заметил
Афраэль, и, когда она протянула к нему руки, он рассеянно поднял ее и усадил
к себе на колени.
   Сефрения улыбнулась.
   - И совсем недавно, - завершала Ксанетия свое повествование, - юному сэру
Бериту присланы были новые указания. Велено ему повернуть  и  направиться  в
город Супаль, что на берегу Арджунского моря. О  сих  переменах  сообщил  он
Богине-Дитя, она же, в свою очередь, осведомила всех нас. Тролли-Боги  имеют
намерение перенести сэра Улафа и сэра Тиниена в Супаль и сокрыть  их  там  в
том, что сами они называют "He-Время". Полагают они,  что  буде  наши  враги
представят там королеву Элану, дабы обменять ее на Беллиом,  выйдут  они  из
своего укрытия и спасут королеву.
   - "He-Время"? - озадаченно переспросил Кедон.
   - Остановленное мгновение, - пояснила Афраэль. - Тролли ведь охотники,  и
их боги отыскали для них укрытие, чтобы  они  могли  невидимыми  выслеживать
добычу. Хитроумная выдумка, но у нее есть свои недостатки.
   Эдемус что-то спросил у нее на языке, который Сефрения  не  раз  пыталась
выучить, но так и не сумела понять в нем ни слова. Афраэль отвечала  быстро,
сухим деловитым тоном, дополняя свой ответ замысловатыми жестами.
   - Ах вот как, - наконец проговорил Эдемус, снова переходя на  тамульский,
и на лице его выразилось понимание. - Какая, однако, странная идея.
   - Ты же знаешь Троллей-Богов, - отозвалась Афраэль, скорчив гримаску.
   - Неужто ты и впрямь вынудила их согласиться на чудовищные твои условия?
   - У меня было то, что им хотелось получить, - пожала она плечами.  -  Они
вот уже три сотни веков пытались измыслить  способ  вырваться  из  Беллиома.
Конечно, мои условия им очень не понравились, но у них не было выбора.
   - Ты весьма жестокосердна, Афраэль.
   - Ничуть. Мной  двигала  необходимость,  а  необходимость  не  бывает  ни
жестока, ни милосердна. Она просто есть.  Пару  дней  назад  при  встрече  я
расцеловала их, и это поправило им настроение - то есть после того, как  они
сообразили, что я не собираюсь их перекусать.
   - Не может быть! - откровенно ужаснулся Эдемус.
   - Они не так уж и плохи, - защищалась Афраэль. -  Я,  конечно,  могла  бы
почесать их за ушами, но на это они могли бы  и  обидеться,  так  что  я  их
попросту расцеловала. - Она усмехнулась. - Еще пара поцелуев - и  они  стали
бы лизать мне руки, точно щенята.
   Эдемус выпрямился в кресле  и  вдруг  ошеломленно  моргнул,  словно  лишь
сейчас сообразив, где именно сидит Богиня-Дитя.
   Она одарила его одной из своих загадочных улыбочек и погладила по щеке.
   - Ничего страшного, кузен, - сказала она. - Ты скоро привыкнешь. Рано или
поздно все привыкают.
   И с этими словами Афраэль соскользнула с его колен  и  направилась  через
всю комнату к сестре.

***

   - Это мое место! -  угрожающе  объявил  кряжистый  детина  неопределенной
национальности, когда Келтэн бросил свои седельные сумки и скатанную постель
на полянке под большим деревом.
   - Было твое, - проворчал Келтэн.
   - Нельзя вот так заявиться невесть откуда и захватить чужое место!
   - Вот как? Это противозаконно, что ли? - Келтэн  выпрямился.  Он  был  по
меньшей мере на голову выше  своего  незадачливого  собеседника,  а  широкие
плечи, облитые кольчугой, казались еще шире. - Я и мои друзья останемся  вот
здесь, - бесцеремонно объявил он, - так что собирай свою  постель  и  прочее
барахло и проваливай куда пожелаешь.
   - Я не привык получать приказы от эленийцев!
   - Тем хуже для тебя. А сейчас проваливай. У меня дел по горло.  -  Келтэн
был не в лучшем расположении духа.  Опасность,  грозящая  Алиэн,  непрерывно
терзала его мысли, и оттого любая мелочь легко выводила его из себя.  Видимо
сейчас эти чувства отчасти отразились на его лице, потому  что  незадачливый
разбойник поспешно попятился.
   - Еще дальше, - процедил Келтэн.
   - Я еще вернусь! - пригрозил тот, продолжая  пятиться.  -  Я  вернусь  со
всеми моими друзьями!
   - Жду не дождусь. - Келтэн демонстративно повернулся спиной  к  человеку,
которого только что согнал с насиженного места.
   К нему подошли Бевьер и Кааладор.
   - Неприятности? - спросил Кааладор.
   - Я бы это так не назвал, - пожал плечами Келтэн. - Я  устанавливал  наше
положение в этой шайке, только и всего. На новом месте всякий раз приходится
кого-нибудь одернуть, чтобы дать понять остальным, что ты шутить не намерен.
Давайте-ка устраиваться.
   Они поставили шатер и собирали листья и мох для  постелей,  когда  к  ним
подошел Нарстил.
   - Я вижу, Эзек, вы уже устроились, - обратился он к Кааладору. Тон у него
был мирный, хотя и не слишком сердечный.
   - Несколько завершающих штришков, и все готово, - ответил Кааладор.
   - Вы устроили неплохую стоянку, - заметил Нарстил, - чистота, порядок.
   - Захламленное жилище есть признак захламленного  ума,  -  пожал  плечами
Кааладор. - Хорошо, что ты заглянул к нам,  Нарстил.  Мы  слыхали,  что  тут
неподалеку стоит войско. Оно причиняет тебе какие-нибудь хлопоты?
   - У нас с ними соглашение, - ответил Нарстил. - Мы не крадем у них, а они
оставляют нас в покое. Собственно, армия, что стоит в Натайосе, - вовсе и не
армия, а шайка мятежников. Они хотят свернуть правительство.
   - А кто не хочет-то? Нарстил рассмеялся.
   - Собственно говоря, эта мятежная свора в Натайосе очень даже благотворна
для моих дел. Полиция знает о них и предпочитает сюда не соваться, а одна из
причин, по которой они  нас  терпят,  та,  что  мы  грабим  проезжих  и  тем
отваживаем людей, шныряющих в окрестностях Натайоса. Кроме того, мы ведем  с
ними весьма оживленную торговлю. Они скупают почти все, что мы крадем.
   - И далеко отсюда этот самый Натайос?
   - Милях в десяти. Это древние развалины. Скарпа  -  так  зовут  человека,
который там всем заправляет, - устроился там со своими мятежниками несколько
лет назад. Он укрепил город, и с каждым днем туда прибывает все  больше  его
сторонников. Лично на него мне плевать, но дело есть дело.
   - Что он за человек, этот Скарпа?
   - Чокнутый. Временами он свихивается настолько,  что  воет  на  луну.  Он
свято убежден, что в один прекрасный день станет  императором,  и,  думается
мне, очень скоро он выведет свое отребье из джунглей - в победоносный поход.
Здесь-то он покуда в полной безопасности, но  на  открытой  местности  атаны
живо превратят его в собачий корм.
   - А что, нам должно быть до этого дело? - осведомился Бевьер.
   - Да мне лично - ни малейшего, - заверил Нарстил "одноглазого" забияку. -
Вот только мое дело от этого пострадает.
   - Стало быть, кто угодно может свободно войти в Натайос? - как  бы  между
прочим поинтересовался Келтэн.
   -  Если  ведешь  мула,  нагруженного  едой  и  выпивкой,  тебя  примут  с
распростертыми объятиями. Я каждую неделю посылаю туда повозку  с  бочонками
пива. Вы же знаете, как солдаты любят пиво.
   - Это уж точно, -  согласился  Келтэн.  -  Я  сам  знавал  в  свое  время
нескольких солдат, и для них весь мир останавливался, когда открывали  новый
бочонок.

***

   - Сие происходит от нашего умения управлять светом, что  мы  излучаем,  -
пояснял Кедон. - Зрение же весьма сильно зависит от света. Уловка сия,  само
собой, не вполне совершенна. Мы не в  силах  избегнуть  слабого  мерцания  и
принуждены  зорко  следить  за  тем,  чтобы  наши  тени  не  выдали   нашего
присутствия,  однако  при  должной  предосторожности  мы  можем   оставаться
незамеченными.
   - Какие любопытные различия, - заметила Афраэль. - Тролли-Боги играют  со
временем, вы - со светом, я - со вниманием людей, от которых хочу  укрыться,
и все это служит одной цели - достичь невидимости.
   - Ведом ли  тебе,  Божественная,  кто-нибудь,  кто  может  быть  воистину
невидим? - спросила Ксанетия.
   - Мне - нет, а тебе, кузен? Эдемус покачал головой.
   - Впрочем, мы способны становиться вполне невидимы, - продолжала Афраэль.
- У настоящей невидимости были бы свои недостатки. Идея хороша, анари Кедон,
но я не хочу, чтобы Ксанетия подвергала себя опасности. Я слишком люблю ее.
   Ксанетия слегка покраснела и бросила на Эдемуса почти  виноватый  взгляд.
Сефрения рассмеялась.
   - Должна я предостеречь тебя,  Эдемус,  -  проговорила  она,  -  дабы  не
спускал ты глаз со своих приверженцев. Моя богиня - известная воровка. - Она
сдвинула брови размышляя. - Если Ксанетия может  незамеченной  пробраться  в
Супаль, это было бы весьма полезно. Ее способность проникать в  чужие  мысли
позволила бы ей быстро узнать, там ли находится Элана. Если там, мы могли бы
действовать. Если Эланы там нет, стало быть, Супаль  -  лишь  новая  увертка
наших врагов.
   Кедон взглянул на Эдемуса.
   - Думается мне, Возлюбленный, что принуждены мы будем  вмешаться  в  дела
остального мира далее, нежели предполагали прежде. Тревога Анакхи за  участь
жены воистину поглощает все его мысли, и его обещание, данное нам, находится
в опасности, покуда не вернется к нему супруга живой и невредимой.
   Эдемус вздохнул.
   - Боюсь, что истинны твои слова, дражайший мой анари. Хотя и тревожит сие
мою душу, однако сдается  мне,  что  должны  мы  на  время  забыть  о  наших
несогласиях и объединиться в поисках супруги Анакхи, помогая ему  всем,  чем
мы в силах помочь.
   - Ты и впрямь  уверен,  Эдемус,  что  хочешь  ввязаться  в  это  дело?  -
осведомилась Афраэль. - Твердо уверен?
   - Я ведь уже сказал об этом, Афраэль.
   - И тебя ничуть не интересует, отчего это меня так беспокоит судьба двоих
эленийцев? У них ведь есть собственный Бог. Почему, как ты думаешь, я в  них
так заинтересована?
   - Отчего это ты так любишь говорить обиняками, Афраэль?
   - Потому что  мне  нравится  преподносить  сюрпризы,  -  сладким  голосом
пояснила она. - Кузен, я от всей души хочу поблагодарить тебя за то, что  ты
так озабочен судьбой моих отца и матери. Ты тронул меня до слез.
   Эдемус потрясенно воззрился на нее.
   - Как ты могла?! - выдохнул он.
   - Кто-то же должен был это сделать, - пожала плечами Афраэль.  -  Кому-то
нужно было присматривать за Беллиомом. Анакха - дитя  Беллиома,  но,  покуда
его сердце в моей руке, я могу более или менее управлять его поступками.
   - Но они же эленийцы!
   - Брось, Эдемус, что за ребячество! Эленийцы,  стирики,  дэльфы  -  какая
разница? Всех их можно любить, если сердце твое открыто любви.
   - Но они едят свинину!
   - Знаю. - Афраэль содрогнулась. - Поверь  мне,  знаю.  Над  этим  я  тоже
работаю.

***

   Сенга был добродушный бандит, в чьих жилах перемешалось так много кровей,
что трудно было понять, к какой нации он относится. Он много ухмылялся,  был
громогласен и шумлив и заразительно хохотал. Келтэну он понравился с первого
взгляда, да и Сенга, похоже, нашел родственную душу в эленийском  разбойнике
по имени Коль. Он хохотал, шагая по захламленному лагерю, где прямо на голой
земле неуклюжими грудами были свалены мебель  и  другие  предметы  домашнего
обихода.
   - Эгей, Коль! - крикнул он, подходя к дереву, под которым поставили  свой
шатер Келтэн, Бевьер и Кааладор. - Ты бы поехал со мной,  что  ли!  Повозка,
груженная пивом, открывает все двери в Натайосе.
   - Не люблю я армии, Сенга, - ответил Келтэн.  -  Офицеры  вечно  пытаются
тебя завербовать - обычно с мечом  к  горлу  -  а  генералы,  на  мой  вкус,
чересчур привержены нравственности. От слов "по законам военного времени"  у
меня отчего-то стынет кровь в жилах.
   - Скарпа вырос в таверне, друг мой, - ухмыляясь, заверил его Сенга,  -  и
мамаша его была шлюхой, так что он привык  к  темным  сторонам  человеческой
натуры.
   - Как твоя торговля? - спросил Келтэн. Сенга осклабился, закатил глаза  и
позвенел туго набитым кошельком.
   -  Здесь  достаточно,  чтобы  я  начал  подумывать  о  честной  жизни   и
собственной пивоварне. Плохо  только  то,  что  наши  приятели  из  Натайоса
пробудут здесь недолго. Если я устрою  здесь  пивоварню,  а  мои  покупатели
отправятся на войну и атаны настрогают из них жаркое,  мне  придется  выпить
все самому, а уж это чересчур для самой сильной жажды.
   - А с чего ты взял, что мятежники готовятся выступить?
   - Да так, ничего особенного, - отозвался Сенга, растянувшиеь на  земле  и
передав Келтэну свой бурдюк с вином. - Последние пару недель  Скарпа  где-то
пропадал. Он и двое-трое эленийцев в прошлом месяце уехали  из  Натайоса,  и
никто не мог мне сказать куда и зачем.
   Келтэн старательно сохранял на лице равнодушное выражение.
   - Я слыхал, он чокнутый, а чокнутым ни к  чему  искать  причину,  куда  и
зачем их носит.
   - Скарпа, конечно, чокнутый, но своих мятежников он способен  довести  до
неистовства. Когда он берется произнести речь, лучше сразу  найти  местечко,
где бы присесть, - потому что слушать его придется самое малое шесть  часов.
Как бы то ни было, он уехал, а его войско принялось готовиться к  зиме.  Все
изменилось, когда он вернулся.
   Келтэн тотчас насторожился.
   - Вернулся?
   - Вот именно, друг мой. Эй, дай-ка и мне глотнуть! - Сенга схватил бурдюк
и, запрокинув его, направил тугую струю вина прямо себе в глотку. - Он и его
дружки-эленийцы прискакали в Натайос  дня  четыре  тому  назад.  И  с  ними,
говорят,  были  две  женщины.  Келтэн  тяжело  сел  на  землю   и   принялся
сосредоточенно поправлять пояс с мечом, чтобы скрыть свое волнение.
   - Я думал, Скарпа ненавидит женщин, - проговорил  он  нарочито  небрежным
тоном.
   - Это верно, друг мой, но, судя по тому, что я  слышал,  эти  женщины  не
какие-нибудь  шлюшки,  которых  он  подобрал  по  пути   развлечения   ради.
Во-первых, у них были связаны руки, и парень, с которым я толковал, говорил,
что, хотя вид у них был жалкий, они вовсе не походили  на  продажных  девок.
Он, правда, не сумел хорошо их разглядеть, потому Скарпа сразу загнал  их  в
дом, который явно приготовили для особого случая - шикарная  мебель,  кругом
ковры и все такое прочее.
   - В этих женщинах было еще  что-то  особенное?  -  спросил  Келтэн,  едва
удержавшись от того, чтобы затаить дыхание.
   Сенга пожал плечами и снова глотнул вина.
   - Просто с ними обращались совсем не так, как  с  теми  девками,  которые
обычно таскаются за войском. - Сенга  поскреб  в  затылке.  -  Что  там  еще
говорил мне этот парень... Что же он такое говорил? - На сей  раз  Келтэн  и
впрямь затаил дыхание. - Ах да, вспомнил! Он сказал, что  эти  две  женщины,
которых Скарпа так заботливо приволок погостить в Натайос, - эленийки. Ну не
удивительно ли?

ГЛАВА 9

   Бepeca, город на юго-восточном побережье Арджуны,  оказался  неприглядным
местечком. Подобно огромной жабе, раскорячился он  на  берегу  между  южными
водами Тамульского моря и болотистой зеленью джунглей.  Главным  занятием  в
этих местах было производство древесного угля,  и  едкий  дым  колыхался  во
влажном воздухе над Бересой, словно воплотившееся проклятие.
   Капитан Сорджи бросил якорь на некотором расстоянии от причалов  и  сошел
на берег, чтобы побеседовать с начальником порта.
   Спархок, Стрейджен и Телэн, в  холщовых  матросских  робах,  опираясь  на
поручни левого борта, смотрели  через  затхлую  вонючую  воду  на  место  их
назначения.
   - Фрон, - сказал Стрейджен, обращаясь к Спархоку, - мне пришла  в  голову
совершенно замечательная идея.
   - Вот как? - отозвался Спархок.
   - Почему бы нам просто не прыгнуть в воду и не поплыть к берегу?
   - Неплохо придумано, Вимер! - рассмеялся Телэн. Они  все  уже  более  или
менее привыкли к своим выдуманным именам.
   Спархок осторожно огляделся, желая убедиться, что никого из матросов  нет
поблизости.
   - Обычный матрос  никогда  не  покинет  судно,  не  получив  прежде  свое
жалованье. Не стоит