тряд имел счастье его лицезреть, -
отозвался Стрейджен. - Ему пришлось немало потрудиться, чтобы вскарабкаться
на этакий насест. Как по-твоему, Спархок, - это и есть тот самый тип, о
котором нам рассказывал Элрон?

- Маска похожа, - согласился Спархок. - Всего прочего я просто не ожидал
увидеть.

- О чем вы? - спросил Эмбан.

- Если мы со Спархоком не ошибаемся, ваша светлость, нам оказана честь
лицезрения живой легенды. Я думаю, это Сабр, неизвестный в маске, совершает
свой вечерний объезд.

- Чем он, во имя богов, занимается? - изумленно спросил Оскайн.

- Карает неправедных, освобождает угнетенных и всячески выставляет себя
ослом, ваше превосходительство. Впрочем, похоже, ему это нравится.

Всадник в маске драматическим движением развернул коня, и полы черного
плаща взметнулись. Затем он поскакал к дальней стороне утеса и скоро исчез
из вида.

- Погодите, - сказал Стрейджен, когда все остальные собирались уже
разъехаться.

- Зачем? - спросил Келтэн.

- Слушайте.

Из-за утеса донеслось звенящее пение рога, сорвавшееся в отчетливо
немузыкальный взвизг.

- У него просто должен быть рог, - пояснил Стрейджен. - Ни одно подобное
представление не может обойтись без заключительного сигнала рога. - Он
радостно захохотал. - Если он будет упражняться, может, еще когда-нибудь
научится не пускать петуха.


Дарсас, древний город, стоял на восточном берегу реки Астел. Мост, который
вел к нему, представлял собой громадную каменную арку, стоявшую на этом
месте, вероятно, не меньше тысячи лет, да и большинство зданий в городе
выглядели не менее древними. Мощеные узкие улочки выделывали причудливые
зигзаги, следовавшие, вероятно, тропам, по которым неведомо сколько веков
назад гоняли на водопой коров. Хотя этот древний вид и казался странным,
было все же в Дарсасе нечто глубоко знакомое. Это был эленийский город,
словно явившийся из далекого прошлого, и Спархок чувствовал, как все его
существо отзывается на необычный вид творений местной архитектуры. Посол
Оскайн по узким улочкам и многолюдным рынкам провел их ко внушительного
размера площади в центре города. Он указал на сказочный замок с широкими
воротами и высокими шпилями, на которых развевались красочные стяги.

- Королевский дворец, - сказал он Спархоку. - Я поговорю с послом Фонтеном,
который представляет здесь императора, - он проведет нас во дворец к королю
Алберену. Я сейчас приду.

Спархок кивнул.

- Келтэн, - окликнул он друга, - давай-ка выстроим наших людей. Небольшая
церемония будет здесь весьма кстати.

Когда Оскайн вышел из тамульского посольства, удобно расположившегося в
здании, примыкающем ко дворцу, за ним следовал пожилой тамулец, совершенно
лысый, с лицом сморщенным, как печеное яблоко.

- Принц Спархок, - официальным тоном произнес Оскайн, - я имею честь
рекомендовать вам его превосходительство посла Фонтена, представителя его
императорского величества в королевстве Астел.

Спархок и Фонтен обменялись вежливыми поклонами.

- Дозволяет ли ваше высочество представить его превосходительство ее
величеству королеве? - осведомился Оскайн.

- Занудно, верно, Спархок? - голос у Фонтена был сухой, как песок. - Оскайн
славный парнишка. Он был самым моим многообещающим учеником, но его
пристрастие к ритуалам и формальностям порой одерживает верх над его
разумом.

- Я одолжу меч, Фонтен, и немедля зарежусь, - посулил Оскайн.

- Оскайн, мне доводилось видеть, как ты управляешься с мечом, - ответил
старый посол. - Если ты склонен свести счеты с жизнью, поди подразни кобру.
С мечом ты будешь возиться целую неделю.

- Полагаю, я присутствую при встрече старых друзей, - усмехнулся Спархок.

- Мне всегда нравилось сбивать чересчур высокое самомнение Оскайна, -
пояснил Фонтен. - Он блестящий дипломат, но порой ему недостает
самоуничижения. А теперь отчего бы тебе не представить меня твоей жене? Она
куда красивее, чем ты, а императорский гонец из Материона загнал насмерть
троих коней, спеша донести мне повеления императора обходиться с нею
немыслимо вежливо. Мы поболтаем немного, а потом я отведу вас к моему
дорогому бестолковому другу, королю. Уверен, что он лишится чувств от
невыразимой чести, которую оказал ему визит твоей королевы.

Элана была рада познакомиться с послом - Спархок знал, что это правда,
потому что она сама так сказала. Она пригласила престарелого тамульца,
истинного правителя королевства Астел, в свою карету, и весь кортеж
неудержимым потоком двинулся к воротам дворца.

Капитан дворцовой стражи явно нервничал, да и кто бы не нервничал, когда к
нему неумолимым шагом движутся две сотни профессиональных убийц? Посол
Фонтен успокоил капитана, и трое гонцов отправились доложить королю о
прибытии гостей. Спархок решил не спрашивать капитана, почему тот послал
сразу троих, - бедняге и так сегодня пришлось несладко. Отряд провели во
внутренний двор королевского дворца, где всадники спешились и передали
своих коней на попечение дворцовых конюхов.

- Веди себя прилично, - шепнул Спархок Фарэну, передавая поводья косоротому
конюху.

Во дворце, судя по всему, царило изрядное оживление. То и дело
распахивались окна, и взволнованные астелийцы высовывались наружу, глазели
на прибывших.

- Полагаю, все дело в стальных доспехах, - пояснил Фонтен Элане. -
Появление кортежа вашего величества у стен дворца вполне может породить в
Астеле новую моду, и тогда целому поколению портных придется изучать
кузнечное ремесло. Впрочем, - добавил он, пожав плечами, - ремесло это
вполне полезное. В свободное время они могут подковывать лошадей. - Он
поглядел на своего ученика, вернувшегося к карете. - Тебе следовало бы
предупредить о вашем прибытии, Оскайн. Теперь мы вынуждены ждать, покуда
весь дворец набегается досыта и подготовится нас встретить.

Через несколько минут на балконе над дворцовыми дверями появились несколько
трубачей в ливреях и протрубили оглушительный сигнал. Внутренний двор со
всех сторон окружали каменные здания, и эхо от рева труб запросто могло бы
спешить рыцарей. Фонтен выбрался из кареты и с придворным изяществом
предложил руку Элане.

- Ваше превосходительство исключительно учтивы, - пробормотала она.

- Издержки легкомысленной юности, моя дорогая.

- Посол Оскайн, - улыбнулся Стрейджен, - манеры вашего учителя кажутся мне
до странности знакомыми.

- Мое подражание ему - лишь слабая тень совершенств моего учителя, милорд,
- Оскайн с нежностью поглядел на своего престарелого наставника. - Мы все
стараемся подражать ему. Его успехи в области дипломатии вошли в предания.
Будь осторожен, Стрейджен, не обманись. Своими изысканными манерами и
ироническим юмором он совершенно обезоруживает людей и выуживает из них
куда больше сведений, чем они даже могут вообразить. Фонтен может по одному
движению брови человека прочесть весь его характер.

- Полагаю, со мной ему придется нелегко, - заметил Стрейджен, - у меня
вовсе нет характера, о котором стоило бы сказать хоть слово.

- Вы обманываете самого себя, милорд. Вы отнюдь не так беспринципны, каким
хотите казаться в наших глазах.

Рослый мажордом в роскошной алой ливрее ввел их во дворец и повел по
широкому, ярко освещенному коридору. Посол Оскайн шел за мажордомом, по
пути вполголоса сообщая ему сведения об эленийских гостях.

Огромные двери в конце коридора распахнулись настежь, и мажордом ввел
королеву и ее спутников в огромный и пышный тронный зал, битком набитый
взволнованными придворными. Мажордом громыхнул по полу жезлом, который был
символом его должности.

- Милорды и дамы, - прогремел он, - я имею честь представить ее
божественное величество королеву Элану, правительницу королевства Эления!

- Божественное? - прошептал Келтэн Спархоку.

- Это становится более очевидным, когда узнаешь ее поближе.

Глашатай в алой ливрее продолжал представлять гостей, тщательно подчеркивая
их титулы. Оскайн явно проделал кропотливую работу, и теперь глашатай
сдувал пыль с редко используемых ими титулов. Вышло на свет полузабытое
баронетство Келтэна. Бевьер оказался виконтом, Тиниен - герцогом, Улаф -
графом. Самым удивительным, пожалуй, было открытие, что Берит, простой и
честный Берит, возит в своем дорожном мешке титул маркиза. Стрейджен был
представлен бароном.

- Титул моего отца, - извиняющимся шепотом пояснил друзьям светловолосый
вор. - Поскольку я прикончил и его, и всех моих братьев, формально титул
принадлежит мне - военная добыча, знаете ли.

- Боже милосердный, - пробормотала баронесса Мелидира, и ее голубые глаза
загорелись, - я стою посреди целого созвездия выдающихся личностей. - Судя
по ее виду, у нее определенно перехватило дух.

- Лучше бы она этого не делала, - простонал Стрейджен.

- А в чем дело? - спросил Келтэн.

- Такое впечатление, что свет в ее глазах - от солнца, которое светит в
дыру в затылке. Я же знаю, что она гораздо умнее, чем кажется. Ненавижу
бесчестных людей.

- Ты?!

- Не придирайся, Келтэн, ладно?

По мере того как один за другим произносились высокие титулы гостей, в
тронном зале Алберена Астелийского все властнее воцарялась благоговейная
тишина. Сам король Алберен, незначительного вида человечек, чьи королевские
одеяния явно были ему велики, казалось, съеживался с каждым новым титулом.
Алберен, судя по всему, был близорук, и это придавало ему пугливый и жалкий
вид кролика или иной такой же мелкой и беспомощной зверюшки, на которую
прочие звери смотрят единственно как на подходящий завтрак. Великолепие
тронного зала только делало его еще меньше и незначительней - все эти алые
ковры, гобелены и драпировки, массивные позолоченные и хрустальные люстры,
мраморные колонны создавали героический фон, которому он никак не мог
соответствовать.

Королева Спархока, прекрасная и царственная, приблизилась к трону, опираясь
на руку посла Фонтена, а за ней следовала закованная в сталь свита. Король
Алберен явно не знал, как ему следует себя вести. Как правящий монарх
Астела он должен был согласно обычаю остаться сидеть на троне, но то, что
весь его двор преклонял колени перед проходившей мимо Эланой, подействовало
и на короля, и он не только встал, но и спустился со ступеней трона, чтобы
приветствовать ее.

- Ныне жизнь наша достигла своего венца, - провозгласила Элана в своей
самой официальной и ораторской манере, - ибо мы, как было, вне всяких
сомнений, задумано Господом нашим с начала времен, явились наконец перед
нашим дорогим братом из Астела, коего мечтали увидеть с нежных девических
лет.

- Она что, говорит за нас всех? - прошептал Телэн Бериту. - У меня-то никак
не могло быть нежных девических лет.

- Она использует множественное число по обычаю всех королей, - пояснил
Берит. - Королева - более, чем одна персона, она говорит от имени всего
королевства.

- Нам оказана честь, коей мы не в силах выразить словами, ваше величество,
- промямлил Алберен.

Элана быстро определила ограниченность своего царственного собеседника и
гладко сменила стиль речи на менее официальный. Оставив церемонии, она
обрушила на бедолагу всю силу своего обаяния, и через пять минут они
болтали так, будто знали друг друга всю жизнь. А через десять минут Алберен
готов был отдать Элане свою корону, если б только ей пришло в голову об
этом попросить.

После неизбежного обмена официальными любезностями Спархок и прочие
спутники Эланы отошли от трона, чтобы присоединиться к дурацкому, но
необходимому процессу, именуемому "светские разговоры". Говорили они
большей частью о погоде. Погода - самая безопасная политическая тема. Эмбан
и архимандрит Монсел, глава астелийской церкви, обменялись теологическими
банальностями, предусмотрительно не касаясь тех различий в церковной
доктрине, которые разделяли их церкви. Монсел был в узорчатой митре и
богато расшитом облачении. Его пышная черная борода спускалась до пояса.

Спархок давно уже обнаружил, что в подобном положении лучшая защита для
него - грозный вид, а потому привычно стращал своим хмурым взглядом толпы
придворных, которые в противном случае замучили бы его пустячной и
банальной трескотней.

- Вам нехорошо, принц Спархок? - услышал он голос посла Фонтена. - Судя по
выражению вашего лица, у вас несварение желудка.

- Это тактический прием, ваше превосходительство, - пояснил Спархок. -
Когда военный человек не хочет, чтобы ему досаждали, он роет рвы и
ограждает фланги и тыл рядами заостренных кольев. Грозный вид служит той же
цели в светском обществе.

- Да, мой мальчик, вид у тебя достаточно угрожающий. Давай-ка пройдемся по
укреплениям и насладимся пейзажем, свежим воздухом, а заодно и
одиночеством. Мне нужно кое о чем тебе рассказать, а это, быть может,
единственный случай оказаться с тобой наедине. При дворе короля Алберена
полно дураков, которые готовы жизнь отдать ради того, чтобы иметь
возможность в разговоре как бы случайно упомянуть о личном знакомстве с
тобой. Ты, знаешь ли, личность весьма популярная.

- Эта популярность слишком преувеличена, ваше превосходительство.

- Это ты слишком скромен, мой мальчик. Пойдем?

Они незаметно выскользнули из тронного зала и, поднявшись на несколько
лестничных пролетов, вышли на продуваемые ветром укрепления.

Фонтен смотрел с высоты на город, раскинувшийся у подножия дворца.

- Странный город, не так ли?

- Эленийские города все выглядят странно, ваше превосходительство, -
отозвался Спархок. - За последние пять тысячелетий эленийские архитекторы
так и не отыскали ни одной свежей идеи.

- Материон откроет тебе глаза, Спархок. Ну ладно, приступим. Астел на
пороге катастрофы. Как и весь мир, впрочем, но Астел ухитрился довести это
состояние до крайности. Я делаю все, что в моих силах, чтобы укрепить
положение, но Алберен настолько жалок, что почти всякий может вертеть им,
как пожелает. Он буквально подписывает все, что ему подсунут под нос. Ты,
конечно же, слыхал об Айячине? И его глашатае Сабре? - Спархок кивнул. -
Все имперские агенты в Астеле из кожи вон лезут, пытаясь узнать, кто такой
Сабр, но до сих пор нам не слишком-то везло. Он походя разрушает систему,
которую Империя создавала столетиями, а мы даже ничего не знаем о нем.

- Это романтический подросток, ваше превосходительство, - сказал Спархок. -
Неважно, сколько ему лет на самом деле - в душе он глубоко и безнадежно
ребячлив. - И он кратко описал случай по дороге в лесу.

- Это может оказаться полезным, - заметил Фонтен. - Никто из моих людей до
сих пор не сумел даже проникнуть хоть на одно из этих знаменитых ночных
сборищ, так что мы не знали, с какого сорта человеком имеем дело.
Дворянство целиком и полностью под его влиянием. Пару недель назад я едва
успел остановить Алберена, когда он уже собирался подписать указ, в котором
сбежавший крепостной объявлялся преступником. Такой указ перевернул бы
вверх дном все королевство. Побег издавна был последним ответом крепостного
на невыносимую жизнь. Если он сумеет бежать и продержаться в бегах год и
день - он свободен. Отбери у крепостных эту привилегию - и они неизбежно
взбунтуются, а бунт крепостных настолько страшен, что о нем лучше и не
вспоминать.

- Это было не случайно, ваше превосходительство, - сказал Спархок. - Сабр
будоражит не только дворян, но и крепостных. Ему нужен бунт крепостных в
Астеле. Он использует свое влияние на дворянство, подталкивая их к ошибкам,
которые еще больше разъярят крепостных.

- Да о чем только думает этот человек?! - вспыхнул Фонтен. - Он же потопит
Астел в крови! И тут Спархока осенило.

- Не думаю, ваше превосходительство, что его заботит участь Астела. Сабр
всего лишь орудие в руках того, кто поставил перед собой гораздо более
крупную цель.

- Вот как? И какую же?

- Это лишь предположения, ваше превосходительство, но мне думается, что
этот "некто" намерен заполучить весь мир и во имя этой цели легко
пожертвует и Астелом, и всеми его обитателями.

ГЛАВА 12

- Я даже затрудняюсь указать пальцем на что-то определенное, - говорила
баронесса Мелидира вечером того же дня, когда королевское семейство
удалилось в свои необъятные апартаменты. По настоянию королевы Мелидиру,
Миртаи и Алиэн разместили в ее покоях. Элана нуждалась в том, чтобы ее
окружали женщины - по целому ряду причин, частью практических, частью
политических, а частью и вовсе непонятных. Дамы переоделись, и все, кроме
Миртаи, были в неярких домашних платьях. Мелидира расчесывала густые
иссиня-черные волосы Миртаи, а кареглазая Алиэн оказывала ту же услугу
Элане.

- Не знаю, как бы это точно описать, - продолжала баронесса. - Какая-то
всеобщая грусть. Все они очень много вздыхают.

- Я и сама это заметила, Спархок, - сказала Элана мужу. - Алберен почти не
улыбается, а уж я могу заставить улыбаться кого угодно.

- Одного вашего присутствия, моя королева, достаточно, чтобы наши лица
засияли улыбками, - заверил ее Телэн. Он был пажом королевы, а заодно и
членом ее разросшегося семейства. Нынче вечером юный вор был одет особенно
элегантно - в бархатный сливовый камзол и того же цвета штаны до колен.
Такие штаны как раз входили в моду, и Элана из кожи вон лезла, чтобы
уговорить Спархока их носить. Он отказался категорически, и пришлось его
жене обрядить в этот нелепый наряд своего пажа.

- Из тебя хотят сделать рыцаря, Телэн, - колко заметила Мелидира, - а не
придворного.

- Всегда пригодится иметь запасную профессию, баронесса, - пожал плечами
мальчик. - Так говорит Стрейджен. - Голос Телэна заметно ломался,
перескакивая с сопрано на баритон.

- Чего еще от него ожидать? - фыркнула баронесса. Мелидира относилась к
Стрейджену в высшей степени неодобрительно, хотя Спархок подозревал, что
неодобрение это наигранное.

Телэн и Даная сидели на полу, катая друг другу мячик. Мурр с восторгом
принимала участие в этой незамысловатой игре.

- Кажется, все они тайно убеждены, что через неделю наступит конец света, -
продолжала баронесса, неторопливо пропуская сквозь зубья гребешка черные
пряди пышных волос Миртаи. - С виду они все так и лучатся здоровьем, а
копнешь поглубже - сплошь черная тоска; и пьют они, как рыбы. Мне нечем
доказать это, но, по-моему, они свято уверены, что вот-вот испустят дух. -
Она с задумчивым видом приподняла ладонью черную гриву Миртаи. - Давай-ка я
вплету тебе в волосы золотую цепочку, дорогая.

- Нет, Мелидира, - твердо сказала Миртаи. - Мне еще не положено носить
золото.

- Миртаи, - рассмеялась Мелидира, - всякой женщине положено носить золото -
если, конечно, она сумеет своим обаянием выудить его из мужчины.

- Только не среди моего народа, - возразила Миртаи. - Золото - для
взрослых. Дети не носят золота.

- Миртаи, тебя вряд ли можно назвать ребенком.

- Я останусь ребенком, пока не пройду один ритуал. Серебро, Мелидира, - или
сталь.

- Из стали нельзя сделать украшения.

- Еще как можно, если начистить ее до блеска. Мелидира обреченно вздохнула.

- Телэн, - сказала она, - подай мне серебряные цепочки. - На сегодняшний
вечер обязанностью Телэна было подавать всякие мелочи. Ему не слишком
нравилась эта роль, но исполнял он ее исправно - главным образом потому,
что Миртаи была намного крупнее его.

В дверь вежливо постучали, и Телэн обернулся, чтобы ответить на стук.

Вошел посол Оскайн и поклонился Элане.

- Я говорил с Фонтеном, ваше величество, - сказал он. - Он посылает гонца в
гарнизон Канаи за двумя атанскими легионами. Они будут сопровождать нас в
Материон. Уверен, что с ними мы все почувствуем себя в полной безопасности.

- Что такое легион, ваше превосходительство? - спросил Телэн, направляясь к
шкафику с драгоценностями.

- Тысяча воинов, - ответил Оскайн, улыбнувшись Элане. - Имея в своем
распоряжении две тысячи атанов, ваше величество могли бы завоевать Эдом. Не
желаете ли получить владения в Дарезии? Хлопот будет не так уж и много. Мы,
тамульцы, будем управлять ими от вашего имени - за обычную плату, конечно -
и в конце каждого года посылать вам блестящие отчеты. Само собой, там будет
сплошная ложь, но