горстку  белых  домиков,
теснившихся в тени низких  пальм.  -  Найдется  там  какой-нибудь  постоялый
двор?
   - Это вряд ли. По ту сторону оазиса видно множество шатров.  Я,  конечно,
поспрашиваю, но не слишком-то надейся.
   Берит пожал плечами.
   - Ну что ж, мы и прежде жили в шатрах. Узнай, где нам можно будет разбить
лагерь.
   Само селение Вигайо теснилось с восточной  стороны  оазиса,  а  временный
лагерь кочевников  и  торговцев  тянулся  вдоль  западного  берега  довольно
крупного водоема. Берит и Халэд привязали коней, поставили шатер  у  воды  и
уселись в тени, приготовившись ждать.
   - Как по-твоему, Спархок здесь поблизости? - спросил Халэд.
   Берит покачал головой.
   - Возможно, он был здесь, но  уже  ушел.  Или  наблюдает  за  селением  с
окрестных холмов. Вполне вероятно, что он  не  хочет  никому  попадаться  на
глаза.
   Миновал примерно час после заката, и сумерки опускались на оазис, когда к
шатру подошел кинезганец в просторном полосатом одеянии.
   - Мне надо знать, кого из вас я могу назвать Спархоком,  -  сказал  он  с
легким акцентом. Берит поднялся.
   - Можешь звать Спархоком меня, приятель.
   - Могу?
   - Но ведь ты именно так спросил. У тебя есть письмо для меня?  Давай  его
сюда и проваливай. Нам ведь больше не о чем говорить, верно?
   Лицо посланца отвердело. Он  запустил  руку  в  складки  одеяния,  извлек
наружу сложенный и запечатанный кусок пергамента и, небрежно швырнув  его  к
ногам Берита, без единого слова удалился.
   - Знаешь,  Берит,  -  мягко  сказал  Халэд,  -  иногда  ты  бываешь  даже
несноснее, чем сам Спархок. Берит ухмыльнулся.
   - Знаю. Я стараюсь поддерживать его репутацию.
   Наклонившись, он  поднял  пергамент  и  сломал  печать.  Бережно  спрятав
знакомый локон Эланы, он быстро пробежал глазами короткое послание.
   - Ну что там? - спросил Халэд.
   - Ничего особенного. Здесь сказано, что на северо-восток идет  караван  и
мы должны следовать за ним. Дальнейшие указания мы получим по дороге.
   - Как ты думаешь, безопасно будет переговорить с Афраэлью после того, как
мы выберемся из селения?
   - Думаю да. Если б это заклинание нельзя было применять в Кинезге, думаю,
она предупредила бы меня об этом.
   - Выбора у нас нет, - сказал Халэд. -  Мы  не  знаем,  побывал  ли  здесь
Спархок, здесь он сейчас или еще не добрался до Вигайо, а нам  как-то  нужно
сообщить ему об этих новых указаниях.
   - Так что же, тронемся в путь сейчас?
   - Ни в коем случае. Я не хочу бродить в темноте. Мы можем заблудиться,  а
в этой пустыне нет ничего, кроме самой пустыни.

***

   - Я не хочу делать ничего, что подвергло бы опасности Берита, - возражала
Элисун несколько дней спустя. - Он мне очень дорог.
   - Элисун, - сказала баронесса Мелидира, - они давно уже знают, что  Берит
лишь выдает себя за Спархока. Ты не подвергнешь его иной опасности  -  кроме
той, которая ему уже грозит. Если ты расскажешь о нем Шаколе, это убедит ее,
что ты переметнулась на ее сторону - и что  у  тебя  есть  доступ  к  важным
сведениям.
   - Ты могла бы уверить их, императрица Элисун, что твой супруг  влюблен  в
тебя без памяти, - добавил патриарх Эмбан. - Пусть думают, что он ничего  от
тебя не скрывает.
   - Ты влюблен в меня без памяти, Сарабиан? - лукаво осведомилась Элисун.
   - Безумно, радость моя, - улыбнулся он. - Я тебя просто обожаю.
   - О, как это мило! - она одарила его теплой улыбкой.
   - Не сейчас, дети мои, - рассеянно сказала им Мелидира, сдвинув брови.  -
Когда будешь рассказывать Шаколе о Берите, Элисун, прибавь заодно  кое-какие
намеки о  флоте  церкви  в  Даконском  заливе.  Стрейджен  весьма  тщательно
распространял эту басню, так пускай у  них  будет  еще  одно  подтверждение.
После того как ты расскажешь правду о  Берите,  они  поверят  и  рассказу  о
флоте.  -  Мелидира  взглянула  на  императора.  -  Можем  мы  дать  им  еще
какую-нибудь мелочь, которая нам не  повредит?  Что-нибудь  такое,  что  они
смогут проверить?
   - Что-нибудь важное?
   - Необязательно, но это должна быть правда. Нам нужна  правдивая  деталь,
чтобы правильно приготовить смесь.
   - Смесь?
   - Это как рецепт, ваше величество, - улыбнулась она. - Две  части  правды
на одну часть лжи - хорошенько перемешать и  подать  к  столу.  Если  хорошо
подобрать ингредиенты, они проглотят все целиком.

***

   Они тронулись в путь, едва прояснилось, и солнце еще не встало, когда они
перевалили   через   невысокий   кряж   и   увидели   впереди    бесконечную
мертвенно-белую равнину. Время, как и  климат,  давно  уже  потеряло  всякое
значение.
   - Не хотел бы я идти здесь летом, - пробормотал Келтэн.
   - Что верно, то верно, - согласился Спархок.
   - Караванный путь  здесь  сворачивает  на  север,  -  заметил  Бевьер,  -
вероятно для  того,  чтобы  обогнуть  эту  равнину.  Если  мы  наткнемся  на
кинезганский патруль, вряд ли нам удастся их  убедить,  что  мы  отстали  от
каравана.
   - Скажем, что заблудились, - пожал плечами Келтэн. - Предоставь это  мне,
Бевьер. Со мной это случается  так  часто,  что  я  буду  очень  убедителен.
Спархок, далеко ли тянется эта равнина?
   - Судя по карте, лиг на двадцать пять.
   - Значит, два дня пути, даже если поднажмем, - подсчитал Келтэн.
   - И никакого укрытия, - прибавил Бевьер. - Здесь и паук не нашел  бы  где
спрятаться... - Он осекся. - Что это? - спросил он, указывая на слепящеяркую
точку, пылавшую на западе, где  у  самого  горизонта  тянулись  горы.  Телэн
прищурился.
   - Думаю, - сказал он, - это и есть та самая примета, которую мы искали.
   - Почем ты знаешь? - скептически осведомился Келтэн.
   - Она ведь как раз в нужном направлении, верно?  Огераджин  говорил,  что
нужно идти на северо-запад от Вигайо, к Соляным Равнинам. Потом  он  сказал:
"От края Соляных Равнин узришь ты на горизонте черные тени Запретных гор, и,
буде на то воля Киргона,  его  пламенно-белые  столпы  укажут  тебе  путь  к
Потаенному Граду". Там и вправду есть горы, и, если этот свет исходит оттуда
же, стало быть, это и есть те самые столпы.
   - Огераджин безумен, Телэн, - возразил Келтэн.
   - Возможно, - сказал Спархок, - но до сих пор он описывал  дорогу  верно.
Пожалуй, нам стоит рискнуть. В конце концов, мы будем двигаться  по-прежнему
в нужном направлении.
   - И единственная неприятность, какая может с  нами  приключиться,  -  это
наткнуться на кинезганский патруль, который из самых добрых побуждений решит
проводить нас до каравана, свернувшего на север, - заметила Миртаи.
   - С точки зрения логики наш шанс  повстречаться  с  патрулем  на  соляных
равнинах попросту ничтожен, - сказал Бевьер. - Во-первых, кинезганцы  обычно
избегают этих мест, а во-вторых, война наверняка оттянула отсюда все силы, и
вряд ли их хватает на пустынные патрули.
   - И в-третьих, если какой-нибудь патруль, себе на беду,  и  наткнется  на
нас, он уже никому и ни о  чем  не  сможет  доложить,  -  заключила  Миртаи,
многозначительно положив руку на рукоять меча.
   - Что ж, - сказал Спархок, - предположим, что  мы  отыскали  эти  столпы.
Если Огераджин знал, о чем говорит, мы должны все время не выпускать  их  из
виду, чтобы проникнуть через иллюзию, так что давайте не сводить с них глаз.
У нас нет иного выхода, как только рискнуть. Если нам повезет, мы ни  с  кем
не встретимся. Если не повезет, мы постараемся заговорить им зубы, а уж коли
и это не поможет - возьмемся за мечи. - Спархок оглядел своих  спутников.  -
Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить?
   - Да нет, - отозвался Келтэн, все еще с некоторым сомнением,  -  пожалуй,
это все.
   - Тогда в путь.

***

   - Они попросту развернулись и бросились наутек, друг  Вэнион,  -  говорил
Кринг пару дней спустя. Лицо Кринга выражало озадаченность. -  Мы  применили
ту же тактику, которую придумали вместе с Тикуме, и все  шло  примерно  так,
как мы и ожидали, но потом кто-то дунул в рожок или что-то в этом роде  -  и
они побежали прочь, но вот куда? Если верить тому, что нам сказали  об  этих
бестиях, во всем нашем мире нет места, где они могли бы перевести дыхание.
   - Ты послал кого-нибудь в погоню за ними? - спросил Вэнион.
   - Мне бы следовало это  сделать,  но  я  был  слишком  занят  тем,  чтобы
выманить киргаев через кинезганскую границу. - Кринг улыбнулся  Сефрении.  -
Это стирикское проклятье, леди, ничуть не потеряло своей  силы  за  минувшие
десять тысяч лет. Три  полка  киргаев  полегли,  как  свежескошенная  трава,
стоило им ступить шаг за границу. - Кринг мгновение помолчал. - Похоже,  эти
киргаи не слишком-то сообразительны?
   - Киргаи? Да, не слишком. Это противоречит их религии.
   - Сдается мне, что кое-кто из них все же сообразил, что  творится  что-то
неладное, - но они все равно продолжали  бежать  через  границу  и  валились
замертво.
   - У киргаев не в почете независимое мышление. Они  приучены  повиноваться
приказам - даже бессмысленным.
   Кринг поглядел на мост через Сарну.
   - Ты будешь действовать отсюда, друг Вэнион? - спросил он.
   - Я поставлю часть войска по ту сторону моста, -  ответил  Вэнион,  -  но
главные наши силы останутся здесь. Эта река, кажется, отмечает границу между
Тамулом и Кинезгой?
   - Формально, - пожал плечами доми. - Впрочем, линия стирикского проклятия
проходит несколькими милями западнее.
   - За эти тысячелетия  граница  несколько  раз  перемещалась,  -  пояснила
Сефрения.
   - Тикуме решил, что мне надо бы с тобой посоветоваться,  друг  Вэнион,  -
продолжал Кринг. - Мы не хотим помешать Спархоку, а потому  до  сих  пор  не
заходили далеко вглубь Кинезги, однако сейчас нам уже не за кем охотиться.
   - Насколько вы углублялись в пределы Кинезги? - спросил Вэнион.
   - Лиг на шесть-семь, - ответил Кринг. - На ночь мы возвращаемся в  Самар,
хотя  сейчас  в  этом  нет  особой  необходимости.  Не  думаю,  что   Самару
по-прежнему угрожает осада.
   - И я так не думаю, - согласился Вэнион. - Мы так распылили их силы,  что
теперь у них вряд ли найдется возможность вплотную заняться  Самаром.  -  Он
развернул карту  и  несколько  мгновений,  хмурясь,  разглядывал  ее,  затем
опустился на колено и расстелил карту  на  побуревшей  от  мороза  траве.  -
Встань-ка на этот угол, любовь моя, - обратился он к Сефрении. - Мне  бы  не
хотелось сызнова гоняться за ней по всей пустыне.
   Кринг удивленно взглянул на него.
   - Домашняя шутка, -  пояснила  Сефрения,  наступая  маленькой  ножкой  на
уголок карты. - Вэнион обожает карты, а  два  дня  назад  случайный  ветерок
превратил его любимицу в воздушный змей.
   Вэнион сделал вид, что не расслышал этого.
   - Я согласен с тобой, доми, что  нам  не  следует  мешать  Спархоку,  но,
кажется мне, нам бы не мешало возвести вот  здесь,  в  пустыне,  укрепленные
позиции. Они послужат нам плацдармом, когда придет время двинуться на Киргу.
   - Я подумал о том же, друг Вэнион.
   - Стало быть, будем укрепляться по ту сторону границы, - решил Вэнион.  -
Я передам Бетуане, чтобы она сделала то же самое.
   - И насколько же мы можем продвинуться вглубь Кинезги? - спросил Кринг.
   Вэнион взглянул на Сефрению.
   - Десять лиг, пожалуй? - вопросительно произнес он. -  Так  мы  не  будем
наступать на пятки Спархоку, но в то же время у нас будет  достаточно  места
для маневра, а у тебя - для этого твоего заклинания.
   - Друг Вэнион, - сказал с некоторым сомнением Кринг, - это, конечно, была
неплохая  мысль  -  использовать  заклинание,  но  ведь  так  ты   намеренно
притягиваешь лучшие силы наших врагов к себе - и леди Сефрении. Так  ли  это
тебе нужно? Не хочу оскорбить тебя, но  битва  с  солдатами  Клааля  изрядно
сократила твое войско.
   - Это еще одна  причина  возвести  укрепления,  доми,  -  мрачно  ответил
Вэнион. -  Если  случится  наихудшее,  мне,  по  крайней  мере,  будет  куда
отступать. К тому же я всегда могу рассчитывать на то,  что  наши  друзья  с
флангов успеют прийти мне на помощь.
   - Неплохо сказано, - пробормотала Сефрения.

***

   - Стой! - резко бросил Халэд, осадив коня, когда они  были  уже  милях  в
пяти от Вигайо.
   - В чем дело? - напряженно спросил Берит.
   - Здесь скончался кое-кто по прозвищу Стриженый Барашек, - сказал  Халэд.
- Думаю, что нам следует остановиться и почтить память покойного.
   Берит вгляделся в могильный холмик у дороги.
   - Я его не заметил, - сознался он. - Извини, Халэд.
   - Будь внимательнее, мой лорд.
   - Кажется,  ты  это  уже  говорил.  Они  спешились  и  подошли  к  наспех
сооруженной "могиле".
   - Умно придумано, - прошептал Берит. Понижать голос  было  не  так  уж  и
необходимо, но это уже вошло у них в привычку.
   - Скорее всего, это идея Телэна, - сказал Халэд, когда они опустились  на
колени перед холмиком. - Для Спархока это чересчур тонко.
   - А разве не надо писать "стриженный"?  -  спросил  Берит,  показывая  на
выцветшую дощечку, на которой было вырезано: "Стриженый Барашек".
   - Это ведь ты у нас образованный, мой лорд. Не трогай эти камешки.
   - Какие камешки?
   - Желтые. Мы перемешаем их после того, как я их прочту.
   - Ты читаешь по камням? Так же, как по поведению чаек?
   - Не совсем. Это послание от Спархока.  Он  и  мой  отец  придумали  этот
способ много лет назад. -  Халэд  изогнулся  так,  затем  этак,  прищурился,
разглядывая  могилу.  -  Ну  разумеется,  -  сказал  он  наконец,  обреченно
вздохнув, поднялся и пошел к изголовью могильного холмика.
   - В чем дело?
   - Спархок положил камни вверх ногами. Теперь я могу их прочесть. -  Халэд
помолчал, разглядывая желтые камешки,  разбросанные,  на  первый  взгляд,  в
совершенном беспорядке по бурому могильному холмику.
   - Молись, Берит, - сказал он наконец. - Вознеси молитву за душу покойного
нашего собрата по прозвищу Стриженый Барашек.
   - Что ты плетешь, Халэд?
   - За нами могут наблюдать. Молись.  -  Молодой  оруженосец  взял  поводья
коней и отвел их на несколько ярдов от едва различимого в песке  караванного
пути. Там он наклонился, взял обеими руками левую  переднюю  ногу  Фарэна  и
внимательно осмотрел копыто.
   Фарэн одарил его недружелюбным взглядом.
   - Извини, - сказал Халэд злобному  жеребцу,  -  ничего  особенного.  -  И
опустил копыто на землю.
   - Ладно, Берит, - продолжал он, - говори аминь - и поехали.
   - И к чему все это было нужно? - садясь в седло, кисло осведомился Берит.
   - Спархок оставил нам записку, - ответил Халэд, одним прыжком  вскочив  в
седло. - По желтым камешкам я прочел, где она спрятана.
   - Где записка? - нетерпеливо спросил Берит.
   - Сейчас? У меня в левом сапоге. Я поднял  ее,  когда  осматривал  копыто
Фарэна.
   - Я не заметил, чтобы ты что-то поднимал.
   - Ты и не должен был заметить, мой лорд.

***

   Крегера, сотрясаемого приступом белой горячки, привели  в  чувство  дикие
вопли.  Дни  и  ночи  давно  уже  смешались  в  его  сознании,  но   солнце,
немилосердно хлестнувшее по глазам, говорило о том,  что  сейчас  в  разгаре
утро - ужасное утро. Крегер и не собирался так много пить прошлой ночью,  но
сознание того, что в последнем бочонке арсианского красного уже недалеко  до
дна, тревожило его тем больше, чем сильнее он пьянел, и в  его  затуманенном
сознании зародилось стремление выпить его  поскорее,  покуда  оно  вовсе  не
исчезло.
   Теперь он расплачивался за собственную глупость. Голова у  него  трещала,
желудок горел, а во рту был такой пакостный вкус, точно что-то заползло туда
и там издохло. Неистовая дрожь сотрясала все его  тело,  и  печень  пронзала
острая боль. Смутный ужас навис над ним  неосязаемым  облаком.  Не  открывая
воспаленных глаз, Крегер наугад трясущейся  рукой  пошарил  под  кроватью  в
поисках бутыли, которую всегда  держал  там  на  крайний  случай.  Жидкость,
содержавшаяся в бутыли, была не  вином  и  не  пивом,  а  чудовищным  пойлом
ламоркского изготовления - его получали,  выставляя  на  мороз  смесь  самых
дрянных  вин.  Жидкость,  всплывавшая  на  поверхность  и  не   замерзавшая,
представляла собой почти чистый спирт. Вкус у него был омерзительный,  и  от
каждого глотка по желудку точно прокатывался ком  огня,  но  это  пойло,  по
крайней мере, усмиряло белую горячку. Содрогаясь, Крегер  выглотал  с  пинту
обжигающей дряни и с усилием поднялся на ноги.
   Солнце палило нестерпимо ярко,  когда  он,  шатаясь,  выбрался  на  улицы
Натайоса и побрел на поиски источника разбудивших его воплей.  Он  дошел  до
главной площади - и передернулся  от  ужаса.  Нескольких  человек  методично
пытали  палачи  Скарпы,  а  сам  Скарпа,   облаченный   в   жалкое   подобие
императорского одеяния и самодельную корону, восседал  в  богато  украшенном
кресле и с явным одобрением наблюдал за пытками.
   - Что здесь происходит? - спросил Крегер у Кабаха,  знакомого  дакита,  с
которым не раз напивался допьяна.
   Кабах быстро обернулся.
   - А, - сказал он, - это ты, Крегер. Насколько  я  понимаю,  на  Панем-Деа
напали сияющие.
   - Это невозможно, - отрывисто проговорил Крегер. -  Птага  мертв.  Больше
некому творить все эти иллюзии, чтобы морочить головы тамульцам.
   - Если верить  тому,  что  говорили  эти  издыхающие  бедолаги,  сияющие,
которые появились в Панем-Деа, вовсе не были иллюзиями, - ответил  Кабах.  -
Изрядное количество офицеров, пытавшихся сражаться с  ними,  превратилось  в
гниющую слизь.
   - А здесь что творится? - осведомился Крегер, указывая на вопящих  людей,
привязанных к столбам посередине площади.
   - Скарпа решил примерно наказать тех, кто удрал из  Панем-Деа.  Он  велел
живьем изрезать их на куски. Гляди-ка, вон идет Кизата. -  Кабах  указал  на
стирика, торопливо шагавшего к площади от штаб-квартиры Скарпы.
   - Что ты делаешь?! - проревел Кизата, вперив мертвенные глаза в  безумца,
восседающего на жалком троне.
   - Они бросили свои позиции, - ответил Скарпа, - и подлежат наказанию.
   - Тебе же нужны люди, идиот!
   - Я велел им идти на север и соединиться  с  моими  верными  войсками,  -
пожал плечами Скарпа. - Они состряпали заведомую ложь, чтобы оправдать  свое
неповиновение. Я научу их подчиняться приказу!
   - Ты  не  будешь  убивать  собственных  солдат!  Прикажи  своим  мясникам
остановиться!
   - Это невозможно, Кизата. Приказ, отданный  императором,  не  может  быть
отменен. Я велел запытать до смерти всех дезертиров из Панем-Деа. Теперь  от
меня ничего не зависит.
   - Безумец! К завтрашнему утру у тебя не останется ни единого солдата! Они
дезертируют все до единого!
   - Тогда я наберу новых и выловлю всех дезертиров. Я добьюсь повиновения!
   Кизата из Эсоса огромным усилием воли сдержал свою ярость. Крегер увидел,
как зашевелились его губы и пальцы принялись  выплетать  в  воздухе  сложный
узор.
   - Пойдем-ка отсюда, Кабах! - торопливо проговорил он.
   - С какой стати? Чокнутый велел нам смотреть на все это.
   - Тебе совсем не понравится то, что ты  сейчас  увидишь,  -  заверил  его
Крегер. - Кизата плетет заклинание - скорее всего, земохское.  Он  призывает
демона,  чтобы  тот  научил  нашего  "императора"  точному  значению   слова
"повиновение".
   - Он не может так поступить. Заласта оставил своего сына за главного.
   - Нет, сейчас здесь командует Кизата. Я сам  слышал,  как  Заласта  велел
стирику, который сейчас вывихивает себе пальцы, прикончить Скарпу в тот миг,
когда он переступит черту. Не знаю, как ты, друг мой, а я пойду  поищу,  где
бы спрятаться. Мне и прежде доводилось видеть  тварей,  служивших  Азешу,  а
нынче утром мой желудок чересчур чувствителен, чтобы еще раз переварить  это
зрелище.
   - Крегер, ты накличешь на нас беду.
   - Отнюдь нет - если демон, которого вызывает сейчас Кизата, сожрет Скарпу
живьем со всеми потрохами. - Крегер  сделал  глубокий  вдох.  -  Дело  твое,
Кабах. Оставайся, если хочешь, но я лично сыт Натайосом по горло.
   - Собираешься дезертировать? - с ужасом спросил Кабах.
   -  Положение  изменилось.  Если  Спархок  заключил  союз  с