дионец.
   - Это мой недостаток. У меня и так забот полон рот. Не  прибавляй  к  ним
еще и эту.
   - Это наилучшее решение.
   - Несуществующей проблемы, ты, олух! Алиэн положила на тебя  глаз  с  тех
пор, как мы покинули Чиреллос, и она не собирается  отказываться  от  своего
намерения. Ей нужен ты, Келтэн, ты, а не Берит. Если ты  не  прекратишь  всю
эту чушь, я верну тебя в Дэмос и заточу в орденском замке.
   - И как же ты предполагаешь это сделать?
   - У меня есть  вот  этот  дружок,  забыл?  -  Спархок  похлопал  себя  по
оттопырившейся на груди рубахе. - Я ухвачу тебя за волосы, заброшу в Дэмос и
вернусь сюда прежде, чем Вэнион успеет сунуть ногу в стремя.
   - Это нечестно.
   - Ну вот, теперь ты говоришь совсем  как  Телэн.  Я  и  не  пытаюсь  быть
честным. Я хочу помешать тебе убить себя. Мне нужна твоя клятва.
   - Нет.
   - Дэмос прекрасен в это время года. Тебе понравится. Ты будешь  проводить
дни в молитвах. Келтэн выругался.
   - Ты уже употребил некоторые слова, Келтэн.  Теперь  сложи  их  в  нужную
клятву. Поверь мне, друг мой, ты  не  сделаешь  с  нами  ни  шагу,  пока  не
поклянешься мне, что прекратишь все эти глупости.
   - Клянусь, - пробормотал Келтэн.
   - Нет, этого недостаточно. Сделаем все как надлежит. Я  хочу,  чтобы  эта
процедура произвела на  тебя  должное  впечатление.  У  тебя  есть  привычка
забывать о том, о чем внятно не сказано вслух.
   - Может, потребуешь,  чтобы  я  подписался  собственной  кровью?  -  едко
осведомился Келтэн.
   - Это интересная мысль, но у меня под рукой нет  пергамента.  Я  приму  у
тебя лишь словесную клятву - пока. Возможно, позже я передумаю, так  что  не
прячь свои вены и хорошенько наточи кинжал.

***

   - Спархок? - воскликнул посол Фонтен. -  Что  ты  делаешь  в  Дарсасе?  -
Седовласый тамульский дипломат потрясенно воззрился на рослого пандионца.
   - Я здесь проездом, ваше превосходительство, - пояснил Спархок.  -  Можно
войти?
   - Разумеется, мальчик мой! - Фонтен распахнул настежь двери, и Спархок  и
Флейта вошли в отделанный алым кабинет тамульского посольства.
   - Вы хорошо выглядите, ваше высочество, - улыбнулся  Фонтен  девочке,  но
тут же пристальнее вгляделся в нее. - Извините. Я принял вас за дочь  принца
Спархока. Вы очень на нее похожи.
   - Мы в дальнем родстве, ваше превосходительство, -  ответила  Флейта,  не
моргнув глазом.
   - Ваше превосходительство, до вас уже дошли известия о том, что произошло
в Материоне несколько недель назад? -  спросил  Спархок,  пряча  Беллиом  во
внутренний карман рубахи.
   - Только вчера, - ответил Фонтен. - Император в безопасности?
   -  Моя  жена  присматривает  за   ним.   У   нас   мало   времени,   ваше
превосходительство, так что я не успею объяснить  всего.  У  вас  достаточно
широкие взгляды, чтобы принять как непреложный факт,  что  стирики  обладают
некоторыми необычными способностями?
   Фонтен слабо усмехнулся.
   - Принц Спархок, в моем возрасте человек готов принять  практически  все.
Каждое утро, просыпаясь, я обнаруживаю, что  все  еще  жив,  и  после  этого
потрясения могу смотреть в лицо любым диковинам.
   - Отлично. Я и мои друзья примерно  час  назад  покинули  эдомский  город
Корван. Они скачут к Кирону, городу  на  кинезганской  границе,  а  я  решил
потолковать с вами.
   - Час назад?!
   - Просто примите это на веру, ваше превосходительство, - посоветовала ему
Флейта. - Это одна из  тех  необычных  стирикских  способностей,  о  которых
говорил Спархок.
   - Не знаю, как много сообщил вам гонец, - продолжал Спархок, -  но  очень
важно,  чтобы  командиры  всех  атанских  гарнизонов  Империи   знали,   что
министерству внутренних дел больше нельзя доверять. Министр Колата  работает
на наших врагов.
   - Мне никогда не нравился этот человек, - заметил Фонтен и  проницательно
взглянул на Спархока. - Это известие, Спархок, не столь уж важно, чтобы ради
него ты нарушал все законы природы. Что ты действительно делаешь в Дарсасе?
   - Оставляю ложный след, ваше  превосходительство.  У  наших  врагов  есть
способ обнаруживать мое присутствие, поэтому я хочу,  чтобы  они  обнаружили
его в самых разных уголках Империи -  это  приведет  их  в  смятение.  Мы  с
друзьями возвращаемся  из  Корвана  сушей  в  Материон  и  предпочли  бы  не
натыкаться по пути на засады. Так что этот визит  отнюдь  не  тайный,  посол
Фонтен, и ты можешь дать  знать  кому  угодно,  что  я  побывал  здесь.  Наш
противник скорее всего уже знает это, но пусть он получит подтверждение.
   - Мне по душе твой образ действий, Спархок.  Вы  поедете  через  Кинезгу?
Спархок кивнул.
   - Неприятная страна.
   - Да и времена сейчас не слишком приятные. Да, кстати, не помешает,  если
ты будешь рассказывать о моем визите с откровенно  самодовольным  видом.  До
сих пор мы сильно отставали от нашего врага, но  несколько  дней  назад  все
изменилось. Теперь наш враг, кто бы он ни был, отстает от  нас,  и  я  бы  с
радостью ткнул его носом в этот факт.
   - Я сейчас же сообщу об этом  городскому  глашатаю.  -  Старик  задумчиво
возвел глаза к потолку. - Сколько еще ты можешь здесь пробыть?
   - Самое большее час.
   - Вполне достаточно. Почему бы  нам  тогда  не  заглянуть  во  дворец?  Я
проведу тебя в тронный зал, и ты выразишь свое почтение королю - перед  всем
его двором. Я не знаю лучшего способа дать знать всей округе, что ты побывал
здесь.
   - Мне по душе ваш образ действий, ваше превосходительство, -  ухмыльнулся
Спархок.

***

   С каждым разом получалось все легче. Вначале Беллиом подчинялся с большой
неохотой, и Флейте то и дело приходилось вмешиваться и говорить с камнем  на
языке, который, как подозревал Спархок, был изначальным языком самих  богов.
Постепенно камень начинал понимать, чего от него хотят. Впрочем,  подчинялся
он  Спархоку  по-прежнему  без  особого   воодушевления.   Его   приходилось
принуждать. Спархок обнаружил, что разглядывание  Вэнионовой  карты  немного
помогало ему. Как только Беллиом понял, что карта -  это  изображение  мира,
Спархоку стало легче объяснять камню, куда он хочет попасть.
   Впрочем, это не означало, что они обошлись без ошибок.  Один  раз,  когда
Спархок сосредотачивался на городе Дэла, что на восточном побережье, у  него
мелькнула смутная мысль о сходстве этого названия с Дэмосом,  и  после  того
как мир заволокся светящимися сумерками, а затем снова стал прежним, Спархок
обнаружил, что он и Флейта едут верхом на Фарэне по  залитой  лунным  светом
дороге, что вела к ферме Кьюрика.
   - Что ты творишь?! - воскликнула Флейта.
   - Извини. Я отвлекся.
   - Думай о деле, Спархок. Беллиом откликается  на  твои  мысли,  а  не  на
слова. Он, наверное, даже не понимает эленийского - да и кто его, собственно
говоря, понимает?
   - Не вредничай.
   - Немедленно верни нас назад!
   - Слушаюсь, сударыня.
   Мир знакомо дрогнул, и лунный свет посерел.  Они  снова  были  под  ярким
осенним солнцем, на дороге  в  нескольких  милях  от  Корвана,  и  друзья  с
изумлением смотрели на них.
   - Что случилось? - спросила Сефрения у Флейты.
   - Наш славный вождь позволил  себе  повитать  в  облаках,  -  с  ядовитым
сарказмом пояснила Флейта. - Мы только что заглянули в Дэмос.
   - Дэмос! - воскликнул Вэнион. - Да ведь это же на другой стороне мира!
   - Вот именно, - согласилась она. - Там сейчас середина ночи. Мы оказались
на дороге, ведущей к ферме Кьюрика. Не иначе как наш  неустрашимый  командир
заскучал по стряпне Эслады.
   - Я  могу  обойтись  без  всех  этих  "славных  вождей"  и  "неустрашимых
командиров", - раздраженно сказал ей Спархок.
   - Тогда делай все как надо.
   В проблеске тьмы, затрепетавшем на  краю  зрения  Спархока,  на  сей  раз
ощущалась толика отчаяния и смутного смятения. Спархок даже не  задумался  о
том, что делает.
   - Голубая Роза! - рявкнул он Беллиому, поднимая вторую руку так, что  оба
кольца коснулись сапфирных лепестков. - Уничтожь эту тень!
   Камень дрогнул в его руках, и за его спиной раздался шипящий треск.
   Тень, которая так долго следовала за ними по пятам и которую они  вначале
сочли принадлежащей Азешу, затем -  Троллям-Богам,  испустила  пронзительный
вопль и невнятно, мучительно залопотала. Спархок увидел, как глаза  Сефрении
расширились.
   Тень кричала по-стирикски.

ГЛАВА 8

   - Такие, стал-быть, делишки,  ваш-ш-величество,  -  говорил  Кааладор,  -
чегой-то меня не очень тянет пускаться в пляс по  улицам.  Энти  мужички  из
"унутренних дел" разве што двери на ночь гвоздями не заколачивали, только бы
мы лапу не наложили на бесценные  ихние  бумаженции,  а  тут,  нате  вам,  -
цельная груда бумажек, и где - я ж там  раза  четыре-пять  все  переворошил,
землю, можно сказать, носом рыл. Неужто, по-вашему, энто  дельце  тухлятиной
не пованивает?
   - Что он сказал? - спросил император Сарабиан.
   - Он подозревает неладное, - добросовестно перевела Элана. - Он  считает,
что мы чересчур легко отыскали эти документы, и мне кажется, что  он,  может
быть, прав.
   Они снова собрались в королевских покоях замка, который  с  недавних  пор
повсеместно именовался "Замком Эланы", чтобы  обсудить  неожиданную  находку
папок с документами, которые до сих  пор  никак  не  удавалось  найти.  Сами
документы лежали стопками на столах и на полу центральной гостиной.
   - Неужели  обязательно  все  усложнять,  мастер  Кааладор?  -  со  слегка
страдальческим выражением лица осведомился император.  Соответственно  своим
новым привычкам, Сарабиан оделся на  западный  манер.  Элане  казалось,  что
сегодняшний наряд императора -  черный  бархатный  камзол  и  жемчужно-серые
штаны - выбран не слишком удачно.  Черный  бархат  придавал  бронзовой  коже
Сарабиана нездоровый желтый оттенок.
   - Ваше величество, - ответил Кааладор,  на  время  оставив  свой  любимый
говор, - я профессиональный мошенник. Я  по  опыту  знаю,  что  если  что-то
кажется чересчур хорошим, на деле, как правило, выходит наоборот.
   Стрейджен просматривал папку с документами.
   - Поразительно, - заметил он. - Кто-то  в  министерстве  внутренних  дел,
кажется, открыл секрет вечной молодости.
   - Не говори загадками, Стрейджен,  -  сказала  Элана,  поправляя  складки
своего голубого домашнего платья. - Объясни, что ты имел в виду.
   Он выдернул лист бумаги из папки, которую держал в руках.
   - Вот этот документ, например, выглядит так, словно его  написали  только
на прошлой неделе - хотя, возможно, так оно  и  есть.  Чернила  едва  успели
высохнуть.
   - Но эти архивы, несмотря на неудобства, используются до сих пор, милорд,
- заметил Оскайн. - Должно быть, это совсем недавний документ.
   Стрейджен вынул из папки еще один лист и протянул оба документа Оскайну.
   - Вы не замечаете в них ничего необычного, ваше превосходительство?
   Оскайн пожал плечами.
   - Один совсем новый, другой уже пожелтел от времени,  и  чернила  на  нем
выцвели так, что трудно что-либо разобрать.
   - Вот именно, - сказал Стрейджен. -  Не  кажется  ли  вам  странным,  что
выцветший документ на пять лет младше нового?
   Оскайн пригляделся внимательнее.
   - Вы хотите сказать, что они подделали официальный документ? - воскликнул
он. - Это же преступление!
   -  Дайте-ка  мне  взглянуть,  -  сказал  Сарабиан.  Оскайн  передал   ему
документы.
   - Ну да, - пробормотал Сарабиан, - Чальба. Колата вот уже пятнадцать  лет
расхваливает его на все лады. - Он поднял повыше подозрительный документ.  -
Это касается его назначения в министерство. Судя по дате, документ составлен
примерно через неделю  после  того,  как  Колата  занял  свою  должность.  -
Император взглянул на Стрейджена. - Вы полагаете, милорд, что эта  фальшивка
заменила оригинал?
   - Похоже на то, ваше величество. Сарабиан нахмурился.
   - Хотел бы я знать,  что  такого  было  написано  в  оригинале,  что  они
предпочли это скрыть?
   - Понятия не имею, ваше величество, но  что-то  там  несомненно  было.  -
Стрейджен просматривал папку. -  Этот  Чальба  не  поднимался,  а  летел  по
служебной лестнице. Похоже, его повышали в должности всякий  раз,  когда  он
попадался на глаза.
   - Такое делается  обычно  для  близкого  друга,  -  задумчиво  проговорил
Оскайн, - или же... родственника.
   Сарабиан едва заметно усмехнулся.
   - Что верно, то верно. Твой брат Итайн  движется  от  одной  должности  к
другой не менее стремительно. Оскайн скорчил гримасу.
   -  Я  тут  ни  при  чем,  ваше  величество.  Итайн  не  состоит  в  штате
министерства иностранных дел. Я привлекаю  его  к  службе  только  по  самым
важным делам, и всякий раз он ухитряется вытребовать у меня повышение. Я  бы
предпочел вовсе не иметь с ним дела, но он такой блестящий дипломат,  что  у
меня попросту нет другого выхода. Мой младший брат весьма опасный конкурент,
и я не удивился бы, узнав, что он метит на мое место.
   - Эта  фальшивка,  которую  обнаружил  Стрейджен,  может  стать  неплохой
отправной точкой для наших поисков, - задумчиво  сказал  Кааладор.  Кааладор
частенько перепрыгивал от простонародного  говора  к  нормальной  речи,  как
лягушка с кочки на кочку. - Если Колата прихватил  с  собой  в  министерство
свору друзей и родственников, не будет ли разумно заключить, что  именно  им
он в первую очередь доверится?
   - Пожалуй, что так, - согласился Стрейджен, - и по датам на документах мы
сможем определить, кто именно ходит у него в закадычных друзьях -  таких,  с
которыми  он   решился   бы   поделиться,   когда   сделал   своим   досугом
государственную измену. Я так думаю, что всякий, чье  назначение  совпало  с
назначением Колаты на пост министра, наверняка замешан в заговоре.
   - Это которые  еще  живехоньки,  -  вставил  Кааладор.  -  Уж  коли  тебя
пригласят поиграть с дружками-приятелями в заговор, а ты  заупрямишься,  дак
будь ты хотя б о двух башках, долго не проживешь.
   - Можно мне сказать, ваше величество? - робко обратилась к Элане Алиэн.
   - Конечно, дорогая.
   Девушка держала в руках одну из папок.
   - Бумага с годами всегда желтеет, а чернила  выцветают?  -  спросила  она
едва слышно.
   - Так оно и есть, дитя мое, - рассмеялся Сарабиан, - и это сводит  с  ума
библиотекарей.
   - И если где-то в этих стопках бумаги  было  написано  то,  что  люди  из
министерства нутряных дел хотели... Оскайн  вдруг  разразился  оглушительным
хохотом. Алиэн вспыхнула и опустила голову.
   - Я такая глупая, - пробормотала она совсем тихо. - Прошу  прощения,  что
вмешалась в разговор.
   - Это заведение, Алиэн, называется "министерство внутренних дел", - мягко
пояснила Мелидира.
   - Я предпочел бы ее термин, - подвывая от смеха, сообщил Оскайн.
   - Можно мне уйти,  ваше  величество?  -  спросила  Алиэн  с  пылающим  от
унижения лицом.
   - Конечно, дорогая, - сочувственно сказала Элана.
   - Погоди, Элана, - вмешался Сарабиан. -  Подойди  ко  мне,  дитя  мое,  -
сказал он Алиэн.
   Та робко подошла к его креслу и присела в неловком реверансе.
   - Что угодно вашему величеству? - спросила она едва слышно.
   - Не обращай внимания на Оскайна, - дружески сказал он. -  Чувство  юмора
иногда берет в нем верх над вежливостью. Так что же ты хотела нам сказать?
   - Это глупость, ваше величество.  Я  всего  лишь  неученая  девушка.  Мне
вообще не нужно было подавать голос.
   - Алиэн, - очень мягко сказал Сарабиан, -  ведь  это  ты  предложила  нам
вынести все документы из министерств и рассыпать их по лужайкам, и эта  идея
оказалась просто замечательной. Не знаю, как другие, но я выслушаю все,  что
бы ты ни захотела сказать. Прошу тебя, продолжай.
   - В общем, так, ваше величество, - сказала она, краснея еще гуще, - как я
поняла то, что сказал милорд Стрейджен, эти люди хотели спрятать то, что они
написали, а потому сделали новые бумаги и положили их на место тех,  которые
решили спрятать от нас.
   - Да, судя по всему, они именно так и поступили.
   - Ну что ж, если новая бумага - белая, а старая - желтая,  не  значит  ли
это, что, если у кого-то  в  папке  белые  бумаги  перемешались  с  желтыми,
значит, ему есть что скрывать?
   - Боже милосердный! - воскликнул Стрейджен, звонко хлопнув  себя  по  лбу
ладонью. - Как же я мог оказаться таким тупицей?
   - И я тоже, - добавил Кааладор. - Мы оба прошли мимо  самого  простого  и
очевидного решения. И как только это могло случиться?
   - Если б я хотела съязвить,  я  сказала  бы,  мастер  Кааладор,  что  это
случилось потому, что вы мужчины, - баронесса Мелидира сладко улыбнулась,  -
а мужчины просто обожают  ненужные  сложности.  Однако  язвить  нехорошо,  а
посему я этого не скажу. - Она лукаво взглянула на двух воров. - Я могу  так
думать, но говорить вслух - ни-ни.

***

   - Этому есть  весьма  простое  объяснение,  ваше  величество,  -  говорил
Теовин. - Вы уже и сами отыскали его.
   Теовин, глава тайной полиции  министерства  внутренних  дел,  был  сухим,
тощим человеком с совершенно непримечательной внешностью.  Он  выглядел  так
обыкновенно,  что,  по  мнению  Элана,  должен  был  быть  почти   идеальным
сотрудником тайной полиции.
   - И что же это за блестящее объяснение, которое я уже нашел, сам того  не
заметив? - ядовито осведомился Сарабиан.
   Теовин поднял пожелтевший лист бумаги, который  только  что  передал  ему
император.
   - Как  изволили  указать  ваше  величество,  чернила  на  этом  документе
совершенно выцвели. Сведения, которые содержатся в наших  архивах,  жизненно
важны для Империи, а посему мы не можем позволить  времени  уничтожать  наши
документы.  Архивные  папки  постоянно  обновляются,  и   всякий   документ,
прочтение коего начинает вызывать  трудности,  переписывается  заново,  дабы
сохранить его.
   - Отчего же не переписан заново тот документ, который ты сейчас держишь в
руках? - осведомился император. - Его почти невозможно прочесть.
   Теовин неуверенно кашлянул.
   - Э-э... из бюджетных соображений,  ваше  величество,  -  пояснил  он.  -
Министр финансов счел необходимым в этом году урезать наши  ассигнования.  В
министерстве финансов работают странные люди. Они  всегда  ведут  себя  так,
словно распоряжаются своими собственными деньгами.
   - Что верно, то верно!  -  хохотнул  Сарабиан.  Император,  как  заметила
Элана, применялся к  неожиданным  поворотам  разговора  с  ловкостью  кошки,
приземляющейся на все четыре лапы. - У  министра  Гашона  начинают  трястись
руки всякий раз, когда я завожу речь о  замене  разбитых  плиток  в  тронном
зале. Я рад, друг мой, что мы прояснили это  небольшое  недоразумение.  Ваше
служебное рвение и забота о документах, находящихся  под  вашим  присмотром,
заслужили всяческой похвалы.
   - Я живу, чтобы служить вашему величеству. -  Теовин  помедлил.  -  Прошу
прощения  вашего  величества,  но  нельзя  ли  мне  перемолвиться  словом  с
министром Колатой? Я должен обсудить с ним некоторые дела... ничего важного,
повседневная рутина.
   Сарабиан рассмеялся.
   - Боюсь, что нет, старина, -  небрежно  сказал  он.  -  Сегодня  тебе  не
удастся надолго привлечь его внимание.
   - Вот как?
   - Вчера вечером он съел за ужином подпорченную рыбу,  и  с  полуночи  его
непрерывно рвет. Он уже заполнил огромную бадью, и  конца  этому  не  видно.
Бедный Колата. Не припомню, чтобы я когда-нибудь видел такого страдальца.
   - Вы полагаете, ваше величество, что его недомогание серьезно? -  Теовин,
похоже, был искренне обеспокоен.
   -  О,  скорее  всего  нет.  Все  мы   в   свое   время   сталкивались   с
недоброкачественной пищей, а потому знаем, чего можно ожидать. Он,  впрочем,
считает, что умрет,  и  это,  похоже,  кажется  ему  наилучшим  выходом.  Мы
приставили к нему лекаря. Завтра он будет здоров - немного отощает, конечно,
едва будет на  ногах  держаться,  однако  придет  в  себя  настолько,  чтобы
заняться делами. Почему бы тебе не заглянуть завтра утром?  Я  позабочусь  о
том, чтобы ты мог повидаться с Колатой.
   - Как прикажет