Блокв.  -  Так  делать  хорошо.
Правильно. - И он косолапо зашагал по улице.

***

   - На самом деле это не так уж далеко, - говорила  Афраэль  сестре,  когда
они вместе с Ксанетией ехали из  долины,  где  стоял  Дэльфиус,  к  Диргису,
городку в Южном Атане, - но Эдемус все еще не слишком охотно  помогает  нам,
так что лучше мне не забывать о хороших манерах. Он бы мог оскорбиться, если
бы я начала плутовать с расстоянием там, где живут его дети.
   - Прежде ты никогда не употребляла этого слова, - заметила Сефрения.
   - Должно быть, влияние Спархока, - отозвалась Богиня-Дитя. -  Это  весьма
полезное слово. Оно маскирует вещи, о которых мы  предпочитаем  не  говорить
при посторонних. В Диргисе мы будем достаточно далеко от долины  дэльфов,  и
уж там я смогу плутовать, сколько мне заблагорассудится.
   - Как ты полагаешь, Божественная, много ли времени займет у нас дорога  в
Натайос? - спросила Ксанетия. Дэльфийка вновь изменила цвет волос и  кожи  и
приглушила сияние, чтобы скрыть от посторонних глаз свою истинную сущность.
   - Несколько часов, не больше,  -  пожала  плечами  Афраэль,  -  реального
времени, конечно. Я не умею прыгать с места на место, подобно  Беллиому,  но
при  необходимости  могу  перемещаться  довольно  быстро.  Если  понадобится
поспешить, я отнесу вас в Натайос по воздуху.
   Сефрения содрогнулась.
   - Мы не настолько спешим, Афраэль. Ксанетия озадаченно взглянула на  свою
стирикскую сестру.
   - Ее тошнит от полетов, - пояснила Афраэль.
   - Вовсе нет, - возразила Сефрения, - я просто пугаюсь до полусмерти.  Это
ужасно, Ксанетия. За минувшие три столетия я летала с Афраэлью  раз  пять  и
всякий раз потом несколько недель приходила в себя.
   - Я ведь все время говорю тебе, Сефрения, что не надо  смотреть  вниз,  -
сказала Афраэль. - Если бы ты просто смотрела на облака, а не на землю,  все
было бы гораздо проще.
   - Я ничего не могу с собой поделать, Афраэль, - отвечала Сефрения.
   - Неужто это и впрямь так страшно, сестра моя? - спросила Ксанетия.
   - Ты и представить себе не можешь,  Ксанетия,  насколько  страшно.  Когда
скользишь в пустоте, а под ногами у тебя только пять тысяч футов  воздуха...
Это чудовищно!
   - На сей раз я устрою все по-другому, - заверила ее Афраэль.
   - Я немедля начну сочинять благодарственную молитву.
   - Переночуем в Диргисе, - сказала Афраэль, - а с утра выедем  в  Натайос.
Мы с Сефренией спрячемся в лесу, Ксанетия,  а  ты  отправишься  в  город  на
разведку. Если мама там, мы очень скоро покончим с нашей общей  бедой.  Едва
Спархок будет точно знать, где она, он обрушится на Скарпу и  его  родителя,
точно мстительная гора. От Натайоса после этого и развалин  не  останется  -
только большая дыра в земле.

***

   - Он действительно видел их, - говорил Телэн. - Он  слишком  подробно  их
описал, чтобы это была выдумка.
   Юный вор только что вернулся из путешествия по злачным кварталам Бересы.
   - Что он за человек? - спросил Спархок.  -  Дело  слишком  важное,  чтобы
полагаться на случайные сплетни.
   - Это дакит, - отвечал Телэн, -  бродяга  из  Джуры.  Его  интересует  не
политика, а тугая мошна. К армии Скарпы  он  присоединился  главным  образом
оттого, что предвкушал грабежи  в  Материоне.  Словом,  его  трудно  назвать
человеком с высокими идеалами. Когда он оказался в Натайосе и обнаружил, что
придется не только грабить, но и драться, его интерес  к  этому  предприятию
слегка приугас. Как  бы  то  ни  было,  я  наткнулся  на  него  в  одной  из
паршивейших таверн, какие мне доводилось видеть, и  он  был  вусмерть  пьян.
Поверь мне, Фрон, он был не в том состоянии, чтобы лгать. Я сказал ему,  что
подумываю поступить на службу в армию Скарпы, и он с почти отцовской заботой
принялся меня отговаривать: не вздумай, мол, сынок, это гиблое дело,  и  все
такое прочее. Он сказал, что Скарпа - свихнувшийся маньяк,  который  считает
себя непобедимым и полагает, что сможет одним щелчком одолеть атанов. Он так
или иначе уже подумывал о том, чтобы дезертировать, и тут в Натайос вернулся
Скарпа, а с ним - Крегер, Элрон и барон Парок. Они везли с собой королеву  и
Алиэн, и у ворот их встречал Заласта. Дакит оказался поблизости и услышал их
разговор. Заласта, видимо, еще не забыл, что такое  хорошие  манеры,  потому
что его разозлило, как Скарпа обращался с  пленницами.  Они  поссорились,  и
Заласта чарами скрутил своего сынка  в  тугой  узел.  Я  так  думаю,  Скарпа
довольно долго извивался, как червяк на  раскаленном  камне.  Потом  Заласта
увел женщин в большой дом, где для них были приготовлены  комнаты.  Судя  по
словам этого дезертира, дом обставлен  почти  роскошно  -  если  не  считать
решеток на окнах.
   - Его могли обучить этому рассказу, - с  горечью  проговорил  Спархок.  -
Быть может, он был не настолько пьян, как казался.
   - Поверь мне, Фрон, он здорово нализался,  -  заверил  его  Телэн.  -  По
дороге в таверну я срезал кошелек - просто так, практики ради, - и  денег  у
меня хватало. Я влил в  него  столько  хмельного,  что  хватило  бы  и  полк
напоить.
   - Фрон, я думаю, что он прав, - вставил Стрейджен. - Его рассказ чересчур
подробен для вымысла.
   - А если этого дезертира послали сюда для того, чтобы обвести нас  вокруг
пальца,  с  какой  стати  он  стал   бы   тратить   драгоценное   время   на
мальчишку-карманника? - резонно добавил Телэн. - Все мы выглядим не  такими,
как запомнил нас Заласта, и я  сомневаюсь,  что  даже  ему  может  прийти  в
голову, что Ксанетия и Сефрения сообща наколдовали нам новые лица.
   - И все же, - сказал Спархок, - я считаю, что торопиться не  следует.  Не
сегодня-завтра Афраэль доставит в Натайос Ксанетию, а уж Ксанетия  наверняка
сумеет выяснить, кто именно сидит под замком в этом доме.
   - Но мы бы могли  покуда  хотя  бы  перебраться  поближе  к  Натайосу,  -
возразил Стрейджен.
   - Зачем? Расстояние ничего не значит для моего синего  друга.  -  Спархок
коснулся ладонью шкатулки, оттопыривавшей рубашку на его груди. - Как только
я буду точно знать, что Элана там, мы нанесем визит Заласте и его ублюдку. Я
могу даже пригласить  с  собой  Кхвая.  Меня  крайне  занимает  то,  что  он
приготовил им обоим.

***

   Дневной свет вдруг обрел былую яркость, и жители Супаля  разом  перестали
прыгать и дергаться, как марионетки, обретя нормальную человеческую походку.
У них ушло полдня на то, чтобы объяснить Гхномбу, почему им нужно  вернуться
в реальное время, и бог еды до сих пор сомневался, так ли это необходимо.
   - Я подожду тебя вон в той таверне, дальше по  улице,  -  сказал  Тиниен,
когда они с Улафом вышли в узкий проулок. - Ты помнишь пароль?
   Улаф что-то проворчал.
   - Я не задержусь, - сказал он и, перейдя через улицу, направился к  двоим
всадникам, которые только что въехали в город.
   - Занятное у тебя седло, приятель, - обратился он к одному из  всадников,
человеку средних лет, с перебитым носом, который восседал на чалом  жеребце.
- Из чего оно сделано - из стриженого барашка?
   Берит ошеломленно взглянул на него, затем окинул быстрым  взглядом  узкую
улочку у восточных ворот Супаля.
   - Я как-то забыл спросить об этом  седельщика,  сержант,  -  ответил  он,
приметив потрепанную форменную куртку светловолосого эленийца. - Да, кстати,
- может быть, ты дашь мне и моему юному другу один совет.
   - Советы я даю бесплатно. Валяй спрашивай.
   - Не знаешь, где здесь, в Супале, приличный трактир?
   - Тот, в котором остановились мы с другом,  вполне  недурен.  Он  в  трех
улицах отсюда, - Улаф жестом указал направление. - На нем болтается  вывеска
с изображением вепря - хотя рисунок  мало  напоминает  вепрей,  которых  мне
доводилось видеть.
   - Мы заглянем туда.
   - Может быть, вы встретитесь там со мной и моим другом.  После  ужина  мы
обычно сидим в пивной.
   - Мы заглянем и туда - если решим остановиться именно в этом трактире.
   Улаф кивнул и зашагал вверх по улице, направляясь  к  таверне.  Он  вошел
внутрь и присоединился к Тиниену, который сидел за столом у очага.
   - Куда ты девал нашего косматого друга? - спросил он.
   - Он отправился поискать еще одну собаку, - ответил  Тиниен.  -  Тут  ты,
видно, сделал промашку, сержант. Похоже, собаки пришлись ему по вкусу.  Если
мы задержимся в Супале, здесь не останется ни одной шавки.
   Улаф сел за стол и откинулся на спинку стула.
   - Я тут встретил на улице одного эленийца, - сказал он достаточно громко,
чтобы его могли расслышать остальные посетители таверны.
   - Вот как? - небрежно отозвался Тиниен. - Астелийца или эдомца?
   - Трудно сказать. Ему когда-то перебили  нос,  так  что  нелегко  понять,
откуда он родом. Он искал при личный трактир, и я  посоветовал  ему  тот,  в
котором мы остановились. Может, мы с ним там и увидимся. Приятно  будет  для
разнообразия  послушать  элений  скую  речь.  Надоело  мне  это   тамульское
лопотанье. Если ты уже допиваешь свое пиво, почему бы нам не прогу ляться  к
гавани и не поискать кого-нибудь, кто пере  правил  бы  нас  через  озеро  в
Тиану?
   Тиниен одним глотком осушил кружку.
   - Пошли, - сказал он вставая.
   Они вышли из таверны и, заведя какой-то пустячный разговор, направились к
знакомому трактиру - неспешной походкой людей, у которых нет никаких срочных
дел.
   - Взгляну-ка я на подкову на левой передней ноге моей лошадки,  -  сказал
Улаф, когда они подошли к трактиру. - Иди сам. Встретимся в пивной.
   - Где же еще? - хохотнул Тиниен. Халэд, как и ожидал Улаф, был в конюшне,
делая вид, что чистит скребницей Фарэна.
   - Я вижу, вы с другом решили-таки остановиться здесь, - небрежно  заметил
рослый талесиец.
   - Здесь удобно, - пожал плечами Халэд.
   - А теперь слушай внимательно, - Улаф перешел на едва различимый шепот. -
Мы тут кое-что разузнали. Здесь, в Супале, ничего не произойдет. Вы получите
очередное послание.
   Халэд кивнул.
   - Там будет сказано, что вы должны переправиться через озеро в Тиану.  На
судне будьте осторожны и следите  за  тем,  что  говорите.  На  борту  будет
соглядатай - арджунец с длинным шрамом на щеке.
   - Я буду начеку, - сказал Халэд.
   - В Тиане вы получите другое послание, -  продолжал  Улаф.  -  Вам  будет
велено обогнуть озеро и направиться в Арджун.
   - Это слишком долгий путь, - возразил Халэд.  -  Мы  ведь  можем  выехать
отсюда по тракту и добраться в Арджун в два раза быстрее.
   - Видимо, они не хотят, чтобы вы добрались туда  слишком  быстро.  Должно
быть, у них и без вас дел полно. Не  могу  поручиться  за  это,  но,  скорее
всего, из Арджуна вас  направят  в  Дираль.  Если  Келтэн  прав  и  Элана  в
Натайосе, это будет самый логичный ход.
   Халэд вновь кивнул.
   - Я скажу Бериту. Думаю, нам с ним лучше держаться  подальше  от  здешней
пивной. Я уверен, что за нами следят, и, если мы начнем заводить разговоры с
другими эленийцами, наши враги насторожатся.
   Кони, стоявшие в конюшне, вдруг начали ржать и  бешено  лягаться,  молотя
копытами по стойлам.
   - Что это с ними? - удивился Халэд. - И чем это здесь так воняет?
   Улаф шепотом выругался. Затем он  повысил  голос  и  заговорил  на  языке
троллей:
   - Блокв, нехорошо приходить так в логово людей. Ты съел собаку, и люди  и
их животные могут учуять тебя.
   Ответом ему было оскорбленное молчание - незримый спутник  Улафа  покинул
конюшню.

***

   Бетуана и Энгесса в лоснящейся одежде из шкур выдры сопровождали  Вэниона
и его рыцарей в пути на юг от Сарны. По предложению Энгессы они повернули  к
западу, чтобы спуститься с гор в Восточной Кинезге.
   - Мы следили за ними, Вэнион-магистр, -  говорил  рослый  атан,  бежавший
вровень с конем Вэниона. - Их главные полевые склады примерно в пяти лигах к
западу от границы.
   - У вас есть какие-нибудь неотложные дела,  ваше  величество?  -  спросил
Вэнион у Бетуаны, бежавшей по другую сторону от него.
   - Ничего срочного. Что у тебя на уме?
   - Раз уж мы все равно здесь, не свернуть ли нам немного с пути и не сжечь
ли их склады? Мои рыцари что-то  разболтались,  а  хорошая  драка  укрепляет
дисциплину.
   - Сейчас довольно холодно, - заметила она с  едва  заметной  усмешкой.  -
Добрый костер был бы как раз кстати.
   - Так зажжем его?
   - Почему бы и нет?
   Кинезганские склады занимали около пяти акров земли. Они располагались  в
каменистой безлесной впадине, и охранял их полк кинезганцев  в  традиционных
развевающихся одеяниях. Увидев приближавшуюся колонну  рыцарей  в  доспехах,
охранники галопом поскакали навстречу им. Этот маневр  нельзя  было  назвать
иначе,  как  только  тактическим  промахом.  Покрытая  гравием  кинезганская
пустыня была ровной и лишенной естественных препятствий, и  ничто  не  могло
сдержать атаку рыцарей церкви. Противники сшиблись с оглушительным лязгом  и
грохотом, и рыцари после мгновенного  промедления  двинулись  дальше,  топча
подкованными копытами своих коней тела  убитых  и  раненых,  а  ржущие  кони
кинезганцев между тем в ужасе уносились прочь.
   - Впечатляюще, - признала Бетуана, бежавшая рядом с Вэнионом. - Но  разве
это не утомительно - долгие месяцы терпеть вес - и  запах  -  доспехов  ради
двух минут удовольствия?
   - Всякий способ ведения боя имеет свои  недостатки,  ваше  величество,  -
ответил Вэнион,  поднимая  забрало.  -  По  крайней  мере,  половина  смысла
подобных атак в том, чтобы убедить  противника  не  ввязываться  в  схватку.
Зачастую это помогает избежать больших потерь.
   - Репутация безжалостного воина - тоже хорошее оружие, Вэнион-магистр,  -
согласилась Бетуана.
   - Нам это по душе, - усмехнулся он. - А  теперь  разведем  костер,  чтобы
ваше величество могли погреть около него свои пальчики.
   - С удовольствием, - усмехнулась она в ответ.
   Прямо перед ними, преграждая дорогу  к  складам,  высился  пыльный  холм,
напоминавший формой слегка закругленную пирамиду.  Вэнион  жестами  приказал
своим рыцарям рассыпаться и с двух сторон обогнуть холм, чтобы обрушиться на
главные склады  армии  Киргона.  Рыцари  помчались  вперед  галопом,  с  тем
оглушительным  стальным  лязгающим   грохотом,   который   знаменует   собой
неумолимую непобедимость.
   И тут холм  зашевелился.  Пыль,  лежавшая  на  нем,  поднялась  в  воздух
огромным  облаком,  и  два  гигантских  крыла  развернулись  во  всей  своей
непроглядной  черноте,  обнажив  конусообразный  лик  Клааля.  Адская  тварь
взревела, скаля огненные, брызжущие молниями клыки.
   И тогда из-под огромных крыльев появилась армия, подобной которой Вэниону
еще не доводилось видеть.
   Солдаты были ростом с атанов и гораздо массивнее их. Широкие  плечи  были
обнажены, и стальные нагрудники прилегали к их торсам,  точно  вторая  кожа,
подчеркивая узлы  напряженных  мускулов.  Шлемы  были  увенчаны  диковинными
украшениями  -  рога,  острые  и  ветвистые,  жесткие  стальные  крылья,   а
маски-забрала, подобно нагрудникам,  плотно  облегали  лица,  явно  повторяя
черты каждого воина. Эти стальные лица были  нечеловеческими.  От  немыслимо
широкого лба они резко сужались к заостренному подбородку, напоминая  голову
самого Клааля. Глаза-щели яростно сверкали, а вместо  носа  была  лишь  пара
дырочек. Разинутые рты стальных  масок  ощерились  зловещими  рядами  хищных
острых зубов.
   Солдаты кишели под крыльями Клааля, и молнии, брызжущие из его оскаленной
пасти, плясали вокруг них. Они размахивали оружием - помесь палицы и топора,
адская сталь, извлеченная из худших кошмаров.
   Они  были  слишком  близко,  чтобы   можно   было   успеть   скомандовать
отступление, и рыцари, скакавшие громыхающим галопом, были обречены  прежде,
чем сумели понять, что за враг появился перед ними.
   Столкновение двух армий сотрясло землю, и  мощный  стальной  лязг  тотчас
сменился хаосом страшных звуков - удары, крики, предсмертное  ржание  коней,
треск рвущегося металла.
   - Труби отступление! - прорычал Вэнион командиру генидианцев.  -  Выверни
себя в рог наизнанку! Отводи людей!
   Резня была чудовищной. Нечеловеческое войско Клааля рвало в куски коней и
людей. Вэнион со всей силы пришпорил коня, и тот  рванулся  вперед.  Магистр
пандионцев проткнул копьем стальной нагрудник одного из  чужаков  и  увидел,
как кровь - во всяком случае, он полагал, что  эта  густая  желтая  жидкость
должна  быть  кровью,  -  хлынула  потоком  из  стальных  уст  маски.  Тварь
отскочила, но все еще  яростно  размахивала  своим  грозным  оружием.  Тогда
Вэнион выпустил древко копья, оставив тварь проколотой насквозь, как  жаркое
на вертеле, и выхватил меч.
   Ему пришлось  потрудиться  в  поте  лица.  Чужак  сносил  удары,  которые
рассекли бы человека  пополам.  Все-таки  в  конце  концов  Вэнион  разрубил
противника - как крестьянин срубает жилистый, неподатливый терновый куст.
   - Энгесса!  -  пронзительный  крик  Бетуаны,  в  котором  были  ярость  и
безмерное отчаяние, перекрыл на миг все прочие звуки битвы.
   Вэнион рывком развернул коня и увидел, как атанская королева  пробивается
на помощь к своему упавшему полководцу.  Даже  чудища,  отправленные  в  бой
Клаалем, дрогнули перед бешеной яростью атаны, которая прорубала себе дорогу
к Энгессе.
   Вэнион пробился к ней, меч  его  сверкал  в  стылом  свете  дня,  обильно
орошаемый желтой кровью.
   - Ты сможешь нести его? - прокричал он Бетуане.  Она  наклонилась  и  без
малейшего усилия подхватила на руки раненого друга.
   - Отступай! - проревел Вэнион. -  Я  тебя  прикрою!  -  И  направил  коня
наперерез чужакам, которые уже готовы были наброситься на нее.
   Ни тени надежды не было в залитом слезами лице Бетуаны, когда она  бежала
в тыл колонны, бережно прижимая к груди обмякшее тело Энгессы.
   Вэнион стиснул зубы, занес меч и поскакал в атаку.

***

   Сефрения безмерно устала к тому времени, когда они добрались до Диргиса.
   - Я совсем не голодна, -  сказала  она  Афраэли  и  Ксанетии.  Они  сняли
комнату в чистенькой тихой гостинице в центре города. - Все, что мне  нужно,
- горячая ванна и часов двенадцать сна.
   - Ты нездорова, сестра моя? - обеспокоенно спросила Ксанетия.
   Сефрения устало улыбнулась.
   - Нет, дорогая, - сказала она, положив руку на плечо анары. -  Я  немного
устала, только и всего. Наше  стремительное  путешествие  утомило  меня.  Вы
идите ужинать, только скажите, чтобы мне принесли наверх  чайник  с  горячим
чаем. Пока мне этого достаточно. С едой я подожду  до  завтрака.  Только  не
слишком шумите, когда будете укладываться спать.
   Она провела приятнейшие полчаса в мыльне, погрузившись по шею  в  горячую
воду, и вернулась в комнату, закутанная в стирикское одеяние,  освещая  себе
дорогу свечой.
   Комната, которую они сняли, была небольшая, зато теплая и уютная. Ее, как
водилось в Дарезии, согревала изразцовая  печка.  Сефрении  нравились  такие
печки, потому что из них пепел и зола не сыпались  на  пол.  Она  придвинула
кресло ближе к огню и принялась расчесывать длинные черные волосы.
   - Тщеславие, Сефрения? В твои-то годы?
   Она вздрогнула,  вскочив  при  звуке  знакомого  голоса.  Заласта  сильно
изменился. Он  сменил  стирикское  одеяние  на  кожаную  арджунскую  куртку,
холщовые штаны и сапоги с толстыми  подошвами.  Он  настолько  презрел  свое
происхождение, что носил у пояса короткий меч. Его  седые  волосы  и  борода
были спутаны, лицо напоминало хищную птицу.
   - Только не устраивай сцен, любовь моя, -  предостерег  он.  Его  усталый
голос был лишен всяких  чувств,  кроме  глубочайшего  сожаления.  Он  тяжело
вздохнул. - Что мы сделали не так, Сефрения? - печально спросил  он.  -  Что
разделило нас и привело к такому грустному концу?
   - Неужели ты  хочешь,  чтобы  я  ответила  на  твой  вопрос,  Заласта?  -
отозвалась она. - Почему ты не мог оставить все как есть. Я ведь любила тебя
- хотя, конечно, не той любовью, которой ты добивался,  но  все  же  любила.
Неужели ты не мог принять эту любовь и забыть о другой?
   - Видимо, нет. Мне это даж