ы на самих людей, - продолжал
Оскайн. - У каждого народа есть свой мифический герой - некая выдающаяся
личность, которая объединила людей, даровала им национальную цель и
определила национальный характер. Современный мир запутан и сложен, и
простой народ мечтает о простых временах героев, когда национальные цели
были несложны и ясны и всякий точно знал, что он из себя представляет.
Кто-то в Империи воскрешает героев древности.

Спархока вдруг пробрал озноб.

- Великанов? - быстро спросил он.

- Гм... - Оскайн задумался. - Да, пожалуй, это верное определение. Ход
времени искажает и размывает очертания прошлого, и наши национальные герои
со временем прибавляют в росте. Полагаю, что, думая о них, мы воображаем их
великанами. Весьма тонкое восприятие, сэр Спархок.

- Я не заслужил этой похвалы, ваше превосходительство. Просто нечто
подобное происходит и здесь. - Долмант остро глянул на него. - Я объясню
потом, Сарати. Продолжайте, посол Оскайн. Вы сказали, что кто бы ни стоял
за беспорядками в Империи, начал он с воскрешения национальных героев. В
этих словах содержится намек на продолжение.

- О да, сэр Спархок, разумеется. Продолжение, и еще какое! У всякого народа
есть не только свои герои, но и свои страшилища. И мы столкнулись со
страшилищами - вампирами, оборотнями, вурдалаками - всеми теми, кем пугают
детишек, чтобы научить их хорошо себя вести. Наши атаны не в силах сладить
с чем-то подобным. Их учат управляться с людьми, а не с ужасами,
порожденными фантазией веков. Вот в этом-то и есть наша проблема. У нас в
Империи девять различных народов, и вдруг все они, как один, принялись
преследовать свои национальные цели. А когда мы высылаем атанов, чтобы
навести порядок и укрепить власть Империи, навстречу им из-под земли
поднимаются тысячелетние кошмары. Это нам не по плечу. Правительство его
императорского величества надеется, что ваша церковь признает здесь
некоторую общность интересов. Если Тамульская империя развалится на девять
воюющих королевств, возникший хаос неизбежно отразится на Эозии. Более
всего нас тревожит магия. Мы в состоянии справиться с обычным мятежом, но
не готовы иметь дело с охватившим весь континент заговором, который
применяет против нас магию. Сарсосские стирики зашли в тупик. Что бы они ни
пытались предпринять, контратаки следуют быстрее, чем они успевают
приняться за дело. Мы слыхали о том, что произошло в Земохе, сэр Спархок, и
потому я обращаюсь именно к вам. Заласта из Сарсоса - наилучший маг
Стирикума, и именно он заверил нас, что вы - единственный человек в мире,
обладающий силой, которая исправила бы наше положение.

- Заласта преувеличивает мои возможности, - пробормотал Спархок.

- Вы знаете его?

- Мы встречались. По правде говоря, ваше превосходительство, я лишь малая
частица того, что на самом деле произошло в Земохе. В сущности, я был лишь
руслом для потока силы, которой даже не берусь описать. Я был орудием в
руках кого-то другого.

- Даже если это и так, вы - наша последняя надежда. Кто-то явно замыслил
погубить Империю, и мы должны узнать, кто это. Если мы не сможем отыскать
источник наших бед и уничтожить его, Империя погибнет. Поможете ли вы нам,
сэр Спархок?

- Не мне принимать решение, ваше превосходительство. Вам следовало бы
обратиться к моей королеве и Сарати. Если они прикажут, я отправлюсь в
Дарезию. Если запретят - не тронусь с места.

- Тогда я направлю на них всю гигантскую мощь моего дара убеждения, -
улыбнулся Оскайн. - Однако даже если допустить, что мои усилия увенчаются
успехом - в чем я отнюдь не уверен - мы окажемся лицом к лицу с еще одной
не менее серьезной проблемой. Мы должны любой ценой защитить достоинство
его императорского величества. Когда одно правительство просит о помощи
другое - это дело обычное, но когда правительство его императорского
величества обращается к частному лицу с другого континента... Вот эту
проблему нам и придется решать.


- Не думаю, чтобы у нас был выбор, Сарати, - веско говорил Эмбан. Был
поздний вечер. Посол Оскайн отправился спать, а прочие, к которым
присоединился Ортзел, патриарх Кадаха, что в Ламорканде, собрались, чтобы
хорошенько обсудить его просьбу. - Мы можем не одобрять целиком и полностью
всю политику Тамульской империи, но сейчас мы жизненно заинтересованы в ее
стабильности. Сейчас мы полностью поглощены Рендорской кампанией. Если
Тамульская империя развалится, нам придется отозвать большую часть наших
армий - и рыцарей церкви - из Рендора, чтобы защищать наши интересы в
Земохе. Согласен, сам по себе Земох не так уж и значителен, но мы не можем
недооценивать стратегическое значение Земохских гор. Последние два
тысячелетия в этих горах сидели наши враги, и этот факт целиком поглощал
внимание нашей Святой Матери. Если мы позволим новому врагу завладеть
Земохскими горами, мы потеряем все, чего добился Спархок в столице Земоха.
Мы вернемся в то же положение, в каком находились шесть лет назад. Нам
опять придется покинуть Рендор и готовить силы для отражения новой
опасности с востока.

- То, что ты говоришь, и так очевидно, Эмбан, - заметил Долмант.

- Знаю, но иногда такой прием помогает выложить все карты на стол и как
следует их рассмотреть.

- Спархок, - сказал Долмант, - если бы я приказал тебе отправиться в
Материон, а твоя жена велела остаться дома - что бы ты сделал?

- Вероятно, отправился бы в монастырь и в ближайшие несколько лет молил
Бога направить меня на путь истинный.

- Наша Святая Матерь церковь потрясена твоим благочестием, сэр Спархок.

- Я готов на все, лишь бы порадовать ее, Сарати. Я же ее рыцарь, в конце
концов. Долмант вздохнул.

- Стало быть, все сводится к некоему соглашению между мной и Эланой?

- Подобная мудрость может исходить только от Бога, - заметил Спархок своим
друзьям.

- Ты имеешь что-нибудь против? - едко осведомился Долмант. Затем он с
безнадежным видом глянул на королеву Элении. - Назовите свою цену, ваше
величество.

- Что-что?

- Давай не будем ходить вокруг да около, Элана. Твой рыцарь припер меня к
стене.

- Знаю, - ответила она, - и я так восхищена этим, что едва дышу. Мы обсудим
это с глазу на глаз, достопочтенный архипрелат. Мы же не хотим, чтобы сэр
Спархок узнал свою истинную цену, не так ли? Ему может прийти в голову, что
мы платим ему меньше, чем он заслуживает.

- Как же мне это надоело, - пробормотал Долмант, не обращаясь ни к кому в
особенности.

- Думаю, нам следовало бы задуматься еще кое над чем, - сказал Стрейджен. -
В рассказе тамульского посла было кое-что знакомое - или никто, кроме меня,
этого не заметил? У нас, в Ламорканде, происходят события, до боли похожие
на тамульские неурядицы. Все ламорки твердо убеждены, что Дрегнат вернулся,
и это почти совпадает с той ситуацией, о которой рассказал Оскайн. Далее,
по пути из Симмура нас атаковал отряд ламорков, которые могли появиться
только из прошлого. У них было стальное оружие, но бронзовые доспехи, и
говорили они на древнеламоркском. После того как сэр Улаф прикончил их
предводителя, те, кто еще оставался в живых, исчезли бесследно. Остались
только мертвые, вернее, древние засушенные мумии.

- И это еще не все, - добавил Спархок. - В горах западной Эозии действовала
бандитская шайка. Вожаки бандитов были из бывших сторонников Энниаса, и они
прилагали все усилия, чтобы раздуть мятежные настроения у местных крестьян.
Платиму удалось заслать шпиона в их лагерь, и он рассказал нам, что
вдохновителем шайки был не кто иной, как Крегер, старинный подручный
Мартэла. Одолев бандитов, мы стали допрашивать одного из них о Крегере, и
тогда то же самое облако, которое мы видели на пути в Земох, поглотило
пленника и разорвало в клочья. Что-то затевается в Эозии, и это "что-то"
исходит из Ламорканда.

- И ты полагаешь, что между этими случаями есть связь? - спросил Долмант.

- Это логическое заключение, Сарати. Слишком много сходных черт, чтобы их
можно было игнорировать. - Спархок помолчал, глядя на жену. - Это может
стать причиной семейных неурядиц, - с сожалением продолжил он, - но я
полагаю, что мы должны весьма серьезно отнестись к просьбе Оскайна. Кто-то
шарит в прошлом, извлекая в настоящее людей и тварей, которые мертвы вот
уже многие тысячелетия. Когда мы столкнулись с этим в Пелозии, Сефрения
сказала нам, что на такое способны только боги.

- Ну, это не совсем верно, Спархок, - поправил его Бевьер. - На самом деле
она говорила, что некоторые наиболее могущественные стирикские маги тоже
могут воскрешать мертвых.

- Думаю, что мы можем исключить эту возможность, - покачал головой Спархок.
- Мы с Сефренией как-то говорили об этом, и она сказала мне, что за сорок
тысячелетий стирикской истории было только два стирика, обладавших такими
способностями, да и то неполноценными. Нынешнее воскрешение древних героев
и армий происходит в девяти королевствах Тамульской империи и по крайней
мере в одном королевстве Эозии. Слишком много сходных черт, чтобы счесть
это простым совпадением, а вся схема - какова бы ни была ее цель - чересчур
сложна, чтобы исходить от того, кто не в полной мере владеет заклинанием.

- Тролли-Боги? - мрачно предположил Улаф.

- Я бы не отрицал такой возможности. Они проделывали это и раньше, так что
мы знаем, что они на такое способны. Впрочем, сейчас все, что мы имеем, -
некоторые подозрения, основанные на кое-каких высокоученых догадках. Нам
отчаянно нужна информация.

- Это уж мое дело, Спархок, - сказал Стрейджен, - мое и Платима. Надо так
понимать, что ты отправляешься в Дарезию?

- Похоже на то, - Спархок бросил виноватый взгляд на жену. - Я бы с
радостью отправил кого-нибудь другого, но, боюсь, он не будет знать, что
искать.

- Я, пожалуй, отправлюсь с тобой, - решил Стрейджен. - Моих коллег там не
меньше, чем в Эозии, а представители нашей профессии умеют собирать
информацию куда лучше вас.

Спархок кивнул.

- Может быть, нам следует начать прямо отсюда, - предложил Улаф. Он
взглянул на патриарха Ортзела. - Откуда взялись все эти невероятные
россказни о Дрегнате, ваша светлость? Ничья репутация не может сохраниться
в течение четырех тысяч лет, какой бы впечатляющей персоной он ни был при
жизни.

- Дрегнат, сэр Улаф - литературный образ, - отвечал суровый светловолосый
священник, слегка улыбаясь. Как восхождение на трон архипрелата изменило
Долманта, так и Ортзела изменила жизнь в Чиреллосе. Он не выглядел больше
прямолинейным провинциалом, каким был в Ламорканде. Хотя в нем было куда
меньше светскости, чем в Эмбане, искушенность собратьев по Базилике оказала
на него несомненное влияние. Теперь он время от времени улыбался и даже
развил в себе лукавое и сдержанное чувство юмора. С тех пор, как Долмант
призвал церковника в Чиреллос, Спархок несколько раз встречался с ним, и
рослый пандионец обнаружил, что Ортзел начинает ему нравиться. Конечно, его
предрассудки оставались при нем, но теперь он хотя бы признавал, что точки
зрения, отличные от его собственной, могут иметь право на существование.

- Значит, его кто-то придумал? - недоверчиво осведомился Улаф.

- О нет. Четыре тысячи лет назад и в самом деле существовал некто по имени
Дрегнат. Вероятно, какой-нибудь задира, у которого все мозги ушли в
бицепсы. Мне сдается, что он был самой заурядной личностью подобного сорта
- ни шеи, ни лба, и между ушами ничего, даже отдаленно напоминающего разум.
Однако после его смерти какой-то рифмоплет, воюя со слабеющим воображением,
ухватился за его историю и разукрасил ее всеми традиционными побрякушками
героического эпоса. Названо было сие произведение "Сага о Дрегнате", и
Ламорканду жилось бы гораздо лучше, если бы этот рифмоплет никогда не
научился читать и писать. - Спархок подумал, что в этой речи проблескивают
искорки неподдельного юмора.

- Одна поэма вряд ли могла бы вызвать такое сотрясение, ваша светлость, -
скептически заметил Келтэн.

- Сэр Келтэн, ты недооцениваешь силу хорошо поведанной истории. Мне
придется переводить ее по ходу дела, но судите сами. - Ортзел откинулся на
спинку кресла, полуприкрыв глаза. - "Внемлите повести об эпохе героев, -
начал он. Его грубый резкий голос смягчился, стал сочнее, едва зазвучали
первые слова древней поэмы. - Внемлите, храбрые ламоркандцы, рассказу о
деяниях древнего кузнеца, могущественнейшего из воителей времени минувшего.

Ведомо всем, что Эпоха Героев была эпохою бронзы. Тяжки были секиры и мечи
бронзовые героев минувшего, и крепки были жилы воинов, что подымали оружие
сие в славных битвах. И не было во всем Ламорканде воина более могучего,
нежели Дрегнат-кузнец.

Высок был Дрегнат и широк в плечах, ибо труд его отлил таковым, как сам он
отливал текучий металл. Ковал он мечи бронзовые, и копья, острые, как ножи,
и щиты, и секиры, и сверкающие шлемы, и кольчуги, что отражали удары врага,
словно дождик весенний.

И вот воители из всего лесами поросшего Ламорканда охотно отдавали и доброе
золото, и светлое серебро без меры за творения бронзовые Дрегната, и
могучий кузнец, трудясь в своей кузне, прирастал и богатством, и силой".

Спархок с трудом отвел взгляд от лица Ортзела и огляделся. Лица его друзей
выражали сосредоточенность. Голос патриарха Кадаха то взлетал, то опускался
в величественных ритмах поэтической речи.

- Боже! - выдохнул сэр Бевьер, когда патриарх на миг умолк. - Да ведь это
зачаровывает!

- В чем и была всегда его опасность, - отозвался Ортзел. - Этот ритм
отупляет мысли и ускоряет пульс. Мои соплеменники весьма восприимчивы к
эмоциональности "Саги о Дрегнате". Некоторые особенно гневные пассажи
способны распалить до безумия целую армию ламорков.

- Ну? - жадно поторопил Телэн. - Что же было дальше?

Ортзел одарил мальчика мягкой улыбкой.

- Да неужто столь искушенный юный вор может быть увлечен скучной древней
поэмой? - лукаво осведомился он. Спархок едва не расхохотался во весь
голос. Видимо, перемены в патриархе Кадаха зашли намного дальше, чем он
предполагал.

- Мне нравятся хорошие истории, - признался Телэн. - Но я никогда не
слышал, чтобы историю рассказывали вот так.

- Это называется "удачный стиль", - пробормотал Стрейджен. - Порой важно не
столько содержание истории, сколько то, как ее рассказывают.

- Так что же? - не отставал Телэн. - Что было дальше?

- Дрегнат узнал, что великан по имени Крейндл выковал металл, который режет
бронзу, как масло, - ответил Ортзел. - Он отправился в логово Крейндла с
одним молотом в качестве оружия, хитростью вызнал у великана секрет нового
металла и вышиб бедолаге мозги своей кувалдой. Затем он отправился домой и
стал ковать новый металл - железо - и делать из него оружие. Скоро каждый
воин в Ламорканде - или Ламоркланде, как он тогда назывался, - захотел
иметь железный меч, и Дрегнат необычайно обогатился. - Он нахмурился. -
Надеюсь, вы будете ко мне снисходительны, - извинился он. - Переводить по
ходу рассказа довольно сложно. - Ортзел подумал немного и продолжал: - "И
случилось так, что слава о могучем кузнеце Дрегнате разошлась далеко по
всему краю. Высок он был, добрых десять пядей, полагаю я, и в плечах широк.
Жилы его были крепки, точно сталь из его горна, и приятен был лик. Многие
девы благородной крови вздыхали о нем потаенно.

В те стародавние времена правителем ламорков был престарелый король
Гиддаль, чьи седые власы говорили о его мудрости. Не имел он сыновей, лишь
дочь, прекрасную, как ясное утро, утеху его старости, а имя ей было Ута. И
горько тревожился Гиддаль, ибо ведал, что когда дух его отлетит на лоно
Грокки, война и раздоры охватят земли Ламоркские, ибо герои биться начнут
за трон его и руку прекрасной Уты, каковая двойная награда выпадет
победителю. И решил тогда король Гиддаль разом сохранить и будущее владений
своих, и счастье дочери. И велел он разослать гонцов во все пределы
обширного своего королевства, и объявить, что судьба Ламоркланда и
ясноглазой Уты решена будет в воинском состязании. Сильнейший герой завоюет
руками своими и богатство, и власть, и жену". - Ортзел остановился.

- Что такое пядь? - спросил Телэн.

- Девять дюймов, - отвечал Берит. - Расстояние между кончиками крайних
пальцев растопыренной ладони.

Телэн быстро произвел мысленный подсчет.

- Семь с половиной футов? - недоверчиво воскликнул он. - Он был ростом в
семь с половиной футов?

- Полагаю, это слегка преувеличено, - усмехнулся Ортзел.

- А кто такой Грокка? - спросил Бевьер.

- Ламоркский бог войны, - пояснил Ортзел. - В конце бронзового века был
период, когда ламорки вернулись к язычеству. Само собой разумеется, Дрегнат
победил в состязании, и ему даже не пришлось перебить слишком много
ламорков. - Ортзел вернулся к переводу. - "И так Дрегнат-кузнец,
могущественнейший герой древности, завоевал руку прекрасной Уты и стал
наследником короля Гиддаля.

И когда завершился свадебный пир, пошел наследник Гиддаля прямо к королю.

"Господин мой король, - молвил он, - поелику я сильнейший воин во всем
мире, подобает теперь, дабы весь мир склонился перед волей моей. К сей цели
преклоню я все мысли свои, когда Грокка призовет тебя в извечный дом.
Завоюю я мир, и подчиню его воле своей, и поведу героев Ламоркланда на
Чиреллос. Там повергну я в прах алтари ложного бога слабосильной церкви,
что властвует злобой и обессиливает воинов непреклонными своими поучениями.
Низвергну я совет ее и поведу героев Ламоркланда далее, дабы привезли они в
дома свои возы с богатой добычей со всего мира".

Возрадовался Гиддаль словам героя, ибо Грокка, Владыка Мечей Ламоркланда,
гордится пламенем битв и вдохновляет сынов своих возлюбить звон мечей и вид
красной крови, брызжущей на траву. "Иди же, сын мой, и победи, - молвил
король. - Накажи пелоев, сокруши камморийцев, уничтожь дэйранцев и не
забудь низвергнуть в прах церковь, что оскверняет мужей эленийских мирными
своими проповедями и ложным смирением". Когда же речь о замыслах Дрегната
достигла Чиреллосской Базилики, обеспокоилась церковь и затрепетала в
страхе пред могучим кузнецом, и князья церкви держали совет друг с другом,
и порешили жизни лишить достославного героя, дабы замыслы его не лишили
церковь власти и богатства ее не утекли бы в Ламоркланд, и сокровища ее не
украсили бы высокие стены пиршественной залы победителя. Сговорились они
тогда послать воителя, чести не имеющего, ко двору наследника Гиддаля, дабы
умерил он высокую гордыню лесистого Ламоркланда.

Под искусной личиной предатель сей, дэйранец родом - Старкад было его имя -
явился в пиршественную залу Дрегната, и приветствовал с почетом наследника
Гиддаля, и умолял героя Ламоркланда принять его службу. Сердце же Дрегната
не ведало обмана и двоедушия, и потому не мог он различить коварство в
других. С радостью принял он кажущуюся дружбу Старкада, и стали те двое с
тех пор как братья, что и замышлял Старкад.

И сколько бы ни трудились с тех пор герои из чертогов Дрегнатовых, всегда
был Старкад по правую руку от Дрегната, в бурю и ведро, в битвах и пирах,
что за битвами следовали. Речи он вел, наполнявшие сердце Дрегната
весельем, и могучий кузнец, друга своего любя, наделял его сокровищами
несметными, браслетами из чистого золота и бесценными самоцветами. Старкад
же принимал дары Дрегната с притворной благодарностью, а сам, яко червь
терпеливый, все глубже и глубже пробирался в сердце героя.

И вот в час, Гроккой назначенный, ушел мудрый король Гиддаль в Чертоги
Героев и воссоединился с Бессмертными Танами, и тогда стал Дрегнат королем
ламоркланда. Мудры были его замыслы, и едва возложил он на голову
королевский венец, как собрал он героев своих и повел их на север, покорять
диких пелоев.

Многие битвы вел могучий Дрегнат на земле пелойской и великие одержал
победы. И там, в землях конного народа, свершилось то, что Церковью
Чиреллоса было задумано, ибо Дрегнат и Старкад, отделенные от друзей своих
легионами кровожадных пелоев, бок о бок сражались с врагом и щедро оросили
траву луговую кровью своих супостатов. И там, в полном цвет