делать ничего такого, что бросалось бы в глаза. Все, что
нам осталось вытерпеть, - это разгрузка.
   - Под угрозой боцманской  плети,  -  мрачно  добавил  Стрейджен.  -  Этот
человек решительно  задался  целью  испытать  мое  терпение.  Один  вид  его
вызывает у меня желание прикончить его на месте.
   - Потерпим его в последний раз, - сказал Спархок. -  В  городе  наверняка
полно вражеских глаз. Крегер в письме  велел  мне  прибыть  сюда,  а  потому
позаботился, чтобы было кому убедиться, что я за его спиной  не  подбрасываю
сюда подкрепления.
   - В этом-то и есть слабина нашего плана, Фрон,  -  заметил  Стрейджен.  -
Сорджи-то знает, что мы не простые матросы. Ты думаешь, он не проболтается?
   Спархок покачал головой.
   - Сорджи умеет держать рот на замке. Ему заплатили за то, чтобы незаметно
доставить нас в Бересу, а Сорджи всегда делает то, за что ему заплатили.
   Капитан вернулся поздно вечером, и судно, подняв якорь, пристало к одному
из длинных причалов, врезавшихся в воду гавани. Наутро  началась  разгрузка.
Боцман пощелкивал плетью лишь изредка, и работа спорилась.
   Потом, когда грузовые трюмы опустели, матросы выстроились на квартердеке,
где за столиком,  на  котором  лежали  расчетная  книга  и  столбики  монет,
восседал  сам  Сорджи.  Капитан  вручал  каждому  матросу   его   жалованье,
присовокупляя к нему небольшую назидательную речь.  Содержание  речи  слегка
менялось от случая к случаю, но в основном оставалось неизменным: "Не лезь в
неприятности и вовремя возвращайся на борт. Я не  стану  тебя  ждать,  когда
настанет  пора  отплывать".  Речь  не  изменялась,  а  когда  Сорджи  вручил
жалованье Спархоку и его  друзьям  -  на  лице  капитана  не  отразилось  ни
малейшего намека на то, что эти трое чем-то отличаются от других членов  его
экипажа.
   Спархок и его друзья сошли  по  трапу  с  дорожными  мешками  за  плечом,
трепеща от предвкушения.
   - Теперь я понимаю, почему матросы так буянят в каждом порту,  -  заметил
Спархок. - Рейс был, в общем,  недолгий,  а  я  все-таки  испытываю  сильное
искушение пуститься во все тяжкие.
   - Куда теперь? - спросил Телэн, когда они дошли до улицы.
   - В Бересе есть  трактир,  который  зовется  "Отдых  Моряка",  -  ответил
Стрейджен. - Говорят, что  это  чистенькое  тихое  местечке,  в  стороне  от
портового буйства. Там мы сможем устроить себе штаб-квартиру.
   Солнце садилось, когда они шли по шумным и смрадным улицам  Бересы.  Дома
здесь были построены по большей части из отесанных бревен, поскольку  камень
редко встречался в сырой болотистой дельте  реки  Арджун,  и  казалось,  что
бревна эти начали гнить еще до того,  как  их  использовали  для  постройки.
Везде обильно росли мох и лишайники, и  в  воздухе  стояла  стылая  сырость,
мешавшаяся с едкой вонью из окружавших город мастерских, где жгли  древесный
уголь. Арджунцы, кишевшие на улицах, были гораздо смуглее  своих  тамульских
сородичей; взгляд у них был бегающий, и даже в походке зевак,  разгуливавших
по грязным улицам этого уродливого городка, было что-то уклончиво-хитрое.
   Шагая  очередной  неприглядной  улицей,  Спархок   неслышно   пробормотал
заклинание и выпустил его, стараясь действовать осторожно, чтобы не спугнуть
соглядатаев, которых, он был уверен, здесь немало.
   - Ну как? - спросил Телэн. Мальчик достаточно  долго  пробыл  в  обществе
Спархока,  чтобы  распознавать  жесты,  которыми  рослый  пандионец   обычно
сопровождал заклинания.
   - Они здесь, - ответил Спархок. - Я нащупал по крайней мере троих.
   - Они следят за нами? - настороженно спросил Стрейджен.
   Спархок покачал головой.
   - Скорее можно сказать, что они следят за всеми. Это не стирики, так  что
они не почувствовали, как я искал  их.  Пойдемте  дальше.  Если  они  начнут
следить за нами, я дам вам знать.

***

   "Отдых Моряка"  оказался  чистеньким  приземистым  трактиром,  украшенным
рыбачьими сетями и  прочими  предметами  морского  обихода.  Заправляли  там
отставной капитан, человек весьма внушительного сложения,  и  его  не  менее
внушительная супруга. Они не допускали под своей крышей никаких безобразий и
всякому будущему жильцу, перед тем  как  взять  с  него  деньги,  зачитывали
длинный список местных правил поведения. Спархок даже никогда  не  слыхал  о
некоторых пороках, которым запрещалось предаваться в "Отдыхе Моряка".
   - Куда теперь? - спросил Телэн после того,  как  они  бросили  в  комнате
дорожные мешки и снова вышли на грязную улицу.
   - Назад в порт,  -  ответил  Стрейджен.  -  Вожака  местных  воров  зовут
Эстокин. Он имеет дело  главным  образом  с  контрабандистами  и  матросами,
которые таскают по мелочи всякое добро  из  грузовых  трюмов.  У  меня  есть
письмо от Кааладора. Мы якобы должны проверить, заработал ли он то, что  ему
заплатили за Праздник Урожая. Арджунцам всегда не  доверяют,  так  что  наше
появление не особенно удивит Эстокина.
   Эстокин, чистокровный  арджунец,  явно  родился  для  того,  чтобы  стать
преступником. Спархок еще никогда прежде не видел лица, которое было бы  так
явно отмечено печатью зла. Левый его глаз всегда смотрел  на  северо-восток,
отчего Эстокин был косоглаз. У него была редкая всклокоченная  бороденка,  а
кожа покрыта чешуйками какой-то кожной хвори. Эстокин почти непрерывно чесал
лицо, рассыпая вокруг себя белесые хлопья, точно небо  во  время  снегопада.
Его пронзительный гнусавый  голос  разительно  напоминал  гудение  голодного
москита, и несло от него чесноком, дешевым вином и маринованной селедкой.
   - Что, Вимер, Кааладор думает, будто я его обманул? -  осведомился  он  с
оскорбленным видом.
   - Разумеется нет. - Стрейджен откинулся на спинку ветхого кресла в задней
комнате вонючей портовой таверны. - Если б он  так  думал,  ты  был  бы  уже
мертв. Он только хочет знать, не упустили ли  мы  кого-нибудь,  вот  и  все.
Кто-нибудь из местных забеспокоился, когда начали появляться трупы?
   Эстокин скосил на него здоровый глаз.
   - Сколько стоят эти сведения? - алчно осведомился он.
   -  Нам  было  сказано  оставить  тебя  в  живых,  если  будешь   с   нами
сотрудничать, - холодно ответил Стрейджен.
   - Не смей грозить мне, Вимер! - вскипел Эстокин.
   - Я и не грозил тебе, старина.  Я  просто  объяснял,  как  обстоят  дела.
Давай-ка перейдем  к  сути  дела.  Так  кто  в  Бересе  забеспокоился  после
Праздника Урожая?
   - По правде  говоря,  немногие.  -  Холодное  обращение  Стрейджена  явно
внушило Эстокину, что лучше присмиреть. - Был здесь один стирик, который  до
Праздника вовсю швырялся деньгами.
   - Что он покупал?
   - По большей части информацию. Он  был  в  списке,  который  передал  мне
Кааладор, но ухитрился смыться - удрал в джунгли.  Я  послал  по  его  следу
парочку местных головорезов.
   - Я бы хотел побеседовать с этим стириком, прежде чем они упокоят его.
   - Это вряд ли, Вимер. Они сейчас уже далеко в джунглях. - Эстокин почесал
лоб, рассыпав новую  порцию  белесой  чешуи.  -  Не  знаю,  зачем  Кааладору
понадобилось убивать всех этих людей, да и знать не хочу, по правде  говоря,
но я кое-что смыслю в политике, а в Арджуне политика -  это  Скарпа.  Вы  бы
предупредили Кааладора, чтобы был поосторожнее.  Я  толковал  с  несколькими
дезертирами из этой армии в джунглях. Мы все слышали рассказы о  том,  какой
Скарпа чокнутый, но, скажу я вам, друзья мои, эти рассказы не могут передать
того, что есть на самом деле. Если хоть  половина  того,  что  я  слышал,  -
правда, то Скарпа - самый чокнутый из всех  людей,  что  когда-либо  жили  в
мире.
   Желудок Спархока сотрясла ледяная  судорога,  стянув  его  в  тугой  узел
страха.

***

   - Отец!
   Спархок стремительно сел на постели.
   - Ты проснулся? - голос Богини-Дитя грохотал в его сознании.
   - Разумеется. Пожалуйста, умерь немного свой  голос.  У  меня  даже  зубы
заныли.
   - Я хотела убедиться, что ты меня услышишь. У меня новости. Берит и Халэд
получили новые указания. Им приказано направляться не в Бересу, а в Супаль.
   Спархок выругался.
   - Будь добр, отец, не употребляй при мне таких слов. Я  же  все-таки  еще
ребенок.
   Он пропустил эту реплику мимо ушей.
   - Значит, обмен состоится в Супале?
   - Трудно сказать.  Со  мной  говорил  и  Бевьер.  Келтэн  разговаривал  с
разбойником, который продает пиво солдатам  в  Натайосе,  и  этот  разбойник
сообщил, что Скарпа вернулся в Натайос. Кроме того, он сказал  Келтэну,  что
Скарпа привез с собой двух женщин, элениек.
   Сердце Спархока совершило сумасшедший прыжок.
   - Это точно?
   - Келтэн говорит, что  да.  Разбойнику  не  было  никаких  причин  лгать.
Конечно, этот торговец сам их не  видел,  так  что  не  надейся  на  слишком
многое. Все это может оказаться тщательно посеянной ложью.  Заласта  тоже  в
Натайосе, и вполне возможно, что таким образом  он  пытается  выманить  тебя
туда, либо заставить тебя выдать, какие уловки ты припас для него на  черный
день. Он  знает  тебя  достаточно  хорошо  и  понимает,  что  ты  непременно
попытаешься устроить ему какую-нибудь неожиданность.
   - А ты можешь как-то выяснить наверняка, действительно  ли  твоя  мама  в
Натайосе?
   - Боюсь, что нет. Скарпу я бы легко обвела вокруг пальца, но Заласта меня
тотчас обнаружит. Это слишком рискованно.
   - Какие еще новости?
   - Улаф и Тиниен добрались до Троллей-Богов. Гхномб  собирается  доставить
их в Супаль в своем излюбленном остановленном времени, и  они  окажутся  там
прежде, чем прибудут  Берит  и  Халэд.  Гхномбу  известен  и  другой  способ
плутовать со временем, так что он намерен перебрасывать Улафа и  Тиниена  из
одной секунды в другую. Это довольно сложно, зато они  смогут  наблюдать  за
всеми, оставаясь невидимыми. Если Скарпа и Заласта решат произвести обмен  в
Супале, Тиниен и Улаф свалятся им на головы и спасут маму и Алиэн.
   - Но Заласта может последовать за ними в это остановленное время.
   - Ему это дорого обойдется, отец. Кхвай пришел в ярость,  когда  узнал  о
похищении мамы, а потому он будет  рыскать  в  остановленном  времени.  Если
Заласта сунется вдогонку за Улафом и Тиниеном, Кхвай превратит его в  огонь,
который никогда не гаснет.
   - Кажется, я начинаю испытывать симпатию к Кхваю.
   - Сефрения и Ксанетия  в  Дэльфиусе,  -  продолжала  Афраэль.  -  Эдемус,
конечно, зануда, но известие о Клаале потрясло его до  основания,  так  что,
думаю, мне удастся выманить его из укрытия. Он понимает, что похищение  мамы
ставит под удар договор, который ты заключил с Кедоном, а потому  согласился
помочь нам спасти ее. Я пока не намерена оставлять его  в  покое.  Если  мне
удастся подтолкнуть его еще дальше, он, быть может, разрешит  дэльфам  выйти
из долины. Они будут нам весьма полезны.
   - Почему ты не сообщила мне обо всем этом раньше?
   - И что бы ты тогда сделал,  Спархок?  Прыгнул  бы  в  воду  и  поплыл  к
берегу?
   - Афраэль, я должен узнавать о событиях тогда, когда они происходят.
   - Зачем? Предоставь мне все заботы и хлопоты,  Спархок.  От  них  у  тебя
портится характер.
   Спархок сделал вид, что не расслышал этой реплики.
   - Хорошо, - сказал он, - я сообщу обо всем этом Беллиому.
   - Ни в коем случае! Нам никак нельзя открывать эту шкатулку! Киргон  либо
Клааль тотчас почуют Беллиом.
   - Разве ты не знаешь? - мягко осведомился Спархок. - Мне совсем не  нужно
открывать шкатулку, чтобы поговорить с Беллиомом. Мы можем беседовать друг с
другом и сквозь золото.
   - Почему ты мне этого не сказал?!
   - И что бы ты сделала? Прыгнула в воду и поплыла за кораблем Сорджи?
   Афраэль надолго замолчала.
   - Тебе, видно, доставляет удовольствие, Спархок, обращать против меня мои
же собственные слова?
   - Естественно. Чем еще ты хотела бы поделиться со мной, Божественная?
   Однако ощущение ее присутствия уже  исчезло,  оставив  вместо  себя  лишь
оскорбленное молчание.

***

   - А где... э-э... Вимер? - спросил Спархок, когда через несколько минут в
комнату вошел Телэн.
   - Кое-чем занят, - уклончиво ответил мальчик.
   - Чем именно?
   - Он велел тебе этого не говорить.
   - Отлично, ну а я велю тебе его не слушаться - и я вполне в силах догнать
тебя и выпороть.
   - Это жестоко, Фрон.
   - Никто не совершенен. Так в чем дело? Телэн вздохнул.
   - После того как  ты  отправился  спать,  сюда  заглянул  один  из  людей
Эстокина. Он сказал, что в городе появились три эленийца, которые распустили
слух, будто заплатят хорошие деньги за  сведения  о  любом  чужаке,  который
надолго застрянет в  городе.  Вимер  решил  отыскать  этих  троих.  -  Телэн
многозначительно поглядел на стены их комнатки. -  Я  так  полагаю,  что  он
решил вынюхать, что именно они считают "хорошими деньгами".  Ты  же  знаешь,
каким бывает Вимер, едва дело запахнет прибылью.
   - Ему следовало сказать мне об этом, - осторожно подбирая слова,  заметил
Спархок. - Я тоже неравнодушен к прибыльным делам.
   - Вимер не очень-то умеет делиться удачей. - Телэн  коснулся  уха,  затем
приложил палец к губам. - Может быть, пройдемся, поищем его?
   - Хорошая мысль. - Спархок поспешно оделся, и они со стуком сбежали  вниз
по лестнице и оказались на улице.
   - Со мной случилось кое-что, касающееся религии, -  пробормотал  Спархок,
когда они очутились в шумных кварталах неподалеку от доков.
   - Вот как?
   - Меня посетило Божество.
   - А-а. И что же сказал тебе твой божественный гость?
   - Наш приятель с перебитым носом получил очередное послание.  Ему  велели
направляться не сюда, а в Супаль.
   Телэн пробормотал особенно грязное ругательство.
   - Вполне с тобой согласен. Кстати, это не Вимер идет вон там по улице?  -
Спархок указал на светловолосого человека  в  измазанной  смолой  матросской
робе, который, слегка раскачиваясь, шагал им навстречу.
   Телэн внимательно взглянул на встречного.
   - Похоже, ты прав. - Он скорчил гримасу.  -  Леди,  которые  все  меняют,
слегка перестарались. Он даже ходит не так, как раньше.
   - Что это вы двое делаете здесь так поздно? - спросил Стрейджен,  подойдя
к ним.
   - Мы соскучились, - холодно ответил Спархок.
   - Неужели по мне? Я тронут. Пойдем-ка на  берег,  друзья  мои.  Я  что-то
затосковал по запаху соленой воды и чудесному грохоту прибоя.
   Они миновали последний причал и вышли на песчаный берег.  Ветер  разогнал
тучи, и в небе ярко сияла луна. Трое друзей подошли к  самому  краю  воды  и
остановились, глядя на длинные высокие  волны,  которые  череда  за  чередой
набегали с Тамульского моря, шумно разбиваясь о влажный песок.
   - И чем же ты занимался, Стрейджен? - напрямик спросил Спархок.
   - Делами, старина, делами. Я только что устроил нас  шпионить  для  наших
противников.
   - Ты - что?!
   - Трое, которых ты почуял  в  день  нашего  прибытия  сюда,  нуждались  в
надежных помощниках. Я предложил наши услуги.
   - Ты спятил?
   - Конечно нет. Сам подумай, Спархок,  разве  есть  лучший  способ  добыть
нужные сведения? Наш Праздник Урожая изрядно проредил их ряды, так  что  они
не слишком-то переборчивы. Я заплатил Эстокину, чтобы тот поручился за  нас,
а потом накормил их ложью. Они ожидают, что некий сэр Спархок наводнит город
соглядатаями. Мы должны сообщать о  всяком,  кто  ведет  себя  хоть  чуточку
подозрительно. Я уже снабдил их первым подозреваемым.
   - Вот как? И кто же это?
   - Боцман капитана Сорджи - тот самый любитель пощелкать плеткой.  Спархок
расхохотался.
   - Ну и пакость же ты учинил, Стрейджен!
   - А мне нравится.
   - К нам заглядывала Афраэль, - сказал Телэн. - Она сказала Спархоку,  что
Бериту и моему брату приказали переменить направление. Теперь они движутся в
Супаль, что на берегу Арджунского моря.
   Стрейджен выругался.
   - Я это уже говорил, - сообщил Телэн.
   - Собственно, чего-то подобного следовало ожидать, -  сказал  Спархок.  -
Нашим врагам служит  Крегер,  а  он  знает  меня  достаточно  хорошо,  чтобы
предвидеть некоторые мои поступки. - Он вдруг  с  силой  ударил  кулаком  по
ладони. - Если б только я мог поговорить с Сефренией!..
   - Насколько я помню, ты и можешь, - отозвался Стрейджен. -  Афраэль  ведь
устроила однажды, что ты говорил с Сефренией, хотя она была в Сарсосе, а  ты
- в Симмуре?
   Спархок вдруг почувствовал себя круглым дураком.
   - Я об этом как-то забыл, - сознался он.
   - Ничего страшного, старина, - великодушно простил  его  Стрейджен.  -  У
тебя и так хлопот полон рот. Ну так почему бы тебе не переброситься словом с
ее божественной лукавостью и не узнать, не сможет ли она где-нибудь устроить
для нас что-то вроде военного совета?  Думается  мне,  давно  уже  нам  пора
собраться вместе, как в старые добрые времена.

***

   Еще не открыв глаза, Спархок понял, где находится. Аромат полевых  цветов
и цветущих деревьев тотчас же напомнил ему о  вечной  весне,  что  царила  в
личной реальности Афраэли.
   - Проснулся ли ты, Анакха? - спросила белая лань, касаясь  влажным  носом
его ладони.
   - О да, милое созданье, - ответил Спархок, открыв глаза и погладив ее  по
мордочке. Он вновь оказался  в  шатре,  и  за  откинутым  пологом  виднелись
усеянный цветами луг, сверкающая синева моря, а над ними - радужное небо.
   - Прочие давно ожидают твоего прибытия на острове, - сообщила ему лань.
   - Так поторопимся, - отозвался Спархок, поднимаясь с  кровати.  Вслед  за
ланью он вышел из шатра на луг, где белая  тигрица  снисходительно  следила,
как неуклюже резвятся большелапые тигрята. Спархок лениво подумал, те ли это
тигрята, с которыми она  забавлялась,  когда  он  шесть  лет  назад  впервые
посетил этот заколдованный край.
   - Ну разумеется, Спархок, они те же самые, - прошептал на ухо  ему  голос
Афраэли. - Здесь ничто не меняется.
   Спархок улыбнулся.
   Белая лань  провела  его  к  знакомой  ладье,  изящному  и  непрактичному
суденышку, похожему на лебедя, с парусами-крыльями, богато изукрашенному и с
такой высокой осадкой, что в реальном мире ладью  перевернуло  бы  легчайшим
порывом ветерка.
   - Критик, - упрекнул голос Афраэли.
   - Это  твой  сон,  Божественная,  и  ты  вольна  помещать  в  него  любые
невозможности, какие только пожелаешь.
   - О, спасибо тебе, Спархок! - отозвалась она с неумеренной иронией.
   Изумрудно-зеленый остров, увенчанный древними дубами и  мраморным  храмом
Афраэли, покоился в сапфирной колыбели моря, и через считанные минуты ладья,
похожая на лебедя, ткнулась в берег. Спархок огляделся, ступив на золотистый
песок. Чужие личины, которые многие из них носили в  реальном  мире,  сейчас
исчезли, и они снова были собой в этом вечном сне. Некоторые из них уже были
здесь раньше, а  те,  кто  не  был,  с  безмерным  изумлением  озирались  по
сторонам, удобно растянувшись на мягчайшей траве, что густо покрывала склоны
зачарованного острова.
   Богиня-Дитя и Сефрения сидели бок о бок на мраморной скамье в храме. Лицо
Афраэли было задумчиво, и она  наигрывала  на  свирели  минорную  стирикскую
мелодию.
   - Что тебя задержало, Спархок? -  спросила  она,  опуская  незамысловатый
инструмент.
   - Та, что была ответственна  за  мое  путешествие,  повела  меня  кружным
путем, - ответил он. - Мы все здесь?
   - Все, кому надлежит здесь быть. Ну-ка, все идите сюда, пора поговорить о
делах.
   Они поднялись по склону вверх, к храму.
   - Где находится это место? - с трепетом в голосе спросил Сарабиан.
   - Афраэль носит его с собой в своем сознании, ваше величество, -  ответил
Вэнион. - Время от времени она приглашает  нас  сюда  погостить.  Она  очень
любит хвастаться этим местом.
   - Не обижай меня, Вэнион, - сказала Богиня-Дитя.
   - А что, разве это не так?
   - Разумеется так, но говорить об этом вслух некрасиво.
   - Я почему-то чувствую здесь себя совсем по-другому, - заметил  Кааладор.
- Лучше, что ли. Вэнион улыбнулся.
   - Это целебное место, друг мой, - сказал он. - В конце Земохской войны  я
был серьезно болен - точнее говоря, попросту уми