олминуты продолжали издать на песок.
   Сол поднялся и глупо пялился на все это, пока в него не вонзилась  первая
пуля. Почувствовав жгучую  боль  в  левом  бедре,  он  понял,  что  стоит  в
маленьком ручейке, протекающем по дну широкого углубления  в  песке.  В  это
мгновение что-то уже более сильно ударило  его  под  правую  лопатку,  и  он
полетел лицом вниз в мутный поток.
   Два катера на полной скорости преодолели волны прибоя, а третий продолжал
курсировать футах в ста от  берега.  Сол  застонал,  перекатился  на  бок  и
посмотрел на ногу. Пуля проделала кровавый желобок чуть ниже кости с внешней
стороны. Он попробовал нащупать  левой  рукой  рану  на  спине,  но  у  него
занемела лопатка. Измазанная кровью рука мало что говорила ему.  Сол  поднял
правую руку и пошевелил пальцами. Рука продолжала действовать, и этого  было
достаточно.
   "Наплевать", - подумал Сол по-английски и  пополз  к  джунглям.  Ярдах  в
двадцати от берега днище первого  катера  заскрежетало  по  дну,  и  в  воду
спрыгнули четверо человек, вооруженных винтовками.
   Не вставая с четверенек, Сол поднял  голову.  По  небу  неслись  лохматые
обрывки черных туч. В просветах появились  звезды.  Затем  разошлись  и  эти
последние клочки туч и, словно перед началом третьего, заключительного акта,
поднялся огромный занавес.

***

   Хэрод понял, что ему безумно страшно. Впятером они спустились  в  главный
зал, где люди Барента уже поставили сиденьями  друг  к  другу  два  огромных
кресла, разделенных широченным пространством пола, выложенного  черно-белыми
клетками. Нейтралы в синих блейзерах и серых брюках  с  автоматами  в  руках
встали возле каждого окна и двери. Целая группа  охранников  окружила  Марию
Чен, помощника Кеплера по имени Тайлер и  пешку  Вилли  -  Тома  Рэйнольдса.
Через открытые панорамные двери  Хэрод  увидел,  что  ярдах  в  тридцати  от
особняка  стоит  вертолет  Барента,  а  рядом  целый   эскадрон   нейтралов,
щурившихся от яркого света прожекторов.
   Похоже, лишь Барент и Вилли до конца  понимали,  что  происходит.  Кеплер
продолжал ходить взад-вперед,  заламывая  руки,  как  осужденный  на  казнь.
Джимми Уэйн Саттер пребывал в  отрешенном  состоянии  человека,  накачанного
ЛСД.
   - Ну и где ваша долбаная шахматная доска? - осведомился Хэрод.
   Барент улыбнулся и  направился  к  длинному  столу  эпохи  Людовика  XIV,
заставленному бутылками, фужерами  и  разнообразными  закусками.  На  другом
столе находился целый набор электронной аппаратуры,  а  рядом  стоял  усатый
фэбээровец по фамилии Свенсон в наушниках и с микрофоном.
   - Для этой игры вовсе шахматная доска не  требуется,  Тони,  -  улыбнулся
Барент. - В конце концов, это всего лишь упражнение для ума.
   - И вы говорите, что играете уже несколько месяцев по  почте?  -  спросил
Джозеф Кеплер сдавленным голосом. - С тех пор как мы  выпустили  в  Чарлстон
Нину Дрейтон в прошлом декабре?
   - Нет. - Барент кивком головы подозвал слугу  в  синем  блейзере,  и  тот
налил шампанского в его бокал. Барент сделал глоток и снова улыбнулся. -  На
самом деле мистер Борден прислал мне  первый  ход  за  несколько  недель  до
Чарлстона.
   Кеплер хрипло рассмеялся.
   - Значит, в то время, как вы и Саттер постоянно поддерживали с ним связь,
вы продолжали внушать мне, что я один нахожусь с ним в контакте?
   Барент бросил взгляд на священника. Тот тупо смотрел на панорамные двери.
   - На самом деле, преподобный Саттер общался с мистером  Борденом  гораздо
дольше, - ответил Барент.
   Кеплер подошел к столу и налил себе виски в высокий стакан.
   - Вы использовали меня точно так же, как Колбена и Траска, - и он  осушил
стакан одним глотком. - Точно так же, как Колбена и Траска,  -  повторил  он
обреченно.
   - Джозеф, - примирительным тоном произнес Барент, - Чарлз и Ниман  просто
оказались не в то время и не  в  том  месте,  Дрожащей  рукой  Кеплер  вновь
наполнил свой стакан.
   - Убитые фигуры убираются с доски? - прошептал он.
   - Да! - с чувством подхватил Вилли. - Но я тоже проиграл несколько фигур.
- Он посолил очищенное крутое яйцо и откусил от него большой кусок. -  Мы  с
герром Барентом слишком беззаботно  поступили  со  своими  ферзями  в  самом
начале игры.
   Хэрод подошел к Марии Чен и взял ее за руку. Пальцы ее были холодными как
лед. Охранники Барента стояли в нескольких ярдах от них.
   - Они обыскали меня, Тони, - прошептала Мария Чен. - Им все  известно  об
оружии в катере. У нас отрезаны все пути с острова.
   Хэрод отрешенно кивнул.
   - Тони. - Она сжала его руку, - мне страшно. Хэрод окинул  взглядом  зал.
Люди Барента зажгли несколько софитов,  осветивших  лишь  часть  черно-белых
клеток пола. На вид каждая клетка была размером в  четыре  квадратных  фута.
Хэрод насчитал восемь рядов по восемь  клеток  в  каждом.  До  него  наконец
дошло, что это и есть шахматная доска.
   - Не волнуйся, - произнес он. - Клянусь, я вытащу тебя отсюда.
   - Я люблю тебя, Тони, - прошептала прекрасная азиатка.
   Хэрод с минуту смотрел на нее, затем отпустил  ее  руку  и  направился  к
столу.
   - Единственное, чего я не понимаю, герр Борден, - говорил Барент,  -  как
вам удалось помешать Фуллер выехать из страны. Люди Ричарда Хейнса так и  не
установили, что произошло в аэропорту Атланты.
   Вилли рассмеялся, стряхнув с губ остатки яичного белка.
   - Телефонный звонок, -  ответил  он.  -  Обычный  телефонный  звонок.  На
протяжении многих лет я аккуратно записывал телефонные разговоры между  моей
дорогой Ниной и Мелани, а потом мне это пригодилось. - Голос  Вилли  взвился
фальцетом. - Мелани, дорогая, это ты, Мелани? Это  Нина.  -  Вилли  взял  со
(.тола второе яйцо.
   - И вы заранее выбрали Филадельфию как место  розыгрыша  миттельшпиля?  -
поинтересовался Барент.
   - Нет. Я был готов играть в любом месте, куда бы  ни  направилась  Мелани
Фуллер. Впрочем, Филадельфия меня вполне устраивала,  поскольку  она  давала
моему  помощнику  Дженсену  Лугару  возможность  свободно  передвигаться   в
негритянских кварталах.
   Барент горестно покачал головой.
   - Там мы оба потеряли много ценных игроков. Вот результат небрежных ходов
как с той, так и с другой стороны.
   - Да, мой ферзь в обмен на коня и несколько пешек. - Вилли нахмурился.  -
Надо было избежать слишком ранней ничьей, но в целом это не  похоже  на  мою
обычную игру в турнирах.
   К Баренту подошел Свенсон и что-то прошептал ему на ухо.
   - Прошу меня извинить, - промолвил  миллионер  и  направился  к  столу  с
аппаратурой.
   Через несколько минут он вернулся, явно взволнованный.
   - Что это вы задумали, мистер Борден? - осведомился он сердито.
   Вилли облизал пальцы и, широко раскрыв глаза, с невинным видом  посмотрел
на Барента.
   - В чем дело? - вмешался Кеплер, переводя взгляд с Вилли  на  Барента.  -
Что происходит?
   - Несколько суррогатов вырвались  из  загона,  -  пояснил  Барент.  -  По
меньшей мере двое из охранников убиты к северу от зоны безопасности.  Только
что мои люди засекли  чернокожего  коллегу  мистера  Бордена  с  женщиной..,
суррогаткой, привезенной на остров мистером Хэродом.., они в  четверти  мили
отсюда, уже на Дубовой аллее. Что это вы задумали, сэр? Вилли пожал плечами.
   - Дженсен - мой старый и очень ценный помощник. Просто  я  возвращаю  его
сюда для эндшпиля, герр Барент.
   - А женщина?
   - Признаюсь, я намеревался использовать и ее.  -  Вилли  окинул  взглядом
зал, в котором собралось по меньшей мере  дюжины  две  нейтралов  Барента  с
автоматическими винтовками и "узи". На балконах тоже было полно  охранников.
- И уж конечно, два обнаженных безоружных суррогата  не  могут  представлять
угрозу для вас, - со смешком добавил он.
   Преподобный Джимми Уэйн Саттер оторвался от окна.
   - А если Господь сотворит необычайное, - изрек он, - и  земля  разверзнет
уста свои и поглотит их, и они живые сойдут в преисподнюю,  то  знайте,  что
люди сии презрели Господа, - и он снова повернулся  к  за  оконной  тьме.  -
Книга Чисел, глава 16.
   - Премного благодарен, - буркнул Хэрод. Отвинтив  колпачок  от  квартовой
бутыли с дорогой водкой, он начал пить прямо из горлышка.
   - Замолчи, Тони! - прикрикнул на него  Вилли.  -  Ну  что,  герр  Барент,
впустите вы моих бедных пешек, чтобы мы могли начать игру?
   Кеплер с расширенными от ужаса или  ярости  глазами  дернул  К.  Арнольда
Барента за рукав.
   - Убей их, - настойчиво произнес он, затем  указал  дрожащим  пальцем  на
Вилли. - Убей и его. Он сумасшедший. Он хочет  уничтожить  весь  мир  только
потому, что чувствует приближение собственной  смерти.  Убей  его,  пока  он
не...
   - Замолчи, Джозеф, - оборвал его Барент и кивнул Свенсону:
   - Приведите их сюда, мы начинаем.
   - Постойте, - сказал Вилли и на полминуты смежил веки. - Вот еще один.  -
Он открыл глаза и расплылся в широченной улыбке. - Прибыла еще одна  фигура.
Игра окажется гораздо более захватывающей, чем я предполагал, герр Барент.

***

   Сол Ласки был застрелен сержантом СС с пластырем на подбородке и  сброшен
в Ров вместе с сотнями других убитых евреев. Но Сол не умер.  В  темноте  он
выбрался из мокрого Рва по гладким остывающим трупам мужчин, женщин и детей,
привезенных из Лодзи и сотни других польских городов. Немота в правом  плече
и левой ноге уступила место раздирающей боли.  Он  был  дважды  застрелен  и
сброшен в Ров, но был все  еще  жив.  Жив!  И  доведен  до  ярости.  Ярость,
клокотавшая  в  нем,  была  сильнее  боли,  сильнее  усталости,   страха   и
потрясений. Ему казалось, что он снова и снова  полз  по  обнаженным  телам,
лежащим на дне сырого Рва, и он позволял ярости подогревать свою несгибаемую
решимость остаться в живых. В кромешной тьме он все полз и полз вперед.
   В некоторой степени Сол отдавал себе отчет в том,  что  галлюцинирует,  и
профессиональная часть его сознания металась в  догадках  -  не  ранения  ли
запустили механизм видений? Он с изумлением  взирал  на  наложение  друг  на
друга реальных событий, разделенных между собой  сорока  годами.  Но  другая
часть сознания воспринимала  происходящее  как  абсолютную  реальность,  как
решимость бороться с самой беспросветной частью его жизни, с чувством вины и
одержимости, обескровившими его существование на целых сорок лет,  лишившими
его любви и семейного счастья, с мыслями о будущем на протяжении  всех  этих
сорока лет, занятых попытками понять, почему он до сих пор  жив.  Почему  не
остался со всеми во Рву.
   Но сейчас он был с ними.
   За  его  спиной  четверо  преследователей  вышли  на   берег   и   теперь
перекрикивались и  махали  друг  другу  руками,  растянувшись  по  пляжу  на
тридцать  ярдов.  То  и  дело  короткие  очереди   рассекали   листву.   Сол
сосредоточенно полз  вперед  в  полной  темноте,  ощупывая  почву  руками  и
чувствуя, как песок сменяется землей, заваленной деревьями, и  более  вязкой
трясиной. Он опустил лицо в воду  и,  задохнувшись,  резко  выпрямил  спину,
стряхивая с волос капли и приставшие веточки. Он где-то потерял  свои  очки,
но в темноте толку от них было мало - с равным успехом он мог  находиться  в
десяти футах и в десяти милях от нужного ему дерева. Свет далеких  звезд  не
проникал сквозь густую листву, и лишь  еле  различимая  белизна  собственных
пальцев в нескольких дюймах от лица убеждали Сола в том,  что  он  не  ослеп
из-за какого-либо странного воздействия попавшей в него пули.
   Будучи врачом, Сол не мог  отделаться  от  вопросов:  как  велика  потеря
крови, где именно засела пуля (ему не удалось найти выходного  отверстия)  и
как долго он может обходиться без медицинской помощи, чтобы иметь  шансы  на
выживание? Но когда через секунду выстрелы винтовок разрезали листву в  двух
футах у него над головой, эти вопросы показались ему чисто академическими. С
легкими шлепающими звуками в болото посыпались ветки.
   - Туда! - послышался мужской голос футах в тридцати от Сола. -  Он  пошел
туда! Кельти, Саге, идемте со мной. Оверхольт, двигайся вдоль берега,  чтобы
он не вышел из зарослей!
   Сол полз вперед,  пока  вода  не  достигла  пояса,  затем  встал.  Мощные
фонарики снопами желтого света освещали джунгли за его  спиной.  Сол  прошел
вперед футов десять-пятнадцать и упал, споткнувшись о  невидимое  под  водой
бревно, - лицо его погрузилось в воду, и он непроизвольно глотнул ее.
   Пока он пытался подняться на колени, прямо в глаза ему ударил свет.
   - Вот он! - Луч метнулся в сторону, и  Сол  прижался  к  гнилому  бревну,
когда снова со всех  сторон  засвистели  пули.  Одна  срезала  кусок  мягкой
древесины в десяти дюймах от его щеки и поскакала по поверхности  болота  со
звуком обезумевшего насекомого. Сол инстинктивно дернулся в сторону, и в это
мгновение лучи фонариков скользнули по стволу высохшего дерева,  расколотого
молнией.
   - Назад, налево! - закричал охранник. Автоматические  винтовки  поднимали
немыслимый грохот, а плотный покров  листвы  лишь  усугублял  его,  создавая
впечатление, что трое стреляют в закрытом тире.
   Сол встал и направился к дереву в двадцати футах от него. Луч  одного  из
фонариков метнулся к нему, остановился и снова его  потерял,  пока  охранник
вскидывал винтовку. Пули с  жужжанием  проносились  мимо,  как  рассерженные
пчелы, а те что врезались в воду осыпали Сола  брызгами.  Следующая  очередь
гулко забарабанила по дереву, тому самому, к которому он направлялся.
   Сол наконец достиг цели и запустил руку в дупло,  и  тут  лучи  фонариков
снова обнаружили его.
   Сумка, которую он оставил в дупле, исчезла.
   Сол нырнул в воду в тот момент,  когда  пули  вонзились  в  изуродованное
молнией дерево. Пока  он  продвигался  по  дну,  цепляясь  за  корни,  пучки
водорослей и все, что попадалось  под  руку,  все  новые  и  новые  пули  со
зловещим пением врезались в воду. Спрятавшись за деревом, он высунул голову,
чтобы набрать воздуха, и принялся молить Бога  послать  ему  палку,  камень,
любой увесистый предмет, которым  он  мог  бы  швырнуть  в  своих  врагов  в
последние мгновения жизни. Ярость его  стала  всеобъемлющей,  она  заглушила
даже боль от ран. Солу казалось, что ярость превратилась в  сияние  над  его
головой, словно у Моисея, с которым тот, по преданию, спустился с горы,  или
в яркие пучки света,  бьющие  сейчас  через  те  места,  где  пули  оставили
сквозные дыры.
   И вдруг Сол заметил, что в трещине у самой воды  что-то  поблескивает.  -
Выходи! - крикнул тот же охранник, стрельба  прекратилась,  и  он  вместе  с
напарником, громко шлепая  по  воде,  начал  смещаться  влево,  чтобы  лучше
прицелиться. Третий, не опуская фонарика, двинулся вправо.
   Сол сжал кулак и ударил по плотной древесине в том месте, где сквозь кору
просачивался свет. Раз. Два. В третий раз его кулак прошел внутрь, и  пальцы
сомкнулись на мокром пластике.
   - Видишь его? - крикнул охранник слева. Свисавшие с низких ветвей  клубки
испанского мха частично затемняли лучи фонариков.
   - Черт, подойди ближе! - заорал тот что был справа. Его фигура  виднелась
за изгибом ствола.
   Сол вцепился в  скользкий  пластик  и  попытался  вытащить  сумку  сквозь
проделанное им узкое отверстие. Но сумка  была  слишком  большая.  Тогда  он
отпустил сумку и стал сдирать  кору  ногтями.  Обугленная  гнилая  древесина
отрывалась целыми клочьями, но сердцевина была твердой как сталь.
   - Я вижу его! - закричал второй охранник слева, и очередь снова заставила
Сола нырнуть под воду, но и  там  он  продолжал  свое  занятие,  не  обращая
внимания на фонтаны брызг.
   Через две-три секунды грохот прекратился, и Сол вынырнул,  хватая  воздух
ртом и отряхивая воду.
   - ..Барри, законченный ты идиот! - орал слева один  из  охранников.  -  Я
прямо на твоей линии огня, сукин ты сын!
   Сол засунул руку в дупло и обнаружил там лишь воду. Сумка погрузилась еще
глубже. Он обошел ствол и запустил левую руку в отверстие так  глубоко,  как
только мог. Пальцы его сомкнулись вокруг ручки.
   - Я вижу его! - снова закричал охранник справа.
   Сол  подался  назад,  ощущая  простреленной  лопаткой  присутствие  двоих
охранников  у  себя  за  спиной,  и  потянул  ручку  изо  всех  сил.   Сумка
приподнялась и застряла - отверстие по-прежнему было слишком узким для нее.
   Охранник справа установил фонарик и  выстрелил  одиночным  патроном.  Еще
один луч высветил новое отверстие в стволе в нескольких дюймах  над  головой
Сола. Он присел, поменял руки и снова дернул. Ничего не  изменилось.  Вторая
пуля прошла между его правой рукой и боком. Сол понял, что охранники  позади
не стреляли лишь потому, что их коллега теперь находился прямо напротив  них
- он подбирался ближе, чтобы сделать третий  выстрел,  ни  на  мгновение  не
выпуская Сола из луча света.
   Сол ухватился за ручку обеими руками, уперся ногами в ствол и оттолкнулся
от него изо всех сил. Он не сомневался, что ручка оторвется, и она  все-таки
оторвалась, но уже после  того,  как  громоздкий  мешок  вылез  наружу.  Сол
подхватил сумку, едва не уронил ее, прижал покрепче к  груди,  повернулся  и
бросился бежать.
   Охранник справа выстрелил и перевел  винтовку  на  автоматический  режим,
когда Сол выскользнул из луча фонарика. В Сола уперся другой луч -  слева  и
тут же потерял его, а охранник  вдруг  взвыл  и  разразился  ругательствами.
Справа снова последовала очередь,  на  сей  раз  охранник  уже  сместился  в
сторону футов на пятнадцать. Сол бежал не останавливаясь, жалел лишь о  том,
что потерял очки.
   Воды было уже по щиколотку, когда он споткнулся  о  поваленное  дерево  и
вылетел на островок, поросший  низким  кустарником  и  болотной  травой.  По
хлюпанью воды он догадался, что его преследуют как минимум двое.  Он  бросил
тяжелую сумку  на  землю,  нащупал  молнию,  быстро  открыл  ее  и  разорвал
внутренний водонепроницаемый мешок.
   - У него там что-то есть! - крикнул один охранник другому. - Быстрей! - И
они с чавканьем и плеском бросились пересекать полосу мелководья.
   Сол  вытащил  связку  Си-4,  отшвырнул  ее  в  сторону  и  схватил  М-16,
полученную им по наследству от Хейнса. Винтовка не была  заряжена.  Стараясь
не уронить  сумку  в  воду,  Сол  нащупал  обойму,  удостоверился,  что  она
перевернута, и вставил ее в щель магазина.  Сколько  часов  в  Чарлстоне  он
потратил на то, чтобы преломить ствол, зарядить и выстрелить - только теперь
он начал понимать, что имел в виду Коуэн, когда  говорил,  что  оружие  надо
уметь заряжать даже с завязанными глазами.
   Лучи фонариков заплясали по стволу, за которым прятался Сол, и по  звукам
он догадался, что шедший впереди охранник находится не более  чем  в  десяти
футах от него и продолжает приближаться.  Сол  перекатился  на  живот,  снял
автомат с предохранителя движением, которое уже вошло  у  него  в  привычку,
прижал к плечу пластиковый приклад и выпустил целую очередь в грудь и  живот
охранника. Тот рванулся вперед, затем его словно подбросило в  воздух  и  он
вместе с фонариком плюхнулся в болото. Второй преследователь  остановился  в
двадцати  футах  справа  от  Сола  и  прокричал  что-то  неразборчивое.  Сол
выстрелил прямо в луч фонарика. Раздался  звон  стекла  и  скрежет  металла,
потом крик - и полная тишина.
   Сол различил в футе от себя призрачное зеленоватое мерцание и  догадался,
что это все еще светит под водой фонарик первого убитого им охранника.
   - Барри? -  донесся  тихий  голос  слева,  оттуда,  где  двое  охранников
пытались обойти дерево. - Кип? Какого черта, что происходит? Я ранен. Хватит
шататься вокруг.
   Сол вытащил из сумки еще одну обойму,  зашвырнул  обратно  взрывчатку  и,
стараясь придерживаться мелководья, быстро двинулся влево.
   - Барри? - снова раздался голос, уже с расстояния футов в двадцать.  -  Я
выбираюсь отсюда. Я ранен. Кретин, ты попал мне в ногу.
   Сол продвигался вперед, делая движения лишь тогда, когда охранник издавал
какие-нибудь звуки.
   - Эй! Кто там? -