для  безумия,  выражающихся  в
массовом сознании, уличной преступности, паранойе, переизбытке информации  и
тихом сумасшествии. Джентри давно уже понял, что большие города не для него.
   Он знал дорогу через Манхэттен. Когда сто лет назад он учился в  колледже
в разгар Вьетнамской кампании, они с друзьями провели в этом городе не  один
уикэнд - однажды они взяли напрокат машину в Чикаго у его знакомой  девушки,
работавшей в автосервисе неподалеку от университета, и накатали  две  тысячи
миль. После четырех бессонных ночей  они  вшестером  закончили  тем,  что  в
течение двух часов объезжали пригороды  Чикаго  ранним  утром,  чтобы  цифра
реального километража оказалась ниже зарегистрированной в бланке.
   Джентри сел в автобус, курсировавший  до  порта  Оторити,  а  там  поймал
такси, чтобы добраться до гостиницы "Эдисон". Отель был старый и уже начинал
утрачивать свою славу - теперь его основными постояльцами были проститутки и
нищие туристы, хотя он сохранял атмосферу  былой  степенности.  В  кафетерии
заправляла горластая, неотесанная, но очень умелая  пуэрториканка,  а  номер
стоил треть того,  во  что  обычно  обходились  манхэттенские  гостиницы.  В
последний раз он был  в  Нью-Йорке,  когда  сопровождал  восемнадцатилетнего
юнца-иностранца, убившего в Чарлстоне четырех продавцов в универсаме - тогда
округ оплатил расходы шерифа и стоимость гостиничного номера.
   Джентри залез под душ, чтобы смыть дорожную  пыль,  надел  удобные  синие
вельветовые брюки, старый свитер с высоким  горлом,  коричневую  вельветовую
куртку, мягкую кепку и пальто, которое вполне  годилось  для  Чарлстона,  но
вряд ли могло противостоять напору зимнего нью-йоркского ветра. Он с  минуту
подумал, затем вынул из чемодана "рутер"  357  калибра  и  переложил  его  в
карман пальто. Карман сразу оттопырился,  слишком  явственно  обозначив  его
содержимое. Джентри вынул револьвер из кармана и засунул его за ремень брюк.
Так тоже никуда не годилось. Кобуры для "ругера" у него не было -  ремень  и
кобуру он носил лишь вместе с формой, а когда не был на  службе,  то  держал
при себе специальный полицейский  револьвер  38  калибра.  Какого  черта  он
потащил с собой этот "рутер" вместо более компактного оружия? Дело кончилось
тем, что он затолкал револьвер в  карман  куртки.  Придется  не  застегивать
пальто, невзирая на непогоду,  и  не  снимать  его  в  помещении,  чтобы  не
обнаруживать оружие. "Ладно, - думал Джентри, - не  можем  же  мы  все  быть
Стивами Мак-Квинами!"
   Перед тем как выйти из  гостиницы,  он  позвонил  домой,  в  Чарлстон,  и
включил свой автоответчик. Он не ожидал обнаружить послания  от  Натали,  но
думал о ней всю дорогу и  мечтал  услышать  ее  голос.  Первая  запись  была
оставлена ею. "Роб, это  Натали.  Сейчас  два  часа  дня  по  сент-луисскому
времени.  Я  только  что  добралась  сюда  и  вылетаю  следующим  рейсом   в
Филадельфию. Кажется, я нашла ниточку  и  знаю,  где  найти  Мелани  Фуллер.
Взгляни на третью страницу сегодняшней чарлстонской газеты.., думаю, в одной
из  нью-йоркских  это  тоже  будет   опубликовано.   Массовые   убийства   в
Джермантауне. Не знаю,  зачем  старой  женщине  понадобилось  связываться  с
уличной бандой, но все произошло в Джермантауне.  Сол  говорил,  что  лучший
способ искать этих людей -  идти  по  следам  бессмысленного  насилия  вроде
этого. Обещаю не высовываться.., просто осмотрюсь и проверю, не сможем ли мы
здесь за что-нибудь уцепиться. Вечером позвоню и  оставлю  сообщение,  когда
буду знать, где я остановилась. Надо бежать. Будь осторожен, Роб".
   - Черт, - тихо выругался Джентри, опуская  телефонную  трубку.  Он  снова
набрал свой номер,  выдохнул,  когда  его  собственный  голос  попросил  его
оставить сообщение, и после гудка произнес:
   - Натали, не смей останавливаться в Филадельфии, или в Джермантауне,  или
куда ты там еще отправилась. Кто-то видел тебя в канун  Рождества.  Если  не
хочешь оставаться в Сент-Луисе, приезжай ко мне в Нью-Йорк. Глупо бегать  по
отдельности и изображать Джо Харди и Нэнси Дру. Позвони мне сюда, как только
получишь это сообщение,  -  он  назвал  гостиничный  номер  телефона,  номер
комнаты, подождал и повесил трубку. - Черт, - повторил он и  с  такой  силой
грохнул кулаком по столу, что дешевая столешница задрожала.

***

   Джентри доехал на метро до Гринвич-Виллидж и вышел около Сен-Винсента.  В
дороге он перелистал свою  записную  книжку,  просмотрев  все  сделанные  им
записи - адрес Сола, замечание Натали, что Сол упоминал домохозяйку по имени
Тима, добавочный номер Сола в Колумбии,  телефон  декана,  которому  Джентри
звонил почти две недели назад, телефон покойной Нины  Дрейтон.  "Не  так  уж
много", - подумал он. Позвонив в Колумбию, шериф убедился, что до следующего
понедельника на факультете психологии никого не будет.
   Местожительство Сола плохо согласовывалось с представлениями  Джентри  об
образе жизни нью-йоркского психиатра.  Шериф  напомнил  себе,  что  Сол  был
скорее профессором, чем  психиатром,  и  окрестности  показались  ему  более
соответствующими. Дома были в основном четырех-пятиэтажными, на углах улочек
располагались рестораны и гастрономы, а  общая  скученность  и  компактность
застройки  создавали  атмосферу  маленького  провинциального  городка.  Мимо
прошло несколько пар - одну из них составляли двое  мужчин,  державшихся  за
руки, - но Джентри знал, что большинство местных обитателей сейчас находятся
в центре - издательствах, брокерских конторах, книжных магазинах, агентствах
и  других  железобетонных  клетках.  Все  они  колеблются  между  должностью
секретаря и вице-президента, зарабатывая необходимые тысячи  для  содержания
двух-трехкомнатных квартир в Гринвич-Виллидж и мечтая  о  большом  переломе,
прорыве, неизбежном продвижении на  более  высокую  ступень,  перемещении  в
более просторный кабинет с эркерами и возвращении на такси  в  новый  дом  в
районе Центрального парка.
   Подул ветер. Джентри поплотнее запахнул пальто и поспешил вперед. Доктора
Сола Ласки дома не оказалось. Джентри это не удивило. Он постучал еще раз  и
замер на узкой лестничной  площадке,  вслушиваясь  в  приглушенную  болтовню
телевизоров и детские крики, вдыхая запахи жареной говядины и капусты. Затем
он вытащил из  бумажника  кредитную  карточку  и,  просунув  ее  в  замочную
скважину, вошел в  жилище,  сокрушенно  качая  головой:  Сол  Ласки  являлся
национально признанным экспертом по вопросам насилия, человеком, выжившим  в
лагере смерти, но безопасность его дома оставляла желать лучшего.
   По меркам  Гринвич-Виллидж,  у  Сола  была  большая  квартира  -  удобная
гостиная, маленькая кухня, еще более крохотная спальня и просторный кабинет.
Всюду - даже в ванной - полно книг. Кабинет был завален блокнотами, папками,
на многочисленных полках лежали тщательно надписанные вырезки  из  статей  и
сотни книг - многие на  немецком  и  польском  языках.  Джентри  обошел  все
комнаты,  на  мгновение  задержался  рядом  с  рукописью,   лежавшей   около
компьютера, и собрался уходить. Сам себе  он  казался  взломщиком.  Квартира
выглядела так, словно в ней никто не жил много недель: кухня была безупречно
чистой, холодильник - почти пустой, но отсутствие пыли и накопившейся  почты
свидетельствовало о том, что сюда кто-то  приходит.  Джентри  удостоверился,
что рядом с телефоном нет никаких  записок,  еще  раз  быстро  осмотрел  все
комнаты, проверяя, не упустил ли он намека на то, где мог находиться Сол,  и
тихо вышел из квартиры.
   Спустившись  на  один  лестничный  пролет,  шериф  столкнулся  с  пожилой
женщиной - седые волосы были собраны в узел на  затылке.  Джентри  пропустил
ее, а потом прикоснулся к своей кепке и спросил:
   -  Простите,  мадам.  Вы  случайно  не  Тима?  Женщина  остановилась   и,
подозрительно прищурившись, уставилась на шерифа.  Она  говорила  с  сильным
восточноевропейским акцентом:
   - Я вас не знаю.
   - Нет, мэм, - откликнулся Джентри, снимая кепку. - И прошу прощения,  что
называю вас по имени, но Сол не упомянул вашей фамилии.
   - Миссис Валижельски, - ответила женщина. - А вы кто?
   - Шериф Бобби Джентри. Я - друг Сола и пытаюсь разыскать его.
   - Доктор Ласки  никогда  не  упоминал  никакого  шерифа  Джентри,  -  она
произнесла его имя, сильно подчеркнув "ж".
   - Да, думаю, вряд ли, мэм. Мы познакомились всего лишь пару недель назад,
когда он был в Чарлстоне. Это в Южной Каролине. Может, он говорил  вам,  что
отправляется туда?
   - Доктор Ласки просто сказал, что у него дела, - оборвала шерифа  женщина
и запыхтела. -  Можно  подумать,  я  слепая  и  не  вижу,  что  написано  на
авиабилете! Он обещал - два дня.  Ну,  может,  три.  Миссис  Валижельски,  -
сказал он, - не будете ли вы так добры поливать мои цветы?  Они  засохли  бы
уже дней десять назад, если бы я не приходила...
   - Миссис Валижельски, а вы  видели  доктора  Ласки  в  течение  последней
недели? - Джентри прервал ее излияния.
   Женщина одернула свитер и не проронила ни слова.
   - Мы с ним договорились, - продолжал шериф,  -  что  он  позвонит,  когда
вернется.., то есть в прошлую субботу. Но  я  не  получал  от  него  никаких
вестей.
   - Он лишен чувства времени, - проронила женщина. - На прошлой неделе  мне
звонил из Вашингтона его родной племянник. "С дядей Солом все в  порядке?  -
спросил он. - Он должен был приехать на обед в субботу".  Но,  зная  доктора
Ласки, я уверена: он просто забыл, отправился куда-нибудь на семинар. И  что
мне было отвечать его племяннику? Его единственной родне в Америке?
   - Это тот самый племянник, который работает в Вашингтоне?  -  переспросил
Джентри.
   - А какой же еще?
   Джентри кивнул, поняв по позе и тону  женщины,  что  она  не  расположена
разговаривать и собирается идти по своим делам.
   - Сол говорил, что я могу связаться с ним  через  его  племянника,  но  я
потерял номер телефона. Он живет в самом Вашингтоне?
   - Нет-нет, - откликнулась миссис Валижельски. -  Это  посольство.  Доктор
Ласки рассказывал, что сейчас они живут в пригороде.
   - А Сол может быть в польском посольстве?
   - Зачем это доктору Ласки идти в  польское  посольство?  -  прищурившись,
осведомилась женщина. - Арон работает в израильском посольстве, но живет  он
не там. Значит, вы шериф? Интересно, какие могут быть общие дела у доктора с
шерифом?
   - Я - поклонник его книг, - пояснил Джентри. Щелкнув шариковой ручкой, он
нацарапал на обороте своей блеклой визитной карточки адрес:
   - Я  остановился  здесь.  А  это  -  номер  моего  домашнего  телефона  в
Чарлстоне. Как только Сол появится, попросите его позвонить мне.  Это  очень
важно, - и он двинулся вниз по лестнице. - О, кстати, - окликнул он  женщину
еще раз, - если я дозвонюсь до посольства - фамилия племянника Сола  пишется
с одним "е" или с двумя?
   - Как может быть два "е" в фамилии Эшколь? -  Миссис  Валижельски  пожала
плечами.
   - Действительно, как? - хмыкнул Джентри и вприпрыжку побежал вниз.

***

   Натали не объявилась. Джентри  прождал  до  начала  одиннадцатого,  потом
позвонил в Чарлстон и был вознагражден лишь ее  прежним  посланием  и  своей
собственной тирадой. В десять минут двенадцатого  он  еще  раз  набрал  свой
номер. И снова -  ничего  нового!  В  четверть  второго  ночи  он  сдался  и
попробовал заснуть. Но из-за тонкой стенки доносился такой шум,  словно  там
ссорилось с полдюжины иранцев. В три ночи Джентри снова позвонил в Чарлстон.
Там по-прежнему не было ничего нового. Он произнес еще один текст, извиняясь
за предыдущую грубость и умоляя девушку не болтаться одной по Филадельфии.
   Рано утром Джентри еще раз  связался  со  своим  автоответчиком,  оставил
название вашингтонской гостиницы, где он заказал себе номер, и успел на рейс
8.15, Перелет был слишком коротким, чтобы как следует все обдумать, но  зато
у него было время изучить свои записи в блокноте и папке.
   Натали прочитала о взрывах в здании Сената 20 декабря  и  опасалась,  что
это могло иметь отношение к Солу. Джентри настаивал, что не каждое убийство,
несчастный  случай  и  террористический  акт  в  Америке  надо   приписывать
стареющему оберегу, - злому  гению  доктора  Ласки.  Он  напомнил  Натали  о
телевизионных новостях, в которых высказывалось предположение, что за  этими
взрывами,   в   результате   которых   погибло   шесть    человек,    стояли
пуэрто-риканские националисты.  Джентри  обратил  ее  внимание  на  то,  что
нападение на здание Сената было совершено всего несколько часов спустя после
того, как Сол прибыл в город, что имя его в списке погибших не упоминалось и
что хотя личность самого террориста не была установлена, не следует  впадать
в панику. Но Натали это вряд ли убедило. Да и у  него  оставались  некоторые
сомнения.
   Джентри добрался до  здания  ФБР  в  начале  двенадцатого.  Он  не  знал,
работает ли там кто-нибудь в субботу. Секретарь в приемной подтвердила,  что
агент по особым поручениям Ричард  Хейнс  на  месте,  и  продержала  Джентри
несколько  минут,  дозваниваясь  до  этого  делового  человека,  после  чего
объявила, что агент  Хейнс  примет  его.  Джентри  попытался  сдержать  свою
радость. Молодой человек в дорогом костюме и с тоненькими  усиками  проводил
шерифа в отдел безопасности, где  его  сфотографировали,  записали  основные
данные, пропустили через металлический детектор и выдали пластиковый пропуск
посетителя. Джентри похвалил себя за  то,  что  оставил  "ругер"  в  номере.
Молодой человек, не говоря ни слова, провел его по коридору, посадил в лифт,
потом они протопали еще по одному коридору с трехстенными отсеками.  Наконец
провожатый постучал в дверь, на которой блестела табличка "Агент  по  особым
поручениям Ричард Хейно. Когда изнутри раздалось: "Войдите", юнец  кивнул  и
развернулся на каблуках. Джентри с трудом удержался, чтобы не окликнуть и не
сунуть ему чаевые.
   Кабинет  Ричарда  Хейнса,  просторный  и  искусно   обставленный,   резко
контрастировал с кабинетом Джентри в Чарлстоне, маленьким и захламленным. На
стенах висели фотографии. Джентри обратил  внимание  на  мужчину  с  крупной
челюстью и свинячьими глазками, который вполне мог быть Эдгаром Гувером - на
снимке он пожимал руку кому-то похожему на Ричарда Хейнса, только с  меньшим
количеством седых волос. Натуральный Хейнс не поднялся с  места  и  даже  не
протянул руки, а просто указал жестом на кресло, предлагая шерифу присесть.
   - Что  вас  привело  в  Вашингтон,  шериф?  -  осведомился  Хейнс  ровным
баритоном.
   Джентри поерзал в тесном креслице, пытаясь  устроиться  поудобнее,  потом
понял, что его конструкция исключает эту возможность, и откашлялся.
   -  Просто  приехал  на  праздники,   Дик,   и   решил   заскочить,   чтоб
поздороваться.
   Хейнс удивленно поднял бровь, продолжая перебирать бумаги.
   - Очень мило с вашей стороны, шериф, хотя у нас тут довольно  сумасшедшие
выходные. Если вы по поводу убийств в "Мансарде", то ведь я уже все  отослал
вам через Терри и наше отделение в Атланте, больше у меня нет ничего нового.
   Джентри положил ногу на ногу и передернул плечами.
   - Я просто оказался поблизости и решил заскочить. У вас тут  впечатляющая
обстановочка, Дик. Хейнс хмыкнул.
   - А что это у вас с подбородком? Похоже, кто-то  хорошенько  вам  вмазал.
Неприятности во время ареста? - спросил шериф.
   Хейнс прикоснулся к своему подбородку  -  на  фоне  крупного  желтоватого
синяка виднелся пластырь. Его не скрывал даже грим телесного цвета.
   - Ничего особенного, шериф,  -  с  печальным  видом  промолвил  Хейнс.  -
Поскользнулся, вылезая из ванны на  Рождество,  и  стукнулся  подбородком  о
вешалку для полотенец. Хорошо еще, что не убился насмерть.
   - Да, говорят, что большинство  несчастных  случаев  происходит  дома,  -
проворковал Джентри. Хейнс незаметно поглядел на часы.
   - Послушайте, а вы получили фотографию, которую мы вам послали? - спросил
Джентри деловито.
   - Фотографию? Ах ту, пропавшей женщины. Мисс Фуллер. Да, спасибо,  шериф.
Она роздана всем нашим полевым агентам.
   - Это хорошо. - Джентри  кивнул.  -  Ничего  не  слышно,  где  она  может
находиться?
   - Фуллер? Нет. Я продолжаю считать, что она мертва. Думаю,  ее  тело  нам
никогда не удастся найти.
   - Возможно, и так, - согласился Джентри. - Дик,  я  только  что  проезжал
мимо Капитолия на автобусе, и сразу через улицу там такое большое  здание  с
полицейскими кордонами вокруг. Это то самое, как оно называется...
   - Здание Сената, - договорил Хейнс.
   - Да, это там, где неделю назад террористы взорвали сенатора?
   - Террорист, - поправил Хейнс. - Всего один. А сенатор от штата Мэн в это
время отсутствовал. Был убит его политический советник - довольно  известное
лицо в партии республиканцев по фамилии Траск. Больше никто из важных лиц не
пострадал.
   - Полагаю, вы участвуете в расследовании этого дела, а?
   Хейнс вздохнул и отложил бумаги.
   - У нас здесь довольно большое учреждение, шериф. А агентов не так много.
   -  Да,  -  согласился  Джентри.  -  Конечно.   Говорят,   террорист   был
пуэрториканец. Это так?
   - Прошу прощения,  шериф.  Мы  не  имеем  права  рассказывать  о  текущих
расследованиях.
   - Конечно, конечно... Скажите, а вы помните этого нью-йоркского психиатра
- доктора Ласки?
   - Сол Ласки... - протянул Хейнс. - Преподает в Колумбии. Да, мы выясняли,
где он находился в уикэнд, тринадцатого. В Чарлстон он, вероятно,  приезжал,
чтобы организовать презентацию своей будущей книги.
   - Вполне возможно. Дело в том, что он должен был прислать  мне  кое-какие
сведения об этих массовых убийствах, а теперь я не могу с ним связаться.  Вы
не следили за ним, нет? - поинтересовался шериф как бы между прочим.
   - Нет, - ответил Хейнс и снова посмотрел на часы. - С чего бы вдруг?
   - Да, действительно, нет никаких оснований. Но мне  казалось,  что  Ласки
собирается сюда, в Вашингтон. По крайней мере,  я  думаю,  он  был  здесь  в
прошлую субботу. В тот самый день, когда  у  вас  произошла  эта  история  с
террористом в здании Сената.
   - Ну и что? - Хейнс равнодушно пожал плечами.
   - Просто  у  меня  такое  ощущение,  что  этот  парень  пытается  кое-что
расследовать самостоятельно. Я думал, он здесь появлялся.
   - Нет-нет, - быстро ответил Хейнс и вздохнул. - Шериф, я  бы  с  радостью
еще поболтал с вами, но через несколько минут у меня назначена встреча.
   - - Конечно, конечно. - Джентри поднялся, комкая кепку  в  руках.  -  Вам
надо обратиться к кому-нибудь.
   - К кому? - не понял Хейнс.
   - По поводу вашего синяка, - пояснил Джентри. - Могут быть осложнения...
   Джентри спустился вниз по Девятой  улице,  пересек  Пенсильвания-стрит  и
миновал здание Министерства юстиции. Затем  свернул  по  улице  Конституции,
прошел по Десятой мимо здания Службы внутренних доходов,  снова  свернул  на
Пенсильвания-стрит и взбежал по ступенькам  старой  почты.  Похоже,  за  ним
никто не следил. Он дошел до Першинг-парк и посмотрел на крышу Белого  дома.
Интересно, там ли сейчас находится Джимми Картер и чем он занимается? Может,
размышляет о заложниках и винит иранцев в своем поражении ?
   Джентри сел на скамейку и  вынул  из  кармана  свой  блокнот,  перелистав
страницы, плотно заполненные его почерком, закрыл блокнот и вздохнул.
   "Тупик.
   А что, если Сол был  не  в  своем  уме?  Является  ли  он  параноидальным
психом?
   Нет.
   Почему нет?
   Просто нет.
   О'кей, тогда куда он  провалился?  Надо  пойти  в  библиотеку  Конгресса,
просмотреть газеты за прошлую  неделю,  сообщения  о  смертях  и  несчастных
случаях. Обзвонить больницы.
   А что, если он находится в морге под именем пуэрториканца Джона Доу?
   Глупо. Какое дело оберсту до советника сенатора?
   Какое он имеет отношение к Кеннеди и Руби?"
   Джентри потер глаза. В Чарлстоне, когда он сидел на кухне Натали  Престон
и слушал рассказ Сола, все выглядело очень правд