ся полицейский, чуть отодвинувшись  и
вглядываясь туда, где под одеялом, рюкзаком и ящиком с пивом лежала Натали.
   - Две. - Сол посмотрел на второго полицейского, который подошел к  своему
коллеге. - А что такого?
   - Отдыхали? - осведомился первый, глотнув кофе.
   - Да, - ответил Сол, - и испытывал новую машину.
   - Красавица, - заметил тот. - Совсем новенькая? Сол кивнул.
   - Где вы ее купили?
   Он назвал фирму, выбитую на кольце с ключами.
   - Где вы живете? - спросил полицейский. Сол на мгновение замешкался  -  в
фальшивом паспорте и водительском удостоверении, сделанных для  него  Джеком
Коуэном, значился нью-йоркский адрес.
   - В Сан-Диего, - ответил он. - Переехал туда два месяца назад.
   - Где именно в Сан-Диего? - полицейский вел себя  вполне  дружелюбно,  но
Сол заметил, что его правая рука лежит на деревянной рукояти  револьвера,  а
кожаный ремешок на кобуре расстегнут.
   Сол был в Сан-Диего лишь однажды, а именно шесть дней  назад,  когда  они
проезжали этот город вместе  с  Джеком  Коуэном.  Однако  его  напряжение  и
усталость  были  настолько  велики,  что  каждое  впечатление  того   вечера
неизгладимо отпечаталось в его сознании. Он вспомнил  по  меньшей  мере  три
указателя.
   - В Шервуде, - сказал он. - Еловая аллея  1990,  рядом  с  дорогой  Линда
Виста.
   - Да-да, - кивнул полицейский. - Дантист моего шурина жил на Линда Виста.
Это рядом с университетом?
   - Не  совсем,  -  ответил  Сол.  -  Я  так  понимаю,  вы  не  хотите  мне
рассказывать, что случилось?
   Полицейский еще раз заглянул в  заднюю  часть  "Тойоты",  словно  пытаясь
определить, что же находится в ящиках.
   - Неприятности в районе озера Эльсинор, - пояснил он. - Где вы ночевали?
   - На "Маленькой Маргарите", - ответил Сол. - И если я в  ближайшее  время
не попаду домой, моя  жена  пропустит  службу  в  церкви,  и  тогда  крупные
неприятности будут уже у меня.
   Полицейский кивнул.
   - Вы случайно не встречали по дороге синий или черный фургон?
   - Нет.
   - Я так и думал. Между этим местом и озером Лысухой нет никаких дорог.  А
каких-нибудь пеших путников? Негритянку? Лет двадцати с небольшим? Или парня
постарше, палестинского вида?
   - Палестинского вида? - переспросил Сол. - Нет,  я  никого  не  встречал,
кроме молодой пары - белой девушки  Хетер  и  ее  приятеля  Карла.  Они  там
наверху проводят медовый месяц.  Я  старался  не  мешать.  А  что,  какие-то
террористы с Ближнего Востока?
   - Похоже на то, -  признал  полицейский.  -  Разыскивается  негритянка  и
палестинец, а при них целый арсенал боеприпасов. Ничего не могу поделать, но
вы говорите с акцентом, мистер...
   - Гроцман, - подсказал Сол. - Сол Гроцман.
   - Венгр?
   - Поляк. Но я стал американским гражданином сразу же после войны.
   - Да, сэр. А эти цифры означают именно то, что я думаю?
   Сол взглянул на свое запястье - рукава рубашки были закатаны.
   - Татуировка нацистского концлагеря, - подтвердил он.
   Патрульный медленно опустил голову.
   - Никогда  в  жизни  не  видел  этого.  Мне  очень  не  хотелось  бы  вас
задерживать, мистер Гроцман, но я должен задать вам еще один важный вопрос.
   - Да?
   Патрульный сделал шаг назад, снова положил  руку  на  кобуру  и  еще  раз
заглянул в салон "Тойоты".
   - В какую сумму обходятся эти японские джипы? Сол рассмеялся.
   - Моя жена считает, что в очень большую. Даже  слишком.  -  Он  кивнул  и
тронулся с места.
   Они миновали Сан-Диего,  свернули  на  восток  к  Юме,  где  припарковали
"Тойоту" и перекусили в "Макдоналдсе".
   - Пора добывать новую машину, - заметил Сол, потягивая молочный коктейль.
Иногда ему приходила в голову мысль о  том,  что  бы  сказала  его  кошерная
бабушка, если бы увидела его.
   - Уже? - удивилась Натали. - И мы будем учиться  включать  зажигание  без
ключа?
   - Можешь попробовать, если хочешь, - улыбнулся Сол. - Но я  бы  предпочел
более простой способ. - И он кивком головы указал на  автомобильную  стоянку
на противоположной стороне улицы. - Мы можем позволить себе потратить  тысяч
тридцать долларов, которые уже прожигают дыру в моем чемодане.
   - Ладно, - согласилась Натали, - только  давай  раздобудем  что-нибудь  с
кондиционером. В ближайшую пару дней нам придется пробираться через пустыню.
   Они  выехали  из  Юмы  в   фургоне   "Шевроле",   который   был   снабжен
кондиционером, рулевым управлением с  усилителем,  механическим  тормозом  и
пневматически  открывающимися  окнами.  Сол  дважды  обескуражил   продавца:
сначала  когда   осведомился,   пневматическим   ли   способом   выдвигаются
пепельницы, а во второй раз - когда без всякой  торговли  выложил  наличными
запрошенную цену. Хорошо, что они не стали торговаться. Когда они  вернулись
к тому месту, где оставили "Тойоту", группа смуглокожих  ребятишек  пыталась
камнем разбить боковое стекло. Они со смехом кинулись врассыпную,  показывая
Солу и Натали непристойные жесты.
   - Вот это было бы здорово, - заметил Сол. - Интересно, что бы они сделали
с пластиковой взрывчаткой и М-16.
   Натали укоризненно посмотрела на него.
   - Ты не сказал мне, что захватил  с  собой  М-16.  Сол  поправил  очки  и
оглянулся.
   - Мы нуждаемся в большей безопасности, чем нам  может  предоставить  этот
район. Пойдем.
   На "Тойоте" они добрались  до  ближайшего  торгового  центра.  Затем  Сол
вытащил из машины все имущество, ввернул ключи в приборную панель и  опустил
стекла окон.
   - Я не хочу, чтобы ее изуродовали, - пояснил он. - Достаточно  того,  что
мы ее украли.

***

   После первого дневного переезда они  стали  путешествовать  по  ночам,  и
Натали,  всегда  мечтавшая  увидеть  юго-запад  Соединенных  Штатов,   могла
любоваться лишь усеянным звездами небом над монотонными и одинаковыми шоссе,
немыслимыми  пустынными  рассветами,  окрашивавшими  серый  мир  в  розовые,
оранжевые и пронзительно  синие  тона,  да  слушать  гудение  кондиционеров,
перегонявших воздух в  номерах  крошечных  мотелей,  пропахших  застоявшимся
сигарным дымом и дезинфекцией.
   Сол погрузился в себя, предоставив Натали вести машину. С каждым днем они
останавливались все раньше, чтобы у него оставалось время на изучение  досье
и работу с аппаратурой. Ночь, предшествовавшую въезду в Восточный Техас, Сол
провел в  глубине  фургона  -  он  сидел,  скрестив  ноги,  перед  монитором
компьютера и энцефалографом, подсоединенным к  электроаккумулятору,  который
они приобрели в магазине радиотоваров в форте Ворте. Натали не решилась даже
включить радио, чтобы не помешать ему.
   - Видишь, самое главное - это Тета-ритм, - временами замечал Сол. - Это -
неопровержимый индикатор, точный указатель. Я не  могу  его  генерировать  в
себе, но могу воспроизвести по петле обратной  биологической  связи,  потому
что мне известны его признаки. Приучив свой  организм  реагировать  на  этот
первоначальный   Альфа-пик,   я   смогу   запускать    в    себе    механизм
постгипнотической суггестии.
   - И таким  образом  мы  можем  противодействовать  их...  Способности?  -
спросила Натали. Сол поправил очки и насупился.
   - Нет, не совсем. Вряд ли это вообще возможно, если человек  не  обладает
такими же способностями.
   Интересно   было   бы   исследовать   группу   разных   индивидуумов    в
контролируемом...
   - Тогда какой в этом смысл? - в отчаянии воскликнула Натали, перебив  его
измышления.
   -  Это  дает  возможность..,  возможность,  -  повторил  Сол,  -  создать
своеобразную  оповестительную  систему   в   коре   головного   мозга.   При
соответствующей обработке  и  наличии  обратной  биосвязи,  думаю,  я  смогу
использовать феномен Тета-ритма  для  запуска  постгипнотической  суггестии,
чтобы воспроизвести все заученные мною сведения.
   - Сведения? - переспросила Натали. - Ты имеешь  в  виду  все  это  время,
проведенное тобой в Яд-Вашеме и Доме сопротивления узников гетто?..
   -  Лохаме-Хагетаоте,  -  поправил  Сол.  -  Да.  Досье,  переданные  тебе
Визенталем,   фотографии,   биографии,   записи,    которые    я    заучивал
самопроизвольно в легком трансе...
   - Но какой  смысл  разделять  страдания  всех  этих  людей,  если  против
мозговых вампиров не существует никакой защиты? - вновь и  вновь  спрашивала
Натали.
   - Представь себе проектор, действующий по  принципу  карусели.  Оберет  и
остальные обладают способностью произвольно запускать эту нервную  карусель,
вставляя в нее собственные слайды, накладывая на смесь воспоминаний, страхов
и  предрасположенностей,  которую  мы  называем  личностью,   собственно   и
организующую волю и суперэго. Я просто пытаюсь  вставить  в  обойму  большее
количество слайдов.
   - Но ты не уверен, окажется ли это действенным?
   - Нет.
   - И ты не думаешь, что это сработает в моем случае?
   - Нечто подобное может произойти и  с  тобой,  Натали,  но  эти  сведения
должны быть идеально подогнаны к  твоей  биографии,  травматическому  опыту,
механизмам сочувствия. Я не могу  с  помощью  гипноза  генерировать  в  тебе
необходимые.., э-э.., слайды.
   - Но если это действует на тебя, тогда это сможет  воздействовать  только
на твоего оберега и больше ни на кого.
   - Вероятно, да. Только он может иметь общий опыт с личностью,  которую  я
создаю.., пытаюсь создать.., во время этих сеансов сочувствия.
   - И по-настоящему это его не остановит, разве  что  смутит  на  несколько
секунд, если вообще этот многомесячный труд и игры с энцефалографом что-либо
значат?
   - Верно.
   Натали печально вздохнула и уставилась на два пучка света от фар, которые
освещали бесконечную полосу дороги.
   - Зачем же ты потратил на это столько времени, Сол?
   Сол открыл досье. На снимке молодая девушка с бледным лицом,  испуганными
глазами, в темном пальто и платке. В  верхнем  левом  углу  фотографии  едва
виднелись черные брюки и высокие сапоги солдата СС. Девушка резко обернулась
в сторону камеры, поэтому изображение получилось смазанным.  В  правой  руке
она держала маленький чемоданчик, левой она прижимала  к  груди  потрепанную
куклу домашнего изготовления. К снимку было приложено полстраницы  печатного
текста на немецком языке.
   - Даже если ничего не получится, это стоило потраченного нами времени,  -
тихо промолвил Сол Ласки. - Власть имущие получили свою долю внимания,  хотя
порой их власть и являлась чистым злом.  Жертвы  остались  безликой  массой,
исчисляемой лишь бездушными цифрами. Эти чудовища  унавозили  наше  столетие
братскими могилами своих жертв, но настало время,  чтобы  бессильные  обрели
имена и лица.., а также голоса. - Сол выключил фонарик  и  откинулся  назад.
Прости, - промолвил он,  -  моя  логика  начинает  страдать  от  собственной
одержимости.
   - Теперь я начинаю понимать, что это такое  -  одержимость,  -  вздохнула
Натали.
   Сол посмотрел на ее лицо, слабо освещенное приборной панелью.
   - Ты все еще намерена поступать в соответствии со своей?
   У Натали вырвался нервный смешок.
   - Ничего другого мне не остается. Впрочем, чем ближе мы  подъезжаем,  тем
страшнее мне становится.
   - Мы можем сейчас свернуть к аэропорту в Шрив-порте и улететь  в  Израиль
или Южную Америку.
   - Нет, не можем, - возразила Натали.
   - Да, ты права, - после небольшой паузы сказал он.
   Они поменялись местами, и в течение  нескольких  часов  машину  вел  Сол.
Натали дремала. Ей снились глаза Роба  Джентри,  его  испуганный  изумленный
взгляд, когда лезвие раскроило ему горло. Ей снилось, что отец  убеждает  ее
по телефону: все это ошибка, на самом деле все в порядке и даже ее мать дома
- жива и здорова. Но вот дочь приезжает - а дом оказывается пустым,  комнаты
опутывает липкая паутина, в раковине плавают какие-то темные сгустки.  Потом
Натали  вдруг  снова  становилась  маленькой,  бежала  в  слезах  в  комнату
родителей, но отца там не было, а вместо мамы из затянутой паутиной  постели
поднималась совсем чужая женщина -  вернее,  то  был  разлагающийся  труп  с
глазами Мелани Фуллер. И этот труп начинал дико хохотать...
   От этого хохота  Натали  стало  совсем  плохо,  сердце  заколотилось  как
бешеное -  она  проснулась.  Фургон  мчался  по  скоростной  автомагистрали.
Казалось, уже светало.
   - Скоро утро? - спросила Натали.
   - Нет, - ответил Сол усталым голосом, - еще нет.
   Когда они подъехали  к  Старому  Югу,  города  превратились  в  созвездия
пригородов,  гнездящихся  вдоль   автомагистрали,   -   Джэксон,   Меридиан,
Бирмингем, Атланта. В Августе они съехали со  скоростной  автомагистрали  на
шоссе 78,  которое  пересекало  южную  часть  Южной  Каролины.  Несмотря  на
темноту, Натали  уже  узнавала  привычные  пейзажи  -  Сен-Джордж,  где  она
отдыхала в летнем лагере, когда  ей  исполнилось  девять  лет,  -  это  было
бесконечное печальное лето в год, когда умерла ее мать; Дорчестер,  где  они
жили у сестры отца, пока та не скончалась от рака в 1976  году;  Саммервилл,
куда она ездила по воскресеньям снимать старые особняки; Чарлстон...
   Чарлстон.
   Они въехали в город на четвертую ночь своего путешествия, перед  восходом
солнца, в тот мертвый час, когда дух человеческий воистину пребывает в самом
незащищенном состоянии. Знакомые места, где прошло детство Натали,  казались
ей чужими и изменившимися, бедные чистенькие кварталы выглядели призрачными,
как размытые изображения на тусклом  экране.  Дом  Натали  стоял  с  темными
окнами. На нем не висело объявления "Продается", у подъезда не было  никаких
машин.  Натали  не  имела  ни  малейшего  представления,  кто   распоряжался
имуществом и собственностью после ее внезапного исчезновения. Она  взглянула
на этот странно знакомый дом с маленьким крылечком, на котором пять  месяцев
назад она с Солом и Робом обсуждала за лимонадом глупые выдумки  о  мозговых
вампирах, и у нее не возникло ни  малейшего  желания  войти  внутрь.  Натали
вспомнила, что не знает, к кому перешли  фотографии  отца,  и  с  удивлением
обнаружила, что глаза ей обожгли непрошеные слезы. Не сбавляя скорости,  она
проехала мимо.
   - Мы можем не заглядывать сегодня в старые кварталы, - заметил Сол.
   - Нет, поедем, - упрямо сказала Натали и свернула на восток, через мост в
Старый Город.
   В доме Мелани Фуллер светилось одно-единственное окно - на втором  этаже,
там, где была ее спальня. Свет был не электрический, то  не  было  и  мягким
сиянием свечи, а  какая-то  болезненная  пульсация  слабого  зеленого  огня,
напоминающая отвратительно фосфоресцирующие гнилушки в темной трясине.
   Натали крепко вцепилась в руль, чтобы сдержать охватившую ее дрожь.
   -  Изгородь  заменена  на  высокую  стену  с  двойными  воротами.  -  Сол
присвистнул. - Настоящая цитадель. Не хватает только башен с бойницами...
   Не отрывая взгляда, смотрела Натали на  просачивающийся  сквозь  шторы  и
ставни зеленоватый свет.
   - Но мы еще не знаем точно, она ли это, - промолвил Сол.  -  Джек  собрал
свои сведения на основании косвенных источников, к тому же  этой  информации
уже несколько недель.
   - Это она, - уверенно сказала Натали.
   - Поехали. Мы устали.  Надо  найти  место,  где  переночевать,  а  завтра
необходимо пристроить куда-нибудь наше оборудование, чтобы оно  было  там  в
полной безопасности.
   Натали включила двигатель и медленно тронулась вниз по темной улице.
   Они отыскали дешевый мотель на  северной  окраине  города  и  семь  часов
проспали как убитые. Проснулась Натали в  полдень,  испуганно  вскочила,  не
осознавая, где находится,  с  одним  лишь  желанием  ускользнуть  из  липкой
паутины преследующих ее кошмаров, в  которых  к  ней  сквозь  разбитые  окна
тянулись чьи-то руки.
   Оба чувствовали себя уставшими и раздраженными -  почти  не  разговаривая
друг с другом, они купили копченую курицу и съели ее в парке  у  реки.  День
был жаркий - градусов под тридцать, солнце светило так же  безжалостно,  как
лампы в операционной.
   - Думаю, тебе не надо показываться днем, - предупредил Сол. - Тебя  могут
узнать.
   - Они - вампиры, и мы скоро  превратимся  в  обитателей  тьмы.  -  Натали
пожала плечами. - По-моему, не очень справедливо.
   Прищурившись, Сол глядел на противоположную сторону реки.
   - Я много думал о том шерифе и пилоте.
   - Да?
   - Если бы я не заставил полицейского выйти  на  связь  с  Хейнсом,  пилот
остался бы жив. Натали кивнула.
   - Да. Как и сам Хейнс.
   - Понимаешь, тогда мне казалось, что если потребуется принести  в  жертву
обоих - и шерифа, и  пилота,  я  все  равно  сделал  бы  это.  Только  чтобы
добраться до этого человека. До Ричарда Хейнса...
   - Он убил твоих родных. И  хотел  уничтожить  тебя,  пойми!  -  напомнила
Натали. Сол покачал головой.
   - И все равно... Шериф и пилот  не  имели  к  этому  никакого  отношения.
Неужели ты не понимаешь, к чему это ведет? В течение  двадцати  пяти  лет  я
ненавидел,  презирал  палестинских  террористов,  которые  слепо  уничтожали
невинных людей лишь потому, что у них не хватало сил на открытую  борьбу.  А
теперь мы пользуемся  той  же  самой  тактикой,  поскольку  неспособны  иным
способом противостоять этим чудовищам.
   - Ерунда! - Натали махнула рукой, глядя на  семейство  из  пяти  человек,
устроившее пикник у самой воды, - мать уговаривала  малыша  не  подходить  к
берегу. - Ты же не  подкладываешь  динамит  в  самолет  и  не  обстреливаешь
автобусы из автоматов. К тому же это не мы убили пилота, а Хейнс.
   - Но мы явились причиной его гибели, - возразил Сол.  -  Представь  себе,
что все они - Барент, Хэрод, Фуллер, оберет  -  очутились  на  борту  одного
самолета, в котором летят еще  сотни  невинных  граждан.  Тогда  бы  у  тебя
возникло желание покончить со всеми ними одним взрывом?
   - Нет. - Натали энергично тряхнула волосами.
   - Ну, подумай, - тихо продолжал Сол. -  Эти  чудовища  повинны  в  гибели
тысяч людей. И можно положить конец этому ценой еще  пары  сотен  жизней.  И
прекратить все и навсегда. Неужели такое не стоит того?
   - Нет, - твердо повторила Натали. - Так не годится.
   Сол кивнул.
   - Да, ты права, так действительно не годится. Если мы  начнем  размышлять
подобным образом, мы превратимся в таких же, как они. Но лишив жизни пилота,
мы уже встали на этот путь.
   - Что ты пытаешься доказать, Сол? -  гневно  воскликнула  девушка.  -  Мы
обсуждали это в Иерусалиме, Тель-Авиве, Кесарии. Мы знали, на что идем. Ведь
мой отец тоже был абсолютно невинной жертвой. Как  и  Роб,  как  твой  Арон,
Дебора и их девочки, как Джек, как... - она оборвала себя, сложила  руки  на
груди  и  посмотрела  на  спокойную  воду.  Голос  ее  дрогнул,  когда   она
переспросила чуть слышно:
   - Что ты пытаешься доказать?
   Сол встал.
   - Я решил, что ты не будешь участвовать в следующей части нашего плана.
   Натали резко повернулась и посмотрела на него как на ненормального.
   - Ты сошел с ума! Это наша единственная возможность добраться до них!
   - Ерунда! - теперь уже воскликнул Сол. - Просто мы  не  смогли  придумать
ничего лучшего. Но мы придумаем. Мы слишком спешим.
   - Слишком спешим! - громко повторила Натали. Семейство у воды  обернулось
на звук ее голоса, и она перешла на настойчивый шепот. - Слишком спешим! Нас
разыскивает ФБР и половина полиции страны. Нам известен только один момент -
только один, когда все эти сукины дети соберутся вместе. С каждым  днем  они
становятся все более осмотрительными и все  больше  набираются  сил,  мы  же
слабеем и поддаемся страху. Нас осталось всего двое, и я доведена до  такого
состояния, что через неделю вообще ни  на  что  не  буду  способна..,  а  ты
говоришь: мы слишком спешим! - Она снова перешла на крик. Ей было так горько
- почему он хочет уберечь ее?
   - Согласен,  -  признал  Сол,  -  но  я  решил,  что  этим  человеком  не
обязательно должна быть ты.
   - Что ты говоришь? Разумеется, это должна быть только я! Мы  ведь  решили
это еще на ферме Давида.
   - Тогда мы заблуждались, - продолжал упрямо твердить Со