ля  перебила  позвоночник  мистера  Торна  и
ударилась в правый борт. Тело его выгнулось, раскинув руки, он шлепнулся  на
палубу, как огромная рыба, только что выброшенная на берег. Нож упал на  пол
кабины; белые, закостеневшие пальцы судорожно шарили по палубе. Я  заставила
мистера Ходжеса шагнуть вперед, приставить дуло револьвера к виску Торна над
оставшимся глазом и нажать на спуск. Выстрел прозвучал  приглушенно,  как  в
пустоту.

***

   В туалете конторы нашлась аптечка. Я приказала старику сторожить у двери,
пока я перевязывала мизинец. Еще я выпила три таблетки аспирина.
   Пальто было изодрано, ситцевое платье перепачкано кровью. В  растрепанных
волосах застряли маленькие влажные кусочки  серого  вещества.  Я  сполоснула
лицо и, как могла, привела в порядок волосы. Невероятным образом моя сумочка
все еще  была  при  мне,  хотя  многое  из  ее  содержимого  просыпалось.  Я
переложила ключи, бумажник, очки для  чтения  и  клинекс  в  большой  карман
пальто и бросила сумочку за унитаз. Отцовской трости со мной уже не было,  и
я не могла вспомнить, где я ее потеряла.
   Я осторожно высвободила тяжелый револьвер из руки  мистера  Ходжеса.  Его
рука так и осталась  выпрямленной,  а  пальцы  сжимали  воздух.  Повозившись
несколько секунд,  я  ухитрилась  открыть  барабан.  В  нем  оставалось  два
неиспользованных патрона. Этот старый дурак  ходил  с  полностью  заряженным
барабаном! "Всегда оставляй патронник под  бойком  незаряженным".  Так  учил
меня Чарлз в то далекое веселое лето, когда оружие было всего лишь предлогом
поехать на остров, чтобы пострелять по мишени. Мы с  Ниной  много  и  нервно
смеялись, а наши кавалеры направляли и поддерживали  нашу  руку  при  мощной
отдаче от выстрелов, когда  мы  чуть  не  падали  в  крепкие  объятья  своим
чрезвычайно серьезным учителям. "Всегда надо считать заряды", - поучал  меня
Чарлз, а я в полуобморочном состоянии прислонялась к  нему,  вдыхая  сладкий
мужской запах крема для бритья и табака, исходивший от  него  в  тот  теплый
яркий день.
   Мистер Ходжес слегка пошевелился, как только мое  внимание  ослабло.  Рот
его широко раскрылся,  вставная  челюсть  нелепо  отвисла.  Я  взглянула  на
изношенный кожаный пояс, но запасных патронов там не было видно, и я понятия
не имела, где он их хранит. Я прозондировала  его  мозг,  но  там  мало  что
осталось, кроме путаницы мыслей, в которой бесконечной лентой  проигрывалась
одна и та же картинка: ствол, приставленный к виску мистера  Торна,  вспышка
выстрела и...
   - Пошли. - Я поправила очки на его безучастном лице, вложила револьвер  в
кобуру и вышла вслед  за  ним  из  здания.  Снаружи  было  очень  темно.  Мы
двигались от фонаря к фонарю и прошли уже шесть кварталов, когда я заметила,
как он дрожит, и вспомнила, что забыла приказать ему надеть пальто. Я крепче
сжала мысленные тиски, и он перестал дрожать.
   Дом выглядел точно так же, как.. Бог мой.., всего лишь сорок  пять  минут
назад. Света в окнах не было Я открыла калитку во  двор,  потом  пошарила  в
набитом всякой всячиной кармане, ища ключ. Пальто мое было распахнуто, холод
ночи пробирал тело. Из освещенных окон на той стороне двора послышался  смех
девочек, и я поспешила, чтобы Кэтлин, не дай Бог, не увидела, как ее дедушка
идет в мой дом. Мистер Ходжес вошел первым, с револьвером в вытянутой  руке.
Прежде чем войти, я заставила его включить свет.
   Гостиная была пуста, все стояло на своих местах. Свет люстры  в  столовой
отражался на полированных поверхностях. На минутку  я  присела  в  старинное
кресло в холле, чтобы сердце немного успокоилось. Мистер Ходжес  по-прежнему
держал револьвер в поднятой  руке,  и  я  даже  не  позволила  ему  опустить
взведенный курок. Рука его начала трястись от напряжения. Наконец я  встала,
и мы пошли по коридору к оранжерее.
   Мисс Крамер смерчем вылетела из двери кухни; тяжелая железная  кочерга  в
ее руке уже описывала дугу. Револьвер выстрелил, пуля  ушла  в  полированный
пол, не причинив никому вреда, а рука старика  повисла,  перебитая  страшным
ударом. Револьвер выпал из безжизненных  пальцев,  мисс  Крамер  замахнулась
кочергой для нового удара.
   Я повернулась и побежала назад по коридору. За спиной  я  услыхала  звук,
словно раскололся арбуз - это кочерга опустилась на череп  мистера  Ходжеса.
Вместо того чтобы выбежать во двор, я стала  подниматься  по  лестнице.  Это
было ошибкой. Мисс Крамер взлетела по лестнице и была у  двери  спальни  уже
через несколько секунд после того, как я туда добралась. Мельком  увидев  ее
широко раскрытые, сумасшедшие глаза и поднятую кочергу, я захлопнула тяжелую
дверь перед самым носом мисс Крамер и заперлась. Брюнетка обрушила на  дверь
кочергу с другой стороны, но мощная дубовая дверь даже не дрогнула. Потом  я
услышала грохот ударов металла по дереву, снова и снова.
   Проклиная свою глупость, я оглядела знакомую комнату, но в  ней  не  было
ничего такого, что могло бы помочь мне, - ни телефона, ни чулана, в  котором
я могла бы спрятаться: тут стоял только старинный гардероб. Я быстро подошла
к окну и подняла верхнюю створку. Если я закричу, кто-нибудь может  обратить
внимание, но это чудовище доберется до меня прежде,  чем  подоспеет  помощь.
Она уже пыталась поддеть край двери кочергой. Я  выглянула  наружу,  увидела
тени в окне через двор и сделала то, что должна была сделать.
   Две минуты спустя дерево вокруг  замка  начало  поддаваться,  но  я  едва
отдавала себе в этом отчет. Будто во сне, слышала я скрежет кочерги, которой
эта женщина выламывала неподдающуюся металлическую пластину. Затем  дверь  в
спальню распахнулась.
   Искаженное лицо мисс Крамер было покрыто потом, нижняя челюсть отвисла, с
подбородка капала слюна. В глазах ее не было ничего человеческого.  Ни  она,
ни я не слышали, как за ее спиной раздались тихие шаги.
   Иди, иди. Подними его. Оттяни курок назад. Совсем назад.  Обеими  руками.
Целься.
   Что-то предупредило мисс Крамер об опасности. Не мисс Крамер, конечно,  -
такого человека больше не существовало, - что-то предупредило Нину. Брюнетка
повернулась - перед ней  на  верхней  ступеньке  лестницы  стояла  маленькая
Кэтлин, в руках у нее был тяжелый револьвер ее дедушки со взведенным курком.
Вторая девчушка осталась во дворе; она что-то кричала своей подруге.
   На этот раз Нина знала, что  ей  надо  убрать  эту  угрозу.  Мисс  Крамер
замахнулась  кочергой,  и  в  это  мгновение  револьвер  выстрелил.   Отдача
отбросила Кэтлин назад, и она покатилась по лестнице,  а  над  левой  грудью
мисс Крамер расцвела красная бутоньерка. Ухватившись за поручни левой рукой,
она, шатаясь, кинулась вниз по лестнице за ребенком. Я оставила девочку  как
раз в  тот  момент,  когда  кочерга  опустилась,  затем  поднялась  и  вновь
опустилась. Я подошла к верхней ступени лестницы. Мне надо было видеть.
   Мисс Крамер оторвалась от своего жуткого занятия и подняла на меня глаза.
На ее забрызганном кровью лице виднелись только белки глаз. Мужская  рубашка
на ней была залита ее собственной кровью, но брюнетка все еще двигалась, все
еще могла действовать. Левой рукой она  подняла  револьвер.  Рот  ее  широко
раскрылся, оттуда раздался звук, похожий на шипение пара,  вырывающегося  из
старого радиатора.
   - Мелани... Мелани...
   Эго существо принялось карабкаться по лестнице ко мне. Я закрыла глаза.
   Подружка Кэтлин влетела  в  открытую  дверь,  ее  маленькие  ноги  так  и
мелькали. Она в несколько прыжков одолела лестницу  и  плотно  стиснула  шею
мисс Крамер своими тонкими  белыми  ручками.  Они  обе  покатились  вниз  по
ступенькам, через тело Кэтлин, до самого низа широкой лестницы.
   Девочка, похоже, отделалась синяками. Я спустилась к ним и оттащила ее  в
сторону. На скуле у нее расплывалось синее пятно, на руках  и  лбу  краснели
царапины или порезы. Она бессмысленно мигала голубыми глазами.
   У мисс Крамер была сломана шея. Спускаясь, я подняла  револьвер  и  ногой
отбросила  кочергу  в  сторону.  Голова  ее  запрокинулась  под   совершенно
неестественным углом, но она еще была жива. Тело явно парализовано, по  полу
растекалась моча, но глаза все еще мигали, а зубы омерзительно  пощелкивали.
Надо было торопиться.  Из  дома  Ходжесов  послышались  голоса  взрослых.  Я
повернулась к девочке.
   - Вставай.
   Она еще раз мигнула и, преодолевая боль, поднялась на ноги.
   Я закрыла дверь и сняла с вешалки коричневый плащ.  Мне  понадобилось  не
больше  минуты,  чтобы  предложить  содержимое  карманов  в  плащ  и   снять
безнадежно испорченное весеннее пальто. Голоса раздавались уже во дворе.
   Встав на колени рядом с мисс  Крамер,  я  схватила  ее  голову  и  крепко
стиснула руками, чтобы прекратить этот жуткий звук щелкающих зубов. Глаза ее
снова закатились, но я резко встряхнула ее, пока не появились зрачки.  Потом
наклонилась так низко, что наши щеки соприкоснулись, и прошептала:
   - Я доберусь до тебя, Нина, - и этот шепот был громче вопля.
   Отпустив голову мисс Крамер так, что  та  стукнулась  об  пол,  я  быстро
прошла в оранжерею - мою комнату для шитья. Времени  на  то,  чтобы  сходить
наверх и взять ключ, не оставалось,  поэтому  я  разбила  стулом  стеклянную
дверцу шкафчика. То, что я оттуда взяла, еле поместилось в кармане плаща.
   Девочка осталась стоять в зале. Я отдала ей пистолет мистера Ходжеса.  Ее
левая рука висела плетью - вероятно,  она  все  же  была  сломана.  В  дверь
постучали; кто-то попытался повернуть ручку.
   - Сюда, - прошептала я  и  провела  девочку  в  столовую.  По  дороге  мы
переступили через тело мисс Крамер, прошли через  темную  кухню;  стук  стал
громче, но мы уже выходили из дома, в переулок, в ночь.

***

   В этой части Старого Города было три гостиницы. Одна  из  них  -  дорогой
современный мотель кварталах в десяти, удобный, но совершенно  коммерческого
типа. Его я сразу же отвергла. Второй - маленький уютный пансион всего  лишь
в квартале от моего дома, приятное, но  слишком  общедоступное  местечко,  в
точности такое, какое я сама выбрала бы, если бы приехала  в  другой  город.
Его я тоже отвергла. Третий  находился  в  двух  с  половиной  кварталах  от
пансиона - старый особняк на Брод стрит, переделанный в маленький  отель,  с
дорогой антикварной мебелью во всех комнатах и нелепо высокими ценами.  Туда
я и поспешила. Девочка быстро шла рядом со мной. Револьвер  она  по-прежнему
держала в руке, но я заставила ее снять свитер и накрыть им оружие.  Нога  у
меня болела, и я часто опиралась на девочку, когда мы вот так торопливо  шли
вдоль улицы.
   Администратор "Мансарды" узнал меня. Брови его поползли вверх,  когда  он
заметил мой  непрезентабельный  вид.  Девочка  осталась  в  фойе,  метрах  в
трех-четырех, почти неразличимая в тени.
   - Я ищу свою подругу, - оживленно сказала я. - Мисс Дрейтон.
   Администратор открыл было рот, остановился, нахмурился - хотя не сознавал
этого, и снова попытался заговорить:
   - Извините. У нас нет никого под такой фамилией.
   - Возможно, она зарегистрировалась под девичьей фамилией, - сказала я.  -
Нина Хокинс. Это пожилая женщина, но очень привлекательная. На несколько лет
моложе меня, с длинными седыми волосами. Возможно,  ее  зарегистрировала  ее
подруга... Симпатичная молодая темноволосая леди по имени Баррет Крамер...
   - Извините, - проговорил администратор каким-то вялым, сонным голосом.  -
Никто под такой фамилией здесь не значится. Что передать, если ваша знакомая
появится позже?
   - Ничего. Ничего не надо передавать, - сказала  я.  Я  повела  девочку  в
холл, и мы свернули в коридор, ведший к туалетам и боковым лестницам.
   - Извините, пожалуйста, - обратилась я к проходившему мимо коридорному. -
Возможно, вы сможете мне помочь.
   - Да, мэм? - Он остановился,  явно  недовольный,  и  откинул  назад  свои
длинные волосы. Задача  у  меня  была  непростая.  Если  я  хотела  удержать
девочку, действовать надо было быстро.
   - Я ищу знакомую, - пояснила я. - Пожилая леди, но очень привлекательная.
Голубые глаза. Длинные седые волосы. С ней должна  быть  молодая  женщина  с
темными вьющимися волосами.
   - Нет, мэм. Я такой не знаю. Я вытянула руку и взяла  его  повыше  локтя.
Затем отпустила девочку и сосредоточилась на коридорном.
   - Ты уверен?
   - Мисс Харрисон, - сказал он. Глаза его смотрели мимо меня. - Номер  207.
Северная сторона, с фасада.
   Я улыбнулась. Мисс Харрисон. Бог мой, до чего  же  она  дура,  эта  Нина!
Девочка вдруг слегка заскулила и  привалилась  к  стене.  Я  быстро  приняла
решение. Мне нравится думать, что тут сыграло роль сострадание, но иногда  я
вспоминаю, что ее левая рука никуда не годилась.
   - Как тебя зовут? - спросила я,  нежно  поглаживая  девочку  по  волосам.
Глаза ее скользнули влево, потом вправо; она явно была в замешательстве.
   - Как твое имя? - снова задала я вопрос.
   - Алисия, - прошептала она наконец еле слышно.
   - Хорошо, Алисия. Теперь ты пойдешь  домой.  Иди  быстро,  но  бежать  не
нужно.
   - У меня болит рука. - Она всхлипнула.  Губы  девочки  дрожали.  Я  снова
коснулась ее волос и толкнула.
   - Ты идешь домой, - приказала я. - Рука у тебя не  болит.  Ты  ничего  не
будешь помнить. Все это сон, который ты забудешь. Иди домой. Торопись, но не
беги. - Я взяла у нее револьвер, завернутый в свитер. - Пока, Алисия.
   Она мигнула и пошла через холл по направлению к двери. Я  глянула  в  обе
стороны и отдала револьвер мальчишке-коридорному.
   - Засунь его под жилет, - велела я.

***

   - Кто там? - послышался из номера беззаботный голос Нины.
   - Альберт, мэм. Коридорный. Ваш автомобиль у подъезда. Я  мог  бы  сейчас
отнести ваши чемоданы.
   Щелкнул замок, дверь приоткрылась, но цепочка осталась на месте.  Альберт
моргнул от хлынувшего света и застенчиво улыбнулся, откидывая волосы  назад.
Я вжалась в стену.
   - Хорошо. - Нина сняла цепочку и отступила назад. Она уже  отвернулась  и
закрывала замок чемодана, когда я вошла в номер.
   - Привет, Нина, - тихо сказала я.  Спина  ее  выпрямилась,  но  даже  это
движение было грациозным. На кровати осталась вмятина - там, где она  только
что лежала. Она медленно повернулась. На ней было розовое платье, которого я
никогда раньше не видела.
   - Привет, Мелани. - Она улыбнулась. Глаза  у  нее  были  самого  мягкого,
самого чистого голубого цвета,  который  я  когда-либо  видела.  Я  мысленно
отдала приказ мальчишке-коридорному вытащить револьвер и  прицелиться.  Рука
его была тверда. Он взвел курок, пока тот не  щелкнул.  Нина  сложила  перед
собой руки. Глаза ее неотрывно смотрели на меня.
   - Почему? - спросила я.
   Она  слегка  пожала  плечами.  Какое-то  мгновение  я  думала,  что  Нина
рассмеется. Я бы не вынесла, если бы она рассмеялась этим своим чуть хриплым
детским смехом, который так часто трогал меня в прошлом.  Вместо  этого  она
закрыла глаза, по-прежнему улыбаясь.
   - Почему "мисс Харрисон"?
   - Ну как же, дорогая. У меня такое чувство, что я ему чем-то  обязана.  Я
имею в виду бедного Роджера. Я тебе не рассказывала, как он  умер?  Конечно,
нет. А ты ведь никогда и не спрашивала. - Глаза ее открылись. Я  глянула  на
коридорного, но он все так же, не шелохнувшись, целился  в  нее.  Оставалось
только чуть сильнее нажать на гашетку.
   - Он утонул, моя дорогая, - продолжала Нина. - Бедный Роджер  бросился  в
океан с того самого парохода,  на  котором  он  плыл  назад  в  Англию.  Так
странно. А ведь он только что написал мне письмо, в котором обещал жениться.
Ужасно печальная история, правда, Мелани? И почему он так поступил,  как  ты
думаешь? Наверно, мы никогда так и не узнаем правды?
   - Наверно. - Я кивнула  и  молча  отдала  приказ  коридорному  нажать  на
спусковой крючок.
   Но.., ничего не произошло.
   Я быстро глянула вправо. Молодой человек поворачивал голову ко мне. Я ему
этого не велела. Напряженно  вытянутая  рука  направлялась  в  мою  сторону.
Револьвер двигался  гладко,  равномерно,  как  кончик  флюгера,  подгоняемый
ветром.
   Нет! Я напряглась  так,  что  у  меня  на  шее  вздулись  жилы.  Движение
замедлилось, но не остановилось, пока дуло не оказалось  направленным  прямо
мне в лицо. Нина рассмеялась. Звук смеха  показался  очень  громким  в  этой
маленькой комнате.
   - Прощай, Мелани, дорогая  моя.  -  Нина  снова  рассмеялась.  Затем  она
кивнула молодому человеку. Я не отрываясь смотрела в  черную  дыру;  щелкнул
курок.
   Он щелкнул по пустому патроннику. Еще раз. И еще.
   -  Прощай,  Нина.  -  Я  улыбнулась   и   вытащила   из   кармана   плаща
длинноствольный пистолет Чарлза. Отдача от выстрела ударила  меня  в  грудь;
комната  наполнилась  синим  дымом.  Точно  посредине  лба  Нины   появилась
маленькая дырка, меньше  десятицентовой  монеты,  но  такая  же  аккуратная,
круглая. Какую-то долю секунды  она  продолжала  стоять,  словно  ничего  не
произошло, потом покачнулась, ударилась о высокую кровать и упала ничком  на
пол.
   Я повернулась к коридорному  и  заменила  его  бесполезное  оружие  своим
древним, но ухоженным револьвером. Я только сейчас заметила,  что  мальчишка
был немного моложе, чем когда-то Чарлз. И волосы у него были почти  того  же
цвета. Я наклонилась и слегка коснулась губами его губ.
   - Альберт, - прошептала я, - в револьвере  еще  четыре  патрона.  Патроны
всегда надо считать, понял? Иди в холл. Убей администратора. Потом  застрели
еще кого-нибудь - ближайшего, кто к тебе окажется. А после этого вложи ствол
себе в рот и нажми на спуск.
   Если будет осечка, нажми еще раз. Револьвер спрячь, никому не  показывай,
пока не окажешься в холле. Мы вышли в коридор. Там царила паника. - Вызовите
"скорую"! - крикнула я. - Произошел несчастный  случай.  Вызовите  "скорую",
кто-нибудь! -  Несколько  человек  кинулись  выполнять,  это  требование.  Я
покачнулась  и  прислонилась  к  какому-то  седовласому  джентльмену.   Люди
толпились вокруг, некоторые заглядывали в номер и что-то  кричали.  Вдруг  в
холле раздался выстрел, потом другой, третий. Паника и суматоха усилились, а
я тем временем проскользнула  к  черной  лестнице  и  через  пожарный  выход
выбежала на улицу.

Глава 4

ЧАРЛСТОН

Вторник, 16 декабря 1980 г.

   Шериф Бобби Джо Джентри откинулся назад в  кресле  и  сделал  еще  глоток
кока-колы. Ноги он водрузил на заваленный  бумагами  стол;  кожаный  пояс  с
кобурой заскрипел, когда он шевельнулся, устраивая  поудобнее  свое  грузное
тело. Кабинет его был маленький, стены - шлакоблочные, либо это  были  вовсе
не стены, а древние деревянные перегородки, отделяющие его от шума и суеты в
других частях здания, в котором размещались официальные учреждения графства.
Краска с этих деревянных перегородок давно облупилась и уже  не  имела  того
оттенка официального зеленого цвета, что облетал с шероховатых  шлакоблоков.
Кабинет был забит  под  завязку:  массивный  письменный  стол,  три  высоких
шкафчика, заполненные делами, еще один длинный  стол,  уставленный  стопками
книг и папок. Была тут же и классная доска, беспорядочно заваленные полки на
кронштейнах. Два черных деревянных стула  были  так  же  усеянны  папками  и
бумагами, как и рабочие столы.
   - Пожалуй, мне тут больше нечего делать, - сказал агент Ричард Хейнс.  Он
расчистил себе небольшое пространство и уселся на краешек стола. Стрелка  на
его брюках была острой как бритва.
   - Ага, - согласился шериф Джентри. Он слегка икнул и  поставил  банку  на
колено. - Пожалуй, у вас действительно нет причин болтаться тут.  Можно  еще
отправляться домой.
   У этих двух служителей правопорядка, казалось,  не  было  ничего  общего.
Шерифу Джентри едва перевалило за тридцать пять, но его высокая  фигура  уже
начала заплывать жиром. Серая форменная рубашка туго  стягивала  его  живот,
который уже карикатурно переваливался через ремень. Румяный, веснушчатый,  с
залысинами и двойным  подбородком,  шериф  производил  впечатление  человека
открытог