угих местах. После бегства из  Собибура  в  октябре  1944
года он вошел в состав еврейской партизанской группы, действовавшей  в  Лесу
Сов. В декабре, еще до того как он стал помощником хирурга, Солу была выдана
винтовка, и его посылали в караул.
   Однажды холодной чистой ночью Сол лежал в засаде. Освещенный  луной  снег
казался подкрашенным синькой. И вдруг на просеку вышел немецкий солдат.
   Он был без каски и без оружия, на вид казался совсем юным. Руки и  уши  у
него были замотаны тряпьем, щеки побелели от мороза. По нашивкам  Сол  сразу
определил, что юноша был дезертиром. Неделей раньше в  этом  районе  Красной
Армией  было   предпринято   крупномасштабное   наступление,   и   хотя   до
окончательного падения вермахта оставалось еще  много  времени,  этот  юноша
присоединился к сотням других, пустившихся в стремительное бегство.
   Командир партизанского отряда Йехиль Гриншпан  дал  отчетливые  указания,
как поступать с такими одиночками, немецкими  дезертирами,  -  их  следовало
расстреливать, а тела сбрасывать в реку или оставлять  разлагаться.  Никакие
допросы  не  предполагались.  Единственное  исключение  допускалось  в   тех
случаях, когда звук выстрела мог  выдать  присутствие  партизанского  отряда
нередким здесь  немецким  патрулям.  В  этом  случае  дезертира  можно  было
пропустить или попытаться прикончить его ножом.
   Сол пребывал в нерешительности. У него была возможность выстрелить. Отряд
находился в пещере в нескольких  сотнях  метров  от  этого  места,  фашистов
поблизости не было, но, вместо того чтобы стрелять, он вдруг вышел навстречу
тому немцу. Парень упал  на  колени  в  снег  и  начал  плакать,  с  мольбой
обращаясь к Солу на немецком языке. Сол  обошел  его  сзади,  так  что  дуло
допотопного маузера оказалось менее чем в трех футах от  покрытого  светлыми
волосами  затылка.  Сол  вспомнил  о  Рве  -  карабкающиеся  белые  тела   и
лейкопластырь на щеке сержанта вермахта, когда он сел, свесив  ноги  в  этот
кишащий трупами кошмар, чтобы устроить себе перекур.
   Юноша продолжал плакать. Изморозь поблескивала на его  длинных  ресницах.
Сол поднял маузер, а потом отступил на шаг и сказал  по-польски:  "Иди".  Не
веря своим ушам, молодой немец оглянулся, пополз вперед, а потом поднялся  и
заковылял по просеке прочь.
   На следующий день, когда партизанская группа  переместилась  к  югу,  они
наткнулись на его окоченевший труп, лежавший в ручье лицом вниз.  В  тот  же
день Сол пошел к Гриншпану и попросил перевести его в  помощники  к  доктору
Яцеку. Командир отряда долго смотрел на Сола, прежде  чем  что-то  ответить.
Отряд не мог позволить себе роскошь содержать евреев, которые не хотели  или
не могли убивать немцев, но Гриншпан знал, что Сол прошел Челмно и  Собибур.
И дал свое согласие.
   Сол снова участвовал в военных действиях в 1948, 1956, 1967 и  в  течение
нескольких часов в 1973 году, и каждый  раз  он  исполнял  лишь  обязанности
медика. И кроме тех нескольких жутких  часов,  когда  оберет  заставлял  его
преследовать старика-генерала, Сол никогда в своей жизни  не  сталкивался  с
ситуацией, в которой ему нужно было убить другого человека...
   Сол лежал на животе в мягкой ложбине, усыпанной нагретой солнцем хвоей, и
смотрел на часы. Вертолет опускался все ниже и ниже. Он совершал  посадку  в
неудобном месте, на дальнем участке вырубки,  так  что  обзор  был  частично
скрыт полицейской  машиной.  Винтовка  полицейского  оказалась  старой  -  с
деревянным  ложем,  со  щелевым  прицелом.  Сол  пожалел,  что  у  него  нет
оптического прицела. Все не соответствовало совету, данному Джеком  Коуэном,
- в руках у него было чужое оружие, из которого он никогда не стрелял,  поле
обзора заслоняли помехи, пути к отступлению не было.
   Но тут Сол вспомнил об Ароне, Деборе  и  близняшках  и  загнал  патрон  в
ствол.
   Первым из вертолета вышел пилот и неторопливым шагом  направился  к  краю
вырубки. Это оказалось для Сола неожиданностью и встревожило  его.  Человек,
оставшийся в кабине справа, держал в руках автоматическую винтовку,  на  нем
были темные очки, кепка с  длинным  козырьком  и  громоздкий  бронежилет.  С
расстояния  ярдов  в  шестьдесят  и  при  отблесках  заходящего  солнца   на
плексигласе Сол не мог с уверенностью сказать, что это Ричард Хейнс. Сол  не
стрелял. Внезапный приступ тошноты вместе с  чувством  твердой  уверенности,
что он делает что-то дурное, вновь накатил на  него.  Когда  он  забирал  из
полицейской машины винтовку, то  слышал  по  радиосвязи  голос  Хейнса,  тот
обращался к какому-то Свенсону. Нет, конечно, это  должен  был  быть  Хейнс.
Значит, единственное, что  оставалось  фэбээровцу,  -  это  сидеть  и  ждать
подкрепления. Сол переложил мегафон слева от себя и снова посмотрел в прицел
винтовки. Человек в надутом жилете выскочил из вертолета и, полупригнувшись,
бросился под прикрытие "Бронко". Сол не слишком отчетливо различал  его,  но
успел  заметить   мощную   челюсть   и   аккуратно   подстриженные   волосы,
выглядывавшие из-под кепки. Да, точно, так и есть - Ричард Хейнс собственной
персоной.
   - Где он? - прошептала Натали.
   - Тес, - так же шепотом  ответил  Сол.  -  Сейчас  за  фургоном.  У  него
винтовка. Не высовывайся. - Он придвинул к себе мегафон, удостоверился,  что
тот включен, и обхватил винтовку обеими руками. Пилот  что-то  прокричал,  и
Хейнс ответил ему, прячась за фургоном. Пилот неторопливо двинулся в сторону
вертолета, а пятью секундами позже и агент  направился  туда  же  маленькими
перебежками.
   - Хейнс! - прокричал Сол в мегафон, и от грохота усиленного голоса Натали
вздрогнула всем телом. Крик отразился эхом от противоположного склона  горы.
Пилот бросился в укрытие деревьев, а человек в жилете развернулся, опустился
на правое колено и начал поливать склон автоматным огнем. Сол  подумал,  что
хлопки выстрелов казались игрушечными  и  несерьезными.  Что-то  просвистело
сквозь ветви футах в восьми-девяти  над  их  головами.  Сол  прижал  к  щеке
смазанное дуло, прицелился и выстрелил. Отдача с неожиданной силой отбросила
приклад, ударив Сола по плечу. Хейнс продолжал стрелять, поводя дулом  М-16.
Две пули отскочили от валуна перед Солом, а еще одна вгрызлась в  поваленное
дерево с таким звуком, который обычно издает топор, когда им  рубят  полено.
Сол пожалел, что не закрепил наручники шерифа ниже.
   Сол увидел, как сосновая хвоя взвилась фонтаном чуть левее от Хейнса.  Он
поднял прицел и передвинул винтовку  вправо,  одновременно  заметив  боковым
зрением, что пилот бежит в сторону деревьев. Сол  видел  вспышки  выстрелов.
Последняя череда пуль пришлась в  валун,  за  которым,  скрючившись,  лежала
Натали, и  тут  стрельба  резко  оборвалась.  Стоявший  на  коленях  человек
отбросил в сторону прямоугольную обойму и начал доставать из кармана  жилета
следующую. Сол прицелился и выстрелил.
   Хейнс отшатнулся, словно его дернули за невидимый поводок. Очки  и  кепка
слетели, и он рухнул на спину, раскинув ноги, его винтовка отлетела.
   Наступившая тишина была оглушающей.
   Натали высунулась из-за валуна, хватая ртом воздух.
   - О Господи, - прошептала она.
   - С тобой все в порядке? - спросил Сол.
   - Да.
   - Оставайся на месте.
   - Даже не думай об этом, - ответила она и встала рядом с Солом, когда тот
решил спуститься вниз.
   Они спустились уже на сорок футов по склону, когда Хейнс  перекатился  на
живот, поднялся на колени, схватив винтовку, и бросился  на  противоположную
сторону вырубки. Сол опустился на колено, выстрелил, но промахнулся.
   - Черт! Вот  сюда.  -  И  он  толкнул  Натали  влево,  в  густые  заросли
кустарника.
   - Сейчас же подойдут остальные, - задыхаясь, прошептала Натали.
   - Да, - кивнул Сол. - Ни малейшего  звука.  -  Они  продолжали  двигаться
влево, перебегая от  дерева  к  дереву.  Склон  на  противоположной  стороне
вырубки был слишком обнаженным, чтобы Хейнс мог  их  обогнать.  Он  мог  или
стоять на месте, или двигаться навстречу им. Сол гадал, вооружен ли пилот.
   Сол и Натали двигались с максимальной скоростью, постоянно оставаясь  под
прикрытием деревьев и стараясь держаться подальше от края просеки. Когда они
добрались до того места, где  Хейнс  скрылся  в  лесу,  Сол  жестом  показал
Натали, чтобы она остановилась в густом  подлеске,  а  сам,  глядя  влево  и
вправо, полуприсев,  двинулся  дальше.  В  карманах  его  спортивной  куртки
позвякивали патроны. Под  деревьями  уже  становилось  темно.  Тучи  комаров
облепили потное лицо Сола. Ему казалось, что прошло уже много  часов  с  тех
пор, как приземлился вертолет, но оказалось - всего лишь шесть минут.
   Горизонтальный солнечный луч высветил что-то яркое на  темной  хвое.  Сол
упал на колени и пополз вперед.  Затем  остановился,  перекинул  винтовку  в
левую руку и, вытянув правую, нащупал кровь.  Сосновые  иглы  и  земля  были
политы кровью. Кровавые капли вели туда, где деревья росли чаще.
   Сол попятился, и тут слева от него раздался  грохот  автоматной  очереди.
Теперь он вовсе не  казался  игрушечным.  Это  была  безумная  беспорядочная
стрельба. Он вжался щекой в землю и попытался слиться с грунтом, в то  время
как пули срезали ветви над его головой, впивались в  стволы  деревьев  и  со
свистом улетали  обратно,  на  просеку.  По  крайней  мере  дважды  до  него
донеслись металлические звуки, но он не стал поднимать  голову  и  смотреть,
которая из машин была подбита.
   И тут Сол услышал дикий крик и стон, начавшийся с  низких  нот,  а  затем
перешедший  чуть  ли  не  в  ультразвук.  Сол  вскочил  и  бросился   влево,
подхватывая на бегу сбитые веткой очки, пока чуть не перелетел через Натали,
которая сидела, прижавшись к гнилому пню. Он упал на землю  рядом  с  ней  и
прошептал:
   - С тобой все в порядке?
   - Да. - Она указала револьвером по направлению к густым зарослям  молодых
сосен и елей, где склон холма переходил в овраг. - Шум доносился оттуда.  Он
стрелял не в нас.
   Сол осмотрел свои очки. Дужки погнулись. Затем он  ощупал  карманы  своей
спортивной куртки - зазвенели патроны. Револьвер по-прежнему был в его левом
кармане. Локти были измазаны грязью.
   - Пошли.
   Они поползли вперед на расстоянии трех ярдов друг от  друга.  Вскоре  они
приблизились к ручейку, выбегавшему из оврага. Подлесок  здесь  был  гуще  и
состоял из молодых побегов елей, низкорослых  берез  и  пучков  папоротника.
Здесь-то Натали и обнаружила пилота. Его тело было разрезано  почти  пополам
очередью из М-16. Пальцами пилот судорожно обхватывал серовато-белые  кишки,
вылезшие из живота, будто он пытался заправить их обратно.  Голова  человека
запрокинулась, рот был  широко  распялен  в  оборвавшемся  крике,  затянутые
смертной пленкой глаза устремлены в клочок  синего  неба,  видневшегося  меж
ветвей.
   Натали отвернулась, и ее вырвало в папоротник.
   - Пойдем, - прошептал Сол. Шум воды в ручье был достаточно громким, чтобы
заглушать более тихие звуки.
   За стеной еловых побегов на поваленном дереве виднелись  крохотные  капли
крови. Вероятно, Хейнс побывал здесь за несколько минут до того, как услышал
приближение пилота, пытавшегося укрыться  в  кустах.  Сол  посмотрел  сквозь
еловые побеги. В  какую  же  сторону  мог  двинуться  агент  ФБР?  Слева  за
прогалиной снова начинался лес, заполнявший долину и поднимавшийся вверх,  в
низкую  седловину,  видневшуюся  к  юго-востоку.  Справа  тянулся   заросший
молодыми  деревцами  овраг,  заканчивавшийся  узкой   расщелиной,   покрытой
можжевеловыми кустами.
   Надо было решать. Куда бы Сол  ни  двинулся,  он  оказывался  на  виду  у
человека, который  направился  в  противоположную  сторону.  Психологический
барьер, создаваемый прогалиной слева, заставил Сола  прийти  к  выводу,  что
Хейнс пошел направо. Сол скользнул назад, передал винтовку Натали  и,  почти
прижавшись губами к ее уху, прошептал:
   - Пойду туда. Держись за стволом. Предоставь мне ровно четыре  минуты,  а
затем выстрели в воздух. Не высовывайся. Если ничего не услышишь, выжди  еще
минуту и выстрели еще раз. Если я не вернусь через десять минут, возвращайся
в фургон и гони прочь отсюда. Отсюда он не может видеть дорогу. Поняла?
   - Да.
   - У тебя есть паспорт, - прошептал Сол. - Если дела примут дурной оборот,
улетай в Израиль.
   Натали молча кивнула. Лицо ее напряглось, она крепко сжала губы, так  что
они превратились в тонкую полоску.
   Сол пополз через мягкую поросль елей, стараясь не удаляться от ручья.  Он
чувствовал запах крови. По мере того как он  углублялся  в  заросли  низкого
можжевельника, ее становилось все больше. Он  двигался  слишком  медленно  -
прошло уже три минуты. Правая ладонь у него вспотела - так он сжимал рукоять
"кольта", очки то и дело соскальзывали с  переносицы.  Рукава  на  локтях  и
джинсы на коленях были разодраны, дыхание со  свистом  вырвалось  из  груди.
Целая туча мух, которая вилась над очередной лужицей свежей крови, врезалась
ему в лицо.
   У него оставалось только полминуты. Если Хейнс не удрал, он не  мог  уйти
далеко. Но он мог передвигаться и бегом. Возможно, их отделяло расстояние не
более десяти  ярдов.  Заряд  М-16  в  двадцать  раз  превосходил  количество
выстрелов,  которые  Сол  мог  сделать   из   своего   револьвера,   включая
дополнительную пулю, вставленную им в ствол. У  Сола  было  восемь  зарядов.
Карманы его были забиты тяжелыми патронами для полицейской винтовки, три  же
обоймы для револьвера он аккуратно сложил и оставил возле шерифа.
   Теперь это не имело значения.  До  выстрела  Натали  оставалось  двадцать
секунд. Уже ничего не  имело  значения,  если  ему  не  удастся  подобраться
достаточно близко. Сол на четвереньках рванулся вперед,  с  шумом  вдыхая  и
выдыхая и осознавая при этом, что издает слишком громкие звуки. Он упал  под
нависающую можжевеловую ветвь и сделал глубокий вдох, пытаясь отрегулировать
дыхание.
   В овраге прогремел выстрел Натали.
   Сол перекатился на спину и зажал рот рукой, чтобы  его  дыхание  было  не
настолько слышно. Ничего. Сверху  не  донеслось  ни  выстрелов,  ни  шелеста
ветвей.
   Сол лежал на спине, держа револьвер рядом с лицом, - он  знал,  что  надо
двигаться дальше, вверх по склону, но не  мог  пошевелиться.  Небо  темнело.
Последние лучи заходящего солнца окрашивали в, розовый цвет перистые облака,
и над краем оврага уже замерцала первая звездочка. Сол приподнял левую  руку
и взглянул на часы. С момента приземления вертолета прошло двенадцать минут.
   Сол вдохнул остывающий воздух и снова ощутил запах крови.
   Прошло слишком много времени с момента первого выстрела Натали.  Сол  уже
поднял руку, чтобы еще  раз  свериться  с  часами,  когда  прогремел  второй
выстрел, на этот раз уже ближе, и выпущенная пуля отрикошетила от  камня  на
высоте футов тридцать от дна оврага.
   И тут Ричард Хейнс поднялся из кустов,  на  расстоянии  восьми  футов  от
Сола, и стал поливать очередью дно оврага. Сол различал  вспышки  над  своей
головой, доносился запах  кордита.  Пули  прорезали  кустарник,  который  он
только что миновал.  Молодые  деревца  падали  как  подкошенные,  словно  их
срезали невидимым серпом. Пули врезались в восточный склон оврага,  отлетали
к западному и зарывались в  землю  вновь  у  восточного  склона.  В  воздухе
запахло кордитом и сосновой смолой. Казалось, стрельбе не будет конца. Когда
наконец наступила тишина, Сол был настолько оглушен, что пару секунд не  мог
даже пошевелиться.  Потом  он  расслышал  металлический  щелчок.  Это  Хейнс
перезаряжал свою смертельную винтовку.
   Хрустнула ветка. Сол встал во весь рост и увидел воочию  Ричарда  Хейнса,
подонка и предателя, работавшего на два фронта, лакея Барента. И рука его не
дрогнула, когда он выпустил в этого негодяя шесть пуль.
   Хейнс выронил винтовку, застонал и сполз на землю. Он уставился на Сола с
таким изумленным видом, словно они были детьми, игравшими в какую-то игру, и
вдруг выяснилось, что Сол "жилит". Волосы  Хейнса  свалялись  и  взмокли  от
пота, бронежилет свисал с одного плеча,  лицо  было  покрыто  грязью.  Левая
штанина была пропитана кровью. Первые три выстрела Сола, вероятно, попали  в
жилет и просто отшвырнули агента назад, зато еще один повредил Хейнсу  левую
руку и как минимум еще  один  попал  в  шею.  Сол  перешагнул  через  низкий
можжевеловый куст, присел в трех футах от Хейнса и увидел  обнаженную  белую
кость раздробленной ключицы. Левой рукой Сол отодвинул в сторону М-16.
   Хейнс сидел, выпрямив ноги, так что носки черных ботинок были  направлены
перпендикулярно вверх. Поврежденная рука была  тошнотворно  вывернута,  зато
другая, правая, безвольно лежала на  колене  в  расслабленной,  чуть  ли  не
вальяжной позе. Красавец несколько раз открыл и закрыл рот, и Сол заметил на
его языке алую кровь.
   - Больно, - слабым голосом произнес Ричард Хейнс.
   Сол кивнул. Он присел на корточки  и  по  старой  привычке,  а  также  из
профессионального инстинкта принялся рассматривать и анализировать  ранения.
Левую руку наверняка придется ампутировать, но при наличии плазмы и оказании
ему помощи в течение ближайших двадцати-тридцати минут  жизнь  агента  будет
спасена. Сол вспомнил о том, как в  последний  раз  видел  Арона,  Дебору  и
близняшек. В Йом-Киппур. Он сидел на диване и беседовал с Ароном, а девочки,
утомившись, заснули между ними.
   - Помоги мне, - прошептал Хейнс. - Пожалуйста.
   - Нет, - Сол покачал головой и до боли сжал челюсти. - Нет, Хейнс,  я  не
стану это делать для тебя, - и он дважды выстрелил в голову агента ФБР.
   Когда Сол спустился в овраг, Натали с винтовкой в руках  уже  поднималась
вверх по склону. Она посмотрела на М-16 в его руках и дополнительные патроны
в карманах и вопросительно подняла брови.
   - Мертв, - ответил Сол. - Надо спешить. С момента  приземления  вертолета
до того мгновения, когда Натали вновь завела  мотор  фургона,  прошло  всего
семнадцать минут.
   - Постой, - сказал Сол, - после первой череды выстрелов ты заглядывала  к
шерифу?
   - Да, - ответила Натали. - Он спал, с ним все было в порядке.
   - Еще минуту, - остановил ее Сол. Он выскочил из фургона с М-16 в руках и
посмотрел на вертолет, стоявший на  расстоянии  футов  сорока.  Под  кабиной
виднелись две выпуклости резервуаров для горючего. Сол установил селектор на
единичный выстрел и выстрелил. Раздался гулкий звук, будто ломом ударили  по
котлу, но взрыва не последовало. Сол выстрелил еще раз, и все  вокруг  вдруг
наполнилось острым запахом авиационного  топлива.  После  третьего  выстрела
вертолет загорелся и взлетел на воздух.
   - Поехали, - крикнул Сол, запрыгивая в фургон.  Трясясь  на  кочках,  они
миновали  машину  шерифа.  Едва  они  успели  добраться   до   деревьев   на
юго-восточной стороне вырубки, как взорвался  второй  бак,  покрытие  кабины
отлетело за деревья и опалило левую сторону "Бронко".
   Позади, в просвете между деревьями, промелькнули две темные машины.
   - Быстрее, - скомандовал Сол, когда они въехали под темный полог леса.
   - У нас маловато шансов? - спросила Натали.
   - Да. - Сол кивнул. - Сейчас  они  поднимут  всех  полицейских  в  округе
Орандж и Риверсайде. Они закупорят шоссе, перекроют все подъезды  к  1-15  и
вышлют вертолеты и машины в холмы еще до наступления рассвета.
   Фургон пересек ручей и с ревом взлетел на седловину со скоростью 70  миль
в час, разбрасывая вокруг себя снопы гравия. Натали ловко развернула машину,
так что ее даже не занесло, и спросила:
   - Это стоило того, Сол?
   Сол сосредоточенно разгибал погнутые дужки очков.
   - Да, - твердо сказал он, подняв  голову.  -  Стоило.  Натали  кивнула  и
направила машину вниз по длинному пологому склону к видневшейся впереди  еще
более темной полосе леса.

Глава 16

ДОТАН, ШТАТ АЛАБАМА

Воскресенье, 26 апреля 1981 г.

   Утром  в  воскресенье,  перед  тем  как  выступить  перед  восьмитысячной
аудиторией с прямой транс