препятствие, небольшую,  но  вполне  отчетливую  угрозу,  которую  следовало
устранить,  прежде  чем  продолжить  выполнение  главного  плана.  Мне  было
нетрудно представить, что сама Нина считала свой способ убрать Вилли чуть ли
не актом сострадания. Со мной - другое дело. Я знала, Нина постарается  дать
мне понять, хотя бы на мгновение, что именно  она  стоит  за  нападающим.  В
каком-то смысле ее тщеславие само  подаст  мне  сигнал  тревоги.  Во  всяком
случае, я на это надеялась.
   Огромным соблазном было уехать сейчас же,  немедленно.  Мистер  Торн  мог
завести "Ауди", и через час мы были бы уже вне пределов ее  досягаемости,  а
еще через несколько часов я могла бы начать новую жизнь.  В  доме,  конечно,
останутся ценные вещи, но при тех средствах, что я запасла в разных  местах,
их легко будет заменить, по крайней мере большую их часть. Возможно,  стоило
оставить все здесь вместе с отброшенной личиной, с  которой  эти  вещи  были
связаны.
   Нет, я не могу уехать. Не сейчас.
   Стоя на противоположной стороне улицы, я смотрела на свой дом; он казался
темным и зловещим. Я не могла вспомнить, сама ли я  задернула  занавески  на
втором этаже. Во дворе мелькнула тень - это внучка мисс Ходжес и ее подружка
перебегали от одной двери к другой.  Я  в  нерешительности  стояла  на  краю
тротуара и постукивала отцовской тростью по темной коре дерева. Я  понимала,
что медлить было глупо, но мне уже давно не приходилось принимать решения  в
напряженной обстановке.
   -  Мистер  Торн,  идите  и  проверьте   дом.   Осмотрите   все   комнаты.
Возвращайтесь быстрее.
   Я смотрела, как темное пальто мистера Торна  сливается  с  мраком  двора.
Вновь подул холодный ветер. Оставшись  в  одиночестве,  я  чувствовала  себя
весьма уязвимой. Я поймала себя на том, что посматриваю по сторонам,  в  оба
конца улицы: не мелькнут ли где темные волосы мисс Крамер? Но нигде не  было
никаких признаков движения, только молодая женщина далеко  от  меня  шла  по
улице, толкая детскую коляску.
   Занавеска на втором этаже взлетела вверх, и с минуту там маячило  бледное
лицо  мистера  Торна,  выглядывавшего  наружу.  Потом  он  отвернулся,  а  я
продолжала напряженно смотреть на темный прямоугольник окна. Крик  во  дворе
заставил меня вздрогнуть, но то была всего лишь маленькая девочка  -  забыла
ее имя, - она звала свою подружку. Кэтлин, вот как ее зовут. Дети уселись на
край фонтана и занялись пакетиком с печеньем. Я наблюдала за ними  некоторое
время,  потом  расслабилась  и  даже  слегка  улыбнулась:  все-таки  у  меня
определенно мания преследования. На секунду я подумала - а  не  использовать
ли мистера Торна напрямую? Но мне вовсе не хотелось стоять здесь, на  улице,
совершенно беспомощной, и я отказалась от  этой  идеи.  Когда  находишься  в
полном контакте, органы чувств работают, но как бы на большом расстоянии.
   "Быстрее". Я послала эту мысль почти без волевого усилия. Двое  бородатых
мужчин шли по тротуару с моей стороны улицы.  Я  перешла  проезжую  часть  и
остановилась перед калиткой своего дома. Мужчины смеялись  и,  разговаривая,
жестикулировали. "Быстрее".
   Мистер Торн  вышел  из  дома,  запер  за  собой  дверь  и  пересек  двор,
направляясь ко мне. Одна из девочек что-то сказала ему и протянула  печенье,
но он не обратил на него внимания, быстро отдал мне большой ключ от парадной
двери, я опустила его в карман пальто и испытующе глянула на мистера  Торна.
Он кивнул. Его безмятежная улыбка была невольной  насмешкой  над  овладевшим
мною ужасом.
   - Вы уверены? - спросила я. Он снова кивнул. - Вы проверили все  комнаты?
-  Кивок.  -  Всю  сигнализацию?  -  Кивок.  -  Вы  осмотрели  подпал?  Есть
какие-нибудь  признаки  посторонних?  -  Мистер  Торн  отрицательно  покачал
головой.
   Прикоснувшись рукой к металлической калитке, я остановилась. Беспокойство
наполняло меня, как разлившаяся желчь. "Глупая уставшая старуха, дрожащая от
холода!" Но я не могла заставить себя открыть эту калитку.
   - Пойдемте. - Я пересекла улицу и быстро зашагала прочь  от  дома.  -  Мы
пообедаем "У Генри", потом вернемся. - Однако  я  шла  вовсе  не  к  старому
ресторану;  уходила  подальше  от  дома,  охваченная  слепой,   безрассудной
паникой. Я стала понемногу  успокаиваться,  только  когда  мы  добрались  до
гавани и пошли вдоль стены Батареи. По улице ехало несколько автомобилей, но
тому, кто захочет приблизиться к  нам,  придется  сначала  пересечь  широкое
открытое пространство. Серые тучи опустились совсем низко, сливаясь с серыми
вздымающимися волнами бухты.
   Свежий воздух и сгущающиеся сумерки придали мне бодрости, теперь я смогла
отчетливее соображать. Каковы бы  ни  были  планы  Нины,  мое  отсутствие  в
течение всего дня почти наверняка расстроило их. Вряд ли  Нина  осталась  бы
здесь, если бы ей угрожала хоть малейшая опасность. Нет,  она  скорее  всего
уже возвращается самолетом в Нью-Йорк - именно сейчас, когда я  стою  здесь,
на променаде у Батареи, дрожа от холода. Утром я получу телеграмму. Я  могла
даже в точности представить себе, что она там напишет: "Мелани.  Как  ужасно
то, что случилось с  Вилли.  Скорблю.  Могла  бы  ты  полететь  со  мной  на
похороны? Целую. Нина".
   Я  начала   понимать,   что,   кроме   всего   прочего,   причиной   моей
нерешительности было желание вернуться в тепло и комфорт собственною дома. Я
просто боялась сбросить с себя этот старый кокон.  Но  теперь  я  могла  это
сделать. Подожду в каком-нибудь безопасном месте, а мистер Торн  вернется  в
дом и возьмет там единственную вещь, которой я не должна оставлять. Потом он
пригонит машину, и к тому времени, когда придет телеграмма Нины, я буду  уже
далеко.  Тогда  уже  Нине  придется  шарахаться  при  виде  всякой  тени   в
последующие месяцы и годы. Я  улыбнулась  и  стала  продумывать  необходимые
команды.
   - Мелани.
   Я резко повернула голову. Мистер Торн молчал двадцать восемь лет.  И  вот
он заговорил.
   - Мелани. - Лицо его было искажено улыбкой,  похожей  на  гримасу  трупа;
видны были даже коренные зубы. В правой руке он держал нож. Как  раз  в  тот
момент, когда я повернулась, из рукоятки выскочило лезвие. Я глянула  в  его
глаза - и поняла все.
   - Мелани.
   Длинное лезвие описало мощную дугу, и я ничего не  могла  сделать,  чтобы
остановить его. Оно прорезало тонкую ткань рукава пальто и  ткнулось  мне  в
бок, но, когда я поворачивалась, моя сумочка качнулась вместе со  мной.  Нож
прорвал кожу, проскочил сквозь содержимое сумочки, пробил ткань пальто и  до
крови оцарапал тело у нижнего левого ребра.  В  общем,  сумочка  спасла  мне
жизнь.
   Я подняла тяжелую отцовскую трость и ударила мистера Торна прямо в  левый
глаз. Он пошатнулся, но не издал  ни  звука.  Затем  снова  взмахнул  ножом,
рассекая воздух перед собой по широкой дуге, но я сделала два шага назад,  а
он теперь плохо видел. Ухватив трость обеими руками,  я  опять  подняла  ее,
потом опустила неловким рубящим движением. Это  было  невероятно,  но  палка
снова попала ему в глаз. Я сделала еще три шага назад.
   Кровь заливала левую сторону лица мистера Торна,  его  поврежденный  глаз
свисал на щеку.  Он  по-прежнему  улыбался  этой  улыбкой  мертвеца.  Подняв
голову, потянулся левой рукой к щеке, вырвал глаз - при этом какая-то  серая
жилка лопнула со щелкающим звуком  -  и  выбросил  его  в  бухту.  Потом  он
двинулся ко мне. Я повернулась и побежала.
   Точнее сказать, я попыталась бежать. Через двадцать шагов боль  в  правой
ноге заставила меня перейти на шаг. Еще через  пятнадцать  торопливых  шагов
легкие мои задохнулись без воздуха, а сердце готово было выскочить из груди.
Я чувствовала, как что-то мокрое течет  по  моему  левому  бедру;  там,  где
лезвие ножа коснулось тела, было немного  щекотно,  словно  к  коже  прижали
кубик льда. Один взгляд назад - и я увидела, что мистер Тори шагает за  мной
быстрее, чем я ухожу от него. При обычных обстоятельствах он нагнал бы  меня
в два  счета.  Когда  используешь  кого-то,  трудно  заставить  его  бежать,
особенно если тело человека в это время реагирует на шок и травму.  Я  снова
оглянулась, едва не поскользнувшись на гладком тротуаре. Мистер  Торн  криво
ухмыльнулся. Кровь хлестала из его пустой глазницы, окрашивая  зубы.  Вокруг
никого не было видно.
   Я побежала вниз по лестнице, цепляясь за поручни, чтобы не  упасть.  Вниз
по извилистой тропинке, потом вверх по асфальтовой дорожке, к улице,  фонари
на столбах мерцали и вспыхивали, когда я  проходила  мимо.  За  моей  спиной
мистер Торн перескочил через ступени в два прыжка. Торопливо  поднимаясь  по
дорожке, я подумала: "слава Богу, что я  надела  туфли  на  низком  каблуке,
когда собиралась на  прогулку  в  форт".  Интересно,  что  бы  мог  подумать
случайный  свидетель  этой  нелепой  гонки  двух  старых  людей,  словно   в
замедленной съемке? Но свидетелей не было.
   Я свернула на боковую улицу. Закрытые магазины, пустые склады. Если пойти
налево, я попаду на Брод-стрит. Но тут справа, где-то  посередине  квартала,
из темного подъезда магазина появилась одинокая фигура, и я направилась в ту
сторону, совсем уже медленно, почти теряя  сознание.  Артритные  судороги  в
ноге причиняли мне страшную боль - я чувствовала, что вот-вот  просто  рухну
на тротуар. Мистер Торн шел сзади, шагах в двадцати, и расстояние между нами
быстро сокращалось.
   Человек, к которому я  приближалась,  оказался  высоким  худым  негром  в
коричневой нейлоновой куртке. В руках у него была коробка с  фотографиями  в
рамках.
   Когда я подошла ближе, он взглянул на меня,  потом  посмотрел  через  мое
плечо на привидение шагах в десяти от нас.
   - Эй! - успел только выкрикнуть негр, и тут я стремительно  установила  с
ним контакт и резко толкнула его. Он дернулся,  как  марионетка  в  неловких
руках. Челюсть его отвисла, глаза подернулись пеленой,  и,  пошатываясь,  он
шагнул навстречу мистеру Торну, как раз когда тот уже протянул  руку,  чтобы
схватить меня за воротник пальто.
   Коробка подпрыгнула  в  воздух,  остекленные  фото  разбились  на  мелкие
осколки от удара  о  кирпичный  тротуар.  Длинные  коричневые  пальцы  негра
потянулись к белому горлу  мистера  Торна,  вцепились  в  него,  и  они  оба
закрутились, как неловкие партнеры в танце. Я дошла до поворота в переулок и
прислонилась лицом к холодному кирпичу, чтобы прийти  в  себя.  Я  не  могла
позволить себе отдохнуть хотя бы секунду - нужно было огромное усилие, чтобы
сосредоточиться на управлении этим  незнакомцем.  Глядя,  как  двое  высоких
мужчин неуклюже топчутся  на  тротуаре,  я  попыталась  сдержать  совершенно
нелепое желание рассмеяться.
   Мистер Торн взмахнул ножом и дважды вонзил  его  в  живот  негра.  Своими
длинными пальцами негр старался выцарапать единственный глаз мистера  Торна,
а его крепкие зубы щелкали вблизи сонной артерии соперника. Я ясно  ощутила,
как холодная сталь вонзилась в плоть третий раз, но  сердце  незнакомца  все
еще билось и его все еще можно было использовать. Негр подскочил, зажав тело
мистера Торна между ног, а его зубы вонзились  в  мускулистое  горло.  Ногти
рвали белую кожу, оставляя кровавые полосы. Оба  тут  же  упали  на  асфальт
беспорядочной массой.
   Убей его. Пальцы негра почти нащупали здоровый глаз мистера Торна, но тот
вытянул  левую  руку  и  переломил  худое  запястье.   Безжизненные   пальцы
продолжали дергаться. Огромным усилием мистер Торн  уперся  локтем  в  грудь
негра и поднял его тело  над  собой:  так  отец  мог  бы  подбросить  своего
ребенка. Зубы вырвали кусок плоти, но серьезных повреждений не было.  Мистер
Торн поднял нож вверх, влево, потом резко вправо. Вторым движением он  почти
надвое перерезал горло негра, и их  обоих  залило  кровью.  Ноги  незнакомца
дважды дернулись, мистер Торн отбросил его тело в сторону, а я повернулась и
быстро пошла по переулку.
   Я снова вышла на свет, на гаснущий вечерний свет, и поняла,  что  загнала
себя в ловушку. Здесь вплотную к воде  подступали  задние  стены  складов  и
металлическая стена причала без  единого  окна.  Налево  уходила  извилистая
улица, но она была слишком темной,  слишком  пустынной  и  слишком  длинной,
чтобы пытаться уйти по ней. Я оглянулась и увидела, что в конце переулка уже
появился темный силуэт.
   Я попробовала установить контакт, но там ничего не было.  Ничего.  Мистер
Торн был просто дырой в пространстве. Позже мне долго не будет давать  покоя
мысль: как Нина добилась этого?
   Боковая дверь эллинга была заперта. До главного входа было метров сто, но
я не сомневалась, что и она заперта тоже.  Мистер  Торн  стоял,  поворачивая
голову то влево, то вправо - разыскивал меня. В тусклом  свете  его  лицо  с
подтеками крови казалось почти черным. Шатаясь, он двинулся ко мне.
   Я подняла отцовскую трость, ударила ею по нижней части застекленной двери
и протянула руку внутрь, стараясь не пораниться об острые торчащие  осколки.
Если там задвижки вверху и внизу, я погибла. Оказалось, на двери всего  лишь
простой засов рядом с дверной ручкой. Мои пальцы сначала только скользили по
холодному металлу, но потом засов поддался и дверь открылась как  раз  когда
мистер Торн шагнул на тротуар  за  моей  спиной.  В  следующее  мгновение  я
влетела внутрь и задвинула засов.
   Тут было очень темно. От цементного пола тянуло холодом; было слышно, как
множество небольших суденышек, причаливших здесь,  потихоньку  колышутся  на
волнах. Метрах в пятидесяти из окон конторы лился свет. Я надеялась, что  на
эллинге есть сигнальная система, но здание, видно, было  слишком  старым,  а
суда - слишком дешевыми, чтобы устанавливать ее. Рука мистера Торна разнесла
в куски оставшееся в двери стекло, и я  пошла  к  свету.  Рука  исчезла.  От
страшного удара ногой панель около засова  проломилась,  дверь  сорвалась  с
верхней петли. Я глянула в направлении конторы, но оттуда  доносился  только
слабый звук радио - шла какая-то передача. Еще удар в дверь.
   Я  повернула  направо,  прыжком  преодолела  расстояние  около  метра   и
оказалась на носу небольшого катера.  Еще  пять  шагов,  и  я  спряталась  в
небольшом закутке, который  хозяева,  наверное,  называли  носовой  кабиной.
Закрыв за  собой  тонюсенькую  панель,  я  выглянула  наружу  сквозь  мутный
плексиглас.
   Третьим ударом мистер  Торн  вышиб  дверь,  которая  повисла  на  длинных
полосах расщепленного дерева. Его темная фигура заполнила собою весь  проем.
В свете далекого фонаря поблескивало опасное лезвие в его руке.
   Пожалуйста. Пожалуйста, услышьте шум. Но  из  конторы  не  доносилось  ни
звука, только металлические  голоса  радио.  Мистер  Торн  сделал  несколько
шагов, остановился, потом прыгнул на первую из стоявших  в  ряд  лодок.  Это
была открытая моторка, и через несколько секунд он снова стоял на  цементном
полу. На второй лодке имелась небольшая кабина. Послышался  треск  дерева  -
это мистер Торн ударом ноги проломил крохотный люк и тут же вернулся  назад.
Моя лодка стояла в ряду восьмой. Я не могла понять, почему он не может сразу
найти меня по стуку бешено колотящегося сердца.
   Передвинувшись к левому борту, я снова выглянула.  Плексиглас  был  очень
мутный, свет просачивался сквозь него какими-то полосами и узорами.  В  окне
мелькнули седые  волосы;  слышно  было,  как  радио  переключили  на  другую
станцию, раздалась  громкая  музыка,  отдававшаяся  гулким  эхом  в  длинном
помещении. Я метнулась назад, к правому иллюминатору. Мистер Торн  сходил  с
четвертой лодки на цемент.
   Закрыв глаза и задержав дыхание, я попыталась  припомнить  те  бессчетные
вечера, когда я видела, как эта  фигура  кривоногого  старика  удаляется  по
улице. Мистер Торн закончил осмотр пятой лодки, - это  был  катер  подлиннее
других, с кабиной и несколькими темными углами, - и вернулся на помост.
   Забудь кофе в термосе. Забудь кроссворд. Иди и смотри!
   Шестая лодка оказалась небольшой моторкой. Мистер Торн глянул на нее,  но
спускаться не стал. Седьмой стоял низко сидящий парусник с опущенной мачтой;
ее кокпит был закрыт парусиной. Нож  мистера  Торна  рассек  толстую  ткань.
Перепачканные кровью руки отбросили  парусину,  словно  саван,  срываемый  с
тела. Он прыжком вскочил назад на помост.
   Забудь про кофе! Иди и смотри! Сейчас же!
   Мистер Торн ступил на нос моей лодки. Я почувствовала, как она  качнулась
под его весом. Спрятаться было решительно негде, тут стоял только  крохотный
сундучок под сиденьем для хранения всякого добра, но он был чересчур мал.  Я
развязала парусиновые тесемки, крепившие подушки  к  скамье.  Мое  свистящее
дыхание, казалось, отдавалось эхом в этом малом пространстве. Я  свернулась,
как зародыш, загородившись подушкой,  и  в  это  время  ноги  мистера  Торна
мелькнули в иллюминаторе правого борта. Сейчас же! Внезапно его лицо закрыло
всю плексигласовую полоску не далее как  в  тридцати  сантиметрах  от  моего
лица. Улыбка мертвеца, и так  не  правдоподобно  широкая,  стала  еще  шире.
Сейчас же! Он ступил в кокпит.
   Сейчас же! Немедленно! Немедленно!
   Мистер  Торн  согнулся  над  дверью  кабины.  Я  попыталась  упереться  в
крошечную решетчатую дверь ногами, но правая нога  не  слушала  меня.  Кулак
мистера Торна пробил тонкое дерево, его рука схватила меня за щиколотку.
   - Эй, эй!
   То был дрожащий голос мистера Ходжеса. Он повел своим фонариком  в  нашем
направлении.
   Мистер Торн налег на дверь. Я согнула ногу и ощутила резкую  боль.  Левой
рукой, просунутой сквозь переломанные планки, мистер  Торн  вцепился  в  мою
лодыжку, а его правая рука с ножом появилась в открывшемся люке.
   - Эй! - крикнул мистер Ходжес, и в это мгновение я направила на него  всю
силу своих Способностей. Старик остановился. Он бросил фонарик и  расстегнул
ремешок над рукояткой своего револьвера.
   Мистер Торн снова и снова бил ножом. Он чуть было  не  выбил  подушку  из
моих рук; обрывки поролона разлетелись по всей кабине.  Лезвие  ножа  задело
кончик моего мизинца, когда мистер Торн еще раз заносил нож.
   Стреляй. Сейчас же. Стреляй.
   Мистер Ходжес вскинул револьвер обеими руками и выстрелил. В  темноте  он
промахнулся; звук выстрела эхом отдался по  всему  помещению,  отражаясь  от
цемента и воды. Ближе, болван. Подойди ближе! Мистер  Торн  снова  налег  на
дверь  и  протиснулся  сквозь  образовавшееся  отверстие.  Он  отпустил  мою
щиколотку, освободил свою левую руку и тут же просунул ее в кабину,  пытаясь
схватить меня. Я потянулась к выключателю на крыше и зажгла свет. Из  пустой
глазницы на меня, казалось, смотрела сама тьма. Свет узкими полосками  падал
на изувеченное лицо мистера Торна  сквозь  поломанную  решетчатую  дверь.  Я
рванулась вправо, но его рука ухватила  меня  за  пальто.  Он  опустился  на
колени, освобождая правую руку, чтобы ударить меня ножом.
   Давай! Вторым выстрелом мистер Ходжес попал в бедро  мистера  Торна.  Тот
немного осел, издав нечто  среднее  между  стоном  и  рычанием.  Пальто  мое
порвалось, на палубу со стуком посыпались пуговицы.
   Нож вонзился в  переборку  рядом  с  моим  ухом,  и  рука  снова  тут  же
потянулась назад, для нового замаха.
   Мистер Ходжес нетвердо ступил на нос катера, чуть  было  не  упал,  потом
начал медленно продвигаться по правому борту.  Я  ударила  по  руке  мистера
Торна крышкой люка, но он не отпускал мое пальто и продолжал тянуть  меня  к
себе. Я упала на колени. Еще удар ножом. Лезвие пробило поролон  и  рассекло
ткань пальто. Остаток подушки был выбит у меня из рук. Я остановила  мистера
Ходжеса в полутора метрах от нас и заставила упереть рукоятку  револьвера  в
крышу кабины.
   Мистер Торн приготовился к удару, держа нож, как  матадор  держит  шпагу.
Всем существом я ощущала немые вопли триумфа, доносившиеся до  меня,  словно
зловонный пар, из этого рта с испачканными  кровью  зубами.  В  единственном
выпученном глазу горел огонь безумства Нины.
   Мистер Ходжес  выстрелил.  Пу