нного верхнего освещения. Кроме  них,  в
помещении находился лишь новый ассистент Барента  Ричард  Хейнс.  Мария  Чен
вместе с остальными дожидалась их в носовом салоне.
   - Похоже, кто-то пытался убить нашего  любимого  президента,  -  произнес
Саттер со свойственными его голосу елейными модуляциями. уголки рта  Барента
чуть дернулись.
   - Это более  чем  очевидно.  Но  зачем  Вилли  Бордену  понадобилось  так
рисковать? И в кого он на самом деле метил - в Рейгана или в меня?
   - Вас я в этом клипе не заметил, - хмыкнул Хэрод.
   Барент кинул взгляд на продюсера.
   - Я стоял в пятнадцати футах за спиной президента, Тони. Когда  раздались
выстрелы, я только что вышел из отеля "Хилтона". Ричард и моя охрана  успели
затолкать меня обратно.
   - Нет, что хотите, но не могу поверить, что Вилли Борден  может  иметь  к
этому какое-то отношение, - заметил Кеплер. - Сейчас  нам  известно  больше,
чем  на  прошлой  неделе.  У  Хинкли  оказалась  длинная  история   болезни,
изобилующая подробностями душевною расстройства. Он вел дневник. Но все  это
было связано с тем, что он был одержим Джоди Фостер. Так что  это  абсолютно
не относится к делу. Старик мог использовать одного из  собственных  агентов
Рейгана или вашингтонского полицейского,  того,  которого  застрелили.  Ведь
этот фриц - бывший офицер вермахта, не так ли? Думаю, он умеет  пользоваться
и более существенным оружием, чем пневматическая винтовка  двадцать  второго
калибра.
   - Заряженная разрывными пулями к тому же, - напомнил  Барент.  -  Они  не
взорвались чудом.
   - Чудо заключается в другом - одна из них отскочила рикошетом  от  дверцы
машины и попала в Рейгана, - заметил Кеплер. - Если бы в  этом  был  замешан
Вилли, он бы дождался, пока вы  не  усядетесь  с  президентом,  и  тогда  бы
использовал агента с "узи" или с "мак-10", не опасаясь провала.
   - Утешительная мысль, - сухо заметил Барент. - А ты что думаешь, Джимми?
   Саттер промокнул лоб шелковым носовым платком и пожал плечами.
   - В том, что говорит Джозеф, есть резон, брат К. Доказано, что парень был
не в себе. Зачем было тратить столько сил на сочинение  всей  этой  истории,
чтобы в результате промазать?
   - Он не промазал, - покачал головой Барент. - Он пробил президенту  левое
легкое.
   - Я имел в виду тебя, - широко улыбнулся Саттер.  -  В  конце  концов  он
впервые присутствовал в качестве  полноправного  члена  на  заседании  Клуба
Островитян.
   - Тони? - Барент повернулся к Хэроду.
   - Не знаю, - откликнулся тот. - Просто не знаю.
   Барент кивнул Ричарду Хейнсу.
   - Может, это сумеет помочь нам в наших рассуждениях.
   Свет  опять  погас,  и  на  экране  задергалось  зернистое   изображение,
зафиксированное  на  восьмимиллиметровой  пленке,   которое   позднее   было
переведено в видеозапись. Это были разрозненные массовые  сцены.  Перекрывая
толпу, проносились полицейские машины, кавалькады  лимузинов  и  передвижные
средства тайной службы. Хэрод понял,  что  это  приезд  президента  в  отель
"Хилтон" в Вашингтоне.
   - Мы отыскали и конфисковали всевозможные  частные  записи,  сделанные  в
этот момент, - прокомментировал Барент.
   - А кто это "мы" ? - поинтересовался Кеплер. Барент приподнял одну бровь.
   - Несмотря на то что безвременная кончина Чарлза стала  для  нас  большой
потерей, Джозеф, мы продолжаем сохранять определенные контакты с  известными
кругами. Вот это место.
   На экране возникла почти пустая улица и чьи-то затылки. Хэрод  догадался,
что снималось это с расстояния тридцати-сорока ярдов от  места  выстрела,  с
противоположной  стороны  улицы.  И  снимал  человек,   страдавший   нервной
трясучкой.  Попыток  привести  камеру  в  неподвижное  состояние  почти   не
предпринималось. Звука не было. О том, что были произведены выстрелы,  можно
было догадаться только по усилившемуся волнению толпы. Объектив камеры в это
мгновение не был направлен на президента.
   - Вот! - воскликнул Барент.
   Кадр застыл на большом  видеоэкране,  угол  зрения,  под  которым  велась
съемка, был неудобным, но между плечами двух зевак отчетливо виднелось  лицо
пожилого  человека  лет  семидесяти.  Из-под  клетчатой   спортивной   кепки
выбивались седые  волосы.  Он  стоял  на  противоположной  стороне  улицы  и
внимательно наблюдал за происходящим. Взгляд его маленьких глаз был  холоден
и спокоен.
   - Это он? - спросил Саттер. - Ты уверен?
   - Но он не похож на человека с фотографии, которую я видел, - откликнулся
Кеплер.
   - Тони? - вновь спокойно осведомился Барент.
   Хэрод почувствовал, как на его лбу и верхней губе выступили крупные капли
пота. Застывший кадр был зернистым, искаженным из-за плохого объектива, снят
под неудобным углом и на  дешевой  пленке.  Нижний  правый  угол  кадра  был
засвечен. Хэрод мог бы сказать, что изображение слишком туманно, что  он  не
уверен. Он мог еще не впутываться во все это - и в то же время не мог.
   - Да, - кивнул он, - это Вилли.
   Барент опустил голову, Хейнс выключил экран, зажег в салоне свет и отбыл.
В  течение  нескольких  секунд  стояла  полная  тишина,  если   не   считать
успокоительного гула реактивного двигателя.
   - Может, это всего лишь случайное совпадение, Джозеф?  -  осведомился  К.
Арнольд Барент, обойдя стол и усаживаясь в кресло.
   - Нет, - откликнулся Кеплер. - И все же  я  ничего  не  понимаю!  Что  он
пытается доказать?
   - Возможно, всего лишь то, что он по-прежнему  действует,  -  предположил
Джимми Уэйн Саттер. - Что он ждет. Что он может  захватить  любого  из  нас,
когда того пожелает. - Преподобный  опустил  голову,  так  что  его  щеки  и
подбородок прорезали глубокие  складки,  и  улыбнулся  Баренту  сквозь  свои
бифокальные стекла. - Полагаю, ты  на  время  воздержишься  от  появлений  в
общественных местах, брат К.? - спросил он.
   Барент скрестил руки на груди.
   - Это наше последнее собрание перед летним выездом в июне на  остров.  До
этого времени.., я уеду из  страны..,  по  делам.  Прошу  всех  вас  принять
необходимые меры предосторожности.
   - Меры предосторожности против чего? -  осведомился  Кеплер.  -  Что  ему
надо? Мы уже предложили ему членство в клубе по всем возможным  каналам.  Мы
даже послали к нему с этой информацией еврея-психиатра и убеждены в том, что
он  успел  связаться  с  Лугаром,  перед  тем  как  оба  погибли  во   время
происшедшего взрыва...
   - Идентификация не была исчерпывающей, - оборвал его Барент. - У дантиста
в Нью-Йорке не была обнаружена карточка Соломона Ласки.
   - Да, - согласился Кеплер, - ну и что?  Наше  сообщение  почти  наверняка
было получено фрицем. И чего он еще хочет?
   - Тони? - спросил Барент, и все трое повернулись к Хэроду.
   - Откуда мне знать, чего он хочет?
   - Тони, Тони, - покачал головой Барент, - ты сотрудничал с ним в  течение
многих лет. Ты ел с ним, беседовал с ним, шутил с ним... Чего он хочет?
   - Играть.
   - Чего? - спросил Саттер.
   - Как играть? - наклонился вперед Кеплер. -  Он  хочет  играть  в  летнем
лагере на острове? Хэрод покачал головой.
   - Он знает о ваших играх на острове, но ему нравятся другие Игры.  Думаю,
ему это напоминает прежние времена. Как в  Германии,  когда  он  и  эти  две
старые шлюхи были молодыми. Это как шахматы. Вилли становится сам  не  свой,
когда дело доходит до шахмат. Он как-то рассказывал мне  о  своих  снах:  он
считает, что все мы - фигуры в дьявольской шахматной партии.
   - Шахматы, - пробормотал Барент, сложив кончики пальцев.
   - Да,  -  подтвердил  Хэрод,  -  Траск  сделал  ошибочный  ход,  позволил
нескольким пешкам слишком далеко зайти на поле Вилли,  и  бац!  -  Траска  с
доски удаляют. То же самое с Колбеном. Дело не в  личных  отношениях..,  это
просто такая Игра.
   - А старуха? - осведомился Барент. - Она была добровольным  ферзем  Вилли
или одной из его многочисленных пешек?
   - Откуда мне знать! - рявкнул Хэрод. Он встал и заходил взад и вперед  по
салону, но толстое ковровое покрытие скрадывало звук его шагов. -  Насколько
я знаю Вилли, - продолжал он, - в такого рода вещах он не  доверяет  никому.
Может, он ее боится? Одно я знаю наверняка - он навел нас на ее след, потому
что знал, что мы недооценим ее Способности.
   -  Это  и  произошло,  -  согласился  Барент.  -  Эта  женщина   обладала
исключительной Способностью.
   - Обладала? - переспросил Саттер.
   - У нас нет доказательств, что она жива, - пояснил Джозеф Кеплер.
   - А как насчет наблюдения за ее домом в Чарлстоне? - спросил преподобный.
- Там кто-нибудь сменил Нимана и группу Чарлза?
   - Там сейчас мои люди, - ответил Кеплер. - Пока никаких сведений.
   - А как насчет авиарейсов? И прочих  средств  сообщения?  -  не  унимался
Саттер. - Колбен был уверен, что она пыталась выехать из страны, пока что-то
не спугнуло ее в Атланте.
   - Речь идет не о Мелани Фуллер, - перебил  их  Барент.  -  Как  правильно
сказал Тони, она была отвлекающим маневром, ложным следом. Если она  до  сих
пор жива, мы можем оставить ее в покое, и совершенно неважно, какую роль она
играла.  Вопрос  заключается  в  том,  как  мы  должны  отвечать   на   этот
последний.., ход нашего немецкого друга.
   - Я предлагаю проигнорировать его,  -  сказал  Кеплер.  -  Старик  просто
показал нам свои зубы, организовав события понедельника. Мы все согласились,
что если бы он собирался покончить с мистером Барентом,  он  вполне  мог  бы
преуспеть в этом. Пусть старый извращенец развлекается, а когда  успокоится,
мы с ним поговорим.  Если  он  согласится  с  нашими  правилами,  мы  сможем
предложить ему место пятого члена в клубе. Если нет.., я хочу сказать,  черт
побери, джентльмены.., откровенно говоря между нами троими.., прости, Тони -
четверыми.., в нашем распоряжении находятся сотни оплачиваемых охранников, а
сколько их у Вилли, а, Тони?
   - Было двое, когда он уезжал из Лос-Анджелеса, - ответил Хэрод. - Дженсен
Лугар и Том Рэйнольдс. Но он им не платил. Они были его личными любимчиками.
   - Вот видите, - продолжал Кеплер. - Подождем, пока ему не надоест  играть
в эту одностороннюю игру, а потом вступим в переговоры. А если он откажется,
пошлем Хейнса или кого-нибудь из моих людей.
   - Нет! - вдруг заорал преподобный Саттер. - Слишком часто мы  подставляли
другую щеку. "Мститель Господь и страшен в гневе...  Пред  негодованием  Его
кто устоит? И кто стерпит пламя гнева Его? Гнев Его разливается, как  огонь;
скалы распадаются пред ним.., и врагов Его  постигнет  мрак"  (Пророк  Наум,
глава 1).
   Джозеф Кеплер с трудом подавил зевок.
   - Ну при чем тут Господь, Джимми? Мы  говорим  о  том,  как  поступить  с
выжившим из ума нацистом, одержимым игрой в шахматы.
   Лицо Саттера побагровело, и он указал на  Кеплера  своим  тупым  мясистым
пальцем. Большой рубин  на  его  кольце  вспыхнул  и  заиграл  всеми  своими
гранями.
   - Не смейся! - басом проревел он. - Господь говорил со мной и через меня,
и Он будет услышан. - Саттер огляделся. - "Если же у кого из  вас  недостает
мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков,  -  и  дастся
ему". (Соборное послание апостола Иакова, глава 1).
   - И что Господь говорит по этому поводу? - тихо поинтересовался Барент.
   - Что этот человек вполне может быть Антихристом. - Саттер своим громовым
голосом заглушал слабый гул двигателей. - Господь  велит  нам  найти  его  и
истребить. Мы должны сокрушить его ребра и чресла. Мы должны найти и его,  и
его подручных, "...чтобы они  испили  чашу  гнева  Господня;  чтобы  он  был
подвергнут мукам геенны огненной в присутствии святых  ангелов  и  Агнца;  и
чтобы смрад его мучений не прекращался во веки веков..."
   Барент слабо улыбнулся.
   - Насколько я понял, Джимми, ты против того,  чтобы  вести  переговоры  с
Вилли и предлагать ему членство в клубе?
   Преподобный Джимми Уэйн Саттер сделал большой глоток из своего  бокала  с
бурбоном и произнес неожиданно тихо, Хэроду даже пришлось наклониться, чтобы
расслышать:
   - Да, я считаю, - мы должны убить его.  Барент  кивнул  и  развернулся  в
своем большом кожаном кресле.
   - Будем голосовать, - промолвил он. - Тони, ты как думаешь?
   - Я пас, -  ответил  Хэрод,  -  но  думаю,  что  решать  -  это  одно,  а
выслеживать Вилли и иметь с ним дело - совсем другое.  Посмотрите,  в  какую
кашу мы вляпались с этой Мелани Фуллер.
   - Там Чарлз допустил ошибку, и он  заплатил  за  нее.  -  Барент  перевел
взгляд на остальных двоих.  -  Ну  что  ж,  поскольку  Тони  воздерживается,
похоже, мне принадлежит честь решающего голоса.
   Кеплер открыл было рот, но передумал. Саттер в молчании  допивал  остатки
своего бурбона.
   - Какие бы цели наш друг Вилли ни преследовал в Вашингтоне,  -  промолвил
Барент, - мне они не нравятся. Однако будем считать  происшедшее  вызовом  и
пока не станем отвечать на него. Возможно, мнение  Тони  о  том,  что  Вилли
одержим  игрой  в  шахматы,  является  для  нас  в  этом  вопросе  наилучшим
руководством. У нас осталось два месяца до летнего лагеря на острове Долменн
и наших..,  э-э..,  мероприятий  там.  Мы  должны  внятно  заявить  о  своем
приоритете. Если Вилли прекратит нас запугивать, возможно, в  дальнейшем  мы
рассмотрим вопрос о том, чтобы начать с ним переговоры. Если же он продолжит
чинить нам препятствия.., если мы столкнемся хотя бы еще  с  одним  эпизодом
подобного рода.., мы применим все средства, общественные  и  частные,  чтобы
найти и уничтожить его в соответствии со способом, процитированным Джимми из
Откровения. Ведь это было Откровение, брат Дж.?
   - Именно так, брат К.
   - Прекрасно. - Барент  кивнул.  -  А  теперь,  думаю,  мне  надо  немного
поспать. У меня завтра встреча  в  Лондоне.  Спальные  места  для  всех  вас
готовы, так что можете располагаться. Где бы вы хотели, чтобы вас высадили?
   - Лос-Анджелес, - ответил Хэрод, - Новый Орлеан, - сказал Саттер.
   - Нью-Йорк, - пробормотал Кеплер.
   - Будет сделано, - заверил их Барент, -  несколько  минут  назад  Дональд
сообщил мне, что мы находимся где-то над Невадой, так что первым мы  высадим
Тони. Боюсь, Тони,  ты  де  успеешь  воспользоваться  всеми  удобствами,  но
немножко вздремнуть перед посадкой сможешь.
   Барент встал, и в дверях, ведущих в коридор, появился Хейнс.
   - А о встречи в летнем лагере Клуба Островитян, джентльмены, -  промолвил
Барент. - Чао! Всем удачи.
   Стюард в синем блейзере проводил Хэрода и Марию Чен  в  их  купе.  Задняя
часть "Боинга" была  превращена  в  огромный  кабинет  Барента,  гостиную  и
спальню. Дальше слева по  коридору,  который  напоминал  Хэроду  европейские
поезда, располагались вместительные купе, декорированные в  нежных  оттенках
зеленого и кораллового цветов. Здесь помещались ванная, королевских размеров
кровать, диван и цветной телевизор.
   - А где же камин? - обратился Хэрод к стюарду.
   - Кажется, в частном самолете шейха Музада есть действующий камин, -  без
тени улыбки отозвался миловидный стюард.
   Хэрод положил в свой стакан лед, налил водки и только устроился  рядом  с
Марией Чен на диване, когда в дверь постучали. В купе вошла молодая  женщина
точно в таком же блейзере, как у стюарда, и промолвила:
   - Мистер Барент спрашивал: не сможете ли вы с мисс Чен  присоединиться  к
нему в гостиной Орион?
   - В гостиной Орион? - переспросил Хэрод. - Черт, конечно, можем. - И  они
последовали за женщиной  по  коридору,  миновали  дверь  с  кодовым  замком,
которая вела к винтовой лестнице. Хэрод  знал,  что  на  таких  коммерческих
рейсах 747-го образца подобные лестницы  вели  в  гостиные  первого  класса.
Поднявшись  наверх  по  темной  лестнице,  Хэрод  и  Мария  Чен  замерли   в
благоговении. Сопровождавшая их женщина спустилась  вниз  и  закрыла  дверь,
отрезав последний луч света, шедший из общего коридора.
   Помещение было такого же размера, как и гостиные в  нормальном  "Боинге",
но казалось, кто-то снял  здесь  верхнюю  часть  самолета  и  теперь  сквозь
потолок можно было взирать на небо, открывавшееся на  высоте  тридцати  пяти
тысяч футов над землей. Над головой сияли  мириады  звезд,  разливая  вокруг
ровный, немеркнущий свет. Слева и справа были видны темные  конусы  крыльев,
на которых мигали красные и зеленые навигационные фонари.  Внизу  раскинулся
полог облаков, освещенный звездным сиянием. Казалось, ничто не разделяет  их
с бесконечным пространством ночного неба. Лишь смутные контуры указывали  на
присутствие в гостиной низкой мебели,  вдали  с  трудом  угадывалась  фигура
сидящего человека.
   - Господи Иисусе, - прошептал Хэрод и  услышал  резкий  вдох  Марии  Чен,
когда она вспомнила о необходимости дышать.
   - Я рад, что  вам  нравится,  -  донесся  из  темноты  голос  Барента.  -
Проходите и садитесь.
   Хэрод и Мария Чен осторожно двинулись по направлению к  скоплению  низких
кресел, стоявших возле  круглого  стола,  стараясь  свыкнуться  со  звездным
светом.  Оставшаяся  за  их  спинами  винтовая  лестница   была   обозначена
единственной предупреждающей полоской красного света, закрепленной на первой
ступеньке. С запада черной полусферой звездное небо закрывало отделение  для
экипажа. Хэрод и Мария Чен погрузились в мягкие подушки кресел,  не  отрывая
глаз от неба.
   - Это светопроницаемый пластиковый  сплав,  -  пояснил  Барент.  -  Более
тридцати  слоев.  Но  почти  идеально  прозрачен  и  гораздо   крепче,   чем
плексиглас. Крепится на бесчисленном количестве дуг, но они толщиной с волос
и потому не препятствуют  целостному  восприятию.  Внешняя  поверхность  при
дневном свете отражает лучи и выглядит, как обычный блестящий черный корпус.
Мои инженеры работали над ее созданием целый год, а потом еще два  года  мне
потребовалось на то, чтобы убедить  Комитет  гражданской  авиации,  что  эта
штука может летать. Инженерам дай только власть, они  бы  и  иллюминаторы  в
самолетах убрали.
   - Как  красиво!  -  восхищенно  прошептала  Мария  Чен,  и  Хэрод  увидел
отражение звездного мерцания в ее темных глазах.
   - Тони, я пригласил вас сюда, потому  что  дело  касается  вас  обоих,  -
сказал Барент.
   - Какое дело?
   - Ну.., э-э.., динамика нашей группы.  Вы,  наверное,  уловили  некоторое
напряжение в атмосфере?
   - Я заметил,  что  все  с  трудом  сдерживались,  чтобы  окончательно  не
съехать.
   - Вот именно, - кивнул Барент. -  События  нескольких  последних  месяцев
были.., э-э.., довольно неприятными.
   - Не понимаю, почему, - откликнулся Хэрод. - По-моему, мало кого заботит,
что их коллег разорвало на части или посбрасывало в реку Шилькил.
   - Дело в том, что мы слишком  самоуспокоились,  -  промолвил  К.  Арнольд
Барент.  -  Наш  клуб  действует  уже  много  лет..,  на  самом  деле   даже
десятилетий.., и возможно, затеянная Вилли  вендетта  даст  нам  возможность
осуществить необходимое.., э-э.., сокращение.
   - Только в том случае, если речь не идет лично о нас, - ответил Хэрод.
   - Вот именно. - Барент налил вина в  хрустальный  кубок  и  поставил  его
перед Марией Чен. Глаза Хэрода уже достаточно привыкли к  темноте,  так  что
теперь он отчетливо видел лица, но от этого сияние звезд казалось  ему  лишь
ярче, а верхушки облаков приобретали еще более переливчатые оттенки.  -  Меж
тем,  -  продолжил  Барент,  -  в  нашей   группе   произошла   определенная
разбалансировка, и  то,  что  было  действенным  при  иных  обстоятельствах,
перестало работать.
   - Что вы имеете в виду? - осведомился Хэрод.
   - Я имею в виду, что образовался вакуум власти, - ответил Барент  голосом
столь же холодным, как сияние звезд, в котором они купались. - Или точнее  -
общее ощущение  того,  что  образовался  вакуум  власти.  Вилли  Борден  дал
возможность ничтожествам  счесть  себя  титанами,  и  за  это  ему  придется
заплатить жизнью.
   - Вилли  заплатит  жизнью?  -  переспросил  Хэрод.  -  Так,  значит,  все
разговоры о возможных переговорах и вступлении Вилли в клуб - не  более  чем
блеф?
   - Да, - сог