Я попытался поднять "люгер", приставить его к своему виску, но  не  смог.
Тело мое двинулось по направлению к ним, назад, на минное поле,  к  поднятым
стволам автоматов. И в эту секунду овчарка вырвалась из  рук  державшего  ее
охранника и бросилась ко мне. Не успела она достичь края просеки,  метрах  в
семи от оберста, как наскочила  на  мину  и  подорвалась.  Мина  была  очень
мощная, противотанковая, в воздух взлетела земля, куски металла и  собачьего
тела. Я видел, как все пятеро упали на землю, а потом что-то мягкое  ударило
меня в грудь и сшибло с ног.
   С трудом я поднялся; рядом лежала оторванная голова  овчарки.  Оглушенные
взрывом оберет и двое эсэсовцев стояли на четвереньках, мотая головами. Двое
других не шевелились. Оберста в моем мозгу не  было.  Я  вскинул  "люгер"  и
выпустил по офицеру всю обойму, но расстояние было слишком большим,  к  тому
же меня всего трясло. Ни одна пуля не задела никого  из  немцев.  Постояв  с
секунду, я повернулся и снова побежал.
   Я до сих пор не знаю, почему оберет позволил мне убежать.  Возможно,  его
контузило  взрывом.  Или,  может   быть,   он   опасался   в   полную   силу
демонстрировать свою власть надо мной:  это  могло  навести  на  мысль,  что
смерть Старика - дело тоже его рук. Но все же я подозреваю, что убежал тогда
только потому, что это было на руку оберегу...
   Сол умолк. Огонь в камине погас; было далеко за полночь. Они сидели почти
в полной темноте. В последние полчаса исповеди  голос  Сола  охрип,  он  уже
почти шептал.
   - Вы очень устали, - сказала Натали. Сол не стал этого  отрицать.  Он  не
спал две ночи - с того самого момента,  когда  в  воскресенье  утром  увидел
фотографию Уильяма Бордена в газетах.
   - Но ведь это еще не конец? - спросила Натали. -  Это  как-то  связано  с
людьми, которые убили моего отца, так?
   Сол кивнул.
   Натали  вышла  из  комнаты,  затем  вернулась  через  минуту  с  одеялом,
простынями и высокой подушкой и принялась стелить постель на диване.
   - Ночуйте здесь, - предложила она. -  Мы  закончим  утром.  Я  приготовлю
завтрак.
   - У меня есть комната в мотеле, - хрипло произнес Сол. При мысли  о  том,
что сейчас надо ехать куда-то далеко-далеко по шоссе ј  52,  ему  захотелось
закрыть глаза и уснуть прямо там, где он сидел.
   - Я прошу вас остаться, - сказала Натали. - Мне бы очень хотелось... Нет,
я просто должна услышать конец вашего рассказа. - Она помолчала и добавила:
   - И потом, я не хочу сегодня оставаться одна в доме.
   Сол кивнул.
   - Вот и хорошо, - обрадовалась Натали. - В шкафчике в ванной  есть  новая
зубная щетка. Если хотите, я могу достать чистую пижамную пару отца...
   - Спасибо, - сказал Сол. - Я обойдусь.
   - Ну хорошо. - Натали направилась к двери, но на пороге  остановилась.  -
Сол... - Она помолчала, потирая руки выше локтя. - Все это...  Все,  что  вы
мне рассказали, правда?
   - Да.
   - И этот ваш оберет был здесь, в Чарлстоне, на прошлой неделе? Он один из
тех, кто виноват в смерти моего отца?
   - Думаю, да.
   Натали кивнула, хотела еще что-то сказать, потом слегка закусила губу.
   - Спокойной ночи, Сол.
   - Спокойной ночи, Натали.
   Несмотря на страшную усталость, Сол Ласки некоторое время лежал без  сна,
глядя, как прямоугольники отраженного света автомобильных  фар  блуждают  по
фотографиям на стене. Он старался думать о приятных  вещах  -  о  золотистом
свете, играющем на ветвях ив у ручья, или о  белых  маргаритках  в  поле  на
ферме дяди, где он бегал еще мальчиком. Но  когда  он  наконец  заснул,  ему
приснился прекрасный июньский день, братишка Йозеф, который идет  за  ним  к
шапито по чудной лужайке, откуда ярко раскрашенные цирковые  фургоны  увозят
толпы смеющихся детей к ожидающему их Рву.

Глава 7

ЧАРЛСТОН

Среда, 17 декабря 1980 г.

   Поначалу шерифу Джентри ужасно понравилось, что за ним следят.  Насколько
он мог помнить, за ним никто никогда не следил. Сам же он достаточно времени
проводил за этим занятием. Только  вчера  он  поехал  за  психиатром  Ласки,
понаблюдал, как тот забрался в дом Фуллер, потом терпеливо  ждал  в  "Додже"
Линды-Мей, пока Ласки и эта девушка, мисс Престон, пообедают, а потом провел
большую часть ночи в районе Сент-Эндрюс, попивая кофе и  наблюдая  за  домом
Натали. Ночь была чертовски холодная и прошла совершенно впустую. Рано утром
он снова проехал мимо  того  дома  в  собственной  машине;  взятая  напрокат
"Тойота" психиатра все еще стояла у крыльца. Какая между ними связь? Джентри
догадывался, что Ласки в этом деле очень важная фигура; эта догадка родилась
у него еще во время их первого телефонного разговора, а  теперь  она  быстро
перерастала в уверенность и не давала ему  покоя,  зудела  между  лопатками,
там, где невозможно почесать спину. Джентри уже знал по опыту, что эта штука
- одна из важнейших составляющих в репертуаре хорошего полицейского. Вот  он
и отправился вчера следить за Ласки. А теперь, оказывается,  следят  за  ним
самим - за Бобби Джо Джентри, шерифом графства Чарлстон.
   Поначалу он не мог в это поверить. Сегодня утром он встал, как всегда,  в
шесть часов, чувствуя усталость от недосыпа, от слишком сильных доз  кофеина
в предыдущий день, и проехал к дому Престон в Сент-Эндрюс, - проверить,  там
ли провел Сол Ласки остаток ночи. Потом он  остановился  у  закусочной  Сары
Диксон  на  Риверс-авеню,  съел  пончик   и   отправился   на   Хэмптон-парк
побеседовать с миссис Луэллин. Муж этой женщины уехал из города  четыре  дня
назад, в  ту  ночь,  когда  произошли  убийства  в  "Мансарде",  и  погиб  в
автомобильной  катастрофе  в  Атланте,  рано  утром  в  воскресенье.   Когда
полицейский штата Джорджия телефонным звонком сообщил ей, что она вдова, что
ее муж врезался в опору путепровода на скорости свыше восьмидесяти пяти миль
в час на объездном пути 1-285 недалеко от Атланты, миссис Луэллин  не  нашла
ничего лучшего, как спросить: "А что Артур делал там, в Атланте, скажите  на
милость? Ведь он только поехал купить сигару и воскресную газету".
   Джентри считал, что вопрос задан по делу. Но он так и не получил на  него
ответа, проведя полчаса со вдовой в ее кирпичном доме. И вот  тогда  Джентри
заметил зеленый "Плимут", стоявший за полквартала  от  его  машины,  в  тени
высоких деревьев, нависающих над улицей.
   Первый раз он засек  его,  когда  отъезжал  от  закусочной.  Поначалу  он
обратил внимание на номерные знаки  штата  Мэриленд.  Из  своей  многолетней
практики  Джентри  уже  усвоил,   что   полицейские   становятся   буквально
одержимыми,  обязательно  замечая  мелочные  детали,   которые   оказываются
абсолютно бесполезными. Шериф сел за руль своей патрульной машины,  стоявшей
перед  домом  Ауэллинов,  поправил  зеркальце  заднего  вида  и  внимательно
посмотрел на "Плимут", припаркованный чуть дальше. Точно, машина была та  же
самая. На ветровом стекле играли отсветы, и он  не  мог  увидеть,  сидит  ли
кто-нибудь внутри. Джентри пожал плечами,  включил  мотор  и  поехал  прямо,
потом свернул налево у первого же знака "стоп". "Плимут" начал двигаться  за
какое-то мгновение до того, как машина Джентри исчезла из  виду.  Шериф  еще
раз свернул налево и покатил на юг,  пытаясь  решить:  вернуться  ли  ему  в
муниципальное здание и заняться кое-какими бумагами  либо  снова  поехать  в
Сент-Эндрюс. Зеленый "Плимут" по-прежнему держался за ним, пропустив  вперед
две машины.
   Джентри ехал медленно, постукивая по  баранке  своими  большими  красными
пальцами и потихоньку насвистывая мелодию в стиле "кантри".  Слушая  вполуха
хрипение полицейского радио, он перебирал в уме причины, почему  кто-то  мог
его преследовать. За исключением нескольких воинственных типов,  которых  он
засадил в тюрьму за последние два года, ни у кого,  насколько  он  знал,  не
было повода сводить счеты с Бобби Джо  Джентри,  и  уж  тем  более  никакого
резона тратить время, мотаясь за ним  по  улицам.  Джентри  подумал:  уж  не
шарахается ли он  от  призраков?  В  Чарлстоне  наверняка  не  один  зеленый
"Плимут". "С номерами Мэриленда?" - иронически усмехнулось его второе "я"  -
умудренный опытом полицейский. Джентри решил вернуться  в  контору  окружным
путем.
   Он повернул  налево,  на  Кэннон-стрит,  где  было  оживленное  движение.
"Плимут" не отставал. Если бы Джентри не знал, что "Плимут" там, он бы ни за
что его  сейчас  не  засек.  Преследователь  выдал  себя  лишь  потому,  что
маленькая боковая улочка близ Хэмптонпарка  была  абсолютно  пуста.  Джентри
выехал на шоссе 26, между двумя штатами, проехал больше мили на север, потом
покатил по  узким  улочкам  на  восток,  в  сторону  Митинг-стрит.  "Плимут"
по-прежнему маячил позади, прячась за другими машинами  там,  где  это  было
возможно, и сильно отставая, когда шоссе пустело.
   - Ну и ну,  -  пробормотал  шериф  Джентри.  Он  продолжал  двигаться  по
направлению к району Чарлстон-Хайтс, оставляя  справа  военно-морскую  базу.
Сквозь паутину подъемных кранов видны были серые громады  кораблей.  Джентри
повернул налево, на Дорчестер-Роуд, а потом снова выехал на 1-26, на сей раз
направляясь на юг. "Плимут" вроде исчез. Джентри собрался съехать с шоссе  у
центра города и списать всю эту  историю  на  счет  детективов,  которых  он
насмотрелся по кабельному телевидению, когда позади,  в  полумиле  от  него,
огромный трейлер перешел с одного ряда в другой и Джентри вновь на мгновение
увидел капот зеленого цвета.
   С шоссе он вернулся к  узеньким  улочкам  вблизи  здания  муниципалитета.
Потихоньку начал накрапывать  дождь.  Водитель  "Плимута"  включил  дворники
одновременно с шерифом. Джентри прикинул, какие же законы здесь нарушены, но
вот так, сразу, не мог ничего придумать. "Ну ладно, - подумал  он,  -  самое
главное теперь: как избавиться от "хвоста" ?" Ему живо представились все эти
погони с визжащими тормозами на бешеной скорости, которые он видел  в  кино.
Нет уж, спасибо. Затем он попытался вспомнить детали шпионского искусства из
бесчисленных детективов, которыми он когда-то  увлекался,  но  в  голову  не
приходило ничего, кроме каких-то кадров с человеком, перебегающим из  поезда
в поезд в московском метро. Дело еще осложнялось тем,  что  Джентри  ехал  в
своей коричневой патрульной машине, на которой по  обеим  сторонам  крупными
буквами было написано: ШЕРИФ ГРАФСТВА ЧАРЛСТОН.
   Он понимал, что ему достаточно сказать несколько слов по радио,  объехать
пару  раз  квартал,  и  восемь  полицейских  машин  графства  плюс  половина
патрульных с шоссе встретят этого красавчика на  следующем  же  перекрестке.
Ну, а дальше что? Джентри представил себе, как его вызывают к судье  Трэтору
по обвинению в незаконном задержании приезжего  из  другого  штата,  который
пытался найти паром к форту Самтер  и  решил  просто  следовать  за  местным
констеблем.
   Самое разумное в данной ситуации - и  Джентри  это  хорошо  знал  -  было
переждать. Пусть этот олух ездит  за  ним  сколько  угодно  -  дни,  недели,
месяцы, - пока Джентри не сообразит, в какую игру тот играет. Этот парень  в
"Плимуте" - если это был  парень  -  мог  оказаться  судебным  исполнителем,
репортером, закоренелым "свидетелем Иеговы" или членом новой  губернаторской
команды  по  борьбе  с  коррупцией.  Джентри  был  абсолютно  уверен:  самое
разумное, что он мог сейчас сделать, - это вернуться в  контору  и  заняться
своими делами, и пусть все образуется само по себе.
   - А-а, ч-черт, -  выругался  Джентри.  Он  никогда  не  отличался  особым
терпением. Круто развернув машину на мокром асфальте и одновременно  включив
мигалку и сирену, он рванул назад по узкой улице с  односторонним  движением
прямо в лоб приближающемуся "Плимуту". Правой рукой  он  отстегнул  ремешок,
удерживающий в кобуре его собственный, не казенный пистолет. Затем оглянулся
назад, дабы убедиться, что его резиновая дубинка лежит на сиденье, там,  где
он ее обычно держал. Потом он еще поддал газу и надавил  на  клаксон,  чтобы
было совсем уж весело.
   Даже  радиатор  приближающегося  "Плимута",  казалось,  изумился   такому
обороту.  Джентри  различил  теперь,  что  в  машине  всего  один   человек.
Преследователь метнулся вправо, но Джентри попытался отсечь ему путь.  Тогда
"Плимут" сделал финт,  притворившись,  что  хочет  протиснуться  по  дальней
стороне улицы слева, а сам зарулил на  тротуар  и  попробовал  с  ускорением
проскочить мимо машины шерифа. Джентри крутанул  руль  влево,  удар  тряхнул
машину о бордюр; он был готов к столкновению лоб в лоб.
   "Плимут" пошел юзом, сшиб  правым  крылом  несколько  мусорных  ящиков  и
врезался боком в телеграфный столб. Шериф резко тормознул  перед  радиатором
"Плимута", из которого поднимался пар, и удостоверился, что стоит правильно:
в таком положении "Плимуту" отсюда не выбраться. Затем он вылез  из  машины,
быстрым движением расстегнул кобуру под мышкой и сжал в левой руке резиновую
дубинку.
   - Позвольте взглянуть  на  ваши  водительские  права,  сэр,  -  обратился
Джентри к мужчине с бледным и худым лицом. "Плимут" ударился  о  телеграфный
столб довольно крепко: правую дверь заклинило, водителя тоже  тряхануло  как
следует. Он опустил на руль голову с залысинами. На вид ему было  лет  сорок
пять. Одет в темный костюм, белую рубашку и узкий галстук времен  Кеннеди  -
так, во всяком случае, показалось Джентри.
   Шериф внимательно следил, как водитель "Плимута" вытаскивает бумажник.
   - Теперь пожалуйста, достаньте ваши права из бумажника, сэр.
   Тот помедлил, моргнул и отвернулся, чтобы выполнить просьбу.
   Джентри быстро шагнул вперед и левой рукой открыл дверцу; дубинка  теперь
висела у него на кисти, а правую руку он снова положил  на  рукоятку  своего
"люгера".
   - Сэр, пожалуйста, выйдите из... А-а, ч-черт! Водитель резко  повернулся;
пистолет в его руке уже поднимался к лицу шерифа. Джентри обрушил в открытую
дверь все свои сто двадцать килограммов,  пытаясь  в  броске  дотянуться  до
кисти противника. Раздались два выстрела, первая пуля просвистела  мимо  уха
Джентри  и  пробила  крышу  "Плимута",  вторая  попала  в  ветровое  стекло,
превратив его в  припудренную  паутину.  Джентри  наконец  удалось  ухватить
стрелка за кисть  обеими  руками,  и  некоторое  время  они  барахтались  на
переднем сиденье, как  пара  сопливых  влюбленных,  тискающихся  в  укромном
месте. Оба они задыхались, хрипло дышали. Дубинка Джентри застряла в рулевом
колесе, и  "Плимут"  взревел,  как  животное,  раненное  в  брюхо.  Водитель
потянулся к лицу шерифа  и  попытался  выцарапать  ему  глаза,  но  Джентри,
набычив свою массивную голову, ударил его раз, и два; на  третьем  ударе  он
почувствовал, что противник обмяк. Пистолет выпал из его  руки,  ударился  о
руль, потом о  ногу  Джентри  и  скатился  на  тротуар.  У  Джентри,  с  его
врожденной реакцией охотника, мелькнуло  опасение,  что  от  удара  пистолет
выстрелит и разрядит пол-обоймы ему в спину, но ничего такого не случилось.
   Подавшись назад, Джентри вытащил водителя  следом  за  собой  из  машины.
Схватив его за шиворот, он глянул, где пистолет, - тот лежал поблизости, под
машиной, - и отшвырнул водителя метра на три, шмякнув его об асфальт.  Когда
тот вскочил, шериф уже прочно держал в руке тяжелый "люгер", который подарил
ему дядя, выйдя на пенсию.
   - А ну, не двигаться! Не шевелиться, тебе сказано! - приказал Джентри.
   Из магазинов и лавок выскочила дюжина зевак. Джентри  удостоверился,  что
никто из них не находится на линии огня - за водителем не было ничего, кроме
кирпичной стены. С какой-то тошнотворной ясностью до  него  внезапно  дошло,
что он готовится застрелить этого бедного сукина сына. Джентри  никогда  еще
не приходилось стрелять в человека. Вместо того чтобы взять пистолет  в  обе
руки и широко расставить ноги, как его учили, он стоял выпрямившись,  согнув
руку в локте  и  подняв  ствол  вверх.  Капли  дождя  мягко  падали  на  его
раскрасневшееся лицо. -  Бой  закончен,  -  тяжело  дыша,  выговорил  он.  -
Расслабься, парень. Давай-ка обсудим это дело.
   Но тут этот, с залысинами,  выхватил  из  кармана  нож.  Щелкнув,  лезвие
выскочило из рукоятки. Слегка пригнувшись, преступник распределил  вес  тела
на обе ноги и широко  растопырил  пальцы  левой  руки.  Шериф  с  сожалением
отметил, что противник держит нож как профессионал,  очень  опасно;  большой
палец упирался в рукоятку над лезвием. Нож в его  руке  короткими,  плавными
движениями заходил из стороны в сторону. Джентри ногой отбросил пистолет еще
дальше под "Плимут" и сделал шага три назад.
   - Кончай, парень, -  спокойно  предложил  он.  -  Убери  нож.  -  Джентри
понимал, что пять метров, разделяющие их, можно  преодолеть  очень  и  очень
быстро. Он также отдавал себе отчет в том, что если  метнуть  нож  с  такого
расстояния, он может быть так же опасен, как и пуля.  Но  он  также  помнил,
какие дыры оставляет "люгер" в мишени на расстоянии  сорока  метров.  Ему  и
думать не хотелось, что могут сделать пули калибра 0.357 с пяти метров.
   - Убери, - повторил Джентри. Он  говорил  теперь  монотонным  голосом,  в
котором не было угрозы, но который  не  допускал  каких-либо  возражений.  -
Давай-ка расслабимся на минутку и обсудим  все.  -  Водитель  не  сказал  ни
слова, не издал ни одного звука с того  момента,  когда  Джентри  подошел  к
"Плимуту" - если не считать стонов и кряхтения. Но теперь  сквозь  стиснутые
челюсти послышался какой-то странный свист, словно пар из чайника. Противник
снова стал поднимать нож.
   - Замри! - Джентри вскинул пистолет, по-прежнему одной  рукой,  целясь  в
середину узкого галстука. Если он замахнется,  чтобы  метнуть  нож,  Джентри
придется стрелять. Палец его уже нажал на спусковой крючок, еще немного -  и
курок будет взведен.
   В это мгновение Джентри увидел нечто такое, от чего его  сильно  бьющееся
от напряжения сердце замерло, будто парализованное. Лицо водителя  "Плимута"
мелко задрожало, даже не задрожало,  а  поплыло,  как  неплотно  прилегающая
резиновая маска, натянутая на  более  твердую  основу.  Зрачки  расширились,
словно от  удивления  или  страха,  и  заметались  в  панике,  как  какие-то
крохотные животные. На какое-то мгновение шерифу показалось, что сквозь  это
худое лицо проступил образ другого человека, в  загнанных  глазах  мелькнуло
выражение абсолютного ужаса и смятения, но затем мускулы лица и шеи застыли,
словно маску натянули плотнее. Лезвие все поднималось, дойдя до  подбородка,
- достаточно высоко, чтобы точно метнуть нож.
   - Эй! - крикнул Джентри и снял палец с крючка. И тут  водитель  "Плимута"
погрузил лезвие в собственное горло. Он не вонзил,  не  ткнул,  не  полоснул
себя по горлу, а именно погрузил пятнадцать сантиметров стали в  собственную
плоть, как хирург, который делает на операции первый надрез, или как  кто-то
втыкает нож в арбуз, прежде чем начать резать его на куски. Затем он  провел
лезвием слева направо во всю ширину шеи,  медленно,  уверенно  и  с  большой
силой. "Харакири" по горлу...
   - Бог ты мой! - прошептал Джентри. Кто-то в толпе завизжал.
   Кровь заструилась по белой рубашке мужчины, будто лопнул шар, наполненный
красной краской. Самоубийца еще успел вытащить окровавленное лезвие и -  это
было просто невероятно - продолжал стоять еще несколько мгновений, расставив
ноги, без всякого выражения на лице, покуда кровь заливала его торс, а потом
с отчетливо слышным звуком начала капать на мокрый асфальт. Затем он  рухнул
навзничь; его ноги конвульсивно дернулись и замерли.
   - Не подходить! - рявкнул  Джентри  зевакам  и  кинулся  вперед.  Тяжелым
ботинком он придавил правую кисть водителя, а дубинкой откинул  нож.  Голова
самоубийцы запрокинулась назад; края красного разреза на горле разошлись,  и
это походило на непотребную ухмылку акулы. Джентри увидел разорванные  хрящи
и иззубренные концы  серых  нитей,  но  потом  кровь  хлынула  снова.  Грудь
человека заходила ходуном