взглянуть на ситуацию - поле  боя  я  покидала  временно,
сдаваться я не собиралась.
   Нам  навстречу,  мигая  огнями,  с  воем  проносились  пожарные   машины,
полицейские автомобили... А позади, набирая скорость, нас  догонял  один  из
фургонов и седан темного цвета. Я  обернулась.  На  крышах  машин  крутились
мигалки.
   - Поворачивай налево, - распорядилась я.  Энн  круто  развернулась,  и  я
достаточно близко увидела лицо шофера пожарной машины. Закрыв глаза, я нашла
в себе силы и нажала. Пожарная машина  заскрежетала,  повернулась,  прорезав
площадь  поперек,  перескочила  через  троллейбусные  колеи  и  врезалась  в
догонявший нас фургон, фургон опрокинулся и замер колесами  вверх  посредине
Рыночной площади. Я успела заметить, как темный седан  метнулся  в  сторону,
чтобы объехать красную тушу пожарной машины, перегородившей площадь,  но  мы
уже неслись прочь от этого "нечаянного" автодорожного происшествия.
   Труднее всего мне было заставить Энн ехать со скоростью тридцать  миль  в
час. Пришлось собрать всю свою волю, чтобы она вела  машину  так,  как  было
нужно мне. На самом же деле, именно ее глазами я видела  проносившиеся  мимо
улицы, ее ушами слышала я шум моторов и замечала, как разъезжаются в  разные
стороны еще встречавшиеся время от времени  машины.  улицы  Джермантауна  не
были приспособлены для езды на "Де Сото" выпуска 1953 года со  скоростью  85
миль в час. Из проулка вслед за нами  вынырнула  зеленая  машина.  Над  нами
время от времени раздавался рев вертолета. Я заставила Энн круто повернуть и
увеличить скорость. Внезапно по правому заднему стеклу пошли трещины, и  оно
с грохотом обрушилось внутрь машины. Оглянувшись, я успела заметить две дыры
размером с мой кулак.
   Когда мы приближались к  Горной  улице,  перед  нами  появился  негр  без
пальто, который брел, качаясь  из  стороны  в  сторону.  Перед  самым  носом
зеленой машины он вдруг выскочил на проезжую часть и бросился под колеса.  Я
посмотрела в зеркальце заднего вида и увидела, как ту машину занесло вправо,
она врезалась в поребрик, перевернулась в воздухе  и  въехала  в  стеклянную
витрину "Макдоналдса".
   Я порылась в ящике для перчаток в надежде найти карту Филадельфии, ни  на
мгновение не выпуская из-под контроля  Энн.  Мне  нужно  было  выбраться  на
скоростное шоссе, чтобы покинуть этот кошмарный город, но,  хотя  нам  то  и
дело встречались зеленые знаки, стрелки и указатели виадуков, я  понятия  не
имела, какую дорогу выбрать.
   Сквозь разбитое окно в машину  врывался  неимоверный  шум,  совсем  низко
навис огромный вертолет.  Во  вспышках  проносящихся  мимо  фонарей  я  даже
различила  пилота  в  глубине  и  мужчину  в  бейсбольной,  кепке,   который
высовывался из окна. На губах его играла  маниакальная  усмешка,  он  что-то
держал в руках.
   Я заставила Энн свернуть вправо на поднимавшийся  пандус  виадука.  Левое
колесо "Де Сото" забуксовало на  мягкой  обочине,  и  в  течение  нескольких
секунд я была полностью поглощена тем, чтобы  пробудить  к  жизни  заглохший
мотор, нажимая на акселератор и пытаясь спасти нас от  автокатастрофы,  Пока
мы совершали объезд бесконечной  развязки,  вертолет  продолжал  реветь  над
нами. На долю секунды на левой щеке Энн появилась красная точка.  Я  тут  же
заставила ее выжать акселератор до упора, и старая машина рванула  вперед  -
точка исчезла, но что-то врезалось в левую часть заднего бампера машины.
   Нас вынесло на высокий мост, перекинутый через реку. Но мне совершенно не
нужен был мост, мне нужна была скоростная автострада.
   Вертолет не отставал, он летел так низко, что мне казалось -  вот-вот  он
сядет нам на крышу и раздавит нас своей махиной. На мгновенье  красный  свет
ослепил меня, и я заставила Энн свернуть влево и прижаться к "Фольксвагену",
используя его в качестве прикрытия от преследующего нас вертолета.  Водитель
"Фольксвагена" внезапно повалился вперед, и микроавтобус врезался  в  перила
правого  ограждения  моста.  Вертолет  переместился  еще   ниже,   умудряясь
маневрировать на бешеной скорости.
   Мы съехали с моста. Энн резко свернула налево, и  мы  затряслись  посреди
автострады, едва не врезались в полутрейлер, который гудел нам во всю  мощь.
Огромный указатель сообщал, что мы  въезжаем  на  президентскую  территорию.
Перед нами в разные стороны расходились  четыре  пустые  дороги,  освещенные
ртутными лампами дневного света. Вертолет пронесся  над  нами,  ослепив  нас
красными и зелеными огнями, сделал круг и завис ярдах в ста впереди.
   Пространство было слишком освещенным, слишком пустым, и мы превращались в
слишком легкую добычу, как металлические утки в конце длинного тира.
   "Де Сото" с ужасающим визгом крутанулся, и  мы  вылетели  на  узкую,  без
всяких указателей, дорожку. Она вела на юго-восток под приподнятым виадуком,
обозначенным на карте как скоростное шоссе.  "Дорога"  -  это  было  слишком
громко сказано. Скорее она напоминала посыпанную гравием тропу.  Фары  нашей
машины выхватывали из тьмы железобетонные опоры виадука. Платье и свитер Энн
пропитались потом, я обратила внимание на весьма странное выражение ее лица.
Вертолет, увы, не покидал нас, он  как  фантом  возник  над  железнодорожным
полотном, идущим параллельно шоссе.  Проносящиеся  опоры  виадука  усиливали
ощущение скорости. Наш древний спидометр заклинило на стрелке,  показывающей
100 миль в час.
   Впереди наша гравиевая дорога обрывалась,  а  над  головой  раскидывалась
целая сеть  автомобильных  развязок,  поддерживаемая  колоннами,  опорами  и
пилястрами. Мы оказались в настоящем железобетонном лесу.
   Я следила за тем, чтобы Энн не  нажимала  на  тормоза,  и  мы  проскакали
расстояние с половину футбольного поля, подняв облако пыли,  которое  скрыло
нас из виду. Когда пыль осела, мы остановились менее чем в ярде от  огромной
опоры размером с небольшой домик. Осторожно объехав ее, мы вынырнули  из-под
одного виадука и тут же нырнули  под  укрытие  другого.  Развязка  над  нами
состояла по меньшей мере из пятнадцати  дорог,  многие  из  которых  вели  к
мосту, добавляя еще большее количество стальных опор к лесу колонн.
   Мы проехали еще  ярдов  пятьдесят,  и  я  заставила  Энн  притормозить  у
бетонного островка, выключить двигатель и фары. Надо отдохнуть...
   Я открыла глаза. Мы были как мыши, загнанные в какой-то причудливый храм.
Огромные колонны вздымались здесь на высоту пятьдесят футов, а дальше  -  на
восемьдесят и еще выше у основания трех  мостов,  перекинутых  через  темные
воды реки Шилкил. Вокруг царила полная тишина, если не  считать  отдаленного
гула моторов над головой да свистков  поезда.  Я  досчитала  до  трехсот,  и
только после этого у меня появилась надежда, что  вертолет  потерял  нас  из
виду.
   Но я ошиблась в своих расчетах. Рев вертолета обрушился и оглушил нас.
   Адская машина зависла под самым высоким виадуком,  прорезав  пространство
перед собой лучом прожектора. Вертолет летел очень медленно,  чтобы  лопасти
винта не приближались к платформам и опорам, и фюзеляж его разворачивался то
налево, то направо, как голова осторожного кота. Вот точное ощущение -  за-,
таившиеся мыши и кот-вертолет, загоняющий нас в ловушку...
   Да, луч прожектора обнаружил нас и безжалостно замер,  пригвоздив  нас  к
месту. Я мысленно приказала Энн выбраться из машины, и она  как-то  неуклюже
примостила винтовку на крыше "Де Сото".
   Повелев ей выстрелить, я сразу поняла  свою  ошибку:  вертолет  находился
пока на недоступном винтовке расстоянии.
   Отдача от выстрела отбросила Энн назад.  Винтовка  взлетела  в  воздух  и
обрушилась на нее сверху. Когда  скоростная  пуля,  пущенная  из  вертолета,
врезалась в ветровое стекло нашей машины и  оно  разлетелось  на  мельчайшие
осколки, я уже лежала на полу "Де Сото", прикрыв голову руками.
   Энн удалось подняться,  доковылять  до  машины  и  левой  рукой  включить
зажигание. Правая рука у нее уже ни на  что  не  годилась  и  висела,  почти
отделившись от плеча. Сквозь разорванную ткань белела обнаженная кость.
   Мы мчались прямо под брюхом вертолета, как доведенные до  отчаяния  мыши,
шныряющие между лапами разъяренного кота, вверх  по  гравиевой  дорожке,  по
перелеску к темному мосту, временно уклонившись от берега реки.
   Вертолет следовал за нами, но обнаженные деревья,  обрамлявшие  гравиевые
дорожки,  защищали  нас.  Мы  взлетели  на  холм,  справа  от  нас  остались
изгибающиеся к югу скоростные шоссе, слева оказались железная дорога и река.
Я заметила, что наша дорога уходит влево, в стороны от двух  темных  мостов.
Выбора у нас не было: вертолет висел прямо над  нами,  деревья  здесь  росли
слишком редко, чтобы за ними  можно  было  укрыться,  а  "Де  Сото"  не  мог
преодолеть крутой спуск вниз, где в сотне ярдов виднелась автострада.
   Мы свернули влево и ринулись к темному мосту. Машина резко затормозила.
   Это был железнодорожный мост, к тому же очень старый. С обеих его  сторон
тянулось  низкое  каменное  и  металлическое   ограждение.   Узкоколейка   с
прогнившими шпалами и ржавыми рельсами висела в темноте над водой.  футах  в
тридцати перед нами путь преграждала мощная баррикада. Но даже и прорвись мы
сквозь нее, это нам мало бы чем помогло - дорога была слишком узкой, слишком
открытой, и, учитывая помехи, двигаться по ней можно было бы только на малой
скорости.
   Мы простояли на месте  не  более  двадцати  секунд,  но  этого  оказалось
достаточно. Оглушительный рев сопровождался тучами  поднимаемой  пыли,  и  я
пригнула голову, когда тяжелая масса,  казалось,  закрыла  собой  все  небо.
Просвистели  пули,  почти  одновременно  на  пульте  управления  и  на  руле
появилось пять дырок. Выстрелы продырявили тело Энн Бишоп, его несколько раз
подбросило - взвыл клаксон, и все было кончено.
   Я открыла дверцу и бросилась вон из машины. Одна из тапочек  соскочила  с
ноги и откатилась в заросли кустарника.  Халат  и  ночная  сорочка  вздулись
парусом от того урагана, который устроили лопасти вертолета.
   Махина пролетела почти над моей головой и исчезла за линией холмов.
   Я  поковыляла  по  деревянным  шпалам  прочь  от  моста.  За  холмами,  в
отраженном свете скоростной автострады,  я  различила  темный  массив  парка
Феермаунт. Энн рассказывала мне, что это  самый  большой  городской  парк  в
мире, занимает более четырех тысяч акров леса, тянущегося вдоль  реки.  Если
бы мне удалось до него добраться...
   Вертолет  начал   подниматься   над   макушками   деревьев,   как   паук,
карабкающийся  вверх  по  своей  паутине.  Плавно  спустившись,   он   начал
приближаться ко мне. Я  увидела,  что  из  бокового  окна  потянулся  тонкий
красный лучик, рассекавший пыльный воздух.
   Повернувшись, я поплелась обратно к мосту, к брошенной  машине  Энн.  Это
было именно то, чего они хотели от меня.
   Сквозь кустарник вниз к берегу вела крутая  тропа.  Я  свернула  на  нее,
поскользнулась, потеряла вторую тапочку и тяжело рухнула на  холодную  сырую
землю. Вертолет проревел у меня над головой, завис над рекой  и  прожектором
принялся ощупывать берег. Спотыкаясь, я начала спускаться, потом полетела  и
футов двадцать катилась кубарем, чувствуя, как ветви  деревьев  и  кустарник
обдирают мне кожу. Прожектор вновь отыскал меня. Я  поднялась,  луч  ослепил
меня. Я зажмурилась. О, если бы мне удалось использовать пилота!..
   И тут пуля вонзилась в подол моего халата.
   Я упала на четвереньки и  поползла  вдоль  склона.  Вертолет  нырнул,  не
отставая от меня.
   Нет, там была не Нина. Тогда кто же? Я спряталась за трухлявым бревном  и
разрыдалась. Две пули подряд  вонзились  в  дерево.  Я  свернулась  в  тугой
комочек. Ужасно болела голова. Халат и ночная рубашка были в грязи.
   Вертолет висел надо мною, рядом с мостом. Он вращался вокруг  собственной
оси, играя со мной, как кот с пойманной мышью.
   Подняв голову, я сосредоточила все  свое  внимание  на  этой  дьявольской
машине и ее пассажирах. Преодолевая нестерпимую  головную  боль,  направляла
луч своей воли все сильнее и дальше с небывалой ранее решимостью.
   И - все безрезультатно.
   В вертолете находилось двое мужчин. Пилот был нейтралом.., дырой в  ткани
сознания. Другой сам обладал Способностью.., нет, это не Вилли.., хотя такой
же волевой и кровожадный. Но, не зная и не видя его, я не  могла  преодолеть
его Способность настолько, чтобы использовать его.
   Он же - вполне мог меня убить.
   Я поползла дальше к каменной арке опоры, которая виднелась впереди.  Пуля
вгрызлась в землю в десяти дюймах от моей руки.
   Пятясь назад, я пыталась вернуться на узкую  тропу  среди  кустарника.  И
следующая пуля едва не попала мне в пятку.
   Я припала к земле, прислонившись спиной к бревну, и закрыла  глаза.  Пуля
прорезала трухлявое  дерево  в  нескольких  дюймах  от  моего  позвоночника.
Следующая, разбрызгивая грязь, угодила между ног. И все-таки я  доползла  до
машины.
   Энн прострелили четырьмя пулями. Одна попала ей в желудок и прошла,  чуть
не задев позвоночник. Другая попала в третье ребро и, отрикошетив, ранила ее
в левую руку. Третья пуля прошла сквозь правое легкое и засела под лопаткой.
А четвертой был срезан язык,  выбита  большая  часть  зубов.  Да,  Энн  была
мертва, но она была мне еще нужна.
   Чтобы использовать ее, я должна была претерпеть всю боль, обрушившуюся на
нее. Стоило поставить какой-нибудь заслон, и она бы ускользнула от меня.  Но
я не должна была позволить ей умереть. У меня  оставалась  последняя  задача
для нее.
   Зажигание было включено. Автоматическая система передач стояла на отметке
"стоп". Для того чтобы привести машину в движение, Энн нужно было  просунуть
голову сквозь  разбитый  руль  и  остатками  зубов  повернуть  металлическую
рукоять. Тормоз она сняла, следуя  многолетней  привычке.  С  этой  целью  я
использовала ее колено.
   Зрение ее поблекло и исчезло.  Зажмурившись,  силой  собственной  воли  я
заставила его вернуться. Обломки кости, торчавшие из правой скулы, заслоняли
ей обзор. Но это не имело значения. Она положила свои исковерканные руки  на
обшитый пластиком руль.
   Я открыла свои глаза. Красная точка плясала на засохшей  траве  рядом  со
мной, вот она нашла мою руку и переместилась мне на лицо.  Трухлявое  бревно
разлетелось в мелкие щепки.
   Моргнув, я постаралась отогнать надоедливое пятно.
   Даже сквозь рев вертолета было слышно, как заработал двигатель "Де  Сото"
и машина рванула вперед через ограждение. Я подняла  глаза  как  раз  в  тот
момент, когда две фары взметнулись вверх, а потом нырнули вниз. И "Де  Сото"
1953 года выпуска почти вертикально начал падать вниз.
   Пилот был хорош, очень хорош. Вероятно, боковым зрением он  успел  что-то
заметить и среагировал почти мгновенно. Мотор вертолета взревел,  и  фюзеляж
круто нырнул вперед, разворачиваясь к открытому пространству реки.  Падавшая
машина Энн задела лишь край лопасти винта.
   Но этого было достаточно.
   Красная  точка  исчезла  из  моего  глаза.  Раздался  чудовищный  скрежет
металла.  Вся  вращательная  энергия  винта  вертолета   словно   передалась
фюзеляжу, его развернуло раз,  три,  пять,  и  наконец  машина  врезалась  в
каменную арку железнодорожного моста.
   Он не загорелся. Он не взорвался. Груда искореженной стали, плексигласа и
алюминия безмолвно рухнула в реку, с плеском исчезнув под водой не далее чем
в десяти футах от того места, где прежде исчез "Де Сото".
   Течение было очень сильным.  Еще  несколько  секунд  прожектор  вертолета
продолжал гореть. Я следила, как погружается все  глубже  и  глубже  мертвая
машина, относимая вниз по реке с  такой  скоростью,  что  даже  трудно  себе
представить. Затем свет погас, и темные воды сомкнулись над вертолетом,  как
грязный саван.
   Силы мои были на исходе, и потребовалось по меньшей мере полчаса,  прежде
чем я попыталась встать.
   Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь слабым плеском  реки  и  отдаленным
монотонным гулом невидимой автострады.
   Спустя некоторое время я отряхнула со своей сорочки  приставшие  ветки  и
пыль, потуже затянула пояс халата  и  стала  медленно  взбираться  вверх  по
тропе.

Глава 22

ФИЛАДЕЛЬФИЯ

Четверг, 1 января 1981 г.

   За час до завтрака детям позволили выйти  из  дома  поиграть.  Утро  было
холодным,  но  ясным,  отчетливая  оранжевая  сфера  поднимавшегося   солнца
старательно  стремилась  отделиться  от   бесчисленных   обнаженных   ветвей
деревьев, словно цеплявшихся за нее своими руками. Трое ребятишек  смеялись,
играли и бегали по длинному склону, который вел к  лесу  и  дальше  к  реке.
Старшей, Таре, всего лишь три недели назад исполнилось восемь. Эллисон  было
шесть. Рыжему Джастину должно было исполниться пять в апреле.
   Их смех и крики отдавались эхом от поросшего  лесом  холма.  Когда  из-за
деревьев появилась старая леди и направилась к ним, все трое замерли.
   - Почему вы до сих пор в халате? - поинтересовалась Эллисон.
   Женщина остановилась и улыбнулась.
   - О, сегодня такое солнечное утро, что мне  захотелось  пройтись,  прежде
чем одеться, - проскрипела она странным голосом.
   Дети понимающе закивали. Им часто хотелось поиграть на улице в пижамах.
   - А почему у вас нет зубов? - осведомился Джастин.
   -  Замолчи,  -  поспешно  оборвала  его  Тара.  Джастин  опустил   глаза,
переминаясь с ноги на ногу.
   - Где вы живете? - спросила старуха.
   - Мы живем в замке. - Эллисон указала  на  высокое  старинное  здание  из
серого камня, стоявшее  на  холме.  Вокруг  него  простирались  сотни  акров
парковых угодий. Узкая полоска асфальта вилась вдоль склона, уходя в лес.
   - Наш папа - помощник лесничего, - пропела Тара.
   - Правда? - снова улыбнулась незнакомка. - Ваши родители сейчас дома?
   - Папа еще спит, - сказала Эллисон. - Они  с  мамой  вчера  поздно  легли
после новогоднего вечера. Мама проснулась, но у  нее  болит  голова,  и  она
отдыхает, перед тем как готовить завтрак.
   - У нас будут французские тосты, - сообщил Джастин.
   - И мы будем смотреть Парад Роз, - добавила Тара.
   Дама улыбнулась и посмотрела на дом. Десны  у  нее  были  бледно-розового
цвета.
   - Хотите покажу, как я умею кувыркаться? - Джастин дернул ее за руку.
   - Умеешь кувыркаться? - переспросила дама. - Конечно же, хочу.
   Джастин расстегнул куртку, встал  на  колени  и  неуклюже  перекувырнулся
вперед, шмякнувшись на спину и подняв кроссовками грязные брызги.
   - Видела?
   - Браво! - Дама захлопала в ладоши. И снова пристально взглянула на дом.
   - Я - Тара, - сообщила старшая девочка. - Это - Эллисон.  А  Джастин  еще
ребенок.
   - Я не ребенок! - заявил Джастин.
   - Нет, ребенок, - непоколебимо возразила Тара. - Ты младше всех,  поэтому
ты - ребенок. Мама так говорит.
   Джастин свирепо нахмурился и снова взял за руку пожилую даму.
   - Вы хорошая, - сообщил он. Та небрежно погладила его по голове свободной
рукой.
   - А у вас есть машина? - поинтересовалась дама.
   - Конечно, - ответила Эллисон. - У нас есть "Бронкс" и "Синий Овал?".
   - "Синий Овал" ? - Старуха удивленно подняла брови.
   - Она имеет в виду синий "Вольво", - пояснила Тара, качая головой. -  Это
Джастин его так называет, а теперь и папа с  мамой.  Они  считают,  что  это
смешно. - И она состроила гримасу.
   - А кто-нибудь есть еще в доме? - поинтересовалась дама.
   - Ага, - откликнулся Джастин. - Должна была приехать тетя Кэрол,  но  она
вместо этого поехала в какое-то другое место.  Но  папа  сказал,  что  слава
Богу, от нее только одни хлопоты...
   - Тихо ты! - снова оборвала мальчика Тара и хлопнула его по руке. Джастин
спрятался за спину дамы в халате.
   - Вам, наверно, скучно одним в замке?  -  предположила  та.  -  А  вы  не
боитесь грабителей или каких-нибудь нехороших людей?
   - Не-а. - Эллисон швырнула камнем в сторону отдаленных деревьев.  -  Папа
говорит, что парк - это самое безопасное место для детей во всем городе.
   Джастин