это  Дэну
или мистеру Бергману.
   Нахмурившись, Сол еще раз глянул на снимки.
   - Я не вижу в них ничего особенного. Тут что, важно, где это происходит?
   - Нет. Этот дом снимает "Бехтроникс", филиал "Ейч-Ар-Эл  Индастриз".  Сол
пожал плечами.
   - Ну и что?
   - А вот это важно. - Он подвинул Солу еще пять фотографий. - Леви был  на
этот раз на своем фургоне из "Белл  Телефон",  -  сказал  Арон  с  некоторым
удовлетворением. - Он делал эти снимки, сидя наверху  десятиметровой  вышки,
когда они выходили из дома. Со всех  других  точек  этот  переулок  идеально
защищен. Эти ребята  проходят  по  крытому  тротуару  вот  здесь,  открывают
калитку, тут же садятся в лимузин и отъезжают. Соседи видеть их не могут. Из
переулка их тоже не видно. Идеально.
   Все  черно-белые  снимки  были  сделаны  как  раз  в  тот  момент,  когда
изображенный на них человек делал шаг от калитки  к  лимузину;  снимки  были
сильно увеличены, поэтому изображение получилось  несколько  зернистым.  Сол
тщательно рассматривал один за другим, потом сказал:
   - Мне это ничего не говорит, Модди. Арон схватился руками за голову.
   - Сколько ты уже живешь в этой стране, дядя Сол? - Сол ничего не ответил,
и племянник ткнул пальцем в фото человека  с  маленькими  глазками,  жирными
висящими щеками и густой, вьющейся сединой. - Вот это - Джеймс Уэйн  Саттер,
более известный среди почитателей как  преподобный  Джимми  Уэйн.  Это  тебе
что-нибудь говорит?
   - Нет, - вздохнул Сол.
   - Телевизионный евангелист. Начинал в церкви на  открытом  воздухе,  куда
въезжали на автомобиле - в Дотане,  штат  Алабама,  в  шестьдесят  четвертом
году. Сейчас он - владелец спутниковых и кабельных каналов, его  доходы,  не
облагаемые налогом, составляют примерно семьдесят восемь миллионов  долларов
в год. В политическом плане он несколько правее Аттилы, предводителя гуннов.
Если преподобный Джимми Уэйн  заявляет,  что  Советский  Союз  -  инструмент
Сатаны (а он делает это  ежедневно,  когда  появляется  в  ящике),  примерно
двенадцать миллионов человек говорят "Аллилуйя". Даже премьер-министр  Бегин
делает реверансы этому придурку. Часть даров в духе любви доходит до Израиля
в виде покупок оружия.. Ради  спасения  Святой  Земли  можно  пойти  на  что
угодно.
   -  Тут  нет  ничего  нового.  Давно  известно,  что  Израиль   связан   с
фундаменталистами правого толка, - возразил Сол. - Значит, вы с твоим другом
Леви из-за этого переполошились? А может, мистер Хэрод - верующий?
   Арон заметно нервничал. Он положил снимки Хэрода и Саттера назад в  папку
и улыбнулся  официантке,  которая  подошла,  чтобы  подлить  кофе  в  чашки.
Ресторан был уже почти пуст. Когда она отошла, Арон взволнованно сказал:
   - Джимми Уэйн Саттер беспокоит нас здесь меньше всего, дядя  Сол.  А  вот
этого человека ты узнаешь? - Он тронул пальцем снимок мужчины с худым лицом,
темными волосами и глубоко посаженными глазами.
   - Нет.
   - Ниман Траск. Близкий советник сенатора Келлога от штата  Мэн.  Помнишь?
Келлог чуть было не попал в кандидаты в вице-президенты от  партии,  прошлым
летом.
   - Правда? От какой партии? Арон покачал головой.
   - Дядя Сол, чем ты, интересно, занимаешься, если совершенно не  обращаешь
внимания на то, что происходит вокруг тебя?
   Сол улыбнулся.
   - Да так, всякой всячиной. Читаю три курса лекций, каждую неделю. Все еще
числюсь научным руководителем, хотя мне уже можно этого не  делать.  Работаю
по полной исследовательской программе в клинике. Шестого января должен сдать
издателю свою вторую книгу...
   - Ну хорошо... Не спорю, - перебил его Арон.
   -   Прошлая   неделя   была   для   меня   необычной,   я   всего    лишь
председательствовал на одном обсуждении в университете.  И  потом,  комиссия
при мэре и Комитет советников  штата  отнимают  как  минимум  два  вечера  в
неделю. Скажи, Модди, почему этот мистер Траск - такая важная шишка?  Потому
что он - один из советников сенатора Келлога?
   - Не "один из". Он - единственный и неповторимый. Ходят слухи, что Келлог
не смеет в туалет сходить, не посоветовавшись с Траском.  И  еще.  Во  время
последней кампании Траск собрал  массу  денег  в  поддержку  партии.  О  нем
говорят так: где проходит Траск, текут деньги.
   - Очень мило, - усмехнулся Сол. - А это что за джентльмен? - Он  постучал
по снимку, где был изображен человек, слегка напоминающий  актера  Чарльтона
Хестона.
   - Джозеф Филлип Кеплер. Бывший номер три  в  ЦРУ  при  Линдоне  Джонсоне,
бывший  госдеповский  "пожарник",  а  сейчас  советник  по  делам  прессы  и
комментатор на Пи-би-эс.
   - Мне кажется, я его  видел.  У  него,  по-моему,  вечерняя  программа  в
воскресенье?
   - "Беглый огонь". Он приглашает  бюрократов  из  правительства,  а  потом
размазывает их по стенке. А вот это, - Арон постучал пальцем  по  фотографии
приземистого  лысого  индивида  с  хмурой  физиономией,  -   Чарлз   Колбен,
специальный помощник заместителя директора ФБР.
   - Очень интересный титул. Он  может  ничего  не  значить  или,  наоборот,
играть большую роль.
   - В данном случае он играет  чертовски  большую  роль.  Колбен,  пожалуй,
единственный из подозреваемых среднего уровня в уотергейтском скандале,  кто
не сел за решетку. Он  был  связным  между  Белым  домом  и  ФБР.  Некоторые
утверждают, что с его подачи Гордон Лидди  выкидывал  свои  фортели.  Вместо
того чтобы пойти под суд, он стал еще более важной  птицей,  когда  полетели
все остальные головы.
   - Что же все это значит, Модди?
   - Погоди, дядя Сол, мы тут напоследок приберегли самое интересное. - Арон
убрал  все  фото,  кроме  снимка  худощавого  человека  лет  шестидесяти,  в
изумительно сшитом костюме. Седые  волосы  придавали  ему  импозантный  вид,
прическа  была  безукоризненной.  Даже  на  черно-белой  фотографии   такого
паршивого качества Сол различил то сочетание загорелой  внешности,  отменной
одежды и подсознательного  ощущения  собственной  власти,  которое  приходит
только с очень большим богатством.
   - К. Арнольд Барент. - Арон секунду помолчал и продолжил:
   - "Друг президентов". Начиная с  Эйзенхауэра,  все  президенты  с  семьей
проводили по крайней мере один отпуск  на  каком-нибудь  из  уютных  уголков
мира, принадлежавших Баренту. Отец  Барента  занимался  сталью  и  железными
дорогами. Обычный миллионер.  Но  по  сравнению  с  Барентом-младшим  и  его
миллиардами - просто нищий.  Попробуй  полететь  над  Манхэттеном,  в  любом
месте, выбери небоскреб, тоже любой, и можно держать пари,  что  на  верхнем
этаже этого небоскреба будет офис корпорации  -  филиала  компании,  которая
сама является филиалом конгломерата, а конгломерат управляется консорциумом,
где главный владелец - К. Арнольд  Барент.  Возьми  что  угодно  -  средства
массовой  информации,  компьютеры,  микрочипы,  нефть,  предметы  искусства,
детское питание - и везде Баренту принадлежит хороший кусок.
   - А что стоит за инициалом К.?
   - Никто не имеет понятия. К. Арнольд старший так и не открыл  секрета,  и
сын тоже не собирается этого делать. Как бы там ни было, служба безопасности
обожает, когда президент с  семьей  отправляется  к  нему  в  гости.  Дворцы
Барента по большей части находятся на островах -  он  владеет  островами  по
всему свету, дядя Сол, - и там, уверяю, все устроено получше,  чем  в  Белом
доме - обстановка, средства охраны, вертолетные площадки, спутниковая  связь
и все такое прочее. Один раз в год, обычно в июне, "Фонд  наследия  Запада",
принадлежащий Баренту, устраивает "летние лагеря" -  развлечение  на  полную
катушку, примерно на неделю, для самых крутых ребят  в  западном  полушарии.
Туда попадают только по приглашению, а чтобы получить приглашение, нужно  по
крайней мере быть членом кабинета министров с блестящим  будущим  или  живой
легендой, человеком с блестящим прошлым. За последние несколько  лет  ходили
разные слухи - про бывших немецких  канцлеров,  танцующих  вокруг  костра  и
распевающих похабные песни вместе со  старыми  госсекретарями  США  и  парой
экс-президентов. В общем, место, где все могут по-настоящему "оттянуться"  -
так, кажется, говорят американцы, а, дядя Сол?
   - Да. - Сол смотрел, как  Арон  убирает  последний  снимок.  -  А  теперь
ответь, что все это значит, Арон? Почему Тони Хэрод отправился из  Голливуда
на тайное собрание этих пятерых - которых, видит Бог, я должен бы знать,  но
не знал?
   Арон убрал папки в портфель и скрестил руки на груди, уголки его рта были
плотно сжаты.
   - Нет, это ты мне ответь, дядя Сол. Продюсер и бывший нацист, тот  самый,
за которым ты охотишься, погибает в  авиакатастрофе  -  вероятнее  всего,  в
результате  диверсии.  Ты  посылаешь   богатого   юнца   с   университетским
образованием в Голливуд поиграть в детектива, разузнать что можно о  прошлом
продюсера  -  и  его  крадут,  а  затем  наверняка  убивают.   Как   и   его
коллег-любителей. А  неделю  спустя  компаньон  твоего  бывшего  эсэсовца  -
человек, который, по всем отзывам, сочетает  шарм  шарлатана  и  уголовника,
насилующего детей, - летит в Вашингтон на встречу с компанией темных дельцов
из коридоров власти,  похлеще  первого  Исполкома  ООП  Ясира  Арафата.  Что
происходит, дядя Сол?
   Сол по привычке снял очки и протер стекла. Он молчал  чуть  ли  не  целую
минуту. Арон ждал.
   - Модди, - наконец  сказал  Сол,  -  я  не  знаю,  что  происходит.  Меня
интересовал только оберет - человек, которого звали Вилли фон Борхерт  -  он
же Уильям Д. Борден. Я не знал, кто такой Борден, пока не увидел его фото  в
воскресном номере  "Нью-Йорк  Тайме"...  Я  узнал  того  негодяя  -  оберста
Вильгельма фон Борхерта из войск СС... - Сол замолчал, снова  надел  очки  и
приложил трясущиеся пальцы  ко  лбу.  Он  понимал,  что,  на  взгляд  Арона,
выглядит сломленным, потрясенным стариком...
   - Дядя Сол, ты можешь все рассказать мне, - доверительно проговорил  Арон
на иврите и положил руку на плечо Ласки. - Позволь мне помочь тебе, дядя.
   Сол кивнул. Он вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются  слезы,  и
быстро отвернулся.
   - Если это в каком-то смысле важно для Израиля... Если  это  представляет
угрозу, - продолжал настаивать Арон, - нам надо работать вместе, поверь же!
   Сол выпрямился. "Если это представляет угрозу..." Он вдруг воочию увидел,
как отец, неся на руках маленького Йозефа, уходит вместе с цепочкой бледных,
нагих мужчин и мальчиков там, в Челмно... Как ушли мама и сестры - в никуда,
в небытие... Он вновь ощутил боль пощечины и  стыд  унижения  и  вдруг  ясно
понял - как когда-то его отец, - что спасение семьи иногда становится  самым
главным и даже единственным приоритетом. Сол благодарно сжал руку Арона.
   -  Модди,  тебе  придется  довериться  мне  во  всем.  Мне  кажется,  тут
происходит много такого, что совершенно не связано друг с  другом.  Человек,
про которого я подумал, что это тот оберет из лагерей, возможно, не имеет  к
нему никакого отношения. Френсис Харрингтон был блестящим  студентом,  но  с
довольно неустойчивой психикой. Все, за что он брался, он  почему-то  всегда
бросал, - как бросил Принстон три года назад. Я дал ему до нелепости большой
аванс под его расходы на то, чтобы покопаться в  прошлом  Вилли  Бордена.  Я
уверен, скоро мать Фрэнсиса, или его секретарша, или подружка, -  кто-нибудь
да  получит  от  него  открытку  с  почтовым  штемпелем  Бора-Бора  или  еще
какого-нибудь такого местечка. Не сегодня, так завтра.
   - Дядя Сол...
   - Пожалуйста, выслушай меня, Модди. Друзья Френсиса - они просто  погибли
в автокатастрофе. У тебя  что,  нет  знакомых,  погибших  в  автокатастрофе?
Вспомни своего двоюродного брата Хаима, как он поехал с Голанских  высот  на
своем джипе навестить девицу...
   - Дядя Сол...
   - Не перебивай, Модди. Ты сейчас играешь в Джеймса  Бонда,  как  когда-то
играл в Супермена. Помнишь, в то лето, когда я приехал к вам в  гости?  Тебе
было девять, а в этом возрасте уже не  стоило  прыгать  с  балкона,  обвязав
полотенцем шею. Ты потом все лето не мог играть со своим любимым дядей из-за
того, что нога у тебя была в гипсе.
   Арон покраснел и опустил глаза.
   - Эти снимки - это все интересно,  Модди.  Но  что  они  значат?  Заговор
против Иерусалима? Ячейку "Фатаха" Арафата, готовую начать отправку  бомб  к
границе? Модди, ты всего лишь видел, как богатые и  влиятельные  люди  имели
встречу с порнушником в этом городе, полном богатых и влиятельных людей.  Ты
думаешь, что это - тайная встреча? Ты же сам сказал, что К.  Арнольд  Барент
владеет островами и дворцами, в которых даже президент находится  в  большей
безопасности, чем у себя дома. Это была всего лишь встреча,  на  которую  не
допустили публику, вот и все. Кто знает, какие делишки  с  порнографическими
фильмами обделывают эти люди, на какие порнофильмы дает деньги  твой  Дважды
Рожденный преподобный Уэйн Джим -  Джимми  Уэйн,  -  уточнил  Арон  -  Какая
разница. Ты что, думаешь, нам стоит беспокоить твое начальство в посольстве?
Чтобы они отрядили настоящих агентов заниматься этим делом? Ведь  это  может
дойти до Давида, а он так болен... И все из-за какого-то дурацкого  сборища,
где обсуждались порнофильмы или не знаю что еще?
   Арон густо покраснел. На какую-то секунду Сол испугался, что он заплачет.
   - О'кей, дядя Сол. Значит, ты мне ничего не скажешь?
   Сол снова коснулся руки племянника.
   - Клянусь могилой твоей матери, Модди, я рассказал тебе все,  в  чем  сам
смог разобраться. Я пробуду в Вашингтоне  еще  пару  дней.  Возможно,  смогу
выбраться к тебе, повидаюсь с Деборой, и мы снова потолкуем. Это  за  рекой,
да?
   - В Александрии, - ответил Арон. - Ладно. Сегодня не сможешь?
   - Мне нужно еще кое-кого навестить.  А  вот  завтра...  Я  соскучился  по
домашней еде. - Сол глянул через плечо на трех израильтян  -  кроме  них,  в
ресторане уже никого не осталось. - Что мы им скажем?
   Арон поправил очки.
   - Только Леви знает, почему мы здесь. Мы так или иначе  собирались  пойти
пообедать. - Арон посмотрел в глаза Солу. - Ты  сам  точно  знаешь,  что  ты
делаешь, дядя Сол?
   - Да. Знаю. Пока что мне хотелось бы делать  как  можно  меньше,  немного
отдохнуть до  конца  отпуска,  подготовиться  к  январским  лекциям.  Модди,
надеюсь, ты не станешь посылать кого-нибудь из них следить за  мной,  -  Сол
мотнул головой в сторону израильтян, или еще что-нибудь такое, а?  Это  было
бы неудобно по отношению к одной моей..,  коллеге,  с  которой  я  собираюсь
пойти сегодня в ресторан. Арон усмехнулся.
   - В любом случае у нас для  этого  нет  людей.  Здесь  только  Леви  -  в
каком-то  смысле  полевой  агент.  Гарри  и  Барбара  работают  со  мной   в
шифровальном отделе. - Они поднялись из-за столика. - Значит,  завтра,  дядя
Сол? Мне заехать за тобой?
   - Нет, я взял машину напрокат. Около шести?
   - Раньше, если сможешь. Чтобы у тебя было время поиграть с близнецами  до
обеда.
   - Тогда в четыре тридцать.
   - И мы потолкуем?
   - Обещаю, - кивнул Сол.
   Они дружески  обнялись  и  разошлись.  Сол  постоял  у  входа  в  магазин
подарков, пока Гарри, Барбара и смуглый  парень,  которого  звали  Леви,  не
ушли. Затем он медленно поднялся наверх, в отдел импрессионистов.
   "Девочка в соломенной шляпке" все еще ждала его, глядя немного вверх,  со
своим немного испуганным, немного озадаченным, немного обиженным выражением,
которое так задевало какую-то струнку в душе Сола. Он долго стоял у картины,
думая о таких вещах, как семья,  месть  и  страх.  Он  втянул  двух  гоев  в
схватку, которая ни при каких обстоятельствах не должна была стать их делом,
и это заставляло  его  усомниться  в  собственной  этике,  хотя  сомнений  в
разумности сделанного не было.
   Он решил вернуться в отель, как следует пропариться в ванной  и  почитать
книгу Мортимера Адлера, Потом, когда настанет  время  льготного  тарифа,  он
позвонит в Чарлстон и поговорит с ними обоими - с шерифом  и  с  Натали.  Он
скажет  им,  что  разговор  вышел  удачным,   что   продюсер,   погибший   в
авиакатастрофе, определенно не тот немецкий оберет, который привиделся ему в
кошмарных снах. Он пожалуется, что в последнее время находился  в  состоянии
стресса, и пусть они сами сделают нужные выводы  из  его  истолкования  роли
Нины Дрейтон в чарлстонских событиях.
   Сол все еще стоял там погруженный в свои мысли, когда тихий голос за  его
спиной произнес:
   - Очень милая картина, не правда ли? Какая жалость, что девочка,  которая
позировала для нее, должно быть, уже давно умерла, а тело ее сгнило.
   Сол резко обернулся.  Перед  ним  стоял  Френсис  Харрингтон  собственной
персоной, но ужасно похожий на фашиста. Глаза его странно светились, бледное
веснушчатое  лицо  выглядело  посмертной  маской.  Вялые,  безвольные   губы
марионетки дернулись, будто кто-то потянул их за веревочки,  и  сложились  в
трупную гримасу, обнажив зубы в страшном подобии улыбки.
   -  Guten  Tag,  mein  alte  Freund,  -  сказало  это   подобие   Френсиса
Харрингтона. - Wie geht's, mein kleiner Bauer? Моя любимая пешечка?

Глава 3

ЧАРАСТОН

Четверг, 25 декабря 1980 г.

   В вестибюле больницы, в самом центре,  где  обычно  толклись  посетители,
стояла украшенная серебряная елка. Пять подарочных пакетов, пустых, но очень
ярких, лежали у ее основания, а с ветвей свисали бумажные игрушки, сделанные
детьми. На вымощенные плитки пола белыми и  желтыми  прямоугольниками  падал
солнечный свет.
   Шериф Бобби Джо Джентри кивнул дежурной у столика,  пересек  вестибюль  и
направился к лифтам.
   - Доброе утро и счастливого Рождества, миз Хауэлл, -  крикнул  он,  нажал
кнопку лифта и стал ждать, обеими руками придерживая огромный белый бумажный
пакет.
   - Счастливого Рождества, шериф! - откликнулась семидесятилетняя старушка,
дежурившая сегодня добровольно. - Можно вас на секунду?
   - Конечно, мэм. - Джентри повернулся спиной к открывшейся двери  лифта  и
подошел к  столику  дежурной.  На  ней  был  пастельно-зеленый  халат,  цвет
которого совсем не гармонировал с темной зеленью пластиковых сосновых ветвей
на ее столе. Там же лежали два прочитанных и отложенных слащавых  романа.  -
Чем могу служить, миз Хауэлл?
   Старушка наклонилась вперед и сняла очки, которые повисли  на  цепочке  с
нанизанными на нее бусами.
   - Я насчет этой цветной женщины на четвертом,  которую  привезли  прошлой
ночью, - начала она взволнованным, почти заговорщицким шепотом.
   - Да, мэм?
   - Сестра Олеандер сказала, что вы сидели там всю ночь, вроде как охраняли
ее.., и что ваш помощник сменил вас утром, когда вам надо было уходить...
   - Это Лестер, - пояснил Джентри, переложив пакет из одной руки в  другую.
- Мы с Лестером единственные  в  нашей  конторе  холостяки,  поэтому  обычно
работаем по праздникам.
   - Ну да. - Миссис Хауэлл была немного сбита с толку, - но  мы  с  сестрой
Олеандер просто подумали.., сейчас рождественское утро и все такое... Ну, за
что эту девушку арестовали? Я, конечно, понимаю, тут  официальные  дела,  но
правду говорят, что ее подозревают в связи с убийствами в "Мансарде"? И  что
ее пришлось доставить сюда силой?
   Джентри улыбнулся и подался вперед.
   - Миз Хауэлл, вы можете хранить тайну? - шепотом спросил он.
   Дежурная снова нацепила очки на нос, сжала губы, выпрямилась и кивнула.
   - Конечно, шериф. Что бы вы ни сказали, это останется при мне.
   Джентри кивнул, придвинулся к ней и зашептал на ухо:
   - Мисс Престон - моя невеста. Ей  это  не  очень  нравится,  поэтому  мне
приходится держать  ее  взаперти  в  подвале.  Вчера  я  немного  погулял  с
ребятами, а она попыталась в это время выбраться  и  убежать,  так  что  мне
пришлось всыпать ей разок. Вот Лестер держит ее наверху под дулом пистолета,
пока я не вернусь.
   Входя в лифт, Джентри обернулся и подмигнул мисс Хауэлл. Она сидела,  все
так же выпрямившись, с раскрытым от изумления ртом.

***

   Джентри вошел в бок