здесь по вашей вине, даже если он явился с
целью найти вас?
   - Не совсем, - ехидно улыбнулся Вилли. - Ведь это по вашему "гениальному"
указанию в Вирджинии были истреблены его родные.
   Барент задумчиво постукивал согнутым пальцем по нижней губе.
   - Предположим, ему стало известно, кто несет за это  ответственность,  но
откуда он  узнал  все  подробности  о  Клубе  Островитян?  -  Он  пристально
посмотрел на Хэрода.
   - Откуда мне было знать, что он  действует  сам  по  себе?  -  огрызнулся
Хэрод. - Ведь эти сволочи накачали меня наркотиками.
   Саттер встал и подошел к монитору, на экране  которого  было  видно,  как
обнаженная  мужская  фигура  продирается  сквозь  заросли   виноградника   и
поваленные надгробия.
   - И кто же работает с ним сейчас? - спросил он так тихо, будто  обращался
лишь к себе.
   - Негритянка, - ответил Вилли. - Чернокожая. Которая  была  с  шерифом  в
Джермантауне. - Он рассмеялся и  запрокинул  голову  так,  что  стали  видны
пломбы в коренных зубах, стершихся от возраста.  -  Как  фюрер  и  опасался,
поверженные поднимутся.
   Саттер отвернулся от экрана как раз в тот момент, когда на  нем  появился
суррогат Барента с Ямайки - быстро и уверенно тот продвигался  по  кладбищу,
откуда только что, спотыкаясь, вышел Ласки.
   - Ну, и где же тогда эта девица? - осведомился Саттер.
   Вилли пожал плечами.
   - Это не имеет значения. Среди ваших суррогатов черных сук нет?
   - Нет, - ответил Барент.
   - Значит, она где-то в другом месте, -  предположил  Вилли.  -  Возможно,
вынашивает планы мести тем, кто убил ее отца.
   - Мы же не убивали ее отца, - задумчиво  сказал  Барент.  -  Это  сделала
Мелани Фуллер или Нина Дрейтон.
   - Вот именно! - рассмеялся Вилли. - Еще  одна  ирония  судьбы.  Но  еврей
здесь, и я почти не сомневаюсь, что попасть сюда ему помогла та негритянка.
   Все снова уставились на мониторы. На экранах сквозь высокую траву  на  юг
от старой плантации Дюбуа пробирался лишь один  суррогат  Саттера  по  имени
Амос. Закрыв глаза, Саттер сосредоточенно управлял своей пешкой.
   - Нам необходимо допросить Ласки! - взвился Кеплер. - Мы должны выяснить,
где находится девица.
   - Нет. - Вилли покачал головой, не сводя глаз с Барента.  -  Надо  просто
как можно скорее убить еврея. Даже если он безумен, он может причинить  вред
всем нам.
   Барент опустил руки и снова улыбнулся.
   - Беспокоишься, Уильям? Старик передернул плечами.
   - Просто это самый разумный выход. Если  мы  объединим  наши  усилия  для
того, чтобы убить еврея, это докажет, что он не был доставлен сюда  кем-либо
из нас с определенной целью. А девицу найти будет нетрудно. Предполагаю, она
снова вернулась в Чарлстон.
   - Предположений здесь недостаточно, - оборвал его Кеплер. -  Считаю,  что
еврея надо допросить.
   - Джеймс? - Барент обратился к преподобному. Саттер открыл глаза.
   - Убить его и вернуться к Игре, - буркнул тот и снова смежил веки.
   - Тони?
   Вздрогнув, Хэрод посмотрел на Барента.
   - Вы хотите сказать, что у меня есть право голоса?
   - Остальные проблемы мы обсудим  позже,  -  ответил  Барент.  -  Пока  ты
являешься членом Клуба Островитян и пользуешься всеми правами.
   Хэрод обнажил свои маленькие острые зубки.
   - Тогда я воздерживаюсь. Оставьте меня в покое и делайте  с  этим  парнем
все, что хотите.
   Барент задумчиво уставился на пустой монитор. Вспышка молнии на мгновение
перекрыла  чувствительность  изображения,   экран   затопило   ослепительной
белизной.
   - Уильям, - произнес Барент, - я не очень понимаю, чем для нас может быть
опасен этот человек, но я готов согласиться с тем,  что  будучи  мертвым  он
станет представлять меньшую угрозу. А девицу и прочих  мстителей  мы  отыщем
без проблем.
   Вилли наклонился вперед.
   - Вы можете подождать, пока мой суррогат Дженсен не придет в себя?
   Барент покачал головой.
   - Это лишь оттянет начало Игры. - Он взял микрофон с  консоля.  -  Мистер
Свенсон? - Затем надел наушники, дождался ответа и продолжил:
   - Вы следите за суррогатом, убежавшим на север? Хорошо. Да, я тоже  видел
его в секторе два-семь-шесть. Пришло  время  ликвидировать  его.  Подключите
береговой патруль и снимите с дежурства вертолет номер три. При  возможности
воспользуйтесь  инфракрасным  излучением  и  тут  же  передавайте   наземные
сведения поисковым бригадам. Да, я не сомневаюсь, что вы это  сделаете,  но,
пожалуйста, побыстрее. Благодарю. Связь окончена.

***

   Натали  Престон  сидела  в  темном  доме  Мелани  Фуллер  в  Чарлстоне  и
вспоминала Роба Джентри. Все прошедшие после  той  трагедии  в  Джермантауне
месяцы она часто думала о нем, почти каждый вечер, перед тем как погрузиться
в сон. Правда, после отъезда из Израиля старалась поглубже запрятать чувство
горя и раскаяния, чтобы оставить место для суровой решимости, которая, по ее
мнению, должна была  сейчас  целиком  завладеть  ею.  Но  у  нее  это  плохо
получалось. Вернувшись в Чарлстон, она каждый день проезжала мимо дома Роба,
в основном по вечерам. Расставшись с Солом на несколько  часов,  бродила  по
тихим улицам,  где  гуляли  они  с  Робом,  вспоминала  не  только  какие-то
подробности их бесед, но и те глубокие чувства, которые зарождались и крепли
между ними, несмотря на то, что оба понимали, насколько неуместна и  чревата
осложнениями возникшая между ними связь. Трижды она ходила на могилу Роба, и
всякий раз ее охватывала такая горечь, которую не в состоянии приглушить или
компенсировать никакая месть. И тогда она давала себе клятву, что больше  не
придет сюда.
   Теперь, когда наступала вторая ночь в доме ужасов Мелани  Фуллер,  Натали
не сомневалась в том, что если ей удастся здесь выжить,  то  это  произойдет
лишь благодаря воспоминаниям  о  светлых  чувствах,  а  вовсе  не  решимости
отомстить.
   Она находилась наедине с лишенным  сознания  "семейством"  Мелани  Фуллер
немногим более суток, но ей казалось, что прошла уже целая вечность. Ночь  с
воскресенья на понедельник выдалась очень тяжелой.  Натали  пробыла  в  доме
Фуллер до четырех утра и ушла лишь когда уже не оставалось сомнений, что  до
следующего вечера Солу ничего не грозит. Если,  конечно,  он  был  еще  жив.
Натали знала лишь то,  что  говорила  ей  Мелани  устами  мальчика,  который
когда-то был Джастином Варденом. По мере того как ползло время, версия,  что
Нина не может контролировать Сола на таком расстоянии и нуждается  в  помощи
Мелани для спасения Вилли и их самих, казалась все менее достоверной.
   В первую ночь случались периоды, когда Джастин  умолкал  и  долго  сидел,
уставясь во тьму невидящими глазами, да и остальные члены "семейства" Мелани
становились такими же безжизненными, как манекены. Натали предполагала,  что
старуха в это время была занята мисс  Сьюэлл  или  мужчиной,  за  которым  в
течение многих часов они вместе с Джастином  следили  в  бинокль.  Нет,  для
этого еще не пришло время. Джастин сказал, что за кровопролитием первой ночи
Мелани наблюдала глазами одного из охранников. Натали сосредоточила  в  себе
все свойства Нининой личности, чтобы убедить  Мелани  не  вмешиваться  и  не
обнаруживать  свое  присутствие  слишком  рано.  Джастин   бросил   на   нее
ненавидящий взгляд и умолк на час, оставив Натали  в  полной  беспомощности.
Она должна была ждать новых сведений. Ждать, когда старуха  проникнет  в  ее
сознание и покончит с ней, убьет их обоих.
   Натали сидела в доме, провонявшем отбросами и гниющей пищей, и  старалась
думать о Робе, о том, что бы он сказал в подобной ситуации,  какую  отпустил
бы шутку. После полуночи она потребовала Нининым высокомерным  тоном  зажечь
свет. Великан по  имени  Калли  включил  сорокаваттную  настольную  лампу  с
ободранным абажуром. Но ее тусклый свет оказался  еще  хуже,  чем  кромешная
тьма. Все предметы в  гостиной  были  покрыты  густым  слоем  пыли,  повсюду
валялась чья-то одежда, из-под  продавленной  софы  выглядывал  почерневший,
полуобгрызенный  початок  кукурузы,  пол  под  чайным  столиком  был   усеян
кружочками апельсинов. Кто-то, скорее всего Джастин, беззастенчиво  размазал
по подлокотникам кресел и дивана малиновое .или клубничное варенье, и теперь
его следы напоминали Натали кровавые подтеки. Между стенами слышалась  возня
крыс, а возможно, они бегали и по коридору  -  попасть  в  дом  для  них  не
составляло труда. Порою какие-то звуки доносились и со второго этажа, но они
были слишком громкими для крыс. Натали думала об  умирающей  наверху  твари,
этой сморщенной старухе с перекошенным от паралича лицом, напоминавшим морду
древней  черепахи,  изъятой  из   своего   панциря;   старухе,   чья   жизнь
поддерживалась лишь внутривенными  вливаниями  физиологического  раствора  и
мощной медицинской аппаратурой. Иногда, во время  долгих  периодов  затишья,
когда никто из членов "семейства" не только не двигался, но даже,  казалось,
переставал дышать, Натали представляла себе, что Мелани Фуллер уже умерла, а
эти автоматы из плоти и крови продолжают действовать,  подчиняясь  последним
безумным фантазиям угасающего мозга, как марионетки, приводимые  в  движение
агонией кукловода.
   - Они забрали твоего еврея, - внезапно прошептал Джастин.
   Натали вздрогнула и очнулась. Позади кресла,  в  котором  сидел  мальчик,
стоял Калли - его опухшее лицо освещалось  единственной  лампочкой.  Марвин,
Говард и сестра Олдсмит прятались где-то в тени за спиной Натали.
   - Кто его взял? - еле дыша спросила она. В лучах тусклого  электрического
света лицо мальчика казалось ненастоящим, словно он  был  резиновой  куклой.
Натали вспомнила куклу размером с ребенка в Ропщущей Обители и  содрогнулась
- да, Мелани каким-то образом превратила этого несчастного ребенка  в  такой
же распадающийся манекен.
   - Никто его не брал, - злобно прошипел Джастин. - Час назад  они  открыли
решетку  и  выпустили  его  для  своих  ночных  забав.  Нина,  ты  что,   не
поддерживаешь с ним контакта?
   Натали стиснула зубы и оглянулась. Джексон сидел в машине в  квартале  от
дома Мелани Фуллер, Зубатка вел наблюдение из переулка напротив. С таким  же
успехом они могли находиться на другой планете.
   - Мелани,  не  спеши,  -  резко  бросила  Натали.  -  Расскажи  мне,  что
происходит.
   - Не скажу, Нина, - снова прошипел Джастин голосом Мелани. - Настала пора
признаться, где ты.
   Калли  обошел  кресло.  Из  кухни   вышел   Марвин   с   длинным   ножом,
поблескивавшим в неярком свете. За спиной Натали завозилась сестра Олдсмит.
   - Прекрати, Мелани, - тихо сказала Натали. В последнюю секунду  горло  ее
сжалось от страха, и то, что должно было прозвучать  властным  распоряжением
Нины, было больше похоже на сдавленную мольбу.
   - Нет-нет-нет. -  Джастин  соскользнул  с  кресла.  Пригнувшись,  касаясь
пальцами грязного восточного ковра, как муха, ползущая по стене, он двинулся
к девушке. -  Пора  все  нам  рассказать,  Нина,  или  распрощаться  с  этой
черномазой. Покажи мне, Нина. Покажи, что у тебя  осталось  из  Способности.
Если ты действительно Нина, - Детское личико Джастина исказилось в  зверином
оскале, словно его кукольная резиновая голова плавилась в языках  невидимого
пламени.
   - Нет! - Натали вскочила, но Калли загородил  ей  путь  к  двери.  Марвин
обошел софу и провел рукой по острому лезвию, которое тут же обагрилось  его
кровью.
   - Пора все рассказать нам, Нина, - повторил  Джастин.  Со  второго  этажа
донесся стук и звук скольжения. - Или она умрет.

***

   Дождя пока не было. Шквальный ветер мотал взад и вперед пальмы, срывая  с
них ветви. Они ливнем осыпались на  землю,  образуя  непроходимые  завалы  с
торчащими во все стороны остриями побегов. Сол  упал  на  колени  и  прикрыл
голову руками,  чувствуя,  как  заостренные  листья  впиваются  в  его  тело
тысячами иголок. Вспышки молний выхватывали, как стробоскоп, картину  хаоса,
оглушительные раскаты грома следовали один за другим.
   Сол понял, что заблудился. Он свернулся под массивным папоротником, когда
на него обрушился первый фронт дождя, и попытался  сориентироваться  в  этой
ночной неразберихе. Он достиг соляных топей, но  затем,  вместо  того  чтобы
выйти к последнему участку  джунглей,  вдруг  снова  оказался  на  кладбище.
Где-то невысоко послышался рев вертолета, и  луч  света  от  его  прожектора
прорезал тьму так же ярко, как и вспышки молний.
   Сол еще глубже зарылся в папоротник, не имея ни малейшего  представления,
на какой стороне болот находится. Когда он несколько  часов  назад  еще  раз
выбрался на рабское  кладбище,  на  него  набросился  высокий  длинноволосый
суррогат. Измученный и изнемогающий  от  усталости  и  страха,  Сол  схватил
первое, что попалось ему под руку -  ржавый  металлический  прут,  когда-то,
вероятно, служивший оградой чьей-то могилы,  -  и  попытался  защититься  от
нападавшего. Острие прута раскроило парню череп. Тот упал, потеряв сознание.
Сол опустился на колени,  нащупал  у  него  пульс  и  стремглав  бросился  в
джунгли.
   Над головой опять появился вертолет.  Ветер  ревел  с  такой  силой,  что
заглушал даже шум двигателей, хотя машина висела всего в двадцати футах  над
макушками кипарисов, под которыми  укрылся  Сол.  Он  не  особенно  опасался
вертолета: при таком ураганном ветре вести прицельную стрельбу  было  крайне
сложно, к тому же его могли засечь, лишь поймав в луч прожектора на открытом
пространстве.
   Сол не мог понять, почему все еще длится ночь. Ему казалось,  что  прошло
уже много часов с того момента, как началось это мучение, что он находится в
бегах уже целую  вечность.  Скрючившись  под  старым  стволом  кипариса,  он
попытался отдышаться, делая глубокие вдохи и выдохи. Ноги безумно болели. На
них было страшно смотреть - будто их вдоль и поперек исполосовали  бритвами.
Он даже попытался  утешить  себя  иллюзией,  что,  как  в  детстве,  на  нем
полосатые красно-белые гольфы и алые тапочки.
   Перед тем как хлынуть ливню, в природе наступило секундное  затишье.  Сол
поднял голову кверху и закричал на иврите:  "Эй!  Много  у  тебя  еще  шуток
осталось?"
   И тут из-за ствола кипариса в него вонзился яркий горизонтальный  луч.  В
первое мгновение он решил, что это  молния,  потом  начал  гадать,  как  это
вертолету удалось приземлиться. Наконец Сол понял: это ни то ни  другое.  За
стеной кипарисов виднелась узкая полоска песка, а дальше  шумел  океан.  Это
сторожевые катера прощупывали берег своими прожекторами.
   Не обращая внимания на луч, Сол пополз к  океану.  С  этой  стороны  зоны
безопасности единственный пляж находился на  северной  оконечности  острова.
Значит, он достиг ее! Интересно,  сколько  раз  он  уже  подползал  сюда,  в
нескольких ярдах от берега разворачивался и снова  углублялся  в  джунгли  и
топь?
   Полоса песка здесь была на удивление узкой - не  более  десяти-двенадцати
футов в ширину, а дальше огромные валы океана натыкались уже на  скалы.  Вой
ветра и раскаты грома заглушали  грохот  прибоя.  Стоя  на  четвереньках  на
песке, Сол посмотрел вперед.
   За  линией  прибоя  виднелось  по  меньшей  мере  две  лодки,  их  мощные
прожекторы продолжали обшаривать берег. Молния  на  мгновение  осветила  оба
суденышка, и Сол понял, что их отделяет от берега не  более  ста  ярдов.  На
борту отчетливо виднелись темные фигуры людей с винтовками в руках.
   Один из прожекторов скользнул по песку к Солу, и он опрометью  кинулся  в
джунгли, упав в траву за мгновение до того, как пространство над его головой
снова  прорезал  луч  света.  Спрятавшись  за  низкой  дюной,  Сол  принялся
обдумывать свое положение. Вертолет и патрульные катера свидетельствовали  о
том, что Барент и  компания  оставили  свою  Игру  с  суррогатами  и  начали
преследовать его. Сол  мог  уповать  на  то,  что  его  присутствие  посеяло
смятение, если не раздор в их рядах, но рассчитывать  на  это  было  нельзя.
Недооценка проницательности  и  сил  противника  никому  и  никогда  еще  не
приносила пользы. Вернувшись домой в самые  критические  дни  йом-киппурской
войны, он отлично знал, к каким фатальным последствиям иногда может привести
самоуспокоение.
   Он двинулся вдоль песчаного побережья, продираясь сквозь густые  заросли,
спотыкаясь об огромные корни мангровых  деревьев,  сомневаясь  даже  в  том,
верное ли направление он выбрал. Каждые две минуты ему приходилось падать на
землю, когда мимо скользил  луч  прожектора  или  над  головой  снова  ревел
вертолет. Каким-то образом он догадывался, что диапазон его поисков сужен до
этого участка острова. За долгие часы своего  лихорадочного  бегства  он  не
видел ни камер, ни сенсоров,  но  не  сомневался,  что  Барент  и  остальные
используют все достижения техники, чтобы зафиксировать каждый  момент  своих
извращенных забав и свести к минимуму возможность того, что какой-то  хитрый
суррогат ускользнет  от  них  и  сможет  незамеченным  провести  на  острове
несколько недель.
   Сол споткнулся о невидимый корень и рухнул, больно ударившись  головой  о
мощный сук, - в шести дюймах от него вновь начиналась трясина.  Сознание  он
не потерял и перекатился на бок, ухватившись за пучок  осоки.  Из  его  щеки
хлестала кровь, попадая в  рот,  -  на  вкус  она  ничем  не  отличалась  от
солоноватой болотной жижи.
   Полоса пляжа здесь была шире, но не настолько, как в том месте,  где  они
приземлялись  на  "Сессне".  Сол  понял,  что  если  будет  оставаться   под
деревьями, то никогда не найдет той бухточки и ручьев. Он вполне мог их  уже
проскочить, не заметив в чащобе джунглей и переплетении ветвей. Если  же  до
заветного места еще далеко, то при такой скорости могут  уйти  часы,  прежде
чем он доберется туда. Единственной надеждой Сола оставалась песчаная полоса
пляжа За полосой прибоя скапливалось все больше и больше  лодок.  Из  своего
укрытия под низкими ветвями кипариса Сол насчитал уже четыре, а одна из  них
направлялась к берегу и теперь высоко взлетала на  гребне  каждой  штормовой
волны не далее чем в тридцати ярдах. По листьям забарабанили струи дождя,  и
Сол  молился,  чтобы  тот  перешел  в  тропический  ливень,  который  снизит
видимость до нуля и потопит его врагов, как воинов фараона.  Но  дождь  пока
продолжал мерно накрапывать и с равным успехом мог перейти как в ливень, так
и в туманный рассвет, который ре шит его судьбу.
   Прижавшись к валявшемуся бревну, Сол выждал минут пять. Больше всего  ему
хотелось сейчас расхохотаться, вскочить и начать швырять в них камни, осыпая
проклятьями, - воспользоваться теми несколькими  благословенными  секундами,
прежде чем в его обнаженное измученное  тело  вопьются  первые  пули.  Мимо,
вздымая фонтаны брызг, пронеслась еще одна моторная лодка.
   В  джунглях,  позади  Сола,  прогремели  выстрелы.   На   мгновение   ему
показалось, что это просто гроза переместилась ближе, но  затем  он  услышал
рев мотора я понял, что поисковая группа сбрасывает с вертолета  взрывчатку:
Сол  ощущал,  как  вибрирует  песок  под  его  ногами  и  сотрясаются  ветви
кипарисов. Звуки взрывов становились  все  громче,  колебания  почвы  -  все
отчетливее. Сол догадался, что  они  таким  образом  прочесывают  прибрежную
полосу,  двигаясь   вдоль   берега   и   сбрасывая   заряды   через   каждые
шестьдесят-восемьдесят метров. Несмотря на моросящий дождь  справа  до  Сола
донесся  запах   дыма.   Направление,   в   котором   распространялся   дым,
подтверждало, что  он  находится  на  северной  оконечности  острова,  если,
конечно, гроза продолжала двигаться с юго-востока, но что он еще  не  достиг
северо-восточного мыса, за которым "Сессна" произвела тогда  свой  взлет,  а
оттуда было еще с четверть мили до приливной бухты.
   Если добираться до бухты по прибрежным джунглям, может уйти слишком много
времени, любая же попытка срезать угол грозит тем, что он снова потеряется в
болоте.
   Очередной взрыв разорвал темноту не далее чем в двухстах метрах к югу  от
Сола. Поднялс