тоже всегда звали. Обычно она брала  с  собой
корзинку с шитьем и  что-нибудь  чинила  или  пришивала  пуговицы,  пока
девицы Бриджертон весело болтали. Софи обожала эти  чаепития.  Так  было
приятно пить  свежезаваренный  чай  с  молоком  и  наслаждаться  теплыми
булочками. А спустя несколько дней Софи  настолько  осмелела,  что  даже
стала принимать участие в разговоре.
   Эти чаепития стали для Софи самым любимым временем дня.
   - Интересно, куда  это  запропастился  Бенедикт?  -  спросила  Элоиза
как-то раз, спустя неделю после события,  которому  Софи  дала  название
"страстный поцелуй".
   - Ой!
   Четверо Бриджертонов повернулись к Софи.
   - Что с вами? - спросила леди Бриджертон, так и не  донеся  чашку  до
рта.
   - Уколола  палец,  -  ответила  Софи,  поморщившись.  На  губах  леди
Бриджертон появилась легкая понимающая улыбка.
   -  Мама   тебе   уже   тысячу   раз   говорила...   -   начала   было
четырнадцатилетняя Гиацинта, но Франческа ее перебила.
   - Тысячу раз? - переспросила она, насмешливо вскинув брови.
   - Ну сто,  -  поправилась  Гиацинта,  бросив  недовольный  взгляд  на
старшую сестру, - чтобы ты не занималась шитьем во время чаепития.
   Софи с трудом выдавила из себя улыбку.
   - Тогда я буду себя чувствовать как без рук.
   - А вот я не собираюсь заниматься во время чаепития своим вышиванием,
- заявила Гиацинта, хотя ее никто не спрашивал.
   - И ты не чувствуешь себя без него как без рук? - насмешливо спросила
Франческа.
   - Ни капельки, - ответила Гиацинта.
   - По-моему, ты занимаешься этим вышиванием  уже  довольно  длительное
время, Гиацинта. С февраля  месяца,  если  память  мне  не  изменяет,  -
заметила леди Бриджертон, сделав глоток чаю.
   - Маме ее память никогда не изменяет, - обратилась Франческа к Софи.
   Гиацинта бросила на Франческу яростный взгляд, но  та  в  ответ  лишь
улыбнулась.
   Софи кашлянула, чтобы скрыть улыбку. Франческа, девушка двадцати  лет
- она была на год моложе  Элоизы,  -  обладала  острым  чувством  юмора.
Когда-нибудь Гиацинта сможет с ней сравняться, но не сейчас.
   - Никто не ответил на мой вопрос, - заявила Элоиза, со  стуком  ставя
чашку на блюдце. - Где Бенедикт? Я его уже сто лет не видела.
   - Не сто лет, а неделю, - поправила ее леди Бриджертон.
   - Ой!
   - Может, тебе взять наперсток? - обратилась Гиацинта к Софи.
   - Обычно я отлично обхожусь без него, - пробормотала Софи.
   Леди Бриджертон поднесла чашку ко  рту,  да  так  и  осталась  сидеть
довольно продолжительное время.
   Стиснув зубы, Софи с удвоенной энергией взялась  за  шитье,  а  мысли
вернулись к  Бенедикту.  К  ее  удивлению,  после  того  знаменательного
поцелуя в саду Бенедикт не приходил в дом матери всю неделю. Софи  часто
ловила себя на том, что  смотрит  в  окна,  выглядывает  из-за  углов  в
надежде увидеть его.
   Тщетно... Бенедикта не было.
   Софи и  сама  не  понимала,  то  ли  испытывает  облегчение,  то  ли,
наоборот, негодование оттого, что ею так пренебрегают. А может  быть,  и
то и другое.
   Софи вздохнула. Да, скорее всего и то и другое.
   - Ты что-то сказала, Софи? - спросила Элоиза.
   - Нет, - пробормотала  Софи,  покачав  головой,  неотрывно  глядя  на
несчастный уколотый палец. Слегка  поморщившись,  она  нажала  на  место
укола, и на кончике пальца выступила капелька крови.
   - Так где он? - не отставала Элоиза.
   - Элоиза, Бенедикту уже тридцать  лет,  -  ласково  проговорила  леди
Бриджертон. - Он вовсе не обязан докладывать нам о каждом своем шаге.
   - На прошлой неделе, мама, ты была совсем другого мнения, -  заметила
Элоиза, громко фыркнув.
   - Какого же?
   - "Где Бенедикт? - запричитала Элоиза, искусно копируя мать. - Как он
смел исчезнуть, не сказав мне ни слова? И куда он только  запропастился?
Такое впечатление, будто исчез с лица земли!"
   - Это совсем другое дело, - смутилась леди Бриджертон.
   - Вот как? - подала голос Франческа, по обыкновению лукаво улыбаясь.
   - Он предупредил, что едет на вечеринку к Кавендеру, о котором  я  не
слишком хорошего мнения, и не возвращался бог знает сколько  времени,  а
сейчас... - Оборвав себя на полуслове, леди Бриджертон поджала  губы.  -
Почему, собственно, я должна вам что-то объяснять?
   - Понятия не имею, - пробормотала Софи. Сидевшая рядом с  ней  Элоиза
громко закашлялась. Похлопав сестру по спине,  Франческа  повернулась  к
Софи.
   - Ты что-то спросила, Софи?
   Софи покачала головой и  попыталась  воткнуть  иголку  в  платье,  но
промахнулась.
   Элоиза  с  сомнением  взглянула  на  нее.  Тихонько  кашлянув,   леди
Бриджертон сказала:
   - Так вот, я думаю... - Не договорив, она  склонила  голову  набок  и
продолжала:
   - Послушайте, мне это только кажется или  и  в  самом  деле  в  холле
раздались шаги?
   С трудом сдержав раздраженный стон, Софи  бросила  взгляд  в  сторону
двери, ожидая, что сейчас  войдет  дворецкий.  Уикем  всегда  недовольно
хмурился, видя ее за столом. Он неодобрительно  относился  к  тому,  что
простая служанка  распивает  чаи  со  знатными  дамами.  Он  никогда  не
высказывал своего мнения  вслух,  однако  не  считал  нужным  изображать
непроницаемое лицо, и  Софи  постоянно  вынуждена  была  любоваться  его
недовольной миной.
   Однако вместо Уикема в комнату вошел Бенедикт.
   - Бенедикт! - воскликнула Элоиза, вскакивая. - А мы только что о тебе
говорили.
   Бенедикт взглянул на Софи.
   - Неужели?
   - Я - нет, - пробормотала Софи.
   - Ты что-то сказала, Софи? - спросила Гиацинта.
   - Ой!
   - Нет, мне  все-таки  придется  отнять  у  вас  ваше  шитье.  -  Леди
Бриджертон насмешливо улыбнулась. - Иначе скоро вы вся изойдете кровью.
   - Я схожу за наперстком, - порывисто проговорила Софи, вскакивая.
   - Так ты шьешь без наперстка? - удивилась Гиацинта.  -  Мне  бы  и  в
голову не пришло заниматься шитьем без наперстка!
   - Можно подумать, тебе вообще может прийти в голову этим  заниматься,
- ухмыльнулась Франческа.
   Гиацинта пнула ее под столом ногой, стол зашатался, и  чайный  сервиз
едва не рухнул на пол.
   - Гиацинта! - укоризненно воскликнула леди Бриджертон.
   Софи уставилась на дверь.  Она  готова  была  смотреть  куда  угодно,
только не на Бенедикта. Всю неделю она мечтала увидеть его хоть краешком
глаза, но теперь, когда он пришел, единственное, о чем  она  мечтала,  -
это сбежать от него подальше. Если она взглянет ему в  лицо,  взгляд  ее
неизбежно упадет на его губы и мысли  тотчас  же  вернутся  к  недавнему
поцелую. А если она вспомнит про этот поцелуй...
   - Мне нужен наперсток!  -  выпалила  она,  вскакивая.  Есть  вещи,  о
которых она ни в коем случае не должна думать в присутствии посторонних.
   - Вы уже это говорили, -  прошептал  Бенедикт,  самодовольно  вскинув
брови.
   - Он внизу, в моей комнате.
   - Но твоя комната находится наверху, - заметила Гиацинта.
   Софи готова была ее убить.
   - Я так и сказала, - заявила она.
   - Вовсе нет, - деловито возразила Гиацинта.
   - Нет, сказала, - вмешалась в разговор  леди  Бриджертон.  -  Я  сама
слышала.
   Повернув голову, Софи  пристально  взглянула  на  леди  Бриджертон  и
тотчас же поняла: она лжет.
   - Я должна сходить за наперстком, - в сотый  раз  проговорила  она  и
устремилась к двери.
   Подойдя  к  Бенедикту,  она  почувствовала,  как  у  нее  перехватило
дыхание.
   Он отступил в сторону и,  когда  Софи  поравнялась  с  ним,  тихонько
прошептал:
   - Трусишка.
   Вспыхнув, Софи выскочила  в  холл,  бросилась  к  лестнице  и  начала
спускаться. Она дошла уже до середины, когда  поняла:  чтобы  попасть  в
свою комнату, ей нужно было не  спускаться,  а  подниматься  и,  значит,
снова проходить мимо Бенедикта, который наверняка стоит в дверях и,  без
сомнения,  окинет  ее  насмешливым  взглядом  и  одарит  обольстительной
улыбкой, от которой у нее всегда перехватывает дыхание.
   О Господи! Как ей оставаться в доме леди Бриджертон, когда от  одного
взгляда на Бенедикта у нее подкашиваются колени? У  нее  не  хватит  для
этого сил. Он в конце концов добьется того, что  она  забудет  все  свои
клятвы, все свои принципы. Она должна уйти отсюда. Другого выхода нет.
   Но самое ужасное - ей нравится здесь работать, нравится  прислуживать
сестрам Бенедикта. Они относятся к ней  как  к  человеку,  а  не  как  к
рабочей лошади. Они общаются с ней, задают ей  вопросы,  и,  похоже,  им
небезразлично ее мнение.
   Софи понимала, что не принадлежит к  их  кругу  и  никогда  не  будет
принадлежать, но при таком теплом, радушном отношении к себе  так  легко
было убедить себя в обратном.
   - Заблудилась? - послышался голос Бенедикта.
   Софи запрокинула голову: Бенедикт стоял  наверху  лестницы,  небрежно
облокотившись о стену. Она взглянула вниз и только  теперь  поняла,  что
по-прежнему стоит на ступеньке.
   - Я иду вниз, - бросила она.
   - Покупать наперсток?
   - Да, - с вызовом ответила Софи.
   - Но ведь для того, чтобы купить, нужны деньга.
   Софи могла бы солгать и сказать, что деньга у нее в кармане, могла бы
сказать правду, выказав себя при этом полной идиоткой, а могла бы просто
сбежать по ступенькам и выскочить из дома. Это,  конечно,  трусость,  но
именно этот вариант она и выбрала.
   - Я должна идти, - пробормотала она и кинулась  к  двери,  совершенно
забыв,  что  должна  пользоваться  не  парадным   входом,   а   боковым,
предназначавшимся для слуг.
   Распахнув тяжелую дверь, Софи сбежала  по  ступенькам  и,  ступив  на
тротуар, повернула на север. Почему она это сделала, она и сама не могла
бы сказать; просто так, без какой-либо видимой причины,  нужно  же  было
куда-то идти. И в этот момент  она  услышала  голос.  Ужасный,  мерзкий,
противный и такой знакомый. Господи, да ведь это Араминта!
   Софи почувствовала, что у  нее  останавливается  сердце,  и  поспешно
прижалась к  стене.  Араминта  смотрела  в  сторону  улицы,  и  если  не
обернется, ни за что Софи  не  увидит.  Интересно,  что  Араминта  здесь
делает? Пенвуд-Хаус находится не меньше чем в восьми кварталах отсюда.
   И внезапно Софи вспомнила. В  прошлом  году,  когда  она  работала  у
Кавендеров, в одном из нескольких номеров  "Светских  новостей  от  леди
Уислдаун", которые ей  удалось  просмотреть,  она  прочитала,  что  граф
Пенвуд наконец-то решил поселиться в Лондоне.  Следовательно,  Араминте,
Розамунд и Пози пришлось подыскивать себе новое жилье.
   Неужели они поселились рядом с Бриджертонами? Большего кошмара нельзя
было представить.
   - Где эта несносная девчонка? - воскликнула Араминта.
   Софи сразу стало жаль несчастную девушку. Она и сама два  года  назад
была "несносной девчонкой" и знала, что это такое.
   - Пози! - крикнула Араминта и направилась к поджидавшей ее карете.
   Софи почувствовала, как у  нее  упало  сердце.  Она  догадалась,  что
произошло после ее отъезда. Должно быть, Араминта наняла новую  служанку
и наверняка обращалась с бедняжкой отвратительно,  однако  не  настолько
плохо, как с Софи. Нужно по-настоящему ненавидеть человека, как Араминта
ее ненавидела, чтобы быть с ней такой жестокой. С прислугой такой  номер
не пройдет.
   А поскольку Араминта жить не могла без  того,  чтобы  кого-нибудь  не
унижать - если кому-то было хорошо, у  нее  портилось  настроение,  -  в
качестве мальчика, а может быть, правильнее сказать  девочки  для  битья
она, похоже, выбрала Пози.
   В этот момент из двери дома выскочила Пози. Лицо у нее было усталое и
измученное, вид несчастный, а сама она казалась еще полнее, чем была два
года назад. "Наверняка Араминту это из себя выводит", - мрачно  подумала
Софи. Она никогда не могла смириться с тем, что Пози не  такая  изящная,
хорошенькая блондинка, как Розамунд и она сама. Пози была для нее вечным
разочарованием.
   Софи, не отрываясь, смотрела на Пози. Остановившись на верхнем  марше
лестницы, та нагнулась и принялась завязывать шнурки коротких ботинок. В
этот момент из кареты высунулась Розамунд.
   - Пози! - крикнула она мерзким, пронзительным голосом.
   Софи поспешно отпрянула и отвернулась. Не сделай она этого,  Розамунд
непременно бы ее увидела.
   - Иду! - крикнула Пози.
   - Шевелись! - прикрикнула Розамунд.
   Закончив завязывать шнурки, Пози сбежала по лестнице, но на последней
ступеньке подвернула ногу и растянулась  на  тротуаре.  Софи  машинально
кинулась к ней,  желая  ей  помочь,  но  вовремя  спохватилась  и  снова
прижалась к стене. Пози нисколько  не  пострадала  от  падения,  а  Софи
меньше всего на  свете  хотелось,  чтобы  Араминта  узнала,  что  она  в
Лондоне, да еще живет в соседнем доме.
   Поднявшись, Пози взглянула  сначала  налево,  потом  направо  и...  И
увидела ее. Софи была в этом уверена.  Глаза  Пози  расширились,  а  рот
слегка приоткрылся. Сейчас она позовет ее! О Господи!
   И Софи исступленно замотала головой.
   - Пози! - раздраженно крикнула Араминта. Софи снова покачала головой,
умоляюще глядя на Пози, чтобы та ее не выдавала.
   - Иду, мама! - крикнула Пози.
   Коротко кивнув Софи,  она  забралась  в  карету,  и  та  покатила,  к
счастью, в противоположную от Софи сторону.
   А Софи так и осталась стоять, прижавшись к стене. И простояла так, не
шелохнувшись, целых пять минут.

***

   Бенедикт не собирался быстро уходить из  отчего  дома,  от  матери  и
сестер, но, как только Софи выскочила из гостиной, он потерял интерес  к
чаю и булочкам.
   - Я как раз спрашивала, куда ты исчез, - проговорила Элоиза.
   - Что? - Бенедикт слегка повернул  голову  вправо.  Интересно,  какую
часть улицы он сможет разглядеть?
   - Я говорю, - завопила Элоиза, - что только что спрашивала...
   - Элоиза, говори потише, - перебила ее леди Бриджертон.
   - Но он не слушает!
   - Если он не слушает,  -  справедливо  заметила  леди  Бриджертон,  -
значит, кричи не кричи, он все равно не услышит.
   - А вот если кинуть в него булочку, это может помочь обратить на себя
его внимание, - заметила Гиацинта.
   - Гиацинта, не смей...
   Но Гиацинта уже метнула булочку. Однако у Бенедикта оказалась хорошая
реакция и он успел увернуться. Он взглянул сначала на стену, на  которой
осталось жирное пятно, потом на пол, где оказалась  булочка,  ничуть  не
пострадав от удара.
   - Полагаю, это намек на то, что  мне  пора,  -  проговорил  Бенедикт,
дерзко улыбнувшись своей  самой  младшей  сестре.  Своим  поступком  она
облегчила ему задачу. Теперь у него был предлог для того, чтобы выйти из
комнаты и отправиться вслед за Софи.
   - Но ведь ты только что пришел, - заметила миссис Бриджертон.
   Бенедикт с подозрением взглянул на нее: похоже, она  ничуть  не  была
огорчена его решением  так  быстро  уйти.  Интересно  почему?  Раньше  в
подобной ситуации она бы замучила его своими причитаниями.
   Это означало, что она что-то задумала.
   - Я могу и остаться, - проговорил он - просто так,  чтобы  подразнить
мать.
   - Нет-нет, - поспешно  сказала  она,  поднося  к  губам  чашку,  хотя
Бенедикт не сомневался, что та была пуста. - Если  ты  занят,  не  будем
тебя задерживать.
   Бенедикт попытался придать лицу бесстрастное выражение, хотя на самом
деле был крайне удивлен. В последний раз, когда он сообщил  матери,  что
занят, та не преминула заметить: "Слишком занят для своей матери?"
   Первым его побуждением было заявить, что он  остается,  и  плюхнуться
обратно на стул, но  потом  Бенедикт  сообразил,  что  оставаться  назло
матери просто нелепо.
   - В таком случае я ухожу, - медленно проговорил он, пятясь к двери.
   - Иди. - Мать нетерпеливо махнула рукой.  -  Желаю  приятно  провести
время.
   Бенедикт счел за  лучшее  удалиться,  не  задумываясь  над  причинами
странного поведения матери. Наклонившись, он поднял булочку и бросил  ее
Гиацинте, которая поймала ее и усмехнулась. Кивнув на прощание матери  и
сестрам, он вышел из комнаты в холл и, уже подходя к лестнице,  услышал,
как мать сказала:
   - Я думала, он никогда не уйдет.
   Странно, очень странно...
   Бенедикт стремительно спустился с лестницы и вышел из дома.  Вряд  ли
Софи все еще где-то рядом, но если  она  отправилась  по  магазинам,  то
могла пойти лишь в одну сторону, направо. Туда  Бенедикт  и  отправился,
намереваясь дойти до ряда магазинчиков,  но  не  успел  сделать  и  двух
шагов, как заметил Софи. Она стояла, прижавшись спиной к кирпичной стене
дома, с искаженным от страха лицом.
   - Софи! - Бенедикт бросился к ней. - Что случилось?  С  тобой  все  в
порядке?
   Увидев его, она  вздрогнула,  потом,  видимо,  немного  успокоившись,
кивнула.
   Бенедикт ей, конечно, не поверил, однако говорить  об  этом  посчитал
бессмысленным.
   - Ты вся дрожишь, - заметил он, взглянув на ее руки. - Скажи мне, что
случилось. Тебя кто-то обидел?
   - Нет, - ответила Софи дрожащим голосом, какого Бенедикт  у  нее  еще
никогда не слышал. - Я... просто я... - Взгляд ее упал на лестницу. -  Я
споткнулась,  когда  сбегала  по  лестнице,  чуть  не  упала   и   очень
испугалась. - Она слабо улыбнулась. - Думаю, вы понимаете, что я имею  в
виду. Такое ощущение, словно все внутри перевернулось.
   Бенедикт кивнул, потому что и в самом деле понимал, что она  имеет  в
виду. Но это не означало, что он ей поверил.
   - Пойдем со мной, - предложил он. Софи подняла голову, и Бенедикту на
мгновение показалось, что сейчас он утонет в зеленых омутах ее глаз.
   - Куда? - прошептала она.
   - Куда угодно, только подальше отсюда.
   - Я...
   - Я живу всего в нескольких минутах ходьбы.
   - Вот как? - удивилась Софи и прошептала:
   - Никто мне этого не говорил.
   - Обещаю не покушаться на твое целомудрие, - прервал ее Бенедикт и не
смог удержаться, чтобы не прибавить:
   - Если, конечно, ты сама этого не захочешь.
   У него было такое чувство, что Софи не пошла бы вместе с ним, если бы
не была настолько ошарашена тем, что с  ней  произошло.  Но  сейчас  она
спокойно позволила повести себя вниз по улице.
   - Мы просто посидим у меня в гостиной, - проговорил Бенедикт, -  пока
ты немного не придешь в себя.
   Софи кивнула, и Бенедикт повел ее по лестнице своего дома - скромного
здания, расположенного немного южнее дома его матери.
   Как только они вошли в гостиную и  Бенедикт  захлопнул  дверь,  чтобы
слуги им не помешали, он повернулся к Софи,  собираясь  сказать:  "Ну  а
теперь расскажи мне,  что  случилось  на  самом  деле",  -  но  в  самый
последний момент передумал. Спросить-то он может, но  правдивого  ответа
не получит - это точно. Софи наверняка опять что-нибудь придумает.
   И Бенедикт, придав лицу самое что ни на есть  безмятежное  выражение,
спросил:
   - Ну и как тебе нравится работать на мою родню?
   - Они очень милые люди, - ответила Софи.
   - Милые? - недоверчиво переспросил Бенедикт. -  Да  они  кого  угодно
могут свести с ума и наверняка загоняли тебя до смерти.
   - Вовсе нет, они очень милые люди, - решительно повторила Софи.
   На лице Бенедикта появилась было улыбка - он и сам нежно любил  своих
родных, и ему было приятно, что Софи тоже их полюбила,  -  и  тотчас  же
погасла.  Ему  вдруг  пришло  в  голову,  что  чем  сильнее  Софи  будет
привязываться к его семейству, тем  меньше  вероятность  того,  что  она
согласится стать его любовницей, опозорив тем самым себя в их глазах.
   Вот черт! Как же он просчитался, увозя ее от Кавендера. Но ему во что
бы то ни стало нужно было привезти ее  в  Лондон,  а  единственное,  чем
можно было ее привлечь, - это пообещать место в доме матери.
   Ну и конечно, немного нажать, то есть применить силу.
   - Как же вам повезло, что они у вас есть, - прервала его  размышления
Софи, и голос ее прозвучал уверенно. - Я бы все на свете отдала...
   Она замолчала, так и не договорив.
   - За что бы ты все на свете отдала? - переспросил Бенедикт, удивляясь
тому, что ему так хочется услышать ответ на этот вопрос.
   Задумчиво глядя в окно, Софи проговорила:
   - Чтобы у меня была такая семья, как