ыбнулся:
   - Я уже сказал именно это.
   - Н-но... к-куда же их?.. - в растерянности проговорила Дафна.
   Его улыбка сделалась шире.
   - Еще немного, и ты начнешь заикаться, совсем как я.
   Ее это не слишком насмешило, и, согнав улыбку, он заговорил снова:
   - Мне действительно  сейчас  не  хочется...  расхотелось...  ворошить
старое. Пусть письма подождут.
   Благодаря тебе я почти выбросил... освободился от памяти об отце... И
пока не хочу впускать его снова в свои мысли и душу. - Он обнял Дафну. -
Сейчас у меня другие мысли и дела... более важные...
   - Саймон...
   Она покраснела, потому что в комнате было еще светло и потому что его
действия стали впрямую отвечать его намекам.

Эпилог

   ...Наконец-то в семье Гастингсов родился мальчик!
   Вслед за тремя дочерьми у герцога и герцогини появился наследник. Ваш
автор может представить себе чувство радости и облегчения, наступившее в
этой обворожительной семье после упомянутого события: ведь общеизвестно,
что  все  люди  с  достатком  особенно  чутко  относятся  к  вопросу   о
наследовании их добра (и титула тоже).
   Имя новорожденного еще  не  стало  общеизвестным,  однако  ваш  автор
позволяет себе сделать довольно смелое предположение: поскольку  сестрам
были присвоены имена по алфавиту - Амелия,  Белинда  и  Виолетта,  разве
позволительно будет назвать следующего  ребенка  (мальчика)  иначе,  чем
Гилберт?..
   "Светская хроника леди Уислдаун", 15 декабря 1817 года

   Саймон в удивлении всплеснул руками. Газетный листок плавно  покружил
в воздухе и начал опускаться на пол.
   - Откуда она,  эта  чертова  леди  Уислдаун,  может  знать  такое?  -
воскликнул он. - Мы никому еще, по-моему, не говорили о том, что  решили
назвать ребенка именно Гилбертом!
   Дафна не могла сдержать улыбки, глядя на бушующего мужа. Из-за такого
пустяка.
   - Просто случайная догадка,  -  сказала  она  умиротворяюще  и  вновь
переключила все внимание на младенца, лежащего у нее на руках, в котором
уже видела копию Саймона.
   - Совсем не так просто! - не успокаивался  тот.  -  У  нее  наверняка
повсюду соглядатаи. И в нашем доме тоже! Я это предполагал и раньше!
   - Ну уж в нашем определенно их нет, - рассеянно сказала Дафна, больше
занятая наблюдением за ребенком, который сумел ухватить ее за палец, чем
привел ее в неописуемый восторг.
   - Какая-то Уислдаун, - продолжал ворчать Саймон. - Никогда не  слышал
такой фамилии. Почему никто до сих пор не заставит ее замолчать?
   - Это очень легко сделать, - задумчиво проговорила  Дафна.  -  Нужно,
чтобы все перестали покупать ее газетенку. А ты не только тратишь на нее
деньги, но и читаешь...
   - Я? Эту чушь?
   - А  из  чьих  рук  она  только  что  упала  на  ковер?..  И,  должна
признаться, Саймон, иногда мне даже нравится  то,  что  она  пишет,  эта
леди. Например, назвала нашу семью  обворожительной...  Разве  на  самом
деле это не так?..

***

   Несколькими днями позднее в небольшой комнате, которую  она,  видимо,
снимала неподалеку от дома Гастингсов, сидела за письменным столом некая
молодая женщина. В  руках  у  нее  было  перо,  перед  ней  на  столе  -
чернильница и чистый лист бумаги.
   Обмакнув перо в чернила, она принялась писать:

   ...Ах,  благосклонный  читатель!  Ваш  автор  считает  своим   долгом
сообщить вам, что...
   В конце написанного стояло:
   "Светская хроника леди Уислдаун", 19 декабря 1817 года


   Джулия КУИН
   БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ МАРКИЗ



Анонс

   Как выйти замуж за маркиза? Вопрос, конечно, интересный!  Особенно  -
если блистательный молодой  маркиз  Ривердейл  упорно  желает  видеть  в
прелестной Элизабет Хочкис не возможную невесту,  но  невинного  лучшего
друга! Однако - чем дальше, тем сильнее Ривердейл запутывается  в  сетях
собственной тайной, жгучей страсти к чужой  "невесте"  и  тем  отчаяннее
осознает, что готов обладать этой независимой  девушкой  ЛЮБОЙ  ЦЕНОЙ  -
даже ценой законного брака. Бывает. В настоящей любви бывает и такое!..

Глава 1

Суррей, Англия Август 1815 года

   - Четыре плюс шесть, плюс восемь, плюс семь, плюс  один,  плюс  один,
восемь вычитаем, два переносим...
   Элизабет Хочкис в четвертый раз сложила столбик чисел,  получила  тот
же результат, что и в предыдущие три раза, и застонала.
   Подняв глаза, она увидела  три  детских  личика,  с  серьезным  видом
взиравших на нее, - лица ее младших сестер и брата.
   - Ну что, Лиззи? - спросила девятилетняя Джейн.
   Элизабет  слабо  улыбнулась,  пытаясь  сообразить,  как  бы  выгадать
немного денег, чтобы  запастись  топливом  для  обогрева  их  маленького
коттеджа зимой.
   - Мы... э-э... Боюсь, у нас туговато с финансами.
   Четырнадцатилетняя  Сьюзен,  ближе  всех  по  возрасту  к   Элизабет,
нахмурилась:
   - Ты уверена? Должно же у нас что-то быть. Когда  был  жив  папа,  мы
всегда...
   Элизабет осадила ее пристальным взглядом. При жизни отца они ни в чем
не нуждались, но после его смерти остался лишь скромный счет в банке. Ни
постоянного дохода, ни собственности. Ничего, кроме воспоминаний.  Да  и
они - во всяком случае, те, которые сохранила Элизабет, - были  не  того
сорта, что согревают душу.
   - Времена изменились, - твердо сказала она, надеясь закрыть  тему.  -
Нечего оглядываться назад.
   Джейн хитро усмехнулась:
   - Можно  взять  деньги,  что  у  Лукаса  в  шкатулке  для  игрушечных
солдатиков.
   Лукас, единственный мужчина в клане Хочкисов, возмущенно завопил:
   - Ты зачем копалась в моих  вещах?  -  Он  повернулся  к  Элизабет  с
выражением, которое можно было бы назвать "свирепым",  если  бы  оно  не
отражалось на лице восьмилетнего мальчика. - Неужели в этом доме  нельзя
иметь ничего личного?
   - Очевидно, нет, -  рассеянно  отозвалась  Элизабет,  уставившись  на
колонку  цифр.  Она  сделала  несколько  пометок   карандашом,   пытаясь
придумать, на чем бы еще сэкономить.
   - Ох уж эти сестры! - буркнул Лукас со  страдальческим  видом.  -  До
чего же вы мне надоели.
   Сьюзен заглянула в расчеты Элизабет.
   - Может, нам как-нибудь перераспределить деньги? Чуточку растянуть?
   -  Нечего  тут  растягивать.  Слава  Богу,  хоть  аренда  за  коттедж
оплачена, иначе пришлось бы встать на уши.
   - Неужели все так плохо? - прошептала Сьюзен. Элизабет кивнула:
   - Мы продержимся до конца месяца и еще чуть-чуть, пока  леди  Дэнбери
не заплатит мне, а потом... - Она умолкла и отвернулась, не желая, чтобы
Джейн и Лукас видели навернувшиеся на глаза  слезы.  Она  заботилась  об
этой троице в течение пяти лет, с тех пор как ей стукнуло  восемнадцать.
Дети полностью зависели от нее, касалось ли  это  еды,  крыши  или,  что
самое главное, стабильности.
   Джейн подтолкнула Лукаса  локтем,  а  затем,  не  дождавшись  ответа,
ткнула в чувствительное местечко между плечом и ключицей.
   - Ты что? - вскинулся он. - Больно же.
   - Говорить "ты что" - невежливо, - машинально  заметила  Элизабет.  -
Лучше сказать "извините".
   Лукас разинул рот от негодования.
   - А с ее стороны  вежливо  тыкать  в  меня  вот  так?  И  не  подумаю
извиняться перед ней.
   Джейн закатила глаза и вздохнула:
   - Чего удивляться, ему же только восемь.
   Лукас самодовольно ухмыльнулся в ответ:
   - А тебе только девять.
   - Ну и что, я всегда буду старше тебя.
   - Да, но я скоро стану выше, и тогда посмотрим.
   Элизабет с горькой улыбкой наблюдала за их  перебранкой.  Она  тысячи
раз слышала подобные споры, но ей приходилось также видеть, как Джейн  в
потемках на цыпочках пробирается в комнату Лукаса, чтобы поцеловать  его
в лоб на сон грядущий.
   Может, их семья и не была типичной - собственно, в течение нескольких
последних лет она состояла только из четырех сирот, - но  клан  Хочкисов
представлял собой нечто особенное. Пять  лет  назад,  когда  умер  отец,
Элизабет удалось сохранить семью, и будь  она  проклята,  если  позволит
лишениям и недостатку денег разделить их сейчас.
   Джейн скрестила руки на груди.
   - Ты должен отдать свои деньги Лиззи, Лукас. Не будь жадиной.
   Мальчик торжественно кивнул и вышел из комнаты, опустив светловолосую
головку. Элизабет перевела  взгляд  на  Сьюзен  и  Джейн.  Девочки  были
блондинками с ярко-голубыми глазами,  унаследованными  от  матери.  Сама
Элизабет была очень похожа на них - одним  словом,  крохотная  белокурая
армия без еды и средств к существованию.
   Она снова вздохнула и устремила на сестер серьезный взгляд.
   - Мне придется выйти замуж. Другого выхода нет.
   - О нет, Лиззи! - воскликнула Джейн и, спрыгнув со стула, чуть ли  не
через стол перебралась на колени  сестры.  -  Только  не  это!  Все  что
угодно, но только не это!
   Элизабет озадаченно посмотрела на  Сьюзен,  безмолвно  спрашивая,  не
знает ли та, почему Джейн так расстроилась. Но  Сьюзен  только  покачала
головой и пожала плечами.
   - Что в этом  плохого?  -  спросила  Элизабет,  поглаживая  Джейн  по
голове. - Если я выйду замуж, у  меня,  возможно,  появится  собственный
ребенок, а ты станешь его тетей. Разве это не здорово?
   - Да, но единственный человек, который делал тебе предложение, -  это
сквайр Невинс, а он такой противный! Ужасно противный!
   Элизабет неуверенно улыбнулась:
   - Наверняка найдется кто-нибудь и помимо мистера Невинса.  Кто-нибудь
менее... э-э... противный.
   - Я не буду с ним жить, - заявила Джейн, скрестив руки на груди. - Не
буду. Лучше отправьте меня в приют. Или в какой-нибудь мерзкий  работный
дом.
   Элизабет не могла ее винить. Сквайр  Невинс  был  старым,  толстым  и
злобным. И всегда пялился на Элизабет так, что  ее  бросало  в  холодный
пот. По правде говоря, ей не нравилось, как он смотрел  на  Сьюзен  или,
если уж на то пошло, на Джейн.
   Нет, она не может выйти замуж за сквайра Невинса.
   В кухню  вернулся  Лукас,  сжимая  в  руках  жестяную  коробочку.  Он
протянул ее Элизабет.
   - Тут один фунт сорок, - сказал мальчик. - Я  хотел  купить...  -  Он
замолчал, потом, судорожно вздохнув, продолжил:
   - А... ладно! Пусть они будут у тебя. Для семьи.
   Элизабет молча взяла коробку и заглянула внутрь. Один  фунт  и  сорок
пенсов преимущественно в виде пенни и полпенни.
   - Лукас, милый, - ласково сказала она, -  это  все  твои  сбережения.
Тебе понадобится не один год, чтобы снова собрать такую сумму.
   Нижняя губа  мальчика  дрогнула,  но  каким-то  образом  ему  удалось
распрямить плечики,  и  он  вытянулся,  словно  один  из  его  оловянных
солдатиков.
   - Теперь я глава дома и должен вас обеспечивать.
   Элизабет торжественно кивнула и переложила его деньги в коробку,  где
хранила средства, предназначенные для хозяйственных нужд.
   - Хорошо. Мы будем покупать на них еду. Если получится, на  следующей
неделе ты пойдешь со мной за покупками и сможешь выбрать, что захочешь.
   - У меня в огороде скоро созреют  овощи,  -  с  энтузиазмом  сообщила
Сьюзен. - Там хватит для нас и еще останется, чтобы продать или обменять
в деревне.
   Джейн заерзала на коленях у Элизабет.
   - О, только не говори, что посадила репу. Я ее терпеть не могу!
   - Никто не любит репу, - заявила Сьюзен. - Зато ее легко выращивать.
   - Но трудно есть, - проворчал Лукас.
   Элизабет глубоко вздохнула и закрыла глаза. И как только они дошли до
такой  жизни?  Старинная  благородная  семья.  Ведь  маленький  Лукас  -
баронет! И тем не менее они докатились  до  того,  что  сами  выращивают
репу, которую не выносят.
   Элизабет чувствовала, как терпит поражение. Она надеялась, что сможет
вырастить брата и сестер. После смерти отца жизнь казалась  невыносимой,
и единственное, что ее поддерживало, - это мысль, что нужно позаботиться
о  детях.  Она  должна  сделать  так,  чтобы  они   были   счастливы   и
благополучны. Все вместе.
   Она отбилась от теток, дядюшек и кузенов - всех, кто предлагал  взять
одного из детей Хочкисов, по большей части маленького  Лукаса,  который,
имея титул, мог со временем рассчитывать на выгодный брак.  Но  Элизабет
отказалась отдать мальчика, несмотря на уговоры друзей и соседей.
   "Мы одна семья и должны быть вместе, - говорила  она.  -  Неужели  мы
слишком многого хотим?"
   Однако ее надежды не оправдались. Не было денег на уроки  музыки,  на
учителей - на все то, что Элизабет воспринимала как должное, когда  была
маленькой. Один Бог знает, где  она  найдет  средства,  чтобы  отправить
Лукаса в Итон.  А  это  совершенно  необходимо.  На  протяжении  четырех
столетий все мужчины из рода Хочкисов учились в Итоне. Не  всем  удалось
его окончить, но поступали все.
   Ей придется выйти замуж. И ее муж должен быть богат. Вот  так,  проще
некуда.

***

   - Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, а Иаков родил Иуду...
   Элизабет потихоньку откашлялась и с надеждой  подняла  глаза.  Может,
леди Дэнбери уже заснула? Она наклонилась вперед,  пытаясь  заглянуть  в
лицо старой дамы. Оно было непроницаемым.
   - ...Иуда родил Фареса и Зару от невестки своей Фамари, а Фарес родил
Эсрома...
   Что это, храп? Голос Элизабет упал до шепота:
   - ...Арам родил Аминадава, а Аминадав родил Наассона...
   Девушка закрыла Библию и, пятясь, на цыпочках двинулась к  выходу  из
гостиной. Обычно она не имела ничего против того,  чтобы  почитать  леди
Дэнбери. В сущности, это была одна из наиболее приятных ее  обязанностей
в качестве компаньонки вдовствующей графини. Но  сегодня  ее  неудержимо
тянуло  домой.  Она  ужасно   переживала,   оставив   Джейн   в   полном
расстройстве. Девочка опасалась, что сквайр Невинс войдет в их маленькую
семью. И хотя Элизабет заверила сестру, что не станет его женой, будь он
даже единственным мужчиной на свете, сама она не слишком рассчитывала на
более выгодное предложение...
   Бум!
   Элизабет вздрогнула. Никто не мог произвести  большего  шума,  ударив
тростью о пол, чем леди Дэнбери.
   - Я не сплю! - прогремел голос графини. Элизабет обернулась со слабой
улыбкой:
   - Мне очень жаль, но...
   Леди Дэнбери хмыкнула:
   - Ни капельки тебе не жаль! Садись-ка на место.
   Элизабет подавила стон и вернулась на свой  стул  с  прямой  спинкой.
Вообще-то графиня ей нравилась. Настолько, что она даже  мечтала  о  том
дне, когда сможет позволить себе прямолинейные  замечания  в  духе  леди
Дэнбери, используя преклонный возраст в качестве оправдания. Но  сегодня
ей совершенно необходимо попасть домой и...
   - А ты, оказывается, плутовка, - заметила леди Дэнбери.
   - Прошу прощения?
   - Все эти повторы: "родил" и "родил". Нашла способ меня усыпить?
   Элизабет почувствовала, что вспыхнула румянцем от осознания  вины,  и
попыталась придать вопросительное звучание своим словам:
   - Не понимаю, что вы имеете в виду?
   - Ты пропустила несколько страниц. Мы пока еще на  Моисее  и  Великом
потопе, а не на том, кто кого родил.
   - Не думаю, что Моисей как-то связан с Великим потопом, леди Дэнбери.
   - Чепуха! Кто же еще, как не он?
   Элизабет  подумала,  что  Ной  понял  бы  ее  желание  уклониться  от
пространной дискуссии по библейским вопросам с леди Дэнбери,  и  закрыла
рот.
   - Как бы там ни было, суть не в том, кто именно пострадал от  потопа.
Суть дела в том, что ты заглянула вперед, чтобы усыпить меня.
   - Я... э-э...
   - О, не спорь, дорогая. - Губы леди Дэнбери растянулись в  понимающую
улыбку. - Вообще-то я восхищаюсь тобой. Я сама могла бы  выкинуть  нечто
подобное в твоем возрасте.
   Элизабет закатила глаза. Классический случай, когда "сделаешь  плохо,
а не сделаешь - еще хуже". Поэтому она просто вздохнула, взяла Библию  и
спросила:
   - Какой раздел вам почитать?
   - Никакой. Все это чертовски скучно. Разве у  нас  нет  ничего  более
интересного в библиотеке?
   - Наверняка есть. Если хотите, я могу посмотреть.
   - Да, займись этим. Но пока ты  не  ушла,  передай-ка  мне  расчетную
книгу. Ту, что лежит на столе.
   Элизабет встала, подошла к письменному столу и взяла переплетенную  в
кожу конторскую книгу.
   - Пожалуйста, - сказала она, протягивая ее леди Дэнбери.
   Графиня с решимостью боевого генерала раскрыла книгу и подняла взгляд
на Элизабет.
   - Спасибо, моя девочка. Сегодня приезжает новый управляющий, и я хочу
запомнить все эти цифры, чтобы он, не дай Бог, не обобрал меня до  нитки
в первый же месяц.
   - Леди Дэнбери, - произнесла Элизабет с  предельной  искренностью,  -
сам дьявол не решился бы вас обобрать.
   Пожилая дама усмехнулась, в знак одобрения стукнув тростью.
   - Хорошо сказано, моя дорогая! Приятно видеть юное создание с головой
на плечах. Не то что  мои  дети...  Не  вдаваясь  в  детали,  могу  лишь
сказать, что мой сын однажды умудрился просунуть голову  между  прутьями
ограды Виндзорского замка и застрял.
   Элизабет прижала ладонь ко рту, пытаясь заглушить смешок.
   - О, можешь смеяться, сколько тебе угодно, - вздохнула леди  Дэнбери.
- Я пришла  к  выводу,  что  единственный  способ  не  разочароваться  в
собственных отпрысках, так это относиться к ним с юмором.
   - Что ж, - осторожно заметила Элизабет, - вполне разумный подход...
   - Из тебя получился бы отличный дипломат, Лиззи  Хочкис!  -  фыркнула
леди Дэнбери. - Где моя детка?
   Элизабет и глазом не моргнула.  Графиня  уже  не  удивляла  ее  своей
способностью резко менять тему.
   - Ваш кот, - с нажимом произнесла она, - уже целый час  как  спит  на
оттоманке. - И указала в противоположный конец комнаты.
   Малкольм приподнял пушистую  голову,  пытаясь  сфокусировать  на  них
взгляд слегка косящих голубых глаз.
   - Малкольм! - проворковала леди Дэнбери. - Иди к маме! - Кот никак не
прореагировал на ее призыв. - У меня есть для тебя угощение.
   Малкольм зевнул и, признавая в леди Дэнбери основной  источник  пищи,
спрыгнул на пол.
   - Леди Дэнбери, - строго  заметила  Элизабет,  -  он  и  так  слишком
толстый.
   - Чепуха!
   Элизабет  покачала  головой.  Малкольм  весил  как  минимум  полпуда,
впрочем, значительная часть  его  солидного  веса  приходилась  на  мех.
Каждый вечер, вернувшись домой, она начинала с того,  что  стряхивала  с
одежды приставшую к ней шерсть.  Что  само  по  себе  было  удивительно,
поскольку чванливое животное не позволяло ей дотрагиваться  до  себя  на
протяжении всех пяти лет.
   - Славный котик, - проворковала леди Дэнбери, протягивая руки.
   -  Глупый  котище!  -  буркнула  Элизабет,   когда   серовато-бежевый
представитель семейства  кошачьих  остановился  и  одарил  ее  взглядом,
прежде чем двинулся дальше.
   - Ах ты мой сладенький! - Леди Дэнбери пощекотала его пушистый живот.
- Ах ты мой ласковый!
   Перевернувшись на спину, кот  блаженно  растянулся  на  коленях  леди
Дэнбери, вытянув лапы.
   - Разве  это  кот?  -  сказала  Элизабет.  -  Скорее  жалкое  подобие
половика.
   Графиня вскинула бровь:
   - Не может быть, чтобы ты это говорила серьезно, Лиззи Хочкис.
   - Абсолютно.
   - Чепуха! Ты обожаешь Малкольма.
   - Так же, как Аттилу, предводителя гуннов.
   - Ну и напрасно, Малкольм тебя любит.
   Кот поднял голову с таким видом, что Элизабет готова была поклясться:
он показал ей язык.
   С раздосадованным возгласом девушка встала.
   -  Этот  кот  требует  слишком  много  внимания.  Лучше  я  пойду   в
библиотеку.
   - Хорошая мысль. Найди мне подходящую книгу.
   Элизабет направилась к двери.
   - И чтобы никаких "родил".
   Невольно рассмеявшись, девушка пересекла холл и вошла  в  библиотеку.
Ковер заглушал звук ее шагов. Элизабет вздохнула. Боже праведный,  какая
пропасть книг! С чего же начать?
   Она отобрала несколько романов, затем вытащила собрание шекспировских
комедий. Присоединив  к  стопке  томик  романтической  поэзии,  она  уже
собиралась вернуться в гостиную, когда ей на  глаза  попалась  еще  одна
книга.
   Маленькая, переплетенная в красную кожу, самую яркую из  всех,  какие
Элизабет приходилось видеть. Но самым странным было то, что книга лежала
сбоку, а не занимала  место  в  ряду.  И  это  в  библиотеке,  служившей