роизошло.
     - Нет, был. - Она взяла его руку и прижала к своему сердцу. - Ты был здесь. Благодаря тебе я почувствовала себя сильной и бесстрашной.
     - Тори, ты самая храбрая из женщин. И всегда была такой.
     Она даже не пыталась смахнуть слезы, струящиеся по щекам.
     - Мне гораздо лучше с тобой, чем без тебя. Роберт, я так тебя люблю.
     Роберт склонился, чтобы поцеловать ее, но вдруг вспомнил, что дверь в дамскую комнату болтается на одной петле. Тогда он запер дверь.
     - Ну вот, - пробормотал он, стараясь придать своему голосу чувственные нотки. - Теперь ты принадлежишь только мне одному.
     - Ну конечно, милорд, конечно.
     Прошло немало времени, прежде чем Виктории удалось оторваться от его губ.
     - Роберт, - сказала она, - тебе не приходит в голову, что...
     - Помолчи, пожалуйста, и не мешай мне - я пытаюсь тебя поцеловать, а здесь чертовски тесно.
     - Да, но ты не задумывался о том, что...
     Он закрыл ей рот поцелуем. Виктория в течение минуты не могла вымолвить ни слова, потом решительно отстранилась.
     - Я только хотела сказать...
     Он театрально вздохнул.
     - Ну, что еще?
     - Когда-нибудь наши дети спросят, какой был самый значительный момент в нашей жизни. И они, возможно, захотят узнать, где именно это произошло.
     Роберт поднял голову, окинул взглядом тесную кабину и усмехнулся.
     - Дорогая, мы скажем, что это произошло во время нашего путешествия в Китай, потому что правде они все равно не поверят.
     И он снова ее поцеловал.

Эпилог

     Несколько месяцев спустя Виктория задумчиво смотрела на снежные хлопья за окном кареты. Они возвращались из Каслфорда, куда были приглашены на ужин. Роберт сначала отказывался навестить отца, но она настояла на том, что в начале своей семейной жизни они должны помириться со своими родными.
     Виктория встретилась со своим отцом две недели назад. Сначала это казалось ей невыносимо тяжело, и она до сих пор не была уверена, что до конца его простила, но по крайней мере начало примирению было положено. И после посещения Каслфорда у нее сложилось впечатление, что Роберт и его отец тоже нашли общий язык.
     Она тихо вздохнула и отвела взгляд от окна. Роберт дремал, сидя рядом с ней. Она потянулась, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб, и он тотчас открыл глаза и зевнул.
     - Я что, спал?
     - Совсем немного, - ответила Виктория, потом зевнула вслед за ним. - Ах, Боже мой, это, наверное, заразительно.
     - Когда зеваешь? - улыбнулся Роберт. Виктория кивнула, прикрыв рот рукой.
     - Я не предполагал, что мы так припозднимся, - сказал Роберт.
     - А я рада, что мы задержались. Мне хотелось, чтобы ты подольше побыл со своим отцом. Он хороший человек. Правда, немного упрямый, но он так тебя любит, а ведь это самое главное.
     Роберт еще крепче прижал ее к себе.
     - Виктория, у тебя самое доброе сердце на свете. Как ты могла простить ему то, как он поступил с тобой семь лет назад?
     - Но ты же простил моего отца.
     - Только потому, что ты меня об этом просила.
     Она стукнула его кулачком по плечу.
     - - Мы должны учиться на их ошибках - ведь у нас тоже будут дети.
     - Сомневаюсь, что из их ошибок удастся извлечь что-либо стоящее, - пробурчал Роберт.
     - Надеюсь, мы скоро об этом узнаем, - сказала она.
     Роберт, похоже, еще не совсем очнулся от сна, поскольку рассеянно кивнул.
     - Очень скоро, - повторила Виктория. - Может быть, уже к лету.
     Нужно было быть совершенным болваном, чтобы не понять такой прозрачный намек.
     - Что ты сказала? - выдохнул он, резко выпрямившись на сиденье.
     Она кивнула и положила руку на живот.
     - Ты уверена? Но тебя же не тошнило - я бы заметил, если бы у тебя была слабость по утрам.
     Виктория насмешливо улыбнулась.
     - Ты что, разочарован, что меня не мучают за завтраком приступы дурноты?
     - Нет, конечно. Просто я...
     - Просто что, Роберт?
     Он молча смотрел на нее, и Виктория с удивлением увидела, как в глазах его заблестели слезы. Но еще больше ее удивило, что он и не пытался их смахнуть.
     Роберт нежно коснулся губами ее щеки.
     - Когда мы наконец поженились, я и не думал, что смогу стать счастливее, чем был тогда, но ты доказала мне, что я ошибался.
     - Мне нравится время от времени удивлять тебя, - рассмеялась она.
     Внезапно Роберт застыл, словно окаменев, и Виктория испуганно спросила:
     - Что с тобой?
     - Ты скажешь, что я сошел с ума, - неуверенно пробормотал он.
     - Возможно, но только для этого должна быть стоящая причина, - поддразнила его она.
     - Это луна, - ответил он. - Могу поклясться, она мне сейчас подмигнула.
     Виктория выглянула в окно. Луна низко висела в ночном небе.
     - По-моему, все, как обычно.
     - Наверное, ветка дерева промелькнула за окном - только и всего, - сказал Роберт скорее себе, чем ей.
     Виктория улыбнулась.
     - Интересно, почему луна следует за нами, куда бы мы ни направлялись?
     - Этому есть строго научное объяснение, которое заключается в том, что...
     - Знаю, знаю. Но мне хочется думать, что она следует за мной.
     Роберт посмотрел на луну, все еще никак не придя в себя после происшедшего.
     - Ты помнишь, как давным-давно я пообещал подарить тебе луну? - спросил он. - Весь мир и луну в придачу?
     Она сонно кивнула.
     - Все, чем я дорожу в жизни, находится здесь, со мной, в этой карете. Так что мне больше не нужна луна.
     Роберт взглянул в окно, и луна вновь ему подмигнула.
     - Что за чертовщина! - Он вытянул шею, пытаясь заметить, была ли это ветка, но так ничего и не разглядел в темноте.
     - Что случилось? - сонно пробормотала Виктория.
     Роберт уставился на луну, затаив дыхание, - вдруг она снова подмигнет ему? Но она снова неподвижно висела на черном небосводе.
     - Дорогая, - рассеянно обронил он, - что касается луны...
     - Да, я тебя слушаю.
     - По-моему, совершенно не важно, нужна она тебе или нет.
     - О чем ты говоришь?
     - О луне. Я думаю, она и так твоя.
     Виктория зевнула, не раскрывая глаз.
     - Вот и славно. Я рада, что она со мной.
     - Но... - Роберт внезапно умолк и тряхнул головой. Опять он замечтался - вот неисправимый фантазер! Луна не может принадлежать его жене. Вряд ли она будет следовать за ней и оберегать ее. И уж конечно, не сможет лукаво подмигивать ей своим серебристым глазом.
     Но весь остаток пути до дому он, не отрываясь, смотрел в окно - так, на всякий случай.