нив  голову.  -
Правда.
   Услышав  очередное  "простите",  Джеймс  едва  сдержался,  чтобы   не
схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
   - По-моему, вы это уже говорили.
   Она прижала изящную ручку к щеке с выражением крайнего участия.
   - Да, конечно. Но ваше лицо исцарапано, и мы  должны  обработать  его
мазью и... А почему вы все время принюхиваетесь?
   Попался.
   - Разве?
   - Да.
   Он одарил ее самой безмятежной улыбкой из всех возможных.
   - Вы благоухаете розами.
   - Ну что вы, - весело возразила она, - это вы пахнете розами.
   Джеймс рассмеялся. Челюсть его, которой досталось дважды, ныла,  нога
пульсировала в том месте,  где  Элизабет  наступила  на  нее,  все  тело
побаливало, словно он искупался в розовых колючках, что было недалеко от
истины. Тем не менее он смеялся.
   Он  посмотрел  на  мисс  Хочкис,  которая  покусывала  нижнюю   губу,
озадаченно поглядывая на него.
   - Не беспокойтесь, я не сошел с ума, - сказал он с лихой  улыбкой,  -
хотя и собираюсь принять ваше предложение о медицинской помощи.
   Элизабет деловито кивнула:
   - В таком случае нам лучше пойти в дом. Рядом с кухней есть небольшая
комнатушка, где леди Дэнбери хранит  лекарства.  Уверена,  там  найдется
какая-нибудь мазь или лосьон для ваших ран.
   - Вы собираетесь... э-э... лично заняться...
   -  ...вашими  ранами?  -  закончила  она  за  него,  скривив  губы  в
самоуничижительной  улыбке.  -  Не  волнуйтесь.  Даже  я   в   состоянии
позаботиться о каких-то царапинах, не причинив вам  смертельного  урона.
Вы и представить себе не можете, со  сколькими  порезами,  царапинами  и
синяками мне пришлось иметь дело.
   - Видимо, ваши сестры и брат младше вас?
   Она кивнула.
   - И ужасные непоседы. Не далее как вчера Лукас и Джейн сообщили  мне,
что собираются построить подземную крепость. - Она  издала  недоверчивый
смешок. - Они потребовали срубить наше единственное дерево,  потому  что
им, видите ли, нужны доски для подпорок. Не  знаю,  как  такая  безумная
идея могла прийти им в голову,  но...  О,  простите.  Невежливо  с  моей
стороны все время болтать о своей семье.
   - Вовсе нет, - произнес Джеймс,  удивившись  поспешности,  с  которой
ответил. - Мне нравится слушать о  ваших  домочадцах.  Отличные  ребята,
по-моему.
   Взгляд девушки смягчился, и, судя по ее мечтательной улыбке,  у  него
возникло впечатление, что она унеслась в своих мыслях куда-то далеко.
   - О да! - подхватила она. - Конечно, мы спорим и препираемся, как все
семьи, но... Вы только послушайте меня!..
   Опять вы за свое. Вообще-то я надеялась убедить вас, что у меня более
чем достаточно опыта, когда дело касается небольших травм.
   -  В  таком  случае,  -  проникновенно  сказал  он,  -  я  готов  вам
довериться. Любой, кто ухаживал за маленькими детьми, достаточно опытен,
чтобы справиться со столь незначительными повреждениями.
   - Рада слышать, что вы хоть в чем-то одобряете меня, - кисло заметила
она.
   Джеймс протянул руку:
   - Мир? Могу я рассчитывать на вашу дружбу?
   Элизабет кивнула:
   - Мир.
   - Отлично. Тогда пойдемте в дом.
   Смеясь и болтая,  они  вышли  из  розария,  и  только  на  полпути  к
Дэнбери-Хаусу Джеймс вспомнил, что подозревал ее в шантаже.
   Элизабет обмакнула платок в мазь с резким запахом.
   -  Будет  немного   жечь,   -   предупредила   она.   Мистер   Сидонс
снисходительно усмехнулся:
   - Полагаю, у меня хватит мужества... Ой-ой-ой! Что это?
   - Я же говорила вам, что мазь будет жечь.
   - Но вы не сказали, что она кусается.
   Элизабет поднесла баночку к носу и понюхала.
   - Наверное, сюда входит какой-то алкоголь. Пахнет бренди. Что бы  это
значило? Кому придет в голову добавлять бренди в мазь?
   - Никому, - пробормотал он, - кто не желает нажить врагов.
   Она снова понюхала и пожала плечами:
   - Трудно сказать. Возможно, это бренди. Или спирт. Не я готовила  эту
мазь.
   - А кто? -  поинтересовался  Джеймс  с  таким  видом,  словно  боялся
услышать ответ.
   - Леди Дэнбери.
   Он застонал:
   - Этого я и опасался.
   Элизабет бросила на него любопытный взгляд:
   - Но почему? Вы же едва знакомы.
   - Верно, но наши семьи дружили много лет. Можете мне поверить,  среди
поколения моих родителей о графине ходят легенды.
   - Охотно верю! - засмеялась Элизабет. - Для моего поколения она  тоже
ходячая легенда. Она держит в страхе всех детей в деревне.
   - Могу себе представить, - сухо уронил мистер Сидонс.
   - Я и не  подозревала,  что  вы  знали  леди  Дэнбери  до  того,  как
поступили к ней на службу, - заметила она, снова окуная платок в мазь.
   - Поэтому, - он поморщился, когда она мазнула его лоб, - она  меня  и
наняла. Видимо, считает, что я заслуживаю большего доверия,  чем  темная
лошадка, присланная из агентства.
   - Странно. Перед вашим приездом леди Дэнбери отпустила меня пораньше.
Она собиралась просмотреть учебные книги и  выучить  наизусть  некоторые
цифры, чтобы быть уверенной, что вы не обберете ее до нитки.
   Джеймс кашлянул, пытаясь скрыть невольный смешок.
   - Она так сказала?
   - Угу. - Склонившись к нему, она прищурилась, разглядывая его лицо. -
Но это не относилось персонально к вам. Она говорила  в  общем,  имея  в
виду собственного сына.
   - Особенно сына.
   Элизабет рассмеялась:
   - Похоже, вы неплохо ее знаете. Она вечно жалуется на него.
   - А она не рассказывала вам, как его голова застряла...
   - В решетке Виндзорского замка? Да. - Она захихикала, прижав к  губам
ладошку. - О, я никогда так не смеялась!
   Джеймс улыбнулся в ответ, обезоруженный ее  близостью.  У  него  даже
слегка кружилась голова.
   - Вы его знаете?
   - Седрика? - Она чуточку отодвинулась, чтобы удобнее было беседовать.
- О, полагаю, мне следует называть его лордом Дэнбери, как вы считаете?
   Он небрежно повел плечом.
   - В моем обществе можете называть его как угодно. Лично я предпочитаю
называть его...
   Элизабет погрозила ему пальцем:
   -  Мне  кажется,  вы  ужасно  коварный,  мистер  Сидонс.  Все   время
вынуждаете меня говорить то, о чем я могу пожалеть.
   Джеймс улыбнулся:
   - Я предпочел бы, чтобы вы сделали кое-что, о чем могли бы пожалеть.
   - Мистер Сидонс, - укоризненно сказала она. Он пожал плечами:
   - Простите.
   - Дело в том, что я знаю лорда Дэнбери, -  сообщила  она,  бросив  на
него выразительный взгляд, означавший, что предыдущая тема закрыта. - Не
очень близко, разумеется. Он немного старше меня,  и  в  детстве  мы  не
общались. Но  он  периодически  навещает  графиню,  так  что  наши  пути
пересекаются.
   Джеймсу вдруг пришло в голову, что если Седрик надумает нанести визит
матери, от его прикрытия не останется и мокрого места. Даже если бы им с
тетушкой Агатой удалось  его  вовремя  предупредить,  Седрик  просто  не
способен держать язык за зубами. Бедняга не имел представления о такте и
еще меньше о здравом смысле. Джеймс  осуждающе  покачал  головой.  Слава
Богу, глупость не является их семейной чертой.
   - Что случилось? - спросила мисс Хочкис.
   - Ничего. А в чем дело?
   - Вы покачали головой.
   - Разве?
   Элизабет кивнула с удрученным видом:
   - Наверное, я была недостаточно нежной. Мне ужасно жаль.
   Он схватил ее за руку, окинув жадным взором:
   - Сам ангел не мог быть нежнее!
   Глаза ее расширились и на какое-то мгновение ее взгляд  скрестился  с
его взглядом, прежде чем она перевела взор на их  руки.  Джеймс  ожидал,
что она станет возражать,  но,  поскольку  она  молчала,  позволил  себе
скользнуть большим пальцем по запястью девушки, прежде чем выпустить  ее
руку.
   - Прошу прощения, - лукаво повинился он. - Не  понимаю,  что  это  на
меня нашло.
   - Все... в-все в порядке, - заикаясь,  пробормотала  Элизабет.  -  Вы
перенесли шок. Не каждый день падаешь на розовый куст.
   Джеймс молча повернул голову.
   - Не двигайтесь, - мягко сказала она. - Здесь у  вас  самая  глубокая
царапина.
   Он закрыл рот, а Элизабет, задержав дыхание, склонилась  ниже.  Порез
располагался чуть левее рта, уходя во впадинку под нижней губой.
   - Кажется, попала  грязь,  -  озабоченно  заметила  она.  -  Я...  О,
потерпите минуточку. Нужно...
   Прикусив от усердия нижнюю губу, она слегка  присела,  оказавшись  на
уровне его лица. Чтобы добраться до  царапины,  ей  пришлось  прихватить
кончиками пальцев его губу и нежно оттянуть ее вверх.
   - Вот так, - прошептала она, очистив ранку и изумляясь, что  способна
что-либо воспринимать, помимо  ударов  собственного  сердца.  Впервые  в
жизни она  находилась  так  близко  от  мужчины,  тем  более  такого,  в
присутствии которого с ней происходили престранные вещи.  Элизабет  чуть
не поддалась совершенно абсурдному порыву обвести пальцами  контуры  его
скульптурных черт, разгладить четкий изгиб темных бровей.
   Она заставила себя сделать глубокий выдох и подняла глаза. Он смотрел
на нее со странным  выражением,  словно  забавляясь  и  в  то  же  время
удивительно  серьезно.  Пальцы  ее  по-прежнему  касались  его  губ,   и
осознание  этого  казалось  более  волнующим,  и   опасным,   чем   само
прикосновение. С тихим возгласом она отдернула руку.
   - Закончили? - спросил Джеймс. Элизабет кивнула:
   - Н-надеюсь, вам было не слишком больно.
   Его глаза потемнели.
   - Мне было не до порезов.
   Смущенно улыбнувшись, Элизабет отступила еще на шаг в надежде вернуть
себе утраченное самообладание.
   - Вас не сравнишь с моим братом по части терпения,  -  заметила  она,
пытаясь перевести разговор на менее волнующую тему.
   - Он бы, наверное, и глазом не моргнул, - пошутил мистер Сидонс.
   - Пожалуй, - сказала Элизабет со сдавленным смешком. - Зато вопил бы,
будто его режут.
   - Вы сказали, его зовут Лукас?
   Она кивнула.
   - Он похож на вас?
   Элизабет, старательно изучавшая картину на стене, лишь бы не смотреть
на мистера Сидонса, перевела на него удивленный взгляд.
   - Странный вопрос.
   Он пожал плечами:
   - Я не менее любопытен, чем вы.
   - Да? Вообще-то похож. Мы все похожи друг на друга. Мои родители  оба
были белокурыми.
   Джеймс задумался над ее словами.  Нетрудно  было  заметить,  что  она
говорит о родителях в прошедшем времени.
   - Как я понял, они умерли?
   Элизабет кивнула, склонив голову, но он не мог не заметить, что  лицо
ее застыло.
   - Пять лет назад, - сказала она. - Мы уже привыкли жить сами по себе,
но это по-прежнему, - она с трудом сглотнула, - нелегко.
   - Простите.
   Она помолчала, а затем коротко рассмеялась:
   - По-моему, мы договорились не употреблять этого слова.
   - Ничего подобного, - поддразнил  Джеймс,  стараясь  привнести  в  их
разговор немного веселья. Он понимал ее нежелание делиться своим  горем.
- Мы договорились, что вы не будете его  произносить.  Что  же  касается
меня...
   - Ладно, - сказала Элизабет с явным  облегчением,  что  он  прекратил
расспросы, - если  вы  искренне  хотите  извиниться,  я  буду  счастлива
составить список ваших проступков.
   Он подался вперед, положив локти на колени.
   - Прямо сейчас?
   - О, пожалуйста. Конечно, за три дня не совершишь проступков на целый
трактат, но на страничку хватит.
   - Всего-то? Видно, придется постараться, чтобы... Мисс Хочкис?
   Элизабет оцепенела, сердито уставившись на дверь.
   - Пошел вон, - прошипела она.  Джеймс  встал  и  заглянул  за  дверь.
Присев на задние лапы, на пороге расположился кот тетушки Агаты.
   - Что вас так разволновало?  -  поинтересовался  Джеймс.  Девушка  не
отрывала глаз от животного.
   - Этот кот нападет на кого угодно.
   - Малкольм? - Джеймс усмехнулся и подошел к коту. - Он  не  обидит  и
мухи.
   - Не дотрагивайтесь до него,  -  предупредила  Элизабет,  -  если  не
хотите на личном опыте убедиться, какая это злобная бестия.
   Но  ее  собеседник  уже  подхватил  кота  на  руки.  Малкольм  громко
замурлыкал и, зарывшись мордочкой в шею Джеймса, лениво потерся об нее.
   Элизабет разинула рот от изумления.
   - Ах ты маленький предатель Я потратила три года, пытаясь подружиться
с тобой!
   - Я думал, вы прослужили здесь пять лет.
   - Да, но я сдалась после первых  трех.  Слабая  женщина  не  способна
продержаться дольше, когда на нее постоянно шипят.
   Малкольм бросил на нее  пренебрежительный  взгляд,  повел  в  воздухе
носом и снова принялся изливать  свою  любовь  на  Джеймса  с  резвостью
шаловливого котенка.
   Джеймс фыркнул и вернулся к своему стулу.
   - Просто он усматривает во мне вызов. Я ненавижу кошек.
   Элизабет усмехнулась с нескрываемым сарказмом:
   - Странно, но по вашему виду этого никак не скажешь.
   - Будем считать, что с этим котом я примирился.
   - Какое удачное совпадение, - пробормотала она.  -  Мужчина,  который
ненавидит всех кошек, за исключением одной,  и  кот,  который  ненавидит
всех людей, кроме одного.
   - Двух, считая леди Дэнбери, - усмехнулся Джеймс, усевшись  на  стул.
Он вдруг ощутил чрезвычайное удовольствие от жизни. Удрав из Лондона  от
сюсюкающих дебютанток и их цепких мамаш, он чудесным образом оказался  в
обществе восхитительной девушки, которая, вполне вероятно,  вовсе  и  не
шантажирует его тетку. Впрочем, даже если это так - его сердце давно  не
ускоряло свой бег от простого прикосновения пальцев женщины к его губам.
   Учитывая, что ни одна из потенциальных невест, наводнявших Лондон, не
вызвала у него ни тени интереса, это что-то значило.
   К тому же, подумал Джеймс с трепетной надеждой, которой не  испытывал
годами, не исключено, что она решилась на  шантаж,  имея  на  то  веские
причины. Больные родственники или, скажем, угроза выселения. Может,  она
нуждается в деньгах в связи с чем-то важным и достойным и не собирается,
если дойдет до дела, вредить Агате, распространяя позорящие ее слухи.
   Он улыбнулся девушке, решив, что к концу недели она  окажется  в  его
объятиях, и если  оправдает  его  ожидания,  он  подумает  о  дальнейшем
развитии событий.
   - При наличии соответствующих стимулов, - пошутил  он,  -  я  мог  бы
замолвить за вас словечко перед нашим пушистым другом.
   - Меня больше не интересует... Боже мой!
   - Что случилось?
   - Который час?
   Джеймс вытащил карманные  часы,  но  Элизабет,  к  его  удивлению,  в
мгновение ока оказалась рядом и выхватила часы у него из рук.
   - О Господи! - воскликнула она. - Я должна была  встретиться  с  леди
Дэнбери в гостиной еще двадцать минут назад. Я читаю ей каждое утро и...
   - Уверен, что она не станет  возражать.  В  конце  концов,  -  Джеймс
указал на свою исцарапанную физиономию, - у нас  налицо  доказательство,
что вы ухаживали за убогим и страждущим.
   - Да, но  вы  не  понимаете...  Мне  не  полагается...  То  есть  мне
полагается упражняться... - Она прижала ладонь ко  рту,  уставившись  на
него взглядом, выражавшим крайнюю степень смущения.
   Он выпрямился во весь свой рост, нависая над ней с явной угрозой.
   - Что вы собирались сказать?
   - Ничего! - пискнула она. - Клянусь, это больше не повторится.
   - Что не повторится?
   - Ничего особенного, клянусь вам. Надеюсь, мы еще увидимся.
   И прежде чем он успел остановить ее, пулей вылетела из комнаты.
   В течение долгой минуты Джеймс смотрел на дверь,  через  которую  она
упорхнула, прежде  чем  сдвинуться  с  места.  Мисс  Элизабет  Хочкис  -
престранное существо. Только он пришел к выводу, что настоящая  Элизабет
- нежное, доброжелательное создание с острым, склонным  к  иронии  умом,
как она начала хитрить, заикаться и нести всякую чушь.
   Что, она сказала, ей  полагается  делать?  Читать  вслух  его  тетке?
Упомянула про какие-то упражнения, а  затем  поклялась,  что  больше  не
будет их делать. Что, к дьяволу, все это значит?
   Он выглянул в коридор и огляделся. Никого. Элизабет -  когда  это  он
перешел с "мисс Хочкис" на  "Элизабет"?  -  и  след  простыл.  Наверное,
забилась в библиотеку и подбирает книги для Агаты...
   Вот оно!  Когда  он  застал  ее  в  своем  коттедже,  она  прямо-таки
вцепилась в сборник эссе Френсиса Бэкона.
   Вспышка памяти, и Джеймс живо представил себе вчерашнюю сцену:  когда
он попытался поднять красную  книжку,  Элизабет  так  запаниковала,  что
буквально бросилась к  красному  томику,  норовя  схватить  его  первой.
Видно, перепугалась, как бы он не прибрал к рукам ее сокровище.
   Что же в ней такое, в этой книге?

Глава 6

   Он наблюдал за ней весь день.  Прятался  за  углом,  проскальзывал  в
пустые  комнаты,  используя  богатый  опыт   слежки   за   сомнительными
личностями. Элизабет, не подозревавшая,  что  кому-то  придет  в  голову
следить за ней, ни о чем не догадывалась.  Он  слышал,  как  она  читает
вслух его тетке, наблюдал, как она носится взад-вперед по холлу, принося
графине совершенно ненужные той вещи.
   Трудно было  усомниться,  что  она  испытывает  к  Агате  уважение  и
искреннюю привязанность. Джеймс пытался уловить признаки раздражения или
злости, но как бы нелепо ни вела себя его тетка, Элизабет отвечала ей  с
несколько   ироничной   снисходительностью,   которую   Джеймс   находил
очаровательной.
   Терпимость, с которой она  относилась  к  причудам  графини,  внушала
благоговение. Сам Джеймс  вышел  бы  из  себя  к  полудню.  Мисс  Хочкис
продолжала улыбаться, когда в четыре часа дня уходила из Дэнбери-Хауса.
   Джеймс смотрел из окна, как она шагает по подъездной  аллее.  Девушка
раскачивала головой из стороны в  сторону,  и  он  с  неожиданно  теплым
чувством предположил, что она  напевает  про  себя.  Бездумно  он  начал
насвистывать.
   - Что это за мелодия?
   Он поднял глаза. Графиня стояла в дверях гостиной, тяжело опираясь на
трость.
   - Не думаю, что вам понравятся слова, - ответил он с озорной улыбкой.
   - Чепуха! Если они неприличные, я тем более хотела бы их услышать.
   Джеймс фыркнул:
   - Дорогая тетя Агата,  я  отказался  сообщить  вам  слова,  когда  вы
поймали меня  за  исполнением  матросских  частушек  в  двенадцатилетнем
возрасте, и уж точно не намерен делать это сейчас.
   - Хм... - Она стукнула тростью  по  полу  и  отвернулась.  -  Пойдем,
составишь мне компанию за чаем.
   Джеймс проследовал за ней в гостиную и уселся напротив.
   -  Собственно,  -  начал  он,  -  я  рад,  что  вы   предложили   мне
присоединиться к вам. Я собирался поговорить о вашей компаньонке.
   - Мисс Хочкис?
   - Да, - сказал он безразличным тоном, - об этой белокурой крошке.
   Агата  хитро  улыбнулась,  устремив  на  него  проницательный  взгляд
бледно-голубых глаз.
   - Вижу, ты заметил...
   Джеймс притворился, что не понимает:
   - Что у нее белокурые волосы? Этого трудно не заметить, Агата.
   - Я имею в виду, что она пикантная штучка, и ты это заметил.
   - Несомненно, мисс Хочкис - довольно привлекательная особа, - признал
он, - но...
   - Но не в твоем вкусе, - закончила за него графиня.  -  Знаю.  -  Она
подняла на него глаза. - Что-то я  забыла,  как  ты  предпочитаешь  пить
чай?
   Джеймс прищурился. Его тетушка не забывала ничего.
   - С молоком и без сахара, - ответил он, бросив на нее  подозрительный
взгляд. - Почему вы решили, что мисс Хочкис не в моем вкусе?
   Агата слегка повела плечами и налила ему чай.
   - Хотя бы потому, что ей не хватает шика.
   Джеймс выдержал паузу.
   - У меня такое впечатление, что меня только что оскорбили.
   - Ну, ты должен признать, что та женщина была... э-э, я бы сказала...
- Она вручила ему чашку. - Слишком броской!
   - Какая женщина?
   - Ты прекрасно знаешь. Рыжеволосая и... - Она подняла руки на уровень
своей груди и сделала округлое движение. - Ну, ты понимаешь...
   - Тетя Агата, это же была оперная певичка!
   - Возможно! - презрительно  усмехнулась  она.  -  Тебе  не  следовало
представлять ее мне.
   - Я и не собирался, - сухо произнес Джеймс. - Но вы налетели на  меня
посреди улицы, проявив не больше такта, чем пушечное ядро.
   - Если ты хочешь оскорбить меня...
   - Я пытался обойти вас, - перебил он