ее, - пытался сбежать, но вы  не
дали мне ни малейшего шанса.
   Графиня драматическим жестом прижала руку к груди:
   - Надеюсь,  ты  простишь  родственницу,  которой  небезразлична  твоя
судьба. После того как мы годами безуспешно пытались тебя женить,  я  не
могла не заинтересоваться твоей спутницей.
   Джеймс  сделал  глубокий  вдох,  пытаясь  успокоиться  и   расслабить
сведенные мышцы спины. Никто, кроме тетки, не мог  заставить  его  вновь
почувствовать себя шестнадцатилетним юнцом.
   - Я полагал, - твердо сказал он, - что мы обсуждаем мисс Хочкис.
   - Ах да!  -  Агата  отхлебнула  чай  и  улыбнулась.  -  Мисс  Хочкис.
Очаровательная девушка. И такая разумная! Не то что  эта  легкомысленные
лондонские вертушки, на которых я  насмотрелась  в  Альмаке.  Достаточно
провести там один вечер, чтобы прийти к неутешительному выводу, что ум и
здравый смысл окончательно перевелись в Британии.
   Джеймс был абсолютно с ней согласен в  этом  вопросе,  но  не  считал
нужным обсуждать его сейчас.
   - Мисс Хочкис?.. - подсказал он. Тетка посмотрела на него и сказала:
   - Не знаю, что бы со мной стало без нее.
   - Может, вы стали бы на пятьсот фунтов богаче?
   Чашка Агаты громко задребезжала, подпрыгнув на блюдце.
   - Не думаю, что тебе стоит подозревать Элизабет.
   - У нее есть доступ к вашим личным вещам, - резонно заметил он. -  Вы
уверены, что не  сохранили  ничего  компрометирующего?  Ведь  она  могла
годами рыскать по дому.
   - Нет, - заявила она тихим, но тем не менее властным тоном. -  Только
не Элизабет. Она никогда не сделает ничего подобного.
   - Извините, дорогая тетушка, но откуда такая уверенность?
   Графиня пронзила его взглядом:
   - Полагаю, тебе известно, что я неплохо разбираюсь в  людях,  Джеймс.
Придется тебе ограничиться этим доказательством.
   - Конечно, Агата, вы признанный знаток человеческих душ, но...
   Она подняла руку, останавливая его:
   - Мисс Хочкис - на редкость добрая и искренняя девушка, и я не  желаю
слышать о ней ничего дурного.
   - Как вам будет угодно.
   - Если ты мне не веришь, пообщайся немного с ней. И убедишься, что  я
права.
   Джеймс снова сел, вполне удовлетворенный.
   - Пожалуй, я последую вашему совету.

***

   Ночью ему приснилась Элизабет.
   Она сидела, склонившись  над  чертовой  алой  книжонкой,  распущенные
белокурые волосы мерцали в лунном свете. На ней  была  девственно  белая
ночная рубашка, скрывавшая ее до самых пят, но непостижимым  образом  он
точно знал, как она выглядит под ней, и отчаянно ее желал...
   А потом она убегала от него, смеясь и оглядываясь через плечо. Волосы
невесомым облаком развевались за ней  и  щекотали  его  лицо,  когда  он
настигал ее. Но стоило ему протянуть руку, как она ускользала. И  каждый
раз, когда ему  казалось,  что  он  вот-вот  разглядит  название  книги,
золоченые буквы расплывались, и он оставался  ни  с  чем,  спотыкаясь  и
хватая ртом воздух.
   Нечто  подобное  ощутил  Джеймс,  когда,  проснувшись,  подскочил  на
постели, залитой призрачным светом раннего утра. Голова  его  кружилась,
он тяжело дышал, в голове не было ни одной мысли.
   Только образ Элизабет Хочкис.

***

   Когда на следующее  утро  Элизабет  появилась  в  Дэнбери-Хаусе,  она
недовольно хмурилась. Накануне она поклялась, что даже не  посмотрит  на
руководство миссис Ситон. Однако, вернувшись вечером  домой,  обнаружила
злополучную книгу у себя на  кровати.  Ярко-красный  переплет  буквально
бросал ей вызов, призывая открыть его.
   Убедив себя, что только глянет одним глазком, чтобы  выяснить,  стоит
ли блистать остроумием и смешить  намеченный  объект,  Элизабет  кончила
тем, что, усевшись на краешке постели, погрузилась в чтение.
   В итоге ее голова была набита таким количеством  правил  и  указаний,
что шла кругом.
   Нельзя флиртовать с женатым человеком, не полагается  давать  мужчине
советы, но следует не колеблясь отказать претенденту, если  он  забыл  о
вашем дне рождения.
   - Возблагодарим Господа за его малые милости, - пробормотала она себе
под нос, входя  в  парадный  холл  Дэнбери-Хауса.  До  ее  дня  рождения
оставалось  девять  месяцев,  достаточно  долго,  чтобы   не   отвергать
возможных поклонников...
   О, ради Бога! О чем она  только  думает?  Она  же  твердо  решила  не
поддаваться миссис Ситон, и вот тебе, пожалуйста...
   - У вас такой серьезный вид с утра пораньше.
   Элизабет вздрогнула.
   - Мистер Сидонс! - Голос ее сорвался на последнем слоге его имени.  -
Как приятно вас видеть.
   Он галантно поклонился:
   - Значит, наши чувства взаимны.
   Она натянуто  улыбнулась,  вдруг  почувствовав  себя  неловко  в  его
обществе. Накануне они славно поладили, и Элизабет  надеялась,  что  они
могут стать друзьями. Однако это было до...
   Она кашлянула. Это было до того, как она не спала  полночи,  думая  о
нем.
   Джеймс тотчас же протянул ей платок.
   Элизабет почувствовала, что краснеет, и взмолилась, чтобы это было не
слишком заметно.
   - Спасибо, не нужно, - поспешно сказала  она.  -  Я  лишь  прочистила
горло.
   Бум!
   - Должно быть, это леди Дэнбери, - вкрадчиво произнес мистер  Сидонс,
даже не потрудившись повернуться на звук.
   Элизабет  обернулась,  подавив  понимающую  усмешку.   Леди   Дэнбери
собственной  персоной  стояла  в  противоположном  конце  холла,  ударяя
тростью о пол. Малкольм с самодовольным видом расположился рядом.
   - Доброе утро, леди  Дэнбери,  -  сказала  Элизабет,  направившись  к
пожилой даме. - Как вы себя чувствуете?
   - На все мои семьдесят два года, - заявила та.
   - Печально это  слышать,  -  отозвалась  Элизабет,  -  поскольку  мне
достоверно известно, что вам не больше шестидесяти семи.
   - Дерзкая девчонка! Ты отлично знаешь, что мне шестьдесят шесть.
   Элизабет постаралась скрыть улыбку.
   - Вам помочь добраться до гостиной? Вы уже позавтракали?
   - Два яйца и три тоста, и я не желаю проводить утро в гостиной.
   Элизабет удивленно моргнула. Они проводили в гостиной каждое утро.  К
тому же любимая сентенция леди Дэнбери гласила о пользе соблюдения раз и
навсегда заведенного порядка.
   - Я предпочла бы посидеть в саду, - объявила графиня.
   - Понятно, - сказала Элизабет. -  Прекрасная  мысль.  Воздух  сегодня
такой свежий, дует легкий ветерок...
   - Думаю немного вздремнуть.
   Последнее заявление лишило Элизабет дара  речи.  Леди  Дэнбери  часто
дремала,  но  никогда  не  признавала  этого  и  уж  точно  никогда   не
употребляла слова "вздремнуть".
   - Проводить вас  в  сад?  -  предложил  мистер  Сидонс.  -  Буду  рад
составить вам компанию.
   Элизабет подпрыгнула на несколько дюймов. Она совершенно забыла о его
присутствии.
   - Не стоит беспокоиться! - отрезала леди Дэнбери. - Может, я  не  так
проворна, как раньше, но пока еще не умерла. Пойдем, Малкольм. -  И  она
заковыляла прочь в сопровождении Малкольма, семенившего рядом.
   Прижав ладонь к щеке, Элизабет потрясение смотрела им вслед.
   - Просто удивительно, как она выдрессировала своего кота,  -  заметил
Джеймс.
   Элизабет с ошарашенным видом повернулась к нему:
   - Вам не кажется, что она нездорова?
   - Нет, а в чем дело?
   Она неопределенно махнула  рукой  вслед  удаляющейся  графине,  не  в
состоянии выразить словами степень своего изумления.
   Джеймс смотрел на нее, явно забавляясь:
   - Что особенного в том, что  она  решила  подремать  в  саду?  Погода
прекрасная.
   - Вот именно! - сказала она, повысив от беспокойства голос. - Все это
очень странно.
   - Уверяю вас, она...
   - Говорю вам, это странно! - Элизабет покачала головой. - Мне это  не
нравится. Совсем не нравится.
   Склонив голову, он бросил на нее изучающий взгляд:
   - И что, по-вашему, мы должны делать?
   Она распрямила плечи.
   - Лично я собираюсь наблюдать за ней. Незаметно.
   - Наблюдать, как она спит? - с явным сомнением уточнил он.
   - У вас есть идея получше?
   - Ну, если очень напрячься, я мог бы, пожалуй,  предложить  кое-какие
занятия, которые...
   - О, довольно! - раздраженно бросила Элизабет. - Обойдусь  без  вашей
помощи.
   Джеймс улыбнулся:
   - А вы ее просили?
   - Как вы справедливо заметили, - ответствовала она,  гордо  приподняв
подбородок, - не  так  уж  трудно  наблюдать  за  сном  старой  женщины.
Полагаю, что у вас есть более важные дела. Всего хорошего.
   Рот Джеймса приоткрылся от удивления, когда она гордо зашагала прочь.
Пропади все пропадом, он не собирался задевать ее чувства.
   - Элизабет, постойте!
   Она остановилась и повернулась к нему, похоже, более удивленная  тем,
что он обратился к ней по имени,  чем  он  -  вспышкой  ее  раздражения.
Дьявол, он и сам удивился. Просто последнее время она занимала  все  его
мысли, и он не заметил, как начал думать о ней как об Элизабет, вот и...
   - Да? - отозвалась она наконец.
   - Я пойду с вами.
   Ее взгляд не выразил ничего, кроме недовольства.
   - А вы способны передвигаться бесшумно? Я бы  не  хотела,  чтобы  нас
поймали на слежке.
   Губы Джеймса дрогнули, он с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.
   - Можете быть уверены, я вас не подведу, -  сказал  он  с  величайшей
серьезностью. - Смею надеяться, что был неплохим шпионом.
   Она состроила мрачную гримасу:
   -  Какое  странное  заявление.  Послушайте,  а  вы-то   хорошо   себя
чувствуете?
   - Как весенний дождик. Но почему вы спрашиваете?
   - У вас такой вид, словно вы сейчас чихнете.
   Взгляд Джеймса упал на букет цветов, который  навел  его  на  удачную
мысль.
   - Я всегда чихаю от цветочной пыльцы.
   - Но вчера в розарии вы не чихали.
   Джеймс прокашлялся, лихорадочно размышляя.
   - Здесь нет роз, - заметил он.
   - Как бы там ни было,  я  не  могу  взять  вас  с  собой,  -  заявила
Элизабет, покачав головой для пущего эффекта. - По  всему  саду  разбиты
цветочные клумбы, и вы будете чихать с интервалом в пару минут.
   - Ничего подобного, - поспешно возразил он. - На меня  так  действуют
только срезанные цветы.
   Она с подозрением прищурилась.
   - Что-то я не слышала о подобном заболевании.
   - Я тоже. Никогда не встречал никого, кто страдал бы от этого недуга.
Видимо, все дело в стебле.  Какая-то...  э-э...  субстанция  попадает  в
воздух, когда срезают стебель.
   Девушка продолжала  недоверчиво  взирать  на  него,  и  Джеймс  решил
приукрасить свою байку, добавив:
   - Только представьте, каково мне  приходится,  когда  я  ухаживаю  за
дамой. Помоги мне Боже, если я вдруг решусь преподнести ей букет.
   - Так и быть, - деловито бросила Элизабет. - Пойдемте. Но если вы все
испортите...
   - Ни в коем случае, - заверил он ее.
   - Если вы все испортите, - повторила она, повысив голос, - я  никогда
вас не прощу.
   Джеймс склонил голову и слегка согнулся в талии в легком поклоне.
   - Показывайте путь, мисс Хочкис.
   Элизабет сделала несколько шагов, затем остановилась и  обернулась  к
нему с нерешительным выражением в глазах.
   - Чуть раньше вы назвали меня Элизабет.
   - Прошу прощения, - вкрадчиво произнес он. - Я несколько забылся.
   Джеймс наблюдал за игрой чувств на ее  лице.  Она  не  могла  решить,
можно ли позволить ему обращаться к ней  по  имени.  Он  видел,  как  ее
дружелюбная натура борется с необходимостью держать его  на  расстоянии.
Наконец она поджала губы и сказала:
   - Пожалуй, это не так уж важно. Мы здесь в Дэнбери-Хаусе  не  придаем
особого значения  формальностям.  Если  повар  и  дворецкий  зовут  меня
Элизабет, вам тоже можно.
   Джеймс вдруг ощутил странное удовлетворение.
   - В таком случае вы должны звать меня Джеймсом, - галантно  отозвался
он.
   - Джеймс... - Она  словно  попробовала  его  имя  на  вкус,  а  затем
добавила:
   - Думаю, мне не следует называть вас так в чьем-либо присутствии.
   - Разумеется. Но когда мы наедине, нет нужды держаться официально.
   Элизабет кивнула:
   - Хорошо, мистер... - Она застенчиво улыбнулась. - Джеймс.  Нам  пора
идти.
   Он последовал за девушкой по лабиринту  коридоров.  Она  настояла  на
окольном пути, чтобы не возбудить  подозрений  у  леди  Дэнбери.  Джеймс
полагал, что если что и покажется подозрительным, так это их появление в
бальном зале, комнате для завтраков и оранжерее - и все  это  в  течение
одного утра, - но  держал  свои  мысли  при  себе.  Было  очевидно,  что
Элизабет наслаждается, играя роль лидера, а ему  нравилось  смотреть  на
нее сзади.
   Выбравшись наконец на свежий воздух, они оказались в восточной  части
дома, довольно близко от парадного входа и в  максимальном  удалении  от
сада.
   - Можно было выйти через французские двери в музыкальной  комнате,  -
пояснила Элизабет, - но так мы сможем прятаться  за  живой  изгородью  и
следовать за ними повсюду.
   - Великолепная идея, - промурлыкал Джеймс, шагая за ней вдоль ограды.
Кустарник достигал в высоту двенадцати футов и полностью скрывал  их  со
стороны дома. К величайшему его изумлению, Элизабет свернула за  угол  и
припустила бегом. Ну если не бегом,  то  уж  точно  быстрым  маршем  или
умеренной рысью.
   Несмотря на то что его ноги были значительно  длиннее,  ему  пришлось
ускорить шаг, чтобы не отставать от нее.
   - Чем вызвана такая спешка? - поинтересовался он. Элизабет обернулась
на ходу.
   - Я ужасно беспокоюсь о леди Дэнбери, -  бросила  она  и  возобновила
свое стремительное продвижение.
   - Неужели жизнь в Дэнбери-Хаусе настолько однообразна,  что  вас  так
взволновало желание вздремнуть, высказанное женщиной  шестидесяти  шести
лет от роду?
   Она обернулась к нему:
   - Очень жаль, что вы находите  мое  общество  скучным,  но  позвольте
напомнить, что вас никто не заставлял идти со мной.
   - О, с вами не  соскучишься,  -  заверил  он  ее,  сверкнув  льстивой
улыбкой. - Просто я недооценил всю серьезность сложившейся ситуации.
   Элизабет остановилась и устремила на него суровый взор.
   - Из вас получилась бы неплохая гувернантка, - съязвил он.
   - Леди Дэнбери никогда не спит днем, - с нажимом произнесла она, чуть
ли не испепелив его взглядом. - Рутина важна для  нее  как  воздух.  Два
яйца и три тоста на завтрак. Каждый Божий день.  Полчаса  на  вышивание.
Всегда. Просмотр корреспонденции и ответы на нее в три  часа  пополудни.
Ежедневно. И...
   Джеймс поднял руку, сдаваясь.
   - Я вас понял.
   - Но она никогда не спит днем.
   Он медленно кивнул, не представляя, что можно сказать на это.
   Элизабет же  стремительно  повернулась  и  понеслась  вперед.  Джеймс
двинулся, следом, размашисто  шагая.  Расстояние  между  ними  несколько
увеличилось, и он решил перейти  на  легкую  рысцу,  как  вдруг  заметил
впереди торчащий из земли корень.
   - Осторожно...
   Она грохнулась на землю, взмахнув одной рукой, словно птичка  крылом,
и выставив перед собой другую.
   - ...корень, - закончил он, бросившись к ней. - Вы не ушиблись?
   Элизабет покачала головой и пробормотала:
   - Конечно, нет.
   Но она так поморщилась при этом, что он усомнился в ее словах.
   Опустившись рядом с ней на корточки, Джеймс потянулся к руке, которой
она пыталась предотвратить падение.
   - Как ваша рука?
   - Нормально, - заявила Элизабет, вырвав руку и пытаясь избавиться  от
грязи и мелких камней, впившихся в кожу.
   - Боюсь, я должен убедиться в этом.
   - Вообще-то, - проворчала она, - это случилось по вашей вине.
   Он не удержался от удивленной улыбки.
   - По моей вине?
   -  Не  знаю,  как  и  почему,  но  если  в   этом   мире   существует
справедливость, во всем виноваты вы.
   - Если это моя вина, - сказал Джеймс,  стараясь  выглядеть  предельно
серьезным, - значит, я обязан ее искупить, занявшись вашими ранами.
   - У мне нет никаких...
   - Я не из тех, кто принимает отказы.
   С шумным вздохом она вытянула руку, пробормотав довольно нелюбезно:
   - Вот, пожалуйста.
   Джеймс нежно прикоснулся к ее запястью. Она никак не  прореагировала,
пока он осторожно не отогнул ее кисть назад.
   - О-ох! - вскрикнула Элизабет, явно недовольная, что не сдержалась. -
Не очень больно, - поспешила заверить его она.  -  По-моему,  растяжения
нет.
   - Пожалуй, вы правы, -  согласился  он,  не  видя  никаких  признаков
опухоли. - Но придется  поберечь  руку  день-другой.  Может,  вам  лучше
вернуться в дом и приложить к ней лед или холодное мясо?
   - Мне некогда, - деловито ответила Элизабет, поднимаясь на ноги. -  Я
должна узнать, что с леди Дэнбери.
   - Если она, как вы опасаетесь, спит, то ваши страхи, что она  сбежит,
несколько преувеличены.
   Элизабет бросила на него негодующий взгляд.
   - Иными словами, - произнес Джеймс самым нежным тоном, на который был
способен, - нет  нужды  рисковать  собственной  жизнью  и  конечностями,
устраивая гонки по пересеченной местности.
   Он видел, что она взвешивает его  слова,  но  в  конечном  итоге  она
покачала головой и сказала:
   - Вы вольны поступать, как вам  угодно.  -  И,  быстро  повернувшись,
устремилась вперед.
   Джеймс издал сдавленный стон, пытаясь сообразить,  почему  он  вообще
таскается за ней. Тетя Агата,  напомнил  он  себе.  Это  связано  с  его
теткой. Ему необходимо выяснить, является ли Элизабет шантажисткой.
   Внутреннее  чувство  говорило  ему,  что  едва  ли.  Едва  ли  особа,
проявившая столько заботы о властной  и  по  большей  части  надоедливой
старой даме, станет шантажировать ее.
   Но, поскольку у Джеймса не  было  других  подозреваемых,  он  кинулся
вслед за девушкой. Так как она успела свернуть за угол, он потерял ее из
виду, но быстро догнал. Вытянувшись  в  струнку,  она  стояла  спиной  к
изгороди и смотрела через плечо, повернув голову под немыслимым углом.
   - Что-нибудь видите? - поинтересовался он.
   - Ничего, - призналась она, - но, похоже, я свернула себе шею.
   Джеймс подавил улыбку и серьезным тоном осведомился:
   - Может, я попробую?
   Элизабет  медленно  повернулась  вперед,  затем   со   страдальческой
гримасой покрутила головой. Джеймс вздрогнул,  отчетливо  услышав  хруст
позвонков.
   Она потерла шею.
   - А вы могли бы проделать это незаметно?
   Образы из его предыдущих миссий - во  Франции,  Испании  и  здесь,  в
Англии, - пронеслись в мозгу Джеймса. Он был экспертом  по  части  того,
как оставаться невидимым для неприятеля.
   - Как-нибудь справлюсь, - небрежно бросил он.
   - Отлично! - Она отступила на шаг. - Но если вам покажется - хоть  на
секунду, - что она заметила вас, сразу прячьтесь.
   Джеймс усмехнулся и отдал Элизабет честь:
   - Слушаюсь, мой генерал.
   Внезапно Элизабет забыла обо всем на свете.
   Она  забыла,  что  не  имеет  представления,  как  прокормить   своих
младшеньких.
   Забыла, что леди Дэнбери ведет себя очень странно, и  свои  опасения,
что графиня серьезно больна.
   Эдикты миссис Ситон, все до единого, вылетели  у  нее  из  головы.  И
самое главное, она забыла, что ее сердце совершает пируэты  каждый  раз,
когда стоящий рядом мужчина приподнимает брови.
   Она забыла обо всем, кроме радости этого  момента  и  озорной  улыбки
Джеймса Сидонса. С веселым смешком она протянула руку и игриво похлопала
его по плечу.
   - О, перестаньте, - вымолвила она, не узнавая собственного голоса.
   - Перестать что? - поинтересовался он с самым невинным видом.
   Элизабет передразнила его, отдав ему честь.
   - Вы с такой легкостью и частотой отдаете приказы,  -  сказал  он.  -
Только естественно, что я сравнил вас...
   - Единственное, что от вас требуется, так  это  посмотреть,  как  там
леди Дэнбери, - перебила она его. Усмехнувшись, Джеймс украдкой заглянул
за угол.
   - Видите что-нибудь? - прошептала Элизабет.
   - Да, вижу леди Дэнбери.
   - И все?
   - Я не думал, что вас интересует кот.
   - Малкольм?
   - Разлегся у нее на коленях.
   - Мне нет никакого дела, чем занята эта зверюга.
   Он притворно обиделся:
   - Так бы и сказали.
   - Что делает леди Дэнбери? - процедила Элизабет.
   - Спит.
   - Спит?
   - Разве не этим