икту всю себя, без остатка, хотя она и
поклялась не делать этого, пока не выйдет замуж.
   - О, Софи,  -  хрипло  пробормотал  Бенедикт.  -  Я  никогда  еще  не
испытывал...
   Софи замерла. Она была совершенно уверена, что он собирается сказать,
что еще никогда не испытывал подобного чувства, и понятия не имела,  как
это воспринимать. С одной стороны, ей льстило,  что  именно  она  сумела
заставить его трепетать от желания. Но с другой  -  он  уже  целовал  ее
раньше, два года назад. Разве он не испытывал тогда такое же  сладостное
томление?
   Боже правый, неужели она ревнует его к самой себе?
   Внезапно Бенедикт слегка отстранился.
   - Что случилось? - спросил он. Софи слегка покачала головой:
   - Ничего.
   Взяв ее за подбородок, Бенедикт запрокинул ей голову.
   - Не лги мне, Софи. Что произошло?
   - Просто я нервничаю, - пролепетала Софи. - Больше ничего.
   Прищурившись, Бенедикт с подозрением взглянул на нее.
   - Это правда?
   - Чистая правда. - Вырвавшись  из  его  объятий,  Софи  отступила  на
несколько шагов и встала к нему спиной, скрестив руки на груди. -  Я  бы
никогда не стала лгать.
   Бенедикт смотрел на ее ровную спину.
   - Я знаю, - тихо сказал он. - Ты не из тех, кто лжет.
   Софи коротко рассмеялась, и Бенедикт, хотя и не  видел  выражения  ее
лица, с легкостью его себе представил.
   - А откуда вам это известно? - спросила она.
   - Это видно по всему твоему поведению. Софи молча стояла.
   И вдруг - Бенедикт и сам не мог сказать, как это получилось, - у него
вырвалось:
   - Кто ты, Софи? Кто ты на самом деле?
   По-прежнему не поворачиваясь, Софи едва слышно прошептала:
   - Что вы имеете в виду?
   - Что-то в тебе не так, - проговорил Бенедикт. - Слишком уж правильно
ты говоришь для горничной.
   Нервно теребя руками подол платья, Софи бросила:
   - А что, это запрещается? В нашей стране не слишком преуспеешь,  если
у тебя не правильная речь.
   - С этим можно поспорить, - ласково возразил Бенедикт.  -  Ты  же  не
слишком преуспела.
   Сжав руки в кулаки, Софи стремительно зашагала прочь.
   - Подожди! - крикнул Бенедикт. В три прыжка догнав ее, он схватил  ее
за руку и с силой повернул к себе лицом. - Не уходи.
   - Я не привыкла оставаться в обществе людей, которые меня оскорбляют.
   Бенедикт даже вздрогнул: такая острая боль застыла в глазах Софи.
   - Я вовсе тебя не оскорбляю, и ты это знаешь, - проговорил он. -  Это
правда. Ты не создана быть горничной, Софи. Это ясно мне и  должно  быть
ясно тебе.
   Софи горько рассмеялась -  такого  смеха  Бенедикту  еще  никогда  не
доводилось от нее слышать.
   - И что вы предлагаете, мистер Бриджертон? Найти работу гувернантки?
   Бенедикт подумал, что это очень неплохая идея, и  начал  ей  об  этом
говорить, но Софи прервала его.
   - И кто меня наймет, как вы думаете?
   - Ну...
   - Никто! - выпалила Софи. - Никто меня не наймет. У меня нет  никаких
рекомендаций, и выгляжу я слишком молодой.
   - И красивой, - мрачно прибавил Бенедикт.
   Он понятия не имел, как нанимают гувернанток, знал лишь,  что  обычно
этим занимается хозяйка дома. А простой здравый смысл  подсказывал  ему,
что ни одна хозяйка дома не захочет иметь среди своих слуг такую молодую
и хорошенькую девушку, за которой может приударить ее муж  или  сын.  За
примером далеко ходить не надо. Стоит  только  вспомнить,  что  пришлось
Софи вытерпеть от Филиппа Кавендера.
   - Ты можешь быть личной горничной, - предложил он. - По крайней  мере
тогда тебе не придется выносить ночные горшки.
   - Вот как? - пробормотала Софи.
   - Или компаньонкой какой-нибудь пожилой дамы.
   Софи печально вздохнула, и Бенедикт почувствовал, что сердце  у  него
разрывается.
   - Вы очень добры, - проговорила она, - но у меня ничего не вышло.  Не
стоит  за  меня  беспокоиться.  Вы  же  не  несете   за   меня   никакой
ответственности.
   - Я мог бы ее нести.
   Софи вопросительно уставилась на него. И внезапно Бенедикт понял, что
никуда ее не отпустит. Он чувствовал, что между ним  и  Софи  существует
какая-то странная, необъяснимая связь, сродни той,  которую  он  испытал
лишь один  раз  в  жизни,  при  встрече  с  таинственной  незнакомкой  в
серебристом платье. Но незнакомка исчезла, словно ее и не было,  а  Софи
здесь, живая, настоящая. Он устал от миражей. Ему нужен кто-то, кого  он
может видеть, до кого может дотронуться.
   И ей он тоже нужен. Может быть, она пока этого не осознает, но он  ей
нужен.
   Взяв ее за руку, Бенедикт резко потянул Софи на  себя.  Не  ожидавшая
ничего подобного, Софи потеряла равновесие и упала к нему на грудь.
   - Мистер Бриджертон! - изумленно воскликнула она.
   - Бенедикт, - прошептал он ей на ушко.
   - Отпустите...
   - Назови меня по имени, - настойчиво проговорил Бенедикт. Он мог быть
очень упрям, когда хотел, а сейчас был именно  такой  случай.  И  он  не
собирался ее отпускать, пока она не назовет его по имени.
   А может быть, и потом.
   - Бенедикт, - наконец сдалась она. - Я...
   - Ш-ш... - прошептал Бенедикт, приникая к ее губам.
   Когда  тело  Софи  стало  мягким  и   податливым,   Бенедикт   слегка
отстранился и заглянул ей в глаза. В свете солнечного дня  они  казались
потрясающе зелеными и такими глубокими, что в них можно было утонуть.
   - Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Лондон, -  прошептал  он,  сам
удивляясь тому, что говорит. - И жила там со мной.
   Софи изумленно смотрела на него.
   - Будь моей; - страстно прошептал он. - Будь моей отныне и  навсегда.
Я дам тебе все, что ты пожелаешь. А в ответ я прошу  лишь  одного:  будь
моей.

Глава 12

   "Слухов по поводу исчезновения Бенедикта  Бриджертона  ходит  великое
множество, причем самых разнообразных. По словам Элоизы  Бриджертон,  он
должен был вернуться в город еще несколько дней назад. А уж кому, как не
его сестре, этого не знать.
   Однако та же Элоиза первой  заметила,  что  такой  взрослый  и  умный
мужчина, как мистер Бриджертон, вовсе не обязан докладывать о  том,  где
он находится, своей младшей сестренке".
   "Светские новости от леди Уислдаун", 9 мая 1817 года

   - Вы хотите, чтобы я стала вашей  любовницей,  -  решительно  заявила
Софи.
   Бенедикт смущенно - наверное, от того, что она не стала ходить вокруг
да около, - взшшул на нее.
   - Я хочу, чтобы ты была со мной, - поправил он ее. Несмотря на то что
слова его причинили ей острую боль, Софи улыбнулась:
   - А какая разница?
   - Софи...
   - Какая разница? - повторила Софи, и голос ее прозвучал резко.
   - Не знаю, Софи, - ответил Бенедикт и нетерпеливо проговорил:
   - А какое это имеет значение?
   - Для меня имеет.
   - Отлично! - коротко бросил он. - Раз так, будь моей любовницей.
   Софи ахнуть не успела, как он впился  поцелуем  в  ее  губы  с  такой
страстью и в то же время злостью, что у нее ноги подкосились. Так он  ее
еще ни разу не целовал.
   Казалось, руки его рыщут одновременно по всему телу. Они и на  талии,
и на груди, и под юбкой. Поглаживают, ласкают, сжимают.
   И в то же время он так тесно прижимал ее к себе, что  Софи  казалось,
что сейчас она растворится в нем.
   - Я хочу тебя, - хрипло шептал Бенедикт, покрывая поцелуями ее шею. -
Хочу прямо сейчас, здесь.
   - Бенедикт...
   - Хочу, чтобы ты спала со мной, -  продолжал,  не  слушая,  Бенедикт,
тяжело дыша. - И сегодня, и завтра, и послезавтра.
   Понимая, что не нужно этого делать, Софи тем не менее  вытянула  шею,
чтобы Бенедикту было удобнее  ее  целовать.  Ей  были  так  приятны  его
поцелуи, по телу  пробегала  трепетная  дрожь,  и  хотелось,  чтобы  эти
сладостные мгновения не кончились никогда.
   Внезапно, сама не зная как, Софи оказалась на земле,  а  Бенедикт  на
ней. Он казался таким большим, мощным  и  в  то  же  время  подходил  ей
безукоризненно.  Краешком  затуманенного  сознания  Софи  понимала,  что
должна сказать "нет", положить конец этому  сумасшествию,  и  не  могла.
Пока не могла.
   Слишком долго она мечтала о нем, отчаянно пытаясь вспомнить запах его
кожи, звук его голоса. Сколько же она провела ночей,  мечтая,  чтобы  он
был рядом!
   Она жила этой мечтой и в то же время  понимала,  что  ей  никогда  не
суждено сбыться. И вот сейчас, когда мечта эта начинала сбываться,  Софи
не смогла от нее отказаться.
   - Бенедикт, - прошептала она, касаясь его шелковистых волос  и  делая
вид, что это не он попросил ее стать его любовницей и что она не та,  за
кого себя выдает на самом деле.
   Что она кто  угодно,  только  не  незаконнорожденная  дочь  покойного
графа, у которой нет никаких средств к существованию и которая, чтобы не
умереть с голоду, вынуждена прислуживать чужим людям.
   Похоже, ее шепот придал ему смелости, и его рука, до сих пор лежавшая
у нее на колене, поползла вверх по бедру. Годы  тяжелого  труда  сделали
свое дело: тело Софи из округлого - округлые формы были сейчас в моде  -
сделалось сухощавым, однако Бенедикту, видимо, было  на  это  наплевать.
Софи чувствовала, что сердце его начинает биться  все  быстрее,  дыхание
становится все более хриплым.
   - Софи, Софи, Софи, - простонал он и принялся  лихорадочно  покрывать
поцелуями ее лицо, потом губы его снова отыскали ее губы и  прильнули  к
ним. - Я хочу тебя... - Он прижался к ней всем телом. -  Ты  чувствуешь,
как я тебя хочу?
   - Я тоже тебя хочу, - прошептала Софи. Она и в самом деле его хотела.
Огонь, тихо тлевший в ней в течение долгих лет, яростно вспыхнул. Одного
вида Бенедикта, одного его  прикосновения  оказалось  достаточно,  чтобы
огонь этот вырвался наружу.
   Пальцы  Бенедикта  нащупали  крупные  грубоватые  пуговицы  сзади  на
платье.
   - Я сожгу его, - хрипло прошептал Бенедикт  и  принялся  расстегивать
их, одновременно поглаживая Софи по бедру. - Я разодену тебя в атлас,  в
шелка... - И он принялся покусывать ей мочку уха. - Или нет, я вообще ни
во что тебя не стану одевать.
   Софи замерла в его объятиях. Он  умудрился  сказать  ту  единственную
фразу, которая напомнила ей, почему она здесь и почему он ее целует.  Не
потому, что любит, не потому,  что  испытывает  к  ней  какие-то  нежные
чувства, о которых  она  мечтала,  а  потому,  что  одержим  страстью  и
собирается сделать ее своей содержанкой. Такой же, какой  когда-то  была
ее мать.
   О Господи, как же это было соблазнительно! Невероятно соблазнительно.
Он предлагал ей жизнь, полную роскоши и неги, жизнь  с  ним.  А  за  это
просил ее душу.
   Но дело даже не в том, что она  не  хотела  ее  отдавать.  Она  бы  с
готовностью согласилась стать любовницей Бенедикта, радость жизни с  ним
стоила того, чтобы пойти на такую ничтожную жертву. Софи охотно  приняла
бы именно это решение, но  она  не  могла  распоряжаться  судьбой  их  с
Бенедиктом будущего ребенка. А что у них  обязательно  родится  ребенок,
Софи понимала. У всех любовниц рано или поздно рождаются дети.
   Издав полный муки крик, она оттолкнула  Бенедикта,  выбралась  из-под
него и откатилась в сторону. Постояв немного на коленях  и  отдышавшись,
она медленно поднялась.
   -  Я  не  могу  этого  сделать,  Бенедикт,  -  проговорила  она,   не
осмеливаясь на него смотреть.
   - Что-что? - не понял он.
   - Я не могу стать вашей любовницей.
   - Но почему? - спросил он, поднимаясь. Что-то  в  его  тоне  Софи  не
понравилось. Слишком уж он показался ей высокомерным.
   - Потому что не хочу! - воскликнула она. Бенедикт сердито прищурился.
   - Всего несколько секунд назад ты этого хотела.
   - Просто я не подумала, - тихо сказала  Софи.  Бенедикт  самодовольно
вскинул голову.
   - Ты и не должна была думать. В том-то все и дело.
   Вспыхнув, Софи принялась застегивать пуговицы. Он неплохо постарался,
чтобы все мысли вылетели у нее из головы. Стоило ему поцеловать ее,  как
она готова послать ко всем чертям все свои жизненные правила.
   - Я не стану вашей любовницей, - повторила она. Может быть, если  она
будет постоянно повторять эти слова, это придаст ей большей  уверенности
в себе?
   - И что ты собираешься делать? - прошипел он. - Работать горничной?
   - Если потребуется.
   - Ты предпочитаешь прислуживать людям  -  чистить  серебро,  выносить
после них чертовы ночные горшки, - а не жить со мной?
   Софи сказала лишь одно слово, но оно было сказано решительным  тоном,
не терпящим возражений.
   - Да!
   Глаза Бенедикта яростно вспыхнули.
   - Я тебе не верю! Ни одна женщина не сделала бы такой выбор.
   - А я сделала.
   - Ты просто дура!
   Софи промолчала.
   - Ты хоть понимаешь, от  чего  отказываешься?  -  закричал  Бенедикт,
энергично размахивая руками, и Софи поняла: она задела его за живое. Она
причинила ему боль, нанесла удар по его самолюбию, и он кинулся на  нее,
словно раненый зверь.
   Софи кивнула, хотя он и не смотрел на нее.
   - Я бы  дал  тебе  все,  что  ты  пожелаешь!  -  порывисто  продолжал
Бенедикт. - Одежду, драгоценности... Ладно, Бог  с  ними,  с  одеждой  и
драгоценностями, я мог бы дать тебе крышу над головой, а это больше, чем
у тебя сейчас есть.
   - Это верно, - тихо согласилась Софи.
   Он наклонился к ней, устремив на нее испепеляющий взгляд.
   - Я мог бы дать тебе все!
   Сама не понимая как, но Софи смогла сдержать вот-вот готовые  хлынуть
слезы и спокойным голосом проговорила:
   - Если вы считаете, что это все, тогда вы,  вероятно,  не  понимаете,
почему я должна вам отказать.
   И сделала шаг назад, намереваясь вернуться в "Мой  коттедж",  собрать
свои жалкие пожитки и покинуть этот дом.  Однако  Бенедикт,  похоже,  не
смирился с поражением.
   - Куда ты идешь? - рявкнул он.
   - Обратно в коттедж. Собрать вещи.
   - И куда ты с ними отправишься потом?
   У Софи рот  открылся  от  изумления.  Неужели  он  хочет,  чтобы  она
осталась?
   - У тебя есть работа? - не отставал Бенедикт. - Есть где жить?
   - Нет, - пробормотала она, - но...
   Бенедикт яростно взглянул на нее.
   - И ты думаешь, я тебя так просто отпущу, без денег,  без  каких-либо
перспектив их получить?
   Софи удивленно захлопала глазами.
   - Я не знаю... - пролепетала она. - Я не думала...
   - А вот это верно! - рявкнул Бенедикт. - Ты не думала!
   Софи молча уставилась на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы,
не веря тому, что слышит.
   - Ты  хоть  понимаешь,  какие  опасности  подстерегают  в  этом  мире
одинокую женщину?
   - Д...да, - с трудом выговорила она. - Вообще-то понимаю.
   Если  Бенедикт  и  слышал   ее,   то   вида   не   подал,   продолжая
разглагольствовать  о  "мужчинах,  которые  не   прочь   воспользоваться
случаем", о "беспомощных девушках" и о "судьбах, которые  хуже  смерти".
Софи показалось, что она даже услышала нечто вроде "ростбифа и пудинга".
Посередине этой тирады она перестала вслушиваться в  слова.  Она  просто
смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос и все время пыталась
понять, почему он так заботится о ее благополучии, в то  время  как  она
совершенно бесцеремонно его отвергла.
   - Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? - спросил Бенедикт.
   Софи покачала головой, сначала утвердительно, потом отрицательно.
   Бенедикт тихонько выругался.
   - Так вот, - заявил он, - ты поедешь в Лондон со мной.
   Эти слова подействовали на Софи как удар хлыста.
   - Я же только что сказала, что не поеду!
   - Можешь не  становиться  моей  любовницей,  черт  подери!  -  бросил
Бенедикт. - Но самой добывать себе средства  на  пропитание  я  тебе  не
позволю.
   - Я прекрасно с этим справлялась до того, как с вами познакомилась!
   - Прекрасно? У Кавендеров? И это ты называешь "прекрасно"?
   - Вы несправедливы!
   - А ты плохо соображаешь.
   Бенедикт считал, что говорит вполне разумные вещи, хотя, быть  может,
с излишней горячностью, однако Софи, похоже, думала иначе,  поскольку  в
следующую секунду, к немалому его удивлению, он очутился на земле  лицом
вниз, сраженный хуком справа.
   - Не смейте называть меня дурой! - прошипела Софи. Бенедикт заморгал:
от меткого удара все расплывалось у него перед глазами.
   - Я вовсе не...
   - Нет, называли! - сердито выпалила Софи и повернулась, чтобы идти.
   В ту же секунду Бенедикт понял, что у  него  только  один  способ  ее
остановить,  поскольку  быстро  вскочить  на  ноги  в  его   ошарашенном
состоянии он не может. Протянув руку, он схватил Софи обеими  руками  за
щиколотку, и она рухнула на землю прямо рядом с ним.
   Бенедикт  понимал,  что  поступает  не  по-мужски,  но  выбирать   не
приходилось, и потом она первая его стукнула.
   - Ты никуда не пойдешь! - свирепым голосом проговорил он.
   Софи медленно подняла голову и, отплевываясь,  одарила  его  яростным
взглядом.
   - Да как вы посмели это сделать! - воскликнула она возмущенно.
   Выпустив ее ногу из рук, Бенедикт сел на землю.
   - Вот так и посмел.
   - Да вы...
   Он предостерегающе поднял руку.
   - Прошу тебя, ни слова больше.
   У Софи округлились глаза.
   - Вы меня просите?!
   - Прошу, чтобы ты не  сказала  того,  о  чем  впоследствии  могла  бы
пожалеть, - пояснил Бенедикт.
   Софи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумала и
упрямо сжала губы. Коротко вздохнув, Бенедикт подал  ей  руку.  В  конце
концов, она сидела на голой земле, и это, видимо, ей не очень нравилось.
   Софи с отвращением уставилась на его руку, потом перевела  взгляд  на
его лицо, и он стал  таким  колючим,  что  Бенедикт  даже  поежился.  Не
проронив ни слова и по-прежнему игнорируя его  предложение  помочь,  она
встала.
   - Как хочешь, - пробормотал Бенедикт.
   - Вот именно! - выпалила Софи и, повернувшись, направилась к дому.
   На сей раз Бенедикт решил ее не задерживать, а идти  за  ней  следом,
что и проделал, держась на два шага позади  Софи,  прекрасно  осознавая,
как ей это неприятно. Наконец Софи не выдержала и, обернувшись, бросила:
   - Прошу вас, оставьте меня в покое.
   - Боюсь, что не могу.
   - Не можете или не хотите?
   - Не могу, - ответил Бенедикт, секунду подумав. Бросив на него хмурый
взгляд, Софи пошла дальше.
   - Мне и самому это так же странно, как и тебе,  -  заметил  Бенедикт,
идя за ней следом.
   - Быть этого не может, - бросила Софи, остановившись и обернувшись.
   - Ничего не могу с собой поделать, - пожал плечами Бенедикт. -  Но  я
определенно не хочу тебя никуда отпускать.
   - "Не хочу" и "не могу" - это совершенно разные веши.
   - Я не для того спас тебя от Кавендера, чтобы ты безрассудно  тратила
свою жизнь.
   - Как я буду жить, вас не касается!
   Бенедикт  понимал,  что  она  права,  однако  не  собирался  в   этом
признаваться.
   - Может быть, - согласился он. - И тем не менее я  хочу,  чтобы  меня
это касалось. Ты поедешь со мной в Лондон, и точка!..
   - Вы пытаетесь меня наказать за то, что я вас отвергла, - укоризненно
проговорила Софи.
   - Нет, - медленно ответил Бенедикт. - Я бы с радостью тебя наказал, и
в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь, я бы даже сказал,  что  ты
заслуживаешь наказания, но я собираюсь увезти тебя с собой в  Лондон  не
поэтому.
   - Тогда почему?
   - Потому что это самый лучший для тебя вариант.
   - Да откуда вы можете знать, что для меня самое лучшее?
   - В данном конкретном случае и в данный момент я знаю, что  для  тебя
лучше всего, а ты, похоже, понятия не имеешь... И  не  надо  меня  опять
бить.
   Софи бросила взгляд на свою руку: она и не заметила, как та сжалась в
кулак и уже была готова  нанести  удар.  Он  превращает  ее  в  какое-то
чудовище. Она в жизни своей никого не ударила, а сегодня собирается  это
сделать второй раз за день.
   Она медленно разжала кулак, растопырила  пальцы,  отчего  рука  стала
похожа на морскую звезду, и медленно сосчитала до трех.
   - И как же вы собираетесь меня задержать? - тихо спросила она.
   - А тебе так важно это знать? - Бенедикт беззаботно пожал плечами.  -
Уверен, что-нибудь придумаю.
   - Вы хотите сказать, что свяжете меня и увезете  насильно?  -  ахнула
Софи.