. Наверняка что-нибудь  придумает,  найдет
нужные слова. Так что же с ним такое?
   Так и не найдя ответа на этот вопрос,  Бенедикт,  пристукивая  ногой,
раздраженно  взглянул  на  каминные  часы.  Он  вручил  дворецкому  свою
визитную карточку уже пятнадцать минут назад, значит, леди Пенвуд  будет
здесь с минуты на минуту. Согласно  неписаному  правилу,  великосветским
дамам надлежало заставлять  своих  посетителей  ждать  по  меньшей  мере
пятнадцать  минут,  а  если  же  дама  отличалась   особенно   капризным
характером, то и все двадцать.
   Черт бы побрал это дурацкое правило! И почему это люди в  отличие  от
него ни в грош не ставят пунктуальность?
   - Мистер Бриджертон!
   Бенедикт поднял голову. В комнату  изящной  походкой  вошла  довольно
привлекательная, одетая по самой последней моде блондинка лет за  сорок.
Она показалась Бенедикту смутно знакомой. Что ж,  ничего  удивительного.
Они наверняка встречались на всевозможных светских мероприятиях, хотя  и
не были представлены друг другу.
   - Вы, должно быть, леди  Пенвуд,  -  пробормотал  он  и,  поднявшись,
учтиво поклонился.
   - Совершенно верно, - ответила дама, грациозно наклонив голову.  -  Я
чрезвычайно рада,  что  вы  решили  оказать  нам  честь  своим  визитом.
Естественно, я сообщила об этом своим дочерям. Они будут здесь с минуты,
на минуту.
   Бенедикт улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал и был бы  удивлен,
если бы она действовала по-другому. Ни одна  мать,  имевшая  дочерей  на
выданье, не проигнорировала бы Бриджертона.
   - Буду счастлив с ними познакомиться, - проговорил он.
   - Как, разве вы еще не знакомы? - удивилась леди Пенвуд.
   Вот черт! Теперь она наверняка недоумевает, зачем  он  вообще  к  ним
явился.
   - Я столько о них наслышан, - попытался он спасти положение.
   Если об этом узнает леди Уислдаун - а  мимо  леди  Уислдаун,  похоже,
ничто не проходит, - то скоро всему городу станет известно, что он  ищет
себе жену и присмотрел для этой цели одну из дочерей графини  Пенвуд.  С
чего бы ему тогда наносить визит двум девицам, с  которыми  он  даже  не
знаком?
   Леди Пенвуд так и просияла.
   - Моя дочь  Розамунд  считается  одной  из  самых  красивых  барышень
сезона.
   - А ваша дочь Пози?
   На секунду плотно сжав губы, Араминта разжала их и нехотя бросила:
   - Пози... гм... просто восхитительна.
   - Счастлив был бы познакомиться с Пози, - заявил Бенедикт улыбаясь.
   Леди Пенвуд захлопала глазами, однако, пытаясь скрыть свое удивление,
проговорила с несколько натянутой улыбкой:
   - Не сомневаюсь, что Пози тоже будет счастлива с вами познакомиться.
   В этот момент в гостиную вошла служанка с красивым серебряным  чайным
сервизом и, когда леди Пенвуд кивнула, поспешно поставила его  на  стол.
Но не успела она выйти за дверь, как графиня, как показалось  Бенедикту,
чересчур резко спросила:
   - Где ложки с монограммой Пенвудов?
   Поспешно присев в реверансе, служанка пролепетала:
   - Софи чистила серебро в гостиной, миледи, но ей  пришлось  подняться
наверх, когда вы...
   - Хватит! - оборвала ее леди Пенвуд, хотя сама спросила про ложки.  -
Уверена, мистер Бриджертон не настолько амбициозен, чтобы ему непременно
нужны были к чаю ложки с монограммой.
   - Конечно, нет, - пробормотал Бенедикт, подумав,  что,  должно  быть,
леди Пенвуд сама отличается амбициозностью, поскольку решила их подать.
   - Иди! - приказала графиня служанке, махнув рукой. - Вон!
   Служанка бросилась к двери, а леди Пенвуд, повернувшись к  Бенедикту,
пояснила:
   - На самом лучшем нашем серебре выгравирован фамильный герб Пенвудов.
   -  Вот  как?  -  заинтересовался   Бенедикт.   Следовательно,   герб,
изображенный  на  перчатке,  действительно  является  гербом   Пенвудов.
Отлично! - У нас в Бриджертон-Хаусе ничего подобного нет, - заметил  он,
надеясь, что говорит правду. Откровенно говоря, он  никогда  не  обращал
внимания на  столовые  и  чайные  предметы.  -  Мне  бы  очень  хотелось
взглянуть на ваше столовое серебро.
   - Неужели? - обрадовалась леди Пенвуд,  и  глаза  ее  блеснули.  -  Я
предполагала, что у вас тонкий вкус.
   Бенедикт сдержанно улыбнулся.
   - Нужно будет послать кого-нибудь  в  столовую.  Если,  конечно,  эта
чертова девчонка успела его  почистить.  -  Она  брезгливо  поморщилась,
отчего лицо ее приобрело крайне неприятное выражение.
   - Вас что-то беспокоит? - вежливо осведомился Бенедикт.
   Графиня покачала головой и небрежно махнула рукой.
   - Просто я подумала о том, что так сложно найти  приличную  прислугу.
Думаю, ваша матушка постоянно говорит то же самое.
   Ничего подобного его мать не говорила.  Может  быть,  потому,  что  в
Бриджертон-Хаусе ко всем слугам относились с уважением,  а  те,  в  свою
очередь, были искренне привязаны к семье. Но Бенедикт все равно кивнул.
   - Когда-нибудь я вышвырну эту Софи из  дома,  -  сказала  графиня.  -
Ничего толком сделать не умеет!
   Бенедикт почувствовал к бедняжке Софи жалость. Однако он пришел  сюда
вовсе не за тем, чтобы обсуждать с леди Пенвуд  ее  прислугу,  и,  решив
перевести разговор на другую тему, указал на чайник.
   - Полагаю, чай уже заварился?
   - Да, конечно, - спохватилась леди Пенвуд и, улыбнувшись, спросила:
   - Вам с молоком и с сахаром?
   - С молоком, но без сахара.
   Пока графиня разливала чай, на лестнице послышались шаги, и  Бенедикт
почувствовал, как сердце его взволнованно забилось. С минуты на минуту в
комнату  войдут  дочери  графини,  но  только  одна  из   них   окажется
таинственной незнакомкой с бала-маскарада. Лица  ее  он  практически  не
видел, но помнил, какого она роста и телосложения, и был уверен  в  том,
что у нее длинные светло-каштановые волосы.
   Он наверняка ее узнает, иначе и быть не может. Но  когда  в  гостиную
вошли две девушки, он тотчас же понял, что ни одна из них не была той, о
которой он грезил наяву каждую  минуту.  У  одной  волосы  были  слишком
светлые, держалась  она  слишком  надменно  и  неестественно.  В  общем,
холодная и не слишком приятная особа. Другая показалась Бенедикту  более
приятной,  однако  искал  он  явно  не  ее:  слишком  полная   для   его
таинственной незнакомки, а волосы совсем темные.
   Бенедикт изо всех сил скрывал разочарование.  Пока  его  представляли
девицам, он улыбался, потом галантно поцеловал у одной и у другой ручку,
пробормотав какую-то чепуху о том, как он счастлив с ними познакомиться.
После чего сделал вид, что  толстушка  ему  понравилась  больше,  только
потому, что ее мать явно обожала другую дочь.
   Такие матери, как леди Пенвуд, не  заслуживают  этого  звания,  решил
Бенедикт.
   - А у вас есть  еще  дочери?  -  спросил  он  леди  Пенвуд,  когда  с
представлениями было покончено. Та бросила на него странный взгляд.
   - Конечно, нет, иначе я бы их привела с вами познакомить.
   - Просто я подумал - быть может, у вас есть  еще  младшие  дочери  от
брака с графом.
   Леди Пенвуд покачала головой:
   - Господь не осчастливил нас с лордом Пенвудом детьми.  В  результате
фамильный титул, к сожалению, ушел из семьи.
   Бенедикт не мог не заметить, что графиня была скорее раздражена,  чем
опечалена этим обстоятельством.
   - А у вашего мужа были братья или сестры? - спросил он.  Может  быть,
таинственная незнакомка доводилась Ганнингуорту племянницей?
   Графиня бросила на него подозрительный взгляд, и вполне  заслуженный,
решил Бенедикт: подобные вопросы не принято задавать  во  время  первого
визита.
   - Само собой разумеется, у моего  покойного  мужа  не  было  братьев,
иначе титул не ушел бы из семьи.
   Бенедикт понимал, что ему следует держать рот на замке, но  что-то  в
этой женщине настолько раздражало его, что он не удержался и заметил:
   - У него мог быть брат, который умер раньше.
   - Такого брата у него не было.
   Розамунд  и  Пози  с  величайшим   интересом   следили   за   обменом
любезностями, вертя головами то вправо, то влево - то на  Бенедикта,  то
на мать.
   - А сестры? - не отставал Бенедикт. - Я спрашиваю  лишь  потому,  что
сам я из большой семьи. - Он кивнул в сторону Розамунд и  Пози.  -  И  я
подумал, что, быть может, у ваших дочерей есть кузены или кузины.  Тогда
они бы не чувствовали себя такими одинокими.
   Бенедикт и сам понимал, что объяснение не из лучших,  однако  другого
он не придумал - пускай довольствуются этим.
   - У него была одна сестра, насколько  я  помню,  -  ответила  графиня
презрительно, - но она всю жизнь прожила одна да  так  и  умерла  старой
девой.  Она   была   глубоко   верующей   и   целиком   посвятила   себя
благотворительности.
   Что ж, следовательно, здесь ему искать нечего.
   - Мне очень понравился вчера ваш бал-маскарад, - вдруг раздался голос
Розамунд.
   Бенедикт с изумлением взглянул на нее. Девушки все время молчали, так
что он о них даже забыл.
   - Этот бал давала моя матушка, - ответил он. - Я в его подготовке  не
принимал никакого участия. Но я с удовольствием передам ей ваши слова.
   - Я была бы вам очень признательна, - проговорила Розамунд. -  А  вам
понравился бал, мистер Бриджертон?
   Прежде чем ответить, Бенедикт несколько секунд внимательно смотрел на
нее. Взгляд у нее был  жестким,  как  будто  она  хотела  его  в  чем-то
уличить.
   - Весьма, - ответил он наконец.
   - Я обратила внимание на то, что вы много  времени  провели  с  одной
дамой, - не отставала Розамунд.
   - Вот как? - пробормотал Бенедикт.
   - Она была в серебристом платье. Кто эта особа?
   - Таинственная незнакомка, - ответил Бенедикт с  загадочной  улыбкой.
Ни к чему им знать, что она и для него так и осталась незнакомкой.
   - Но нам-то вы можете открыть ее имя, - заметила леди Пенвуд.
   Бенедикт лишь улыбнулся и встал. Здесь он больше ничего не узнает.
   - К сожалению, я должен идти, - учтиво проговорил он, отвесив изящный
поклон.
   - Вы так и не взглянули на  ложки,  -  укоризненно  проговорила  леди
Пенвуд.
   - В другой раз, - ответил Бенедикт. Он не сомневался, что матушка  не
ошиблась и герб  на  перчатке  действительно  фамильный  герб  семейства
Пенвуд.  Кроме  того,  он  чувствовал,  что  если  пробудет  в  компании
малоприятной графини Пенвуд еще хоть немного времени, его стошнит.
   - Очень рад был с вами познакомиться, - солгал он.
   - Мы тоже, -  ответила  леди  Пенвуд  и  поднялась,  чтобы  проводить
Бенедикта до двери. - Жаль  только,  что  вы  пробыли  у  нас  так  мало
времени.
   Бенедикт не удосужился ей снова улыбнуться.

***

   - Ну и что бы мог значить этот его визит, как ты считаешь? - спросила
Араминта, когда за Бенедиктом Бриджертоном закрылась дверь.
   - Я считаю... - начала было Пози, но мать резко оборвала ее:
   - Тебя я не спрашиваю!
   - Значит, нужно было обращаться к Розамунд, - буркнула Пози обычно не
позволявшая себе подобных выпадов.
   - Может быть, он увидел меня издалека и... - проговорила Розамунд.
   - Он не видел тебя издалека! - с раздражением оборвала дочь Араминта.
   Розамунд изумленно воззрилась на нее. Мать редко разговаривала с  ней
в таком тоне.
   -  Ты  же  сама  сказала,  что  он  был  увлечен  какой-то  особой  в
серебристом платье.
   - Я не говорила, что он был увлечен...
   - Не спорь со мной по пустякам! Был ли он ею увлечен, не был  ли,  он
пришел сюда не ради вас, - презрительно бросила Араминта. - Не знаю, что
ему было нужно, но...
   Говоря это, она подошла к окну, откинула занавеску, и слова замерли у
нее на губах: мистер Бриджертон, стоявший на тротуаре, вытаскивал что-то
из кармана.
   - Что он делает? - прошептала она.
   - По-моему, вытаскивает из кармана перчатку, - подсказала Пози.
   - Это не... -  машинально  возразила  Араминта,  привыкшая  возражать
всему, что бы ни сказала Пози. -  А  впрочем,  пожалуй,  ты  права,  это
действительно перчатка.
   - Думаю, я в состоянии узнать перчатку, - пробормотала Пози.
   - Что это он разглядывает? - спросила Розамунд, отталкивая  сестру  в
сторону.
   - На перчатке что-то  вышито,  -  проговорила  Пози.  -  У  нас  есть
перчатки с гербом Пенвудов. Может, и на этой перчатке какой-то герб?
   Внезапно Араминта побледнела.
   - Что с тобой, мама? - встревожилась Пози. - Тебе  нехорошо?  Ты  так
побледнела.
   - Он искал ее, - прошептала Араминта, не отвечая.
   - Кого ее? - не поняла Розамунд.
   - Женщину в серебристом платье.
   - Но почему именно в нашем доме? - удивилась Пози. - Ведь я  была  на
балу в костюме русалки, Розамунд - Марии Антуанетты,  а  ты  -  королевы
Елизаветы.
   - Туфли... - ахнула Араминта. - Туфли...
   - Какие еще туфли? - раздраженно бросила Розамунд.
   - Они поцарапаны. Кто-то надевал мои туфли. - Лицо  Араминты,  и  без
того мертвенно-бледное, побледнело еще сильнее. - Это она! Но как  такое
может быть? И все-таки больше некому.
   - Кто? - спросила Розамунд.
   - Мама, ты правда хорошо себя чувствуешь? - снова спросила Пози. - На
тебе лица нет.
   Но Араминта, не отвечая, уже выбежала из комнаты.

***

   - Дурацкие туфли! Ненавижу  вас!  -  бормотала  Софи  себе  под  нос,
энергично орудуя щеткой. - А эту пару она даже не носила.
   Вычистив очередную пару туфель, она поставила  ее  в  конец  длинного
ровного ряда и уже собиралась приняться за следующую, как дверь стенного
шкафа распахнулась с такой силой, что ударилась о противоположную стену,
и Софи испуганно вскрикнула.
   - О Господи, как же вы меня напугали! - воскликнула она, обращаясь  к
ворвавшейся в тесное помещение Араминте. - Я не слышала,  как  вы  вошли
и...
   - Собирай вещи! - яростно прошипела Араминта. -  К  утру  чтобы  духу
твоего в моем доме не было!
   Щетка выпала у Софи из рук.
   - Что?! - ахнула она. - Но почему?
   - А должна быть какая-то причина? Мы обе знаем, что я уже  год  назад
исчерпала все средства на твое содержание. Больше я держать  тебя  здесь
не желаю.
   - Но куда мне идти?
   Глаза Араминты превратились в узенькие щелочки.
   - Мне на это глубоко наплевать.
   - Но...
   - Тебе уже двадцать лет. Вполне зрелая девица. Хватит мне уже с тобой
нянчиться!
   - Вы никогда со мной не нянчились, - шепотом возразила Софи.
   - Не смей так со мной разговаривать!
   - А почему, собственно, нет? - уже в полный голос бросила Софи. - Что
я теряю? Вы в любом случае выгоните меня из дома.
   - Могла бы оказать мне немного уважения, - прошипела Араминта, прижав
ногой юбку Софи и  не  давая  ей  подняться,  -  учитывая,  что  я  весь
последний год кормила и одевала тебя по доброте душевной.
   - Вы ничего не делаете по доброте душевной. - Софи потянула за  юбку,
однако Араминта не отпускала ее. - Зачем вы меня здесь держали?
   - Ты дешевле, чем обычная горничная,  -  осклабилась  Араминта,  -  и
потом, мне было так приятно отдавать тебе приказания.
   Софи и сама это понимала. Понимала, что Араминта превратила ее в свою
рабыню, но Пенвуд-Хаус был ей домом, миссис Гиббонз относилась к ней как
к родной, Пози всегда была с ней добра, а что  она  знает  об  остальном
мире? Да практически ничего. Куда ей идти? Что делать? Чем  зарабатывать
себе на жизнь?
   - Но почему именно сейчас? - спросила она. Араминта пожала плечами:
   - Потому что от тебя больше нет никакой пользы.
   Софи взглянула на длинный ряд вычищенной обуви.
   - Разве?
   Араминта вонзила острый  каблук  в  юбку  Софи  с  такой  силой,  что
порвалась материя.
   - Ты вчера была на балу-маскараде, ведь так?
   Софи почувствовала, как кровь отхлынула  от  ее  лица:  Араминта  все
знает!
   - Н...нет, - пролепетала она. - Как бы я туда попала?
   - Не знаю, как ты это сделала, но факт остается фактом: ты там  была.
- Араминта ногой подвинула Софи туфли. - Надень.
   Софи в ужасе взглянула на них. Это были те самые туфли,  которые  она
надевала вчера на бал, белые, шелковые, прошитые серебряной ниткой.
   - Надевай! - взвизгнула Араминта. - Я знаю, что туфли Розамунд и Пози
тебе велики, и ты могла надеть только мои.
   - С чего вы взяли, что я ездила на бал? - голосом,  полным  отчаяния,
спросила Софи.
   - Надень туфли, Софи.
   И Софи подчинилась. Естественно, туфельки пришлись как раз впору.
   - Ты перешла все границы, - тихо проговорила Араминта. - Давным-давно
я уже предупреждала тебя, чтобы ты не забывала свое место в  этом  мире.
Ты незаконнорожденная, плод преступной связи...
   - Я это и так знаю! - выпалила  Софи.  Араминта  насмешливо  вскинула
брови, явно довольная тем, что вывела Софи из себя.
   - Тебе не место в приличном обществе, - продолжала она, -  и  тем  не
менее, осмелившись отправиться на бал-маскарад, ты возомнила себя ровней
всем нам, представителям светского общества.
   - Да, я осмелилась это  сделать!  -  выкрикнула  Софи.  Ей  было  уже
наплевать на то, откуда Араминта это узнала. - Осмелилась! И сделала  бы
это еще раз! Я такого же аристократического происхождения, что и вы,  но
по сравнению с вами я гораздо добрее, человечнее и...
   Араминта размахнулась, и Софи рухнула на  пол,  держась  за  пылающую
щеку.
   - Не смей сравнивать себя со мной! - крикнула Араминта.
   Софи так и осталась лежать на полу,  не  делая  ни  малейшей  попытки
подняться. Как мог отец оставить ее на попечение женщины, которая так ее
ненавидит? Как он мог так поступить?  Неужели  он  не  испытывал  к  ней
никаких чувств? А может быть, он просто не знал,  на  что  способна  его
женушка?
   - Чтобы утром тебя здесь не было, - тихо сказала Араминта. - И больше
я никогда не желаю тебя видеть.
   Софи встала и направилась к двери, но Араминта схватила ее за плечо.
   - Сначала ты закончишь работу, которую я приказала тебе сделать.
   - Но ведь это на всю ночь, - ужаснулась Софи.
   - Это уж твое дело, - отрезала Араминта и, захлопнув за собой  дверь,
заперла Софи на ключ.
   Софи уставилась на мерцающее пламя свечи,  которую  она  захватила  с
собой и поставила на пол, чтобы в длинном  темном  стенном  шкафу  стало
хоть немного светлее. До утра этого огарка явно не хватит.
   Софи уселась на пол, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, и
задумалась. Завтра с рассветом ее жизнь изменится навсегда. Быть  может,
Пенвуд-Хаус и не был к ней слишком дружелюбен, но по  крайней  мере  она
чувствовала себя здесь в безопасности.
   У нее практически не было денег. За последние семь  лет  от  Араминты
она и гроша ломаного не получила. Хорошо еще, что не  истратила  деньги,
которые подарил ей отец  в  те  далекие  времена,  когда  она  была  его
подопечной, а не рабыней его жены. У Софи было  немало  возможностей  их
истратить, но она хранила их на черный день. Чутье подсказывало ей,  что
он непременно наступит.
   Денег было немного, всего несколько  фунтов,  на  них  она,  конечно,
долго не продержится. Чтобы выехать из Лондона, ей потребуется билет,  а
чтобы купить его - деньги, Вероятно, больше половины той суммы,  которую
она скопила. Можно было, конечно, ненадолго остаться  в  Лондоне,  но  в
лондонских трущобах небезопасно, а на более приличные апартаменты у  нее
нет денег. И потом, если уж она собирается начать самостоятельную жизнь,
можно вернуться в деревню, которую она так любит.
   Не говоря уже о том, что в Лондоне живет Бенедикт Бриджертон. Лондон,
конечно, большой город, и вероятность того, что она  с  ним  встретится,
крайне мала, но Софи боялась, что не сможет удержаться и будет приходить
к его дому в надежде хоть мельком его увидеть.
   И если он ее заметит... Софи не знала, что произойдет в этом  случае.
Он может рассердиться на нее за то, что она его обманула. Может захотеть
сделать ее своей любовницей. Может вообще не узнать ее.
   Единственное, что она совершенно твердо знала:  он  не  упадет  к  ее
ногам, не признается в любви и не попросит выйти за него замуж.
   Сыновья виконтов не женятся на  незаконнорожденных  девицах.  Даже  в
романах.
   Нет, ей придется уехать из Лондона, подальше от соблазна  встретиться
с Бенедиктом. А для этого ей нужно больше денег, чем у нее