кричала она. - Невилл!
     - Я пошел домой, - ехидно сообщил он. - Спокойной ночи, Линдон!
     Виктория в изнеможении опустилась на землю. Только бы выбраться отсюда - уж тогда она с ним расправится. И никакая леди Холлингвуд ее не остановит.
     Виктория все никак не могла отыскать выход. Два часа безрезультатно пробродила она по запутанному лабиринту и, вконец обессилев, уселась посреди дорожки и зарыдала. В доме наверняка заметили ее отсутствие, но вряд ли Невилл признается, что оставил ее в лабиринте. Гадкий мальчишка скорее всего соврал, сказав, что не видел ее. Ей еще повезет, если она проведет в лабиринте только одну ночь.
     Виктория вздохнула и взглянула на небо. Наверное, уже около девяти вечера, но сумерки еще не сгустились. Слава Богу, сейчас лето - а что, если бы это случилось зимой, когда день гаснет, едва начавшись? Хорошо, что Невиллу раньше не пришла в голову эта идея - завести ее в лабиринт.
     В тишине летнего вечера поплыли нежные звуки музыки - значит, праздник уже начался, и все и думать забыли о пропавшей гувернантке.
     - Как гадко быть гувернанткой! - в который раз за этот день пробормотала Виктория.
     От того, что она произнесла это вслух, легче ей не стало, но сказать ведь что-то надо было.
     И вдруг, когда, поддавшись отчаянию, она уже принялась воображать себе, какой поднимется переполох, если через три месяца Холлингвуды случайно обнаружат в лабиринте ее окоченевший труп, Виктория услышала чьи-то голоса.
     Хвала небесам! Она спасена! Виктория вскочила на ноги и уже открыла рот, чтобы закричать.
     Но тут до нее долетели обрывки фраз. Она тут же прикусила язык. Вот, проклятие!
     - Идите же сюда, жеребчик мой, - весело хихикая, прозвенел женский голосок.
     - Вы, как всегда, оригинальны, Элен. - В мужском голосе слышались скука и вялое любопытство.
     Ну надо же, как ей не везет! Восемь часов она бродит по лабиринту, и кого в конце концов встречает? Влюбленную парочку, стремящуюся уединиться. Вряд ли они обрадуются, обнаружив ее присутствие. Как это водится у благородных господ, они наверняка постараются представить все так, будто она сама во всем виновата и нарочно их здесь подстерегала.
     - Как противно быть гувернанткой! - горячо выдохнула Виктория, снова садясь на землю. - И как я ненавижу всех этих богатых бездельников!
     Игривый женский смешок внезапно оборвался, и тот же звонкий голосок удивленно спросил:
     - Вы что-нибудь слышали?
     - Помолчите, Элен.
     Виктория обреченно вздохнула и схватилась руками за голову. Похоже, парочка перешла к поцелуям. Но почему мужчина так груб со своей дамой?
     - Нет, мне правда что-то послышалось. Что если это мой муж?
     - Ваш муж, Элен, прекрасно знает, что вы собой представляете.
     - Вы хотите меня оскорбить?
     - Честно говоря, я об этом не думал. А вы оскорбились?
     Виктория представила себе, как он скрестил руки на груди и прислонился к изгороди.
     - Вы гадкий, гадкий! - воскликнула Элен, впрочем, без особой обиды в голосе.
     - В который раз вы мне об этом напоминаете - видимо, вам это приятно.
     - Из-за вас я и сама себя чувствую такой же мерзкой!
     - Полагаю, в этом вы преуспели и без моей помощи.
     - Ах так, сэр? Ну, берегитесь, я вас проучу!
     "Этого еще не хватало!" - подумала Виктория, обреченно закрыв лицо руками.
     Элен снова засмеялась звонким, переливчатым смехом.
     - А ну-ка, поймайте меня!
     Виктория услышала топот бегущих ног и вздохнула: по всей вероятности, ее заточение вместе с этой легкомысленной парочкой продлится еще не один час. Торопливые шаги послышались совсем близко. Виктория вскинула голову - прямо на нее из-за угла выбежала хорошенькая блондинка. Виктория и рот открыть не успела, как Элен со всего разбегу налетела на неё.
     - Что за черт! - взвизгнула блондинка.
     - Элен, Элен, как вам не стыдно, - раздался за углом мужской голос. - Ваш прелестный ротик не создан для подобных выражений.
     - Да помолчите вы, Макклсфилд! Здесь какая-то девчонка. - Элен повернулась к Виктории.
     Но Виктория смотрела на нее, ошеломленно хлопая глазами. Макклсфилд? Макклсфилд? Она в отчаянии зажмурилась. О Боже милостивый! Только не Роберт. Господи, прошу тебя, кто угодно, только не Роберт!
     Тяжелые шаги неумолимо приближались.
     - Элен, что, черт возьми, здесь происходит?
     Виктория медленно подняла глаза.
     Роберт.
     В горле пересохло, перехватило дыхание. О Господи, это и вправду Роберт! Он выглядит старше. Тело его по-прежнему сильное и гибкое, но на лице появились морщинки, которых не было семь лет назад, а глаза стали мрачными и пустыми.
     Сначала он не заметил ее, его внимание было приковано к Элен.
     - Она, верно, та самая, пропавшая гувернантка, о которой говорил Холлингвуд. - Он обернулся к Виктории. - И давно вы...
     Кровь внезапно отхлынула от его лица.
     - Ты?!
     Виктория судорожно сглотнула. Она была так уверена, что никогда его больше не увидит, что ни разу не подумала о том, как себя вести, если однажды это все-таки произойдет. В теле разлилась странная слабость, голова закружилась. Больше всего на свете Виктории хотелось сейчас провалиться сквозь землю, сделаться невидимой или на худой конец упасть в обморок.
     Впрочем, нет: больше всего на свете ей хотелось издать яростный вопль и в кровь расцарапать ему лицо.
     - Что ты здесь делаешь? - резко спросил он. Виктория заставила себя смотреть ему прямо в глаза.
     - Я гувернантка. Я заблудилась в лабиринте.
     Элен злобно ткнула Викторию в бок.
     - Вам следует обращаться к нему "милорд", если вы дорожите своим местом, милочка. Он граф, к вашему сведению.
     - Я прекрасно знаю, кто он.
     Элен недоуменно посмотрела на Роберта.
     - Вы знаете эту девушку?
     - Да, я ее знаю.
     Виктория внутренне вся сжалась от его холодного, презрительного тона. Но за семь прошедших лет она стала умнее. И сильнее. Поднявшись на ноги, она гордо выпрямилась и с вызовом взглянула на него.
     - Здравствуй, Роберт.
     - - Какое теплое приветствие, - насмешливо протянул он.
     - Да что все это значит? - возмутилась Элен. - Кто она такая? И что вы... - Она перевела взгляд с Виктории на Роберта. - Она назвала вас Роберт?
     Роберт, не сводя глаз с Виктории, сухо заметил:
     - Вам бы лучше уйти, Элен.
     - И не подумаю. - Она упрямо тряхнула головой.
     - Элен! - повторил он угрожающим тоном. Виктория видела, что он еле сдерживает себя, но
     Элен, видимо, знала его не так хорошо, потому что запальчиво продолжала:
     - Не представляю, о чем можно говорить с этой... с этим ничтожеством..
     Роберт повернулся к ней и в бешенстве крикнул:
     - Оставьте нас в покое!
     Элен испуганно заморгала:
     - Но я не знаю, как выйти из лабиринта.
     - Свернете направо, потом два раза налево и снова направо, - сквозь зубы процедил Роберт.
     Элен открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Бросив на прощание злобный взгляд в сторону Виктории, она поспешно удалилась. Виктория тоскливо посмотрела ей вслед, борясь с искушением броситься вслед за ней.
     - Направо, два раза налево и снова направо, - пробормотала она себе под нос, чтобы лучше запомнить.
     - Ты никуда не пойдешь, - отрезал Роберт. Его повелительный тон лишний раз убедил Викторию, что светской беседы у них не получится.
     - С вашего позволения. - Она развернулась и гордо прошествовала мимо него к выходу. Он грубо схватил ее за руку:
     - А ну стой, Виктория!
     - Не смей мне приказывать! - вспылила она, гневно сверкнув глазами. - И перестань разговаривать со мной таким тоном.
     - Бог ты мой! - усмехнулся он. - Смотрите-ка, она требует к себе уважения! И это женщина, чья добродетель по меньшей мере...
     - Прекрати! - выкрикнула Виктория. Она понятия не имела, к чему он клонит, но уже сам тон был оскорбителен. - Прекрати сейчас же!
     К ее величайшему изумлению, он послушался. Видно, его ошеломила ее неожиданная вспышка. И неудивительно - та девушка, которую он знал семь лет назад, редко повышала голос. Виктория дернулась, пытаясь высвободиться.
     - Пусти меня.
     - Вот уж нет.
     Виктория вскинула голову.
     - Что ты сказал?
     Он пожал плечами и окинул ее оценивающим взглядом.
     - Хочу еще раз посмотреть на то, что я утратил семь лет назад. Должен тебе сказать, ты прелестна. Рот ее сам собой открылся от изумления.
     - - Да если бы я...
     - С твоей стороны было весьма неразумно отвергать меня, - перебил он ее. - Знаешь, теперь мне наплевать на отцовское наследство. Видишь ли, уже довольно долгое время я, моя дорогая, потрясающе, просто сказочно богат.
     Его отец тоже называл ее "моя дорогая". И разговаривал с ней таким же снисходительно-презрительным тоном. Виктория с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо, и ограничилась тем, что сказала с нескрываемым ехидством:
     - Какое счастье!
     Но он продолжал, кажется, даже не заметив насмешки:
     - Признаться, никогда не думал, что встречусь еще раз с тобой.
     - Я тоже на это надеялась, - отпарировала Виктория.
     - Гувернантка, - задумчиво промолвил он. - Какое странное и непрочное положение занимает она в доме. Вроде бы и не член семьи, но в то же время и не прислуга.
     Виктория вытаращила на него глаза.
     - Когда это ты успел ознакомиться со всеми "странностями" положения гувернантки?
     Он склонил голову набок и посмотрел на нее с обманчиво-дружелюбным выражением.
     - И как давно ты этим занимаешься? Знаешь, я нахожу довольно забавным, что английские аристократы доверяют тебе воспитание своих детей.
     - Уж во всяком случае я имею на это больше моральных прав, чем ты.
     Он неожиданно расхохотался.
     - Но ведь я никогда не выдавал себя за образец добродетели. Я никогда не притворялся честным и порядочным и никогда не прикидывался пай-мальчиком. - Он приблизился к ней и дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони. Прикосновение было пугающе нежным. - Я никогда не разыгрывал из себя непорочного ангела.
     - Не правда! - вырвалось у нее. - Ты лгал мне. И лгал так искусно, что я вообразила себе, что ты мой идеал, что ты тот, о ком я всегда мечтала. А тебе от меня нужно было только...
     Глаза его угрожающе сверкнули, он с силой сжал ее руку так, что Виктория чуть не закричала.
     - Ну, что, что мне было нужно? Договаривай, Виктория.
     Она молча пыталась вырвать руку. Внезапно он отпустил ее.
     - Впрочем, к чему обсуждать сейчас мои глупые мечты и надежды.
     Она глухо рассмеялась.
     - Твои мечты? Что ж, мне очень жаль, что тебе не удалось заполучить меня в свою постель. Вероятно, это разбило тебе сердце.
     Он шагнул к ней, в глазах его сверкнул опасный огонек.
     - Ну об этом-то помечтать никогда не поздно, не так ли?
     - Да, но только этой твоей мечте никогда не суждено сбыться.
     Он пожал плечами, всем своим видом выражая свое недоверие ее словам.
     - Господи, неужели я так мало для тебя значила? - горько прошептала она.
     Роберт уставился на нее, не веря своим ушам. Да она была для него дороже всего на свете! Дороже самой жизни! Он обещал подарить ей луну, и будь он проклят, если бы не подарил! Он ведь так любил ее, что непременно нашел бы способ снять с небес этот сверкающий шар и преподнес бы его своей возлюбленной на серебряном блюде, если бы она того пожелала.
     Но она - она никогда по-настоящему его не любила. Ей просто не терпелось выскочить замуж за богатого графа.
     - Тори, - начал он, намереваясь обрушить на нее град упреков.
     Но она не дала ему договорить.
     - Не смей называть меня Тори!
     - Почему? Ведь это я придумал для тебя это имя, - заметил он.
     - Ты отказался от всех прав на меня семь лет назад.
     - Я отказался? - повторил он, удивляясь про себя, как у нее хватает наглости сваливать на него свою вину.
     В памяти его всплыли события той злосчастной ночи. Он ждал ее, стоя на холодном ночном ветру. Ждал больше часа, и каждая частичка его существа дышала любовью, желанием и надеждой. А она в это время спала. Спала, нисколько не заботясь о том, что он ее ждет.
     Злость и ярость захлестнули его. Ему захотелось сжать ее в объятиях так, чтобы кости захрустели.
     - Я вижу, Тори, ты успела подзабыть кое-какие подробности наших отношений.
     Глаза ее гневно сверкнули.
     - Я же сказала, не смей называть меня так. Я больше не та Тори, которую ты когда-то знал. За эти годы я сильно переменилась.
     Он невесело усмехнулся.
     - И кто же ты теперь?
     Она несколько мгновений пристально смотрела на него, очевидно, решая, отвечать или нет на его вопрос. Наконец твердо промолвила:
     - Я мисс Линдон. А последнее время просто Линдон, и все. Тори больше нет.
     Теперь он и сам увидел новую Викторию. В чертах ее лица появились твердость и внутренняя сила. И в глазах читалась непреклонная решимость, которая почему-то неприятно его удивила.
     - Да, ты права, - согласился он, пожав плечами с деланным равнодушием. - Ты не Тори. И возможно, никогда ею не была.
     Виктория нахмурилась, но промолчала.
     - И я благодарен тебе за это, - продолжал он издевательски-торжественным тоном. Она удивленно вскинула на него глаза. Он поднял руку, словно провозглашая тост.
     - За Викторию Мэри Линдон! Я получил от нее очень важный урок - его необходимо усвоить каждому мужчине.
     У Виктории засосало под ложечкой; она попятилась назад.
     - Перестань, Роберт, прошу тебя.
     - Благодаря ей я понял, что женщины - никчемные создания и...
     - Роберт, не надо.
     - ...и что они годятся только для одной цели. - Он медленно провел пальцем по ее губам. - Хотя я должен признать, что с этой обязанностью они справляются превосходно.
     Виктория неподвижно стояла, чувствуя его пальцы на своих губах и изо всех сил стараясь умерить сумасшедшее биение сердца.
     - Но более всего, мисс Виктория Линдон, я благодарен вам за то, что узнал с вашей помощью, зачем на самом деле нужно сердце. Видите ли, сердце нам дано вовсе не затем, чтобы любить.
     - Роберт, я не хочу этого слушать. Он стремительно шагнул к ней, грубо схватил за плечи и прижал к изгороди.
     - Нет, ты будешь слушать, Виктория. Ты выслушаешь все, что я сейчас скажу.
     Поскольку она не могла зажать руками уши, она крепко зажмурила глаза, что, конечно, ничуть не помогло.
     - - Так вот, слушай: сердце, как я узнал, дано нам, чтобы страдать. Любовь придумали поэты, а страдания... - Его пальцы еще сильнее впились ей в плечи. - Страдания есть на самом деле.
     Все еще не открывая глаз, она прошептала:
     - Я знаю о страданиях гораздо больше тебя.
     - Вот как? И в чем же причина твоих терзаний, Виктория? В том, что ты упустила свой шанс стать богатой леди? Да что ты знаешь о страданиях, которые ты мне... - Он внезапно отпустил ее и отступил на шаг. - Впрочем, это уже не важно. Я больше не чувствую боли.
     Виктория открыла глаза.
     Он смотрел на нее в упор, и глаза его были пусты.
     - Я вообще ничего больше не чувствую.
     Она ответила ему таким же презрительным, холодным взглядом. Этот человек предал ее. Он обещал подарить ей луну, а вместо этого похитил ее душу. Что ж, возможно, она и в самом деле далеко не ангел, если ей приятно сознавать, что он мучается и страдает, что жизнь его не удалась и он глубоко несчастен.
     Так, значит, в нем умерли все чувства? Она сказала в точности то, что думала:
     - Так тебе и надо.
     Он дернулся, словно от пощечины.
     - Теперь я вижу, что был прав насчет тебя.
     - Счастливо оставаться, Роберт. Итак, направо, два раза налево и снова направо.
     Она развернулась и решительно зашагала прочь.

***

     После ее ухода Роберт еще целый час уныло бродил по лабиринту, рассеянно глядя себе под ноги.
     Тори. Он мысленно произнес ее имя и вздрогнул. Он, конечно же, солгал ей, когда сказал, что ничего больше не чувствует. Когда сегодня он случайно наткнулся на нее в лабиринте, его мгновенно затопила волна радостного облегчения - как будто все эти годы он искал ее. И теперь все будет хорошо, и исчезнет глухая непрекращающаяся боль.
     Но ведь именно она и сделала его несчастным! Да, он пытался изгнать ее из своей памяти, забыться в объятиях других женщин, хотя, к великому огорчению его отца, ни одна из них так и не стала его невестой. Потом были юные вдовушки, куртизанки, оперные певички. Он намеренно выбирал себе спутниц, чем-то похожих на Викторию, как если бы черные густые волосы и голубые глаза могли исцелить ноющую рану в его душе. Иногда, когда боль становилась совсем уж невыносимой, он забывал об осторожности и кричал ее имя в разгар страсти. Это, конечно, не очень-то нравилось его пассиям, но им хватало ума не высказывать свои упреки вслух. Потом они получали от него дорогие подарки, и им было все равно, какое имя он кричит.
     Но ни одна из них не смогла заставить его забыть то, что он потерял. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал Викторию. Ее смех, ее улыбку. Ее предательство. Он знал, что этого он никогда не сможет ей простить.
     Тори. Черный шелк волос. Ярко-голубые глаза. По прошествии нескольких лет она стала еще красивее.
     И он хочет ее до безумия.
     Да поможет ему Господь, он все еще хочет ее.
     Но он также хочет отомстить.
     И непонятно, чего ему хочется больше.

Глава 5

     На следующее утро Виктория проснулась с единственной мыслью - держаться как можно подальше от Роберта Кембла, графа Макклсфилда.
     У нее нет никакой охоты мстить ему. Ей не нужны его извинения. Она просто не желает его видеть, и точка.
     Ей оставалось только надеяться, что Роберт думает точно так же. Бог свидетель, вчера он был ужасно зол. Она раздраженно фыркнула. И что, спрашивается, он злится? Наверное, она задела его мужское самолюбие - оказалась единственной, кто не поддался его чарам соблазнителя?
     Виктория начала одеваться, мысленно готовя себя к предстоящему испытанию - завтраку с Невиллом. Мальчишка перенял от своей матушки господские замашки и постоянно капризничал за едой. Все ему было не так - то яичница остыла, то чай слишком горячий, то...
     В дверь постучали - громко и резко. Виктория чуть не подпрыгнула от неожиданности. Роберт! Это наверняка Роберт! Вчера он вел себя с ней просто возмутительно. А сегодня, видимо, решил заявиться прямо к ней в комнату, и наплевать ему на то, что ее из-за этого могут вышвырнуть отсюда.
     Гнев захлестнул ее с новой силой. Как это на него похоже - напыщенный, самовлюбленный эгоист! Она ему все выскажет. Виктория пронеслась через комнату, распахнула дверь и выпалила:
     - Ну, что тебе?
     - Как это понять, мисс Линдон?
     - О леди Холлингвуд, прошу меня простить. Я думала, что это... То есть я решила... - Виктория совсем смешалась и умолкла.
     Ну вот, теперь можно не бояться, что Роберт станет причиной ее увольнения. Она преуспеет в этом и без него.
     Леди Холлингвуд нетерпеливо кивнула и вплыла в комнату, не дожидаясь приглашения.
     - Я зашла поговорить с вами о вашем вчерашнем исчезновении.
     - Мистер Невилл завел меня в лабиринт, миледи. Я не смогла найти выход и заблудилась.
     - Не старайтесь свалить свою вину на пятилетнего ребенка.
     Виктория сжала кулаки, стараясь сохранить на лице улыбку.
     - Понимаете ли вы, - продолжала леди Холлингвуд, - сколько неудобств и беспокойства вы мне вчера доставили своим отсутствием? У меня полон дом гостей, а я вынуждена, вместо того чтобы уделять им внимание, укладывать в постель своего сына. Об этом должны были позаботиться вы, мисс.
     - Я бы и позаботилась, миледи. - Виктория еле удержалась, чтобы не закричать. - Но я ведь была в лабиринте. Я же не могла...
     - Считайте, что это мое последнее предупреждение, мисс Линдон. Я вами очень недовольна. Еще одна подобная выходка, и мне придется вас уволить. - Леди Холлингвуд развернулась и выплыла из комнаты. На пороге она остановилась и добавила:
     - Без всяких рекомендац