шибками.. С каждым  днем
он обнаруживал в жене все больше достоинств. Он выбрал быстро, но правильно.
   Удастся ли ему сегодня  продвинуться  дальше  в  познании  ее  не  только
моральных, но и физических достоинств? Чарлз вздохнул.
   - Тебя что-то беспокоит? - спросила Элли.
   - Нет. Почему ты так решила?
   - Ты вздохнул.
   - Разве?
   - Да, не отпирайся. Чарлз вздохнул опять.
   - Ну вот, видишь! - воскликнула Элли.
   - Да. Ну, это просто...
   Элли не спускала с  его  лица  глаз,  ожидая  ответа,  а  не  дождавшись,
нетерпеливо сказала:
   - Так что же?
   - Сейчас будет выполнен пункт шестой, -  прорычал  он,  бросил  на  землю
корзину и обхватил Элли руками. - Я не могу больше ждать ни одной секунды.
   Раньше чем Элли успела вспомнить, что означает  пункт  шестой,  его  губы
впились ей в рот. Чарлз стал осыпать ее поцелуями, которые  становились  все
более страстными. Теряя над собой контроль, он прижал Элли спиной к дереву.
   Всем своим телом он ощущал каждый изгиб, каждую выпуклость ее тела  -  от
полных  грудей  до  округлых  бедер.  Теплая  одежда  не  могла  скрыть  эти
аппетитные округлости. Как ничто не могло заглушить тихие стоны,  издаваемые
женой.
   Она хотела его. Может быть, сама не понимая этого, хотела не меньше,  чем
он ее.
   Чарлз опустил ее на землю и торопливо разостлал  одеяло.  Еще  раньше  он
успел сдернуть с  нее  шляпку.  Зарывшись  пальцами  в  длинные  волосы,  он
восторженно зашептал:
   - Мягче шелка!.. Нежнее  солнечного  восхода!  Элли  снова  застонала,  и
Чарлзу почудилось, что она произнесла его имя. Чарлз улыбнулся,  потрясенный
тем, что сумел воспламенить жену  до  такой  степени,  что  она  даже  не  в
состоянии говорить.
   - Я зацеловал тебя  до  потери  сознания,  -  пробормотал  он,  еще  шире
расплываясь в ленивой мужской улыбке. - Я ведь говорил тебе о пункте шестом.
   - А как насчет пункта седьмого? - нашла в себе Элли силы для вопроса.
   - О, это мы уже миновали, - хриплым голосом сказал Чарлз. Подняв ее руку,
он приложил ее к своей груди. - Потрогай здесь.
   Его  сердце  отчаянно  стучало  под  маленькой  ладонью  Элли,  и  она  с
удивлением посмотрела ему в глаза.
   - Это я? Я сделала это?
   - Ты. Только ты. - Он коснулся губами  ее  шеи,  чтобы  отвлечь  внимание
жены, пока его пальцы расстегивали пуговицы на ее платье. Он должен  увидеть
ее, должен ее потрогать! Он сойдет с ума, если не добьется этого! В этом  он
нисколько не сомневался. Он вспомнил, как мучился, пытаясь представить себе,
какой длины у нее волосы.  Позже  он  подверг  себя  еще  более  мучительным
пыткам, пытаясь представить себе груди Элли. Их форму. Их  полноту.  Цвет  и
высоту  сосков.  Подобные  мысленные  упражнения  всегда  приводили  его   в
состояние крайнего дискомфорта, однако он не мог заставить себя не думать об
этом.
   Единственный способ решить проблему - это раздеть  Элли  совсем,  догола,
увидеть ее благословенную наготу  и  тем  самым  дать  отдых  работе  своего
воображения, а самому наслаждаться реальностью.
   Наконец его пальцы достигли пуговицы  чуть  ниже  бедер,  и  он  медленно
раздвинул  складки  платья.  На  ней  не  было   корсета   -   лишь   тонкий
хлопчатобумажный  лифчик.  Он  был   белоснежный,   белее,   чем   роскошное
французское белье, предназначение которого - разжечь желание. И  объяснялось
все тем, что этот лифчик носила она. А он еще никогда в жизни ни к  кому  не
испытывал такой силы желания, как к собственной жене.
   Широкая ладонь Чарлза на мгновение прижалась к  нижней  части  лифчика  и
соскользнула вниз, ощущая тепло шелковистой кожи. Под его рукой инстинктивно
вздрогнули мышцы живота. Чарлз содрогнулся от наката желания. Его рука снова
поползла вверх, где встретилась с обольстительной округлостью полной груди.
   - Ах, Чарлз! - выдохнула Элли, когда он положил руку на  холмик  груди  и
нежно сжал его.
   - О Боже!  -  простонал  Чарлз,  подозревая,  что  еще  немного  -  и  он
взорвется. Он не мог ее видеть, но ощущал великолепно. Грудь была ему  точно
по руке - горячая, живая и нежная. И кажется, он близок сейчас к тому, чтобы
потерять над собой контроль.
   Чарлз сдвинул чашечку лифчика. У него зашлось дыхание, когда  он  наконец
увидел грудь.
   - Боже мой! - только сумел  произнести  он.  Элли  тут  же  шевельнулась,
пытаясь прикрыться.
   - Прошу прощения, я...
   - Не надо просить  прощения,  -  хрипло  приказал  он.  Он  был  глупцом,
полагая, что, после того как увидит ее,  эротическая  игра  его  воображения
прекратится. Реальность оказалась гораздо изысканнее. Он  усомнился  в  том,
что впредь сможет начать свой рабочий день, не нарисовав себе  в  уме  столь
обольстительную картину. Такую, какую видел сейчас.
   Он нагнулся и запечатлел самый нежный,  на  какой  только  был  способен,
поцелуй на груди.
   - Ты прекрасна,  -  прошептал  он.  Элли,  которую  никогда  не  называли
уродливой, но и не слагали од ее красоте, ничего не сказала. Чарлз поцеловал
другую грудь.
   - Чарлз, я знаю, я не...
   - Ты можешь только соглашаться со мной, ничего другого говорить не  смей,
- строго сказал он.
   Элли невольно улыбнулась.
   А затем, как раз в тот момент, когда она  хотела  сказать  что-то  такое,
чтобы поддразнить его, его рот отыскал сосок и  накрыл  его.  Элли  потеряла
контроль над собой, а новые незнакомые ощущения лишили  ее  не  только  дара
речи, но и способности думать.
   Да она и не делала к этому попыток. Она лишь  выгнула  спину,  прижимаясь
грудью ко рту Чарлза.
   - Ты гораздо лучше, чем я думал, - пробормотал он, - лучше,  чем  я  себе
представлял. - Он приподнял голову и шаловливо улыбнулся. - А  ведь  у  меня
хорошее воображение.
   Она снова не могла  сдержать  нежной  улыбки,  тронутая  тем,  что  Чарлз
пытается сделать все, чтобы их первый опыт интимных ласк не  ошеломил  и  не
напугал ее. Впрочем, это не совсем так.  Он  определенно  хочет,  чтобы  она
ощутила воздействие ласк на каждый нерв ее тела и чтобы в то же время  с  ее
лица не сходила улыбка.
   Он был более деликатным человеком, чем хотел видеть себя в  представлении
других людей. Элли почти физически ощущала, как тепло и доброта  исходят  из
его сердца, и подумала, не является ли это первым проявлением любви.
   Охваченная новыми эмоциями, она подняла руки и погрузила пальцы в  густые
золотисто-каштановые волосы. Они слегка вились. Элли  повернула  его  голову
таким образом, чтобы волосы касались ее щеки.
   Чарлз на несколько мгновений  застыл,  затем  слегка  приподнялся,  чтобы
видеть ее.
   - Боже мой, Элли, - прерывающимся голосом проговорил он. - Как же я  хочу
тебя! Ты не можешь себе представить!
   Она  почувствовала  такую  искренность  в  его  голосе,  что   глаза   ее
наполнились слезами.
   - Чарлз, - начала Элли и замолчала. Студеный ветер  обдал  ее  обнаженное
тело, и по нему пробежала дрожь.
   - Ты замерзла! - воскликнул Чарлз.
   - Нет, - солгала она, не  желая,  чтобы  что-то,  даже  погода,  нарушало
красоту этого момента.
   - Нет, тебе холодно! - Он скатился с нее и начал застегивать платье. -  Я
животное! - пробормотал он. - Соблазняю тебя в первый раз на холоде! Повалив
на траву.
   Он поднял лицо. В его карих глазах сверкнули искорки, которых она  раньше
никогда не замечала. В них светились страсть, ярость и решимость.
   - Я сделаю тебя своей женой так, как положено - на нашем брачном ложе.  А
затем, - он наклонился и горячо поцеловал ее в губы, -  не  выпущу  тебя  из
спальни в течение недели. Может быть, даже двух.
   Элли удивленно смотрела на Чарлза, не в силах поверить, что она  способна
пробудить такую страсть в этом  человеке.  Он  общался  с  самыми  красивыми
женщинами  -  и  вдруг  она,   простая   деревенская   девушка,   заставляет
взволнованно биться его сердце. Чарлз прервал размышления Элли,  потянув  ее
за руку.
   - Куда мы идем? - воскликнула она.
   - Домой! Немедленно!
   - Но мы не можем!
   Он медленно повернулся к ней.
   - Черта с два не можем!
   - Чарлз, что за выражение! Он проигнорировал ее упрек.
   - Элинор, каждая клеточка моего тела пылает и жаждет тебя, и вряд  ли  ты
решишься утверждать, что не испытываешь то же  самое.  Назови  мне  хотя  бы
подобие причины, почему мы не  можем  отправиться  домой  сию  же  минуту  и
заняться любовью?
   Услышав столь откровенные слова, Элли покраснела.
   - Арендаторы. Мы должны были навестить их после обеда.
   - К черту арендаторов! Они подождут!
   - Но я уже сообщила Салли Ивенс,  что  мы  будем  у  нее  после  обеда  и
проверим, как прочистили ее трубу.
   Чарлз не стал выслушивать Элли и снова потянул ее в сторону дома.
   - Да не будет она по нас скучать!
   - Нет, будет, - возразила Элли. - Наверняка она сделала в доме  уборку  и
приготовилась угостить нас чаем. Будет верхом невежливости  не  прийти.  Тем
более после того шума, который мы учинили на днях в ее доме.
   Чарлзу вспомнился  эпизод  с  печью,  отчего  его  настроение  отнюдь  не
улучшилось. Сейчас ему совсем ни к  чему  были  воспоминания  об  ощущениях,
пережитых им в тесном печном пространстве.
   - Чарлз, - снова обратилась Элли к мужу, - мы должны навестить ее. У  нас
нет другого выбора.
   - Может, ты просто хочешь от меня отвязаться?
   - Нет! - горячо возразила она. Он чертыхнулся вслух, а про  себя  добавил
более крепкое выражение.
   - Ладно, - буркнул он. - Мы навестим Салли Ивенс, но только ее. Побудем у
нее пятнадцать минут - и сразу вернемся домой.
   Чарлз снова чертыхнулся, стараясь не замечать того, что его тело все  еще
пылает огнем желания. Надо набраться терпения и  каким-то  образом  пережить
несколько ближайших часов.

Глава 14

   Элли сочла, что Чарлз переносит  вынужденную  задержку  довольно  сносно.
Иногда он раздражался, однако  в  общем  и  целом  старался  демонстрировать
благожелательность.
   Нетерпение его проявлялось буквально во всем. Должно быть,  Элли  никогда
не забудет выражение лица Салли Ивенс, которая  с  изумлением  наблюдала  за
тем, как Чарлз залпом выпил чашку чая, со  стуком  поставил  ее  на  блюдце,
сказал, что лучшего напитка он никогда в жизни не пил, схватил Элли за  руку
и потянул к выходу.
   Все это заняло несколько секунд.
   Элли хотела было рассердиться на Чарлза. Честное  слово,  хотела.  Но  не
смогла. Потому что знала, что причиной его нетерпения является она сама.  До
такой степени он хотел ее. И это вызывало в ней такое волнующее  чувство,  с
которым нельзя не считаться.
   Но для Элли было не менее важно,  какое  впечатление  она  производит  на
жителей деревни. А потом, когда Салли спросила, не хотят ли  они  взглянуть,
как ей отремонтировали трубу, Элли  крепко  сжала  мужу  руку  и  с  улыбкой
сказала, что они с удовольствием посмотрят.
   - Выяснилось, что требуется не просто обычная чистка, - объяснила  Салли,
когда они выходили из двери. - Там что-то застряло. Я не совсем поняла,  что
именно.
   - Главное, что ее отремонтировали, - ответила Элли, когда  они  вышли  из
коттеджа. - Сейчас уже холодно,  а  скоро  будет  еще  холоднее.  -  Заметив
прислоненную к стене лестницу-стремянку, она добавила:
   - Я сейчас поднимусь наверх и взгляну на трубу.
   Однако не успела Элли занести ногу на вторую ступеньку, как почувствовала
на талии руку Чарлза. Он приподнял жену и поставил на землю.
   - Ты останешься здесь, - твердо заявил Чарлз.
   - Но я хочу посмотреть...
   - Я сам посмотрю, если так уж необходимо, чтобы это сделал кто-то из нас,
- возразил он.
   Вокруг коттеджа собралась небольшая толпа зевак, на которых явно произвел
впечатление столь практический подход к  управлению.  Элли  осталась  стоять
неподалеку от сельчан, наблюдая за тем, как Чарлз  поднимался  по  лестнице.
Она едва не лопалась от гордости, слыша комментарии собравшихся:
   - А он правильный, наш граф.
   - Никакого тебе высокомерия.
   - И работой черной не брезгает.
   Чарлз прошел по крыше и заглянул в дымовую трубу.
   - Смотрится отлично! - крикнул он стоящим на земле. Элли  было  неведомо,
имел ли Чарлз когда-либо дело с дымовыми трубами, но  затем  решила,  что  в
конце концов это не имеет значения. Слова его прозвучали уверенно, как  если
бы говорил человек, который разбирается в сути проблемы, а именно  это  было
важно  для  арендаторов.  Кроме  того,  человек,  отремонтировавший   трубу,
находился рядом с Элли и также уверял ее, что труба теперь не уступит новой.
   - Значит, у Салли больше не будет проблем с отоплением и в комнате у  нее
будет тепло? - спросила его Элли.
   Джон Бейлстон, каменщик и трубочист, подтвердил:
   - Можете не беспокоиться. Будет тепло. Вообще... Его прервал чей-то крик:
   - Боже милостивый! Граф!
   Элли вскинула голову вверх и увидела, что ее  муж  балансирует  на  самом
верху лестницы. Элли окаменела от ужаса, ей показалось, что время  замедлило
свой ход по крайней мере вдвое. Лестница страшно трещала, и не успела Элли и
слова сказать, как Чарлз полетел вниз, а лестница развалилась на ее глазах.
   Закричав, она бросилась к мужу. Чарлз распластался на земле, и  наступила
тишина.
   - Чарлз! - задыхаясь, проговорила Элли и опустилась возле него на колени.
- Что с тобой? Ты ушибся? Ради Бога, откликнись!
   К величайшей ее радости, Чарлз открыл глаза.
   - Почему так получается, - усталым голосом спросил он,  -  что  я  всегда
набиваю себе шишки, если ты рядом?
   - Но я не имею к этому никакого отношения! - горячо возразила Элли,  явно
ужаснувшись тому, что муж может в  чем-то  ее  заподозрить.  -  Я  знаю,  ты
считаешь, что я испортила духовку, оранжерею и...
   - Знаю, - перебил ее Чарлз. Голос его звучал совсем тихо, тем не менее он
выдавил из себя улыбку. - Я просто дразню тебя.
   Вздох облегчения вырвался из груди Элли. Если он  способен  поддразнивать
ее, значит,  ушибся  не  так  сильно.  Ей  нужно  во  что  бы  то  ни  стало
успокоиться. Сердце у нее отчаянно  колотилось.  Кажется,  Элли  никогда  не
испытывала такого парализующего волю страха. Она должна быть сильной, должна
быть такой, как всегда - спокойной, разумной, способной оказать помощь.
   Сделав глубокий вдох, она спросила:
   - Какое место ты ушиб?
   - Ты поверишь, если я скажу, что я ушиб все, что только можно ушибить?
   Элли откашлялась.
   - В общем - да. Летел ты здорово.
   - Но я не думаю, что сломал что-нибудь.
   - Все равно я должна сама проверить.
   Элли стала ощупывать его руки и ноги, а также тело.
   - Что ты чувствуешь? - спросила она, дотрагиваясь до одного из ребер.
   - Боль, - ответил Чарлз. - Хотя, может быть, эта боль осталась еще с  тех
пор, когда мы с тобой вывалились из экипажа.
   - О Господи! Я и забыла об этом! Ты, наверное,  думаешь,  что  я  приношу
тебе одни несчастья.
   Он лишь закрыл  глаза,  не  желая  пускаться  в  объяснения.  Элли  стала
осматривать его руку, и вдруг ее пальцы нащупали что-то липкое и горячее.
   - Боже мой! - ахнула она, уставившись на окрашенные кровью пальцы.  -  Да
ведь у тебя кровь!
   - Разве? - Чарлз повернул голову и посмотрел на руку. - В самом деле.
   - Что здесь у  тебя?  -  обеспокоенно  спросила  она,  более  внимательно
осматривая руку. Она слышала о ранениях,  когда  сломанные  кости  протыкают
кожу. Упаси Бог Чарлза от подобного! Элли понятия не имела, как лечат  такие
раны, а самое главное - опасалась, что потеряет сознание, если  ей  придется
столкнуться с подобной бедой.
   - Миледи, наверное, он  содрал  кожу  о  лестницу  во  время  падения,  -
предположил кто-то.
   - Да, конечно. - Элли посмотрела на лежащие на земле  обломки  стремянки.
Несколько человек сгрудились возле них.
   - Здесь есть следы крови, - сказал один из зевак. Элли покачала головой и
снова наклонилась к Чарлзу.
   - Должно быть, у тебя там полно заноз.
   - Чудненько. Ты, конечно, намерена их вытащить?
   - Таков удел жен, - терпеливо сказала Элли. - А я все-таки твоя жена.
   - Которую мне лишь предстоит оценить до конца, -  пробормотал  он.  -  Ну
ладно, делай что хочешь.
   Когда Элли начинала что-то делать, ее уже было не удержать. Она попросила
перенести Чарлза в дом Салли Ивенс, а еще двух человек отправила в Уикомское
аббатство, чтобы за Чарлзом прислали какую-нибудь исправную коляску. А также
обратилась к Салли, чтобы та сделала бинты из старой рубашки.
   - И еще вскипятите воды.
   Салли, держа в руках глиняный кувшин, недоуменно посмотрела "на Элли.
   - Вскипятить? Может, промыть рану водой из этого кувшина?
   - Я бы предпочел воду комнатной температуры, - отозвался Чарлз. - У  меня
нет никакого желания добавить к своим ранам еще и ожоги.
   Элли мгновенно подбоченилась.
   - Вскипятите. Мне нужна горячая вода. Это будет все-таки почище. Надо как
следует промыть рану. И  ни  в  коем  случае  нельзя  допустить,  чтобы  там
остались занозы.
   - Ну хорошо, я вскипячу, - согласно кивнула Салли.
   Элли снова повернулась к мужу и возобновила осмотр. Кости  все  оказались
целы, но ссадин и ушибов было предостаточно. Салли дала ей  пинцет,  и  Элли
принялась за работу.
   Вскоре ей удалось вытащить из руки щепку. Чарлз поморщился.
   Затем была извлечена вторая заноза. Чарлз снова поморщился.
   - Ты можешь кричать, если очень больно, - тихо сказала она. - Я не  стану
думать о тебе хуже.
   - Мне этого не требуется.., ой!
   -  Ой,  прости,  -  всполошилась  Элли.  -  Я  отвлеклась.  Чарлз  что-то
неразборчиво пробормотал. Впрочем, Элли и не пыталась разобрать, что именно.
Она заставила себя не смотреть на его лицо и сконцентрировала  все  внимание
на ране. Через несколько минут она с облегчением откинулась назад: последняя
заноза была вынута.
   - Теперь-то все позади? - выразил надежду Чарлз, когда Элли объявила  ему
об этом.
   - Я не совсем уверена, - сказала она, вглядываясь в  рану.  -  Занозы  я,
конечно, удалила, но боюсь, что рана глубокая и ее нужно зашить.
   Чарлз побледнел, и было не совсем понятно: то  ли  оттого,  что  зашивать
рану будут ему, то ли оттого, что делать это будет она.
   Элли в задумчивости поджала губы, затем обратилась к Салли:
   - Как вы думаете, надо накладывать швы?
   Салли подошла, неся в руках чайник с горячей водой.
   - О да! Определенно надо!
   - Нельзя ли узнать мнение профессионала? - спросил Чарлз.
   - Здесь поблизости есть доктор? - обратилась Элли к Салли.
   Та лишь сокрушенно покачала головой. Элли снова повернулась к Чарлзу:
   - Нет, нельзя. Я сама наложу тебе швы. Чарлз закрыл глаза.
   - Ты когда-либо делала это?
   - Разумеется, - соврала она. - Это как одеяло  прошивать.  Салли,  у  вас
есть нитки?
   Салли вынула шпульку из швейной машинки и положила на стол. Элли  смочила
кусок тряпки в горячей воде и промыла рану.
   Сделав это, она оторвала нитку и тоже смочила ее в горячей воде.
   - То же самое надо проделать и с иглой, - негромко  сказала  Элли.  -  Ну
вот, - нарочито бодро заключила она.
   Кожа Чарлза выглядела розовой,  здоровой..,  и  такой  живой.  Совсем  не
похожей на кромку платья, которое она недавно подшивала.
   - Ты уверена, что делала это раньше? Элли улыбнулась:
   - Ты считаешь, что я лгу?
   - Ты не ответила на мой вопрос.
   - Чарлз.
   - Ладно, действуй.
   Глубоко вздохнув,  Элли  принялась  за  дело.  Первый  стежок  был  самым
трудным, но вскоре она поняла, что ее маленькая ложь была не так  уж  далека
от правды: это напоминало обшивание одеяла.  Работала  Элли  с  присущей  ей
сосредоточенностью и  вниманием,  и  вскоре  на  руке  Чарлза  появился  ряд
аккуратных, ровных стежков.
   За это время он допил бутылку бренди, которая нашлась у Салли.
   - Мы возместим ее стоимость, - как бы извиняясь, с улыбкой сказала Элли.
   - Купим тебе новую плиту, - пробормотал Чарлз.
   - О, не надо! - быстро сказала Салли. - Теперь, когда починили трубу, эта
работает как новая.
   - О да, - растягивая слова, проговорил Чарлз. - Отличная труба.  Я  видел
ее... Вы же знаете, что