ли на Элизабет.
   В сотый раз за день он поднял  стакан  виски,  посмотрел  на  него  и
отставил. На полке напротив, притягивая его взгляд своей яркой обложкой,
по-прежнему лежал красный томик. Джеймс свирепо поглядывал  на  него,  с
трудом сдерживая желание запустить в книгу стаканом.
   Так... если облить ее виски, а  затем  швырнуть  в  камин...  приятно
будет понаблюдать, как ее поглотит бушующее пламя.
   Он серьезно подумывал  над  этим,  прикидывая,  насколько  взметнется
огонь, когда раздался стук в дверь, на сей раз  более  решительный,  чем
робкие попытки слуг.
   - Джеймс! Сейчас же открой дверь.
   Он чертыхнулся: "Тетя Агата!".  Никуда  не  денешься.  Этот  тон  ему
хорошо знаком. Она будет барабанить в дверь до тех пор, пока не собьет в
кровь кулаки.
   - Агата, - произнес он приторным тоном, - как приятно вас видеть.
   - Ты чертовски плохо выглядишь! -  гаркнула  графиня  и,  проследовав
мимо него, уселась в массивное кресло с подголовником.
   -  Вы,  как  всегда,  удивительно   тактичны,   -   проворковал   он,
прислонившись к столу.
   - Ты пьян?
   Джеймс замотал головой, указав на виски.
   - Налил себе стакан, но так и не выпил. - Он  посмотрел  на  янтарную
жидкость. - Хм... Поверхность уже покрывается пылью.
   - Я пришла не  для  того,  чтобы  обсуждать  выпивку,  -  высокомерно
заявила леди Дэнбери.
   - Вы сами  спросили,  насколько  я  трезв,  -  возразил  он.  Она  не
удостоила его реплику вниманием.
   - Я не знала, что ты подружился с юным Лукасом Хочкисом.
   Джеймс растерянно моргнул и выпрямился.  Из  всех  тем,  которые  его
тетка могла выбрать - а она была признанным мастером по  изменению  темы
разговора без всякого предупреждения, - эту он никак не ожидал.
   - С Лукасом? - повторил он. - А при чем здесь Лукас?
   Леди Дэнбери протянула ему сложенный листок бумаги.
   - Он прислал тебе письмо.
   Джеймс взял у нее листок, обратив внимание на типично детские  кляксы
и помарки.
   - Полагаю, вы его прочитали, - заметил он.
   - Оно не было запечатано.
   Он решил не спорить и развернул письмо.
   - Как странно, - пробормотал он.
   - Что он хочет тебя  увидеть?  Не  вижу  ничего  странного.  В  жизни
бедного мальчика не было мужчины с трехлетнего возраста, когда на  охоте
погиб его отец.
   Джеймс бросил на тетку пристальный взгляд. Похоже, усилия Элизабет не
пропали даром. Если уж Агата не докопалась до правды  о  смерти  мистера
Хочкиса, значит, все останется в тайне.
   - Возможно,  он  хочет  тебя  о  чем-нибудь  спросить,  -  продолжила
графиня. - О  чем-нибудь  таком,  что  стесняется  узнать  у  сестер.  С
мальчиками это бывает. Последние события наверняка сбили его с толку.
   Джеймс с любопытством взглянул на  нее,  поражаясь  чувствительности,
которую она проявила по отношению к мальчику.
   И тут Агата тихо добавила:
   - Он напоминает мне тебя в этом возрасте.
   У Джеймса перехватило дыхание.
   - О, не стоит так удивляться! Конечно, он намного счастливее, чем  ты
в  его  годы.  -  Она  нагнулась  и  взяла  на  руки   кота,   успевшего
проскользнуть в библиотеку. - Но  у  него  потерянное  выражение,  какое
бывает у мальчиков, когда они  достигают  определенного  возраста  и  не
имеют никого, кто мог бы их направлять. -  Она  погладила  Малкольма  по
пушистой  спине.  -  Женщины,   разумеется,   обладают   многочисленными
достоинствами и в большинстве своем мудрее мужчин, но, должна  признать,
есть вещи, которые нам недоступны.
   Пока Джеймс осваивался с мыслью, что тетка фактически  признала,  что
существуют задачи, которые ей не по силам, она добавила:
   - Ты ведь встретишься с ним, не так ли?
   Вопрос  показался  Джеймсу  оскорбительным.   Только   бесчувственное
чудовище могло не откликнуться на просьбу ребенка.
   - Разумеется, я встречусь с ним. Впрочем, меня удивляет выбор места.
   - Охотничий домик лорда Дэнбери? - Агата пожала плечами. - Это не так
уж странно, как тебе кажется. После смерти графа им никто не пользуется.
Седрика охота не привлекает, да и в любом случае он безвылазно торчит  в
Лондоне,  поэтому  я  предложила  его  Элизабет,  но  она,  естественно,
отказалась.
   - Естественно, - тихо вымолвил Джеймс.
   - О, я знаю, ты считаешь ее слишком гордой, но правда  заключается  в
том, что у нее пятилетний срок аренды на коттедж, так что переезд ничего
бы им не сэкономил. А ей не хотелось лишний раз срывать детей с места. -
Леди Дэнбери поставила Малкольма на задние лапки и поцеловала его в нос.
- Ну разве он не душечка?
   - Смотря что вы понимаете под словом "душечка",  -  сказал  Джеймс  с
единственной  целью   подначить   тетку.   Кот   заслужил   его   вечную
благодарность за то, что привел его  к  Элизабет,  когда  на  нее  напал
Фелпорт.
   Графиня одарила его сердитым взглядом.
   - Как я уже сказала, Элизабет отказалась.  Однако  она  не  исключает
того, что придется переехать в  охотничий  домик,  когда  кончится  срок
аренды на  коттедж,  и  сводила  туда  детей.  Юному  Лукасу  там  очень
понравилось. - Она задумалась. -  Наверное,  из-за  охотничьих  трофеев.
Маленькие мальчики любят такие вещи.
   Джеймс бросил взгляд на часы, стоявшие в углу. Если он  хочет  успеть
на назначенную Лукасом встречу, ему нужно выйти через четверть часа.
   Агата  пренебрежительно  фыркнула  и  поднялась,  позволив  Малкольму
запрыгнуть на пустую книжную полку.
   - Оставляю тебя в твоей собственной компании, - сказала она, опираясь
на трость. - Я скажу слугам, чтобы не ждали тебя к ужину.
   - Не думаю, что это надолго.
   - Как знать. Если мальчик обеспокоен,  тебе  придется  побыть  с  ним
некоторое время. Кроме того, - она обернулась  к  нему,  задержавшись  в
дверях, - в последние дни ты не слишком баловал нас  своим  присутствием
за столом.
   Остроумный ответ испортил бы ее величественный уход,  поэтому  Джеймс
ограничился  кривой  улыбкой,  глядя,  как  она  медленно  шествует   по
коридору, постукивая тростью при каждом шаге. Он  давно  усвоил,  что  в
половине случаев все только выгадают, если последнее слово останется  за
Агатой.
   Вернувшись в библиотеку, Джеймс поднял стакан с виски и выплеснул его
содержимое в открытое окно. Поставив стакан на  стол,  он  огляделся  по
сторонам. Взгляд его упал на  красный  томик,  доставивший  ему  столько
беспокойств.
   Он подошел к полке и взял тоненькую книжку, перебрасывая ее страницы.
Книга почти ничего не весила, что казалось странным, учитывая  ту  роль,
которую она сыграла в его жизни. А затем, повинуясь импульсу, который не
взялся бы объяснить, сунул ее в карман сюртука.
   Как бы он ни ненавидел книжонку, она непостижимым  образом  связывала
его с Элизабет.

Глава 22

   Элизабет нервно покусывала нижнюю  губу,  приближаясь  к  охотничьему
домику лорда Дэнбери. Она остановилась и еще раз перечитала  неожиданное
послание леди Дэнбери.
   Элизабет!
   Как тебе известно, меня шантажируют.  Мне  кажется,  ты  располагаешь
кое-какими сведениями, которые помогут разоблачить  негодяя,  избравшего
меня своей жертвой. Прошу тебя встретиться со мной в  охотничьем  домике
лорда Дэнбери сегодня в восемь часов вечера.
   Агата, леди Дэнбери.
   Элизабет не представляла себе, почему леди Дэнбери  решила,  что  она
располагает нужной информацией, но у нее не было оснований усомниться  в
авторстве записки. Она знала почерк графини не хуже собственного и  была
уверена, что это ее рука.
   Она сознательно скрыла содержание  записки  от  детей,  ограничившись
словами, что леди Дэнбери  хочет  ее  видеть.  Они  ничего  не  знали  о
шантаже, и Элизабет не  хотела  их  тревожить,  тем  более  что  графиня
выбрала столь поздний час для встречи. В восемь вечера  еще  светло,  но
если они не уложатся в несколько минут, ей придется возвращаться домой в
темноте.
   Элизабет помедлила, положив руку на  дверную  ручку.  Нигде  не  было
видно кареты, а здоровье леди Дэнбери не позволяло  ей  совершать  пешие
прогулки на такое расстояние. Если графиня еще  не  приехала,  то  дверь
должна быть заперта, однако...
   Дверная ручка повернулась в ее руке.
   - Странно, - пробормотала девушка и вошла в дом.
   В камине полыхал огонь, а стол был элегантно  сервирован  для  ужина.
Элизабет прошла дальше, обводя взглядом комнату,  носившую  явные  следы
тщательных приготовлений. Зачем леди Дэнбери понадобилось...
   - Леди Дэнбери, - позвала она. - Вы здесь? Ощутив чье-то присутствие,
она резко повернулась к двери.
   - Нет, - сказал Джеймс. - Здесь только  я.  Элизабет  зажала  ладонью
рот.
   - Что вы здесь делаете? - выдохнула она. Его улыбка стала шире,
   - То же, что и вы,  полагаю.  Вы  тоже  получили  записку  от  своего
брата?
   - От Лукаса? - изумилась она. - Нет, от вашей тетушки.
   - А-а! Значит, против  нас  составлен  целый  заговор.  Вот...  -  Он
протянул ей смятый  листок  бумаги.  -  Взгляните.  Элизабет  развернула
листок и прочитала:
   Милорд!
   Прежде чем Вы отбудете из этих мест,  прошу  дать  мне  аудиенцию.  Я
хотел бы с Вами посоветоваться по весьма деликатному вопросу. Речь  идет
о проблеме, которую мужчина не может обсуждать со своими сестрами.
   Если Вы не уведомите меня об обратном, буду ждать  Вас  в  охотничьем
домике лорда Дэнбери сегодня в восемь вечера.
   Искренне Ваш, сэр Лукас Хочкис.
   Элизабет с трудом подавила нервный смешок.
   - Почерк Лукаса, но слова, безусловно, Сьюзен.
   Джеймс улыбнулся:
   - Недаром мне показалось, что стиль чересчур взрослый.
   - Он, конечно, очень смышленый...
   - Конечно.
   - ...но не представляю себе, чтобы он использовал такие обороты,  как
"весьма деликатный вопрос".
   -  Не  говоря  уж  о  том,  -  добавил  Джеймс,  -  что  трудно  себе
представить, чтобы деликатные вопросы волновали восьмилетнего ребенка.
   Элизабет кивнула:
   - Ах да! Вас наверняка заинтересует это. - Она  вручила  ему  письмо,
полученное от леди Дэнбери. Прочитав его, он сказал:
   - Я ничуть не удивлен. Я пришел сюда чуть раньше вас и вот что нашел.
- Он протянул ей  два  конверта.  На  одном  было  написано:  "Прочитать
немедленно", а на другом значилось: "Прочитать после примирения".
   Элизабет прыснула, смутившись.
   - В точности моя реакция, - вкрадчиво произнес Джеймс, - хотя вряд ли
у меня получилось так мило.
   Ее глаза метнулись к его лицу. Он смотрел  на  нее  с  таким  накалом
чувств, что у нее перехватило  дыхание.  Не  сводя  с  нее  взгляда,  он
спросил:
   - Так что, вскроем их?
   Элизабет потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о  чем  он
говорит.
   - А, конверты... Да-да! - Она облизнула внезапно пересохшие  губы.  -
Оба сразу?
   Он взял тот, что был помечен словами "Прочитать после примирения",  и
помахал им в воздухе.
   - С этим можно  не  спешить,  если  вы  считаете,  что  у  нас  будут
основания прочитать его в ближайшее время.
   Элизабет судорожно сглотнула и ушла от ответа, предложив:
   - Почему бы нам не вскрыть другой и не посмотреть, что в нем?
   - Хорошо. - Он любезно кивнул и, приоткрыв конверт,  извлек  из  него
карточку. Склонившись над ней, они прочитали:
   Вам обоим.
   Постарайтесь, если сможете, не быть законченными идиотами.
   Записка была без подписи, но они нисколько не сомневались в том,  кто
ее написал. Узкий изящный почерк был знаком им обоим,  но  именно  выбор
слов однозначно свидетельствовал об авторстве леди Дэнбери. Никто не мог
быть таким восхитительно грубым.
   Джеймс склонил голову набок.
   - Узнаю свою любящую тетушку.
   - Не могу поверить, что она так подшутила  надо  мной,  -  проворчала
Элизабет.
   - Не можете? - усомнился Джеймс.
   - Ну конечно  же,  я  этому  верю.  Просто  меня  удивляет,  что  она
использовала историю с шантажом в качестве приманки.  Я  ужасно  за  нее
боялась.
   - Ах да, шантаж. - Джеймс посмотрел на  конверт,  помеченный  словами
"Прочитать после  примирения".  -  У  меня  есть  чудовищное  подозрение
относительно содержания этого конверта.
   Элизабет ахнула:
   - Вы же не думаете, что она все выдумала?
   - Во всяком  случае,  мне  показалась,  что  ее  не  слишком  волнует
отсутствие прогресса в расследовании этого преступления.
   - Откройте его, - велела Элизабет. - Сию минуту.
   Джеймс потянулся к конверту, но остановился и покачал головой.
   - Хотя нет, - лениво протянул он. - Думаю, лучше подождать.
   - Вы хотите подождать?
   Он улыбнулся, медленно и чувственно.
   - Но мы же еще не примирились?
   - Джеймс! - предостерегающе произнесла она, но в ее  голосе  сквозила
тоска.
   - Вы же знаете меня, -  сказал  он.  -  Вы  знаете  меня  лучше,  чем
кто-либо на свете, возможно, даже лучше, чем я сам. А что касается моего
имени... что ж, вам известны причины, по которым я  не  открылся  вам  с
самого начала. У меня были обязательства перед теткой,  а  я  должен  ей
больше, чем когда-либо смогу отплатить. - Он помолчал и,  не  дождавшись
ответа, продолжил:
   - Вы знаете меня, - повторил он, - и не можете  не  понимать,  что  я
никогда не сделаю ничего, что оскорбило бы или унизило вас. - Он положил
ладони ей на плечи, борясь с желанием удерживать ее до тех пор, пока она
не согласится. - Иначе нам не на что надеяться.
   Губы ее удивленно приоткрылись, кончик языка соблазнительно  мелькнул
между ними. И Джеймс, глядя в лицо, которое преследовало  его  последние
недели, вдруг совершенно точно понял, что ему делать.
   Прежде чем Элизабет успела отреагировать, он протянул руку и завладел
ее ладонью.
   - Чувствуете? - шепнул он, прижав ее к своему сердцу.  -  Оно  бьется
для вас. - Чувствуете? - повторил он, поднеся ее руку к своим губам. - Я
дышу ради вас. - Ради вас я смотрю. Хожу, говорю. Мои руки...
   - Перестаньте, - сдавленно выговорила Элизабет. - Прошу вас...
   - Мои руки... - произнес  он  хриплым  от  переполнявших  его  эмоций
голосом. - Они жаждут обнять вас.
   Она шагнула вперед - всего лишь на дюйм или два, - но  Джеймс  понял,
что ее сердце готово принять неизбежное.
   - Я люблю вас, - прошептал он. - Я люблю вас! Я вижу ваше лицо, когда
просыпаюсь по утрам, вы присутствуете в моих  снах  ночью.  Все,  чем  я
являюсь, и все, чем хочу быть...
   Элизабет бросилась в его объятия, зарывшись лицом в его грудь.
   - Вы этого не  говорили,  -  выдавила  она  сквозь  рыдания,  которые
сдерживала так долго. - Вы не говорили этого раньше!
   - Не знаю почему, - произнес он ей в волосы. - Я собирался,  но  ждал
подходящего момента, а он никак не наступал...
   Она прижала палец к его губам.
   - Ш-ш-ш. Просто поцелуйте меня.
   На секунду он замер, не в состоянии пошевелить ни единым мускулом  от
затопившего его немыслимого облегчения. Затем,  охваченный  беспричинным
страхом, что она может вдруг исчезнуть, прижал ее к себе и прильнул к ее
губам со смешанным чувством любви и томления.
   - Постойте, - вымолвил он, слегка отстранившись. И когда она  подняла
на него смущенный взгляд, потянулся к ее волосам и вытащил шпильку. -  Я
еще не видел их распущенными, - сказал он. - Я видел их  взлохмаченными,
растрепанными, но не свободно струящимися по вашим плечам.
   Он  вытащил  все  шпильки,  освобождая   один   за   другим   длинные
бледно-золотистые локоны. Наконец, когда они рассыпались по ее спине, он
отстранил ее на расстояние вытянутой руки и медленно повернул из стороны
в сторону.
   - Вы самое  прекрасное  из  всего,  что  мне  приходилось  видеть,  -
выдохнул он. Элизабет зарделась.
   - Не говорите глупостей, - пролепетала она. - Я...
   - Самое прекрасное, - повторил Джеймс. Притянув ее к себе, он взял  в
руки благоухающий локон и провел им по своим губам.  -  Чистый  шелк,  -
вымолвил он. - Я хотел бы касаться их, ложась в постель.
   Элизабет, и без того смущенную, от этих слов бросило в жар.  Щеки  ее
загорелись, и она охотно прикрыла бы их волосами, если бы Джеймс не взял
ее за подбородок и не запрокинул назад ее голову, заглядывая в глаза.
   Склонившись к ней, он поцеловал ее в уголок рта.
   - Скоро вы перестанете краснеть. -  Он  поцеловал  другой  уголок.  -
Впрочем, может, мне настолько  повезет,  что  я  заставлю  вас  краснеть
каждую ночь.
   - Я люблю вас, - вымолвила  вдруг  она,  не  совсем  понимая,  почему
говорит это сейчас, но чувствуя, что должна сказать.
   Улыбка его стала шире, в глазах  вспыхнула  гордость.  Однако  вместо
того чтобы ответить, он обхватил ладонями ее лицо и притянул его к себе,
завладев ее губами  в  поцелуе,  более  глубоком  и  интимном,  чем  все
предыдущие.
   Элизабет словно бы таяла, тепло его тела перетекало  в  нее,  зажигая
неподвластный ей огонь. Она изнывала от возбуждения и желания  и,  когда
он подхватил ее на руки и понес в спальню, не издала ни звука протеста.
   Они упали на кровать. Элизабет чувствовала, как предметы одежды  один
за другим соскальзывают с нее, пока она не осталась в тоненькой  сорочке
из хлопка. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было  их  прерывистое
дыхание, пока Джеймс не прохрипел:
   - Элизабет... Я не могу...
   Она подняла на него глаза, в которых светился молчаливый вопрос.
   - Если ты хочешь, чтобы я остановился, - удалось  выговорить  ему,  -
скажи мне сейчас...
   Она протянула руку и коснулась его лица.
   - Скажи сейчас, - хрипло выдохнул он, - потому что через минуту я  не
смогу... Она поцеловала его.
   - О Боже, - простонал он. - О, Элизабет...
   Она понимала, что должна остановить его. Ей следовало бы выскочить из
комнаты и не позволять ему приближаться к себе ближе,  чем  на  двадцать
футов, пока они не будут стоять рядом  в  церкви  как  муж  и  жена.  Но
любовь, как оказалось, сильное чувство, а страсть не  многим  слабее.  И
ничто - ни приличия, ни обручальное кольцо, ни даже  непоправимый  ущерб
репутации и доброму имени - не могло помешать ей потянуться  к  Джеймсу,
поощряя его сделать ее своей.
   Дрожащими пальцами Элизабет прикоснулась к пуговицам его рубашки.  До
сих пор она не осмеливалась на это,  но,  помоги  ей  небо,  она  хотела
коснуться его кожи. Ей хотелось гладить его выпуклые мышцы, ощущать, как
колотится от желания его сердце.
   Руки ее скользнули по его животу, помедлив, прежде чем вытащить из-за
пояса брюк льняную рубашку. Она трепетала,  с  гордостью  наблюдая,  как
сокращаются его мускулы под ее нежными пальцами, и знала,  что  он  едва
сдерживает желание.
   Тот факт, что  человек,  который  преследовал  преступников  по  всей
Европе и за которым, судя по  намекам  Кэролайн  Рейвенскрофт,  гонялись
бесчисленные  женщины,  так  реагирует  на  ее  прикосновения,   поражал
Элизабет до глубины души. Она  чувствовала  себя  такой...  женственной,
наблюдая, как ее маленькая рука выводит  круги  и  сердечки  на  плоской
поверхности его груди и живота. А когда он со стоном резко втянул в себя
воздух, ощутила себя всесильной.
   В течение целой минуты он терпеливо сносил ее любопытство, а затем  с
низким рычанием перекатился на бок, увлекая ее за собой.
   - Хватит! - выдохнул он. - Не могу... больше...
   Элизабет восприняла это как комплимент и изогнула  губы  в  затаенной
улыбке. Однако ее восторг по поводу одержанной победы оказался недолгим.
Джеймс перевернул ее на спину, и не успела она перевести дыхание, как он
оказался сверху, уставившись на нее типично мужским взглядом, в  котором
светилось откровенное желание.
   Пальцы его нашли крохотные пуговки у нее на груди и  с  поразительным
проворством и быстротой расстегнули все пять.
   - Ах, - проворковал он, стягивая сорочку с ее плеч,  -  вот  что  нам
нужно.
   Он обнажил верхнюю часть ее груди и скользнул  пальцами  в  ложбинку,
прежде чем спустить сорочку ниже.
   Элизабет вцепилась в покрывало,  борясь  с  желанием  прикрыться.  Он
смотрел на нее с такой страстью, что она ощутила  тепло  и  влагу  между
ногами. Целую минуту он оставался неподвижным, не пошевелив  и  пальцем,
глядя, как ее соски заостряются и твердеют.
   - Сделай же что-нибу