ретит. И он не смог бы спокойно жить на
этом свете, зная, что она несчастна или, не  дай  Бог,  вообще  ушла  из
жизни. Быть может, те же чувства испытывает и  она  и  потому  поступила
так, как поступила.
   Но  какими  бы  мотивами  она  ни   руководствовалась,   вся   правда
заключается сейчас в том, что в  ближайшую  субботу  он  и  Дафна  будут
соединены на всю оставшуюся жизнь. Он получил уже  уведомление  от  леди
Бриджертон о сроках и о том, что  свадебное  торжество  не  предполагает
быть широким, а наоборот, в достаточной степени интимным и скромным. Это
его вполне устраивало.
   Теперь уже ничего не изменить. Ни ему, ни ей.
   К  немалому   его   удивлению,   этот   внезапный   поворот   судьбы,
беспомощность перед велением рока были ему сейчас по душе.
   Чудеса, да и только!..
   Дафна станет его женой. Зная о том, что ее желанию иметь  полноценную
семью, детей не суждено сбыться, она все же избрала его. Правда, при  не
совсем обычных обстоятельствах...
   Но об этом он уже думал... рассуждал с самим собой. Зачем же опять?..
   Однако мысли пошли по новому кругу.
   - Ваша светлость!
   Саймон очнулся от глубоких раздумий в кожаном кресле своего  кабинета
и увидел в дверях дворецкого.
   - Да, Джеффриз?
   - Здесь лорд Бриджертон, сэр. Сказать ему, что вас нет дома?
   Как хорошо этот человек понимает его настроение! И все же...
   Саймон поднялся на ноги. Черт, какая усталость во всем теле!
   - Боюсь, он не поверит вам.
   - Слушаю, сэр. - Джеффриз сделал несколько шагов к двери и обернулся.
- Вы в самом деле хотите принять его? У вас... э... усталый вид.
   Саймон издал смешок.
   - Если под этим  подразумевать  синяки  под  глазами  и  царапину  на
подбородке, то вы совершенно правы. Кстати, лорд Бриджертон  -  один  из
тех, кто ответствен за эти отметины. За две из них.
   Дворецкий удивленно моргнул.
   - За две, ваша светлость? А... а третья? Саймон  с  трудом  изобразил
улыбку. Лицо болело так, словно этих отметин было намного больше.
   - Третья, Джеффриз, вы можете не поверить,  дорога  мне  больше  двух
остальных. И рука, сделавшая ее, тоже.
   Заинтересованный  дворецкий  вновь  приблизился  к   хозяину,   чтобы
внимательнее приглядеться к его лицу.
   - Неужели, сэр? - вежливо осведомился он.
   - Клянусь вам.
   Дворецкий почтительно выпрямился.
   - Слушаю, сэр. Прикажете провести лорда Бриджертона в гостиную?
   - Нет, прямо сюда, пожалуйста.  -  И,  увидев  беспокойство  на  лице
слуги, Саймон добавил:
   - Не волнуйтесь  за  мою  безопасность.  Лорд  Бриджертон  не  станет
добавлять синяки к уже имеющимся у меня. Тем более,  -  он  снова  издал
смешок, - для них уже почти не осталось, места.
   Глаза дворецкого раскрылись еще шире, и он иослешил выйти из  комнаты
и выполнить, распоряжение хозяина.
   Через несколько минут  Энтони  Бриджертон  вошел  в  кабинет.  Бросив
быстрый взгляд на Саймона, он благодушно изрек:
   - Да,  ты  выглядишь  не  самым  лучшим  образом.  Саймон  встал  ему
навстречу.
   - Это тебя удивляет, Энтони? - спросил он.
   Тот рассмеялся, тоже вполне благодушно, и сразу стал похож  на  того,
прежнего, Энтони, давнего приятеля и однокашника.
   К некоторому удивлению Саймона, эта метаморфоза обрадовала его.
   Энтони небрежно указал рукой на синяки приятеля и весело спросил:
   - Какой из них мой?
   - Правый. - Саймон невольно притронулся к синяку и сморщился от боли.
- Твоя сестра тоже неплохо постаралась, но у нее меньше опыта,  а  также
умения и силы, чем у тебя.
   - И все же, - одобрительно сказал ее брат, - она не ударила  лицом  в
грязь.
   - Можешь ею гордиться, - проворчал Саймон. - Болит сильнее, чем твои.
   Потом оба замолчали, понимая, что нужно многое сказать друг другу,  и
не зная, как начать.
   - Я не хотел, чтобы все так получилось, - проговорил наконец  Энтони.
- Я тоже.
   Гость прислонился к большому письменному  столу,  словно  ему  трудно
было стоять без опоры, и сказал:
   - Мне стоило немалых усилий примириться с тем, что ты  ухаживаешь  за
моей сестрой.
   - Ты знал, это было не по-настоящему,
   - Вчера вечером ты сам опроверг свое утверждение.
   Что на это ответить? Что начало всему, что произошла, положила Дафна,
а не он? Что это она повела его на веранду, а потом  увлекла  в  сад?  В
темноту аллеи?.. Но как выглядели бы эти дурацкие жалобы? Кроме того, он
старше и более искушен, чем она. При желании он легко мог бы  остановить
ее. И себя. Однако не сделал ни того, ни другого.
   Саймон не сказал ничего, и Энтони снова  заговорил  после  некоторого
молчания:
   - Надеюсь, мы сможем забыть обо всем, что произошло между нами?
   - Уверен, Дафна мечтает об этом, - ответил Саймон. - Это ее  заветное
желание.
   Глаза Энтони сузились - ему  почудились  нотки  иронии,  и  он  решил
ответить тем же.
   - Полагаю, - сказал он, - теперь  целью  твоей  жизни  станет  именно
исполнение всех ее заветных желаний?
   Всех,  кроме  одного,  хотелось  сказать  Саймону,  но  он   произнес
уклончиво, хотя вполне искренне:
   - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива.
   Видимо, ответ не вполне удовлетворил ее требовательного брата,  и  он
перешел на прежний агрессивный тон:
   - Если ты причинишь ей боль...
   Саймон резко прервал:
   - Я никогда сознательно не причиню ей боли!
   Энтони смерил его подозрительным взглядом.
   - Имей в виду, я готов убить тебя, даже  рискуя  собственной  жизнью,
если ты  вновь  каким-то  образом  заденешь  ее  честь.  Ранишь  душу...
Клянусь, ты нигде не найдешь покоя, если причинишь ей зло.
   - Я понял тебя, - спокойно сказал Саймон.
   Несмотря на все угрозы, которые он  только  что  услышал,  и  на  тот
физический урон, который уже понес, он не мог не испытывать  уважения  к
Энтони за то,  как  тот  печется  о  сестре.  Как  предан  ей.  А  разве
преданность не одно из самых благородных качеств?
   Ему  подумалось  также:  быть  может,  Энтони  видит  в  нем,  в  его
характере, в душе нечто неизвестное ему самому,  что  прячется  в  самых
темных и таинственных закоулках его существа? За столько лет  знакомства
и дружбы приятель вполне мог узнать его лучше, чем он сам себя, и потому
не без полного на то основания опасается,  что  в  нем  возобладают  эти
непонятные дремучие силы.
   А  из  этого  следует,  что   Энтони   прав   в   своей   настойчивой
подозрительности и не  будет  выражением  слабости  со  стороны  Саймона
лишний раз успокоить и умиротворить его.
   - Даю тебе слово, - повторил он, - что буду стараться сделать все для
спокойствия и безопасности Дафны. Энтони удовлетворенно кивнул.
   - Надеюсь, так оно и будет. - Он оторвался от стола  и  направился  к
двери. Оттуда повернулся и добавил:
   - Иначе снова начнем ссориться, а я этого не хотел бы.
   Дверь за ним закрылась.
   Саймон с тихим стоном рухнул в кресло,  закрыл  глаза.  Почему,  черт
побери, жизнь такая сложная штука? Отчего друзья так быстро превращаются
во врагов, а легкий флирт в вожделение? А то и в брак...
   И что ему теперь делать с Дафной,  ставшей  по  воле  слепого  случая
спутницей его жизни? Разумеется, у него и в мыслях нет причинить ей зло,
обидеть чем-то, но разве самой женитьбой на ней он уже не делает  этого?
Сам того не желая... И в то же  время  разве  он  не  вожделеет  ее,  не
мечтает о той минуте, когда она будет рядом  с  ним,  в  постели,  и  он
накроетее своим телом, медленно проникнет в нее и услышит,  как  она  со
стоном произнесет его имя...
   Он  содрогнулся.  Зачем  раньше  времени  думать  об  этом  в   таких
подробностях? - Ваша светлость!
   Опять Джеффриз. Саймону было тяжело открыть глаза, он  просто  сделал
рукою знак дворецкому, чтобы тот приблизился.
   - Возможно, вы хотели бы отдохнуть, сэр? Лечь в  постель?  -  услышал
он.
   Пришлось открыть глаза, чтобы взглянуть  на  часы.  Слава  Богу,  для
этого не потребовалось вертеть головой. Только семь вечера.
   - Рановато для сна, - пробормотал он.
   - И все же, сэр, - дворецкий был настойчив, - вам следует отдохнуть.
   Саймон опять закрыл глаза. Джеффриз прав как никогда.  Почему  бы  не
послушать  его,  не  растянуться  на  мягкой  постели,  под  прохладными
льняными  простынями?  И  обязательно  запереть  крепко-накрепко   дверь
спальни, чтобы туда ни в коем случае не ворвался этот бесноватый Энтони!
Какое счастье не видеть его хотя бы с вечера до утра!
   А лучше вообще спрятаться там решительно от всех и уснуть... и спать,
не просыпаясь, несколько суток!

Глава 13

   А вы знаете, герцог Гастингс и мисс  Бриджертон  намерены  сочетаться
браком!
   В связи с чем, дорогой читатель, ваш автор пользуется случаем,  чтобы
напомнить: именно такой исход  он  имел  смелость  предрекать  несколько
раньше на этих самых страницах. Ко всему ваш автор  желал  бы  добавить,
что сразу после опубликования его прогнозов в нашей "Хронике" в  мужских
клубах Лондона начали заключаться пари, число  которых  росло  с  каждым
часом.
   И хотя вашему автору как лицу женского пола заказан сход  в  Уайте  и
прочие клубы для джентльменов, у него  (у  автора)  имеются  достоверные
сведения, что общий счет этих пари был 2:1 в пользу тех, кто верил,  что
брак между герцогом Гастингсом и мисс Бриджертон состоится.
   "Светская хроника леди Уислдаун", 21 мая 1813 года

   Остаток недели пролетел почти незаметно для  Дафны.  Саймона  она  не
видела несколько дней, даже подумала было, что он уехал  из  города,  но
Энтони сообщил ей, что побывал в доме герцога, чтобы уточнить  кое-какие
подробности брачного контракта.
   К  большому  удивлению  Энтони,  Саймон  наотрез  отказался   принять
приданое. Ни одного пенса! В конце концов они пришли к  соглашению,  что
деньги,  оставленные  отцом  как  приданое  Дафны,  будут  положены   на
отдельный счет, попечителем коего станет Энтони, а  его  сестра  получит
право хранить их или тратить по своему усмотрению.
   - Можешь сберечь их для своих детей, - сказал ей Энтони.
   Дафна в ответ улыбнулась, хотя ей хотелось плакать.
   Несколько позднее, когда оставалось два дня до свадьбы, Саймон  нанес
визит в дом Бриджертонов.
   Они встретились с Дафной в гостиной.  Она  сидела,  выпрямившись,  на
софе, покрытой камчатной тканью,  сцепленные  руки  лежали  на  коленях.
Образец, как она сама считала, благовоспитанной и сдержанной  английской
леди.
   А внутри у леди были сплошные нервы, и они разгулялись вовсю.
   Никогда раньше  ей  не  стоило  такого  напряжения  быть  с  Саймоном
наедине. Даже когда она замечала в его глазах признаки страсти  и  сама,
видимо, отвечала тем  же,  ее  не  оставляло  ощущение  надежности,  она
чувствовала себя покойно.
   Сейчас было - или ей так казалось - по-другому. Она хотела надеяться,
что ненадолго, что вскоре  вернется  ощущение  того,  что  рядом  с  ней
верный, надежный друг. Если, упаси Бог, с ним  и  в  нем  не  произойдут
какие-то изменения.
   - Добрый день, Дафна.
   Он стоял  в  дверях,  заполнив  весь  проем  своей  красивой  высокой
фигурой. И сам он все  так  же  красив.  Если  постараться  не  замечать
кое-какие почти исчезнувшие следы под глазами и на подбородке.
   Но лучше это, чем пуля в сердце!
   - О, Саймон, - отвечала она  с  подчеркнутой  любезностью,  как  того
требовал этикет, - как приятно вас видеть. Что привело вас к нам в дом?
   Он с насмешливым удивлением взглянул на нее, подошел ближе.
   - Как? - спросил он.  -  Быть  может,  мы  не  помолвлены?  Я  что-то
напутал? Она покраснела.
   - Да, конечно, - произнесла она уже совсем другим тоном. -  Я  говорю
не совсем то. Он уселся в кресло напротив нее.
   - Если не ошибаюсь, - сказал он с легкой улыбкой, - мужчинам положено
наносить визит тем, с кем они обручены. Разве леди  Уислдаун  ничего  не
сообщала вам об этом старом правиле в своих хрониках?
   - Я не очень увлекаюсь чтением ее  произведений,  -  ответила  Дафна,
постепенно обретая их прежний стиль общения. - Но мама, кажется,  что-то
говорила по этому поводу.
   Они обменялись улыбками, и она с облегчением подумала,  что  все  уже
налаживается, уже недолго трепетать ее душе, но  последовавшее  молчание
вернуло ее на прежние позиции.
   - Вам уже не больно? - спросила  она  наконец.  -  Синяков  почти  не
видно.
   - В самом деле? - Саймон повернулся  в  сторону  большого  зеркала  в
позолоченной раме. - Да, они изменили  цвет  на  более  привлекательный.
Зеленый.
   - Скорее, фиолетовый.
   - Вы так думаете?
   Не поднимаясь с кресла, он слегка наклонился к зеркалу.
   - Впрочем, вам виднее, -  согласился  он.  -  Хотя  ваше  утверждение
весьма спорно.
   - Так болят или нет ваши синяки? - повторила она.
   -  Только  когда  о  них  кто-нибудь   напоминает.   Или   пристально
всматривается в них.
   - Попытаюсь не делать ни того, ни другого, хотя это нелегко.
   - И третьего, надеюсь, тоже? - спросил он.
   - Чего "третьего", ваша светлость?
   - Не наносить  мне  сокрушающего  удара.  Самого  сильного  из  всех,
которые я получал когда-либо в область глаза.
   Она не удержалась от смеха, и снова ей сделалось легче.
   - По правде говоря, - опять заговорил Саймон, - я заявился к  вам  не
совсем  случайно.  -  Он  протянул  ей  небольшую,  обтянутую   бархатом
коробочку. - Это для вас.
   У нее прервалось дыхание.
   - Для меня? - переспросила она, открывая коробочку. - Но почему?
   Снова благодушное удивление мелькнуло в его взгляде.
   - Потому что, - ответил он, - согласно древним  традициям,  тем,  кто
вступает в брак, необходимы обручальные кольца.
   - Ох, какие глупости я говорю сегодня. Я не сразу поняла...
   - Что этот предмет называется кольцом? Чем же оно вам показалось?
   - Я не подумала, - растерянно объяснила она, -  что  вы...  должны...
вам полагается...
   Она  замолчала.  Ей  не  понравились  оба  эти  слова:   "должны"   и
"полагается", а третьего подобрать не могла. Но,  как  бы  то  ни  было,
Саймон подумал об этом и преподнес кольцо. Сделал подарок. Чему она была
несказанно рада. Так рада, что чуть не забыла поблагодарить.
   - Спасибо,  -  все-таки  сказала  она.  -  Это,  наверное,  фамильное
кольцо?
   - Нет!
   Слово прозвучало так резко, что она вздрогнула.
   - О, извините.
   Наступила еще одна неловкая пауза.
   - Я подумал, - сказал он потом, - что  вам  больше  понравится  иметь
свое  собственное.  Все  кольца  и   другие   драгоценности   Гастингсов
принадлежали кому-то. Это кольцо я выбрал специально для вас.
   Дафна уже  успела  простить  ему  резкость  и  чувствовала,  что  еще
немного, и она растает от благодарности.
   - Я вам так признательна, - произнесла она.
   - Не хотите получше разглядеть его? - спросил он не очень любезно.  -
И для этого хотя бы вынуть из коробки?
   - Конечно, - торопливо сказала она. - Как глупо с моей стороны.
   Подобной красоты она, пожалуй, не видела!  Так  по  крайней  мере  ей
казалось.
   Спрятавшись в уютном  гнезде,  на  нее  смотрело  золотое  изделие  с
большим изумрудом  и  двумя  бриллиантами  по  бокам  от  него.  Словом,
прекрасное кольцо - красивое, дорогое, но не чересчур кричащее  о  своей
дороговизне и не безвкусное.
   - Чудесно, - прошептала она. - Я уже полюбила его.
   - Это правда? - Саймон, сняв перчатки, вынул  кольцо  из  коробки.  -
Посмотрите хорошенько. Оно ваше и только ваше и должно свидетельствовать
о вашем вкусе, не о моем.
   Дафна с некоторой укоризной бросила на  него  взгляд.  Зачем  портить
такой  радостный  момент  ненужными,  чтобы  не  сказать  -  занудливыми
замечаниями и предупреждениями?
   - Наверное, наши вкусы  все-таки  в  чем-то  совпадают,  -  с  легким
вздохом заметила она.
   Саймон тоже вздохнул,  но  с  облегчением  -  он  и  не  предполагал,
насколько важным для него было знать, как она отнесется  к  его  первому
подарку. И теперь ему стало спокойнее.  Он  также  ощущал  напряженность
между ними, его угнетали паузы в разговоре, вспоминались прежние беседы,
когда плавно текла речь и ничто, казалось, не мешало ощущению, что рядом
с тобой истинный друг. И желанная женщина...
   - Могу я надеть кольцо вам на палец? - спросил он.
   Она кивнула и принялась стягивать перчатку.
   Но Саймон вмешался в этот процесс, начал  сам  медленно  и  осторожно
снимать  ее:  с  каждого  пальца,  постепенно,  не  торопясь.   В   этом
незамысловатом действии была подлинная эротичность -  точно  так  же  он
снимал бы с нее одежду.
   Дафна не могла сдерживать взволнованных  вздохов,  когда  ее  пальцы,
один за другим, освобождались от перчатки. Эти вздохи, чуть  приоткрытые
губы возбуждали его еще больше.
   Слегка дрожащей рукой он бережно надел кольцо на ее палец.
   - Как будто прямо для меня, - сказала Дафна, слегка двигая рукой так,
чтобы камни на кольце лучше отражали лучи света. - Как красиво!
   Саймон не отпускал ее руку, она была такой  нежной  и  теплой.  Потом
поднес ее пальцы к губам.
   - Очень рад, что оно вам понравилось.
   Это были не  просто  вежливые  слова  -  он  действительно  испытывал
радость.
   - Откуда вы знали, что я люблю изумруды? - спросила она.
   - Я не знал. Просто они напоминают мне ваши глаза.
   - Господи, Саймон! - Она не удержалась от громкого восклицания. - Что
вы такое говорите? У меня глаза карие. Вы меня спутали с кем-то.
   Она вскочила с места, подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение.
   - Конечно, карие, - подтвердила она.
   - В основном да, - согласился он. - Но  приглядитесь  внимательнее...
Смотрите по краям зрачка... Видите?
   - Ой! - воскликнула она снова после подробного изучения своих  широко
раскрытых глаз. - Вы правы. Никогда раньше этого не замечала.
   Он опустился в кресло.
   - Скоро вы поймете, - сказал он с важностью, - что  я  вообще  всегда
прав.
   Она ответила ему саркастическим взглядом.
   - Как вы это заметили? Я говорю о цвете  глаз.  Он  пожал  плечами  и
небрежно ответил:
   - Всего-навсего внимательно вглядываясь в них.
   Дафна  продолжала  исследовать  свои  глаза  и   пришла   наконец   к
неожиданному выводу:
   - Подумать только! Оказывается, они целиком зеленые.
   - Ну, этого я бы не сказал. Вы явно переборщили.
   - Сегодня зеленые - я вижу.
   Саймон усмехнулся:
   - Как вам будет угодно. Но подождем до завтра.
   Она вздохнула.
   - Я всегда завидовала Колину. Вот у него глаза  так  глаза.  А  какие
ресницы! Совершенно не мужские.  Зачем  они  ему?  Это  придает  мужчине
изнеженный вид.
   - Думаю, что юные леди, влюбленные в вашего брата, считают иначе.
   - Но мы-то можем не очень считаться с их мнением, не правда ли?
   - Пожалуй, так.
   - Скоро вы поймете, - повторила Дафна недавнее утверждение Саймона, -
что я тоже всегда права.
   Он довольно громко рассмеялся. Дафна не поддержала его, она испытующе
смотрела ему в лицо, словно вспоминая что-то.
   - Как хорошо, - сказала она и прикоснулась к его руке.  -  Сейчас  мы
почувствовали  себя  совсем  так,  как  в  прежние  дни...  Стало  легче
говорить... И дышать. Правда?
   Он кивнул, удивляясь, что ощутил то же самое, что она, и задержал  ее
руку в своей.
   - Так будет у нас и впредь,  верно?  -  продолжала  она.  -  Легко  и
просто.
   - Да, - ответил он, хотя знал, что это не правда.
   Между ними вполне возможны согласие, мир - все, что угодно, но,  увы,
все будет уже не так, как было вначале.
   Дафна улыбнулась, прикрыла глаза, прислонила голову к его плечу.
   - Это хорошо, - сказала она, не открывая глаз.
   Несколько  мгновений  Саймон  не  сводил  взгляда  с  ее  радостного,
успокоенного лица.
   "Во что бы то ни стало, - решил он, - я обязан сделать ее счастливой.
Чего бы это мне ни стоило... Но как?"

***

   В последний вечер пребывания Дафны в качестве мисс Бриджертон ее мать
постучала к ней в спальню.
   Дафна  сидела  на  постели,  и  негромкий  стук  всколыхнул   в   ней
воспоминания детства, когда мать и отец приходили пожелать ей  спокой