омнату.
     - Вы так добры. - Джозефина вышла из комнаты.
     "Хорошенькая же ночка меня ждет", - подумал Митфорд, мрачно следуя за девушкой по коридору. Остряк внизу снова принялся за дело. Гостиница сотрясалась от взрывов хохота. На лестнице позади него послышались шаги, возвещающие о том, что прибыл еще один, вероятно, шумный гость. А ему придется спать среди осколков посуды, разлитой воды и блевотины, с незапертой дверью - открытым приглашением для воров и карманников. Вот тебе и приключение. Ничего не скажешь. И по несчастному стечению обстоятельств он встретился со своей предполагаемой невестой - восхитительно скромной барышней, которая удрала с негодяем, чтобы не принять его предложение руки и сердца. Да, этот день преподнес Митфорду одни неудобства.
     Однако нужно посмотреть на дело и с другой стороны. А потом вернуться через несколько дней в Лондон более мудрым человеком, но с незапятнанной репутацией.
     Завтра он доставит эту симпатичную, но слишком наивную молодую леди к тетушке; затем отправится в РатлендПарк, где с высокомерным удивлением встретит известие об исчезновении Джозефины, извинится, что не сможет дождаться ее возвращения, быстро уедет вместе с Генри и багажом и снова станет влиятельным лицом.
     На обратном пути Пол вновь станет герцогом Митфордом. Это приключение совсем не то, о чем он мечтал, - так что уж лучше знакомый скучный мир, чем тот, куда ему довелось заглянуть.
     Мисс Мидлтон с улыбкой повернулась к герцогу. Он наклонился к ней, открывая дверь в комнату. И тут Джозе-фина прильнула к нему всем телом и обвила руками его шею. При этом она ударила Пола по спине сумкой, и не успел он отреагировать на ее действия, как девушка начала с безумной страстью целовать его.
     Джозефина потянула герцога за собой в комнату и захлопнула дверь. На мгновение Митфорду показалось, что она ударит его коленом, не предупредив заранее, как мистера Портерхауса. Но вероятно, мисс Мидлтон жаждала оказаться в уединении.
     Однако прежде чем герцог решил, заключить ли девушку в объятия или отстранить ее от себя и прочитать лекцию о морали, благопристойности и женской скромности, Джозефи-на перестала целовать его, хотя все еще обнимала за шею. Ее огромные глаза не отрывались от Пола. Он заметил их глубокий, чудесный серый цвет.
     - О Господи! - прошептал Пол.
     - Вы видели, кто это был? - Джозефина перешла на громкий шепот. - Видели?
     - Того, кто поднимался по лестнице? Не видел - ведь у меня нет глаз на затылке. Однако, по-моему, я узнал голос хозяина гостиницы.
     - Нет, его вы в любом случае не узнали бы, поскольку ни разу с ним не встречались. - Глаза Джозефины расширились еще больше. - Это был мой отец. Он вернулся домой и узнал, что меня нет, хотя я и оставила записку, где сообщила, что уехала к тетушке Уинифред. Он бы убил вас, если бы увидел со мной.
     - О Господи, - снова прошептал герцог Митфорд. - Однако он не заметил нас. Когда я увидела его, отец оглянулся, и я обняла вас, чтобы он не узнал меня. О! - Джозефина вся вспыхнула, осознав, что все еще обвивает его шею руками. Она начала смущенно разглаживать складки на рубашке герцога. - Прошу прощения, сэр.
     - Надеюсь, Портерхаус воспользовался вымышленными именами, взяв номер.
     - Уверена, что это так. Но вы не должны идти туда, сэр. Они, наверное, уже заметили беспорядок в соседней комнате, и папа сделал свои заключения на этот счет. Он убьет вас, если увидит там.
     - Но я же не могу остаться здесь. - Герцог Митфорд открыл дверь.
     Джозефина схватила его за руку.
     - Можете. Останьтесь здесь в безопасности и спасите меня. Если вы пойдете туда и папа убьет вас, потом он отправится искать меня. И тогда мне не избежать наказания.
     - Полагаю, именно этого вы и заслуживаете. По крайней мере с отцом вам ничто не угрожает. И все встанет на свои места. Я должен поговорить с ним, мадемуазель.
     - Нет, не надо! - Джозефина с ужасом и мольбой посмотрела на Пола. - Отец заберет меня домой, и мне придется выйти замуж за герцога Митфорда. Он приезжает завтра, чтобы сделать мне предложение.
     Пол остановился в нерешительности: "О Боже! Иногда правила приличия оказываются не такими уж мудрыми". Окинув взглядом голый пол, одну подушку и два одеяла на кровати, он вздохнул.
     - Нам не подобает оставаться здесь вдвоем. Но по его тону Джозефина сразу же поняла, что победила, и просияла. Не успел Митфорд и глазом моргнуть, как она оказалась у столика для умывания, куда и поставила свою сумку.
     - Я буду спать на полу, - сказала Джозефина. - Это ваша кровать, сэр. Вы заплатили за нее. И если уже готовы ко сну, я настоятельно прошу вас лечь спать. А я, с вашего позволения, пока умоюсь.
     Митфорд выразительно посмотрел ей в спину, но до ответа не снизошел. Взяв сумку, где лежали бритвенные принадлежности и чистые рубашки, он поставил ее к стене у кровати. Снова оглядев одеяла и отметив, что они тонкие, Пол потянулся за пальто.
     К тому времени, как Джозефина умылась, он, уже укрывшись, лежал на полу.
     - Спокойной ночи, мадемуазель. - Митфорд едва не застонал. Мало того, что пол был жесткий, так к тому же еще и неровный.
     - О, вам не следовало этого делать. Я совсем не против того, чтобы провести ночь на полу. Вы так любезны. А вам не нужна подушка? Но одно одеяло обязательно возьмите. Ведь пальто полностью не накрывает вас, а ночь будет холодная. Это обычно для октября.
     Ее лицо, порозовевшее от умывания, показалось над краем кровати, и она бросила ему одеяло.
     Митфорд совсем позабыл о физических неудобствах. Расправляя одеяло, он слышал возню и шуршание на кровати - молодая девушка укладывалась удобнее перед сном.
     "О Боже! Незамужняя леди в моем номере, собирается спать на моей кровати! А я еще здесь! И ее отец тоже в гостинице. Он, конечно, в ярости и обдумывает, как убить ее похитителя".
     "Она сказала, что ночь будет холодная?" - Митфорд опустил одеяло и пальто до пояса. Пот струился по нему ручьями, словно он бежал по джунглям.
     Не способствовало охлаждению и воспоминание о недавно пережитом ощущении от прикосновения теплых, упругих грудей, тонкой талии под его руками, под которой Пол угадывал очень женственные ягодицы. А ее мягкие, нежные губы! И соблазнительный женский аромат!
     Герцог еще ниже стянул одеяло. Он не привык флиртовать с женщинами. Он прикасался только к Эвелин. За три года Митфорд многому от нее научился, хотя и сам кое-чему ее научил. Эвелин была намного крупнее этой девушки. К тому же Пол уже целый год не дотрагивался до женского тела.
     Казалось, прошли месяцы или даже годы, с тех пор как Митфорд лежал здесь, сожалея о скудости своего приключения, поскольку не нашел ничего более интересного, чем отгибать большие пальцы ног.
     Но ему хватило событий сегодняшнего вечера. Он никогда уже не пожелает ничего выходящего за рамки обычного. Обычное знакомо и безопасно. "Любопытно, - рассуждал Митфорд, - сколько мне понадобится завтра времени, чтобы покрыть десять миль, если я пущу лошадь вскачь?"
     Его лоб покрылся испариной. "Может, лучше перевернуться на бок? - подумал Митфорд. - Хотя, может, и нет". И он продолжал лежать на спине.
     Но вот опять над ним появилось покрасневшее, взволнованное лицо, и герцог понял, что хотел бы сейчас провалиться сквозь землю.
     - Кстати, сэр, меня зовут Джозефина Мидлтон. Но друзья и родные зовут меня Джо.
     - Рад познакомиться с вами, мисс Мидлтон, - сказал герцог таким тоном, словно ему представили девушку при дворе. - Пол Вильерс к вашим услугам, мадемуазель. Джозефина улыбнулась.
     - Спокойной ночи, мистер Вильерс, - прошептала она. - Вы очень добрый человек. Задуть свечу?
     - Свечу? Ах да, свечу. Пожалуйста, мадемуазель, если она вам больше не нужна.
     Комната погрузилась в темноту. Джозефина снова заерзала на кровати.
     Герцог стянул одеяло до колен.
     Внизу раздался оглушительный взрыв смеха, и люди, собравшиеся там, дружно запели очередную песню.

***

     На следующее утро Бартоломью Мидлтон встал по обыкновению рано, дабы совершить прогулку верхом. Насвистывая, он прохаживался по конюшням, пока конюх запрягал его лошадь. Бартоломью мог бы и сам это сделать, но, как однажды ему объяснил дедушка, слуги не любят чувствовать себя бесполезными. Их задача - прислуживать господам. А задача господ - пользоваться привилегией - быть обслуживаемыми.
     Долго ждать Бартоломью не пришлось. Он вывел лошадь во двор, собираясь тронуться в путь. В осеннюю пору молодой человек особенно любил совершать верховые прогулки. Бартоломью вставил ногу в стремя.
     Вдруг он остановился, нахмурился и вернулся в конюшню. Да, так Барт и думал. Он внимательно осмотрел один ряд стойл, потом другой.
     Через минуту Бартоломью уже спешил к дому, наказав конюху водить лошадь, пока он не вернется.
     - Сьюзи! - Бартоломью потряс сестру за плечо. В столь ранний час она еще крепко спала. Кровать Джозефины на другой стороне комнаты стояла нетронутая. - Проснись!
     - М-м, - раздраженно отозвалась Сьюзи, зарываясь лицом в подушки. - Уходи, Барт, попроси Джо.
     - Сьюзи, проснись! - Бартоломью снова потряс ее за плечо. - Что-то не так.
     - Уходи.
     - Мне потрясти тебя посильнее? Что-то не так. Джо вчера уехала к тетушке Уинифред, но нет только тех лошадей, которых взял отец. Сьюзен застонала.
     - Возможно, она уже вернулась. - Сьюзи открыла один глаз и посмотрела на пустую кровать напротив.
     - Нет. И что еще ужаснее, Сьюзи, если Джо и отправилась к тетушке Уинифред, то скорее всего пешком. Сьюзен перевернулась на спину и открыла глаза.
     - Послушай, - рассуждал Бартоломью. - Джо уехала вчера, сказав, что отправится к тетушке Уинифред. Однако заставила нас пообещать, что записку папе мы отдадим только вечером. Как она туда доберется, если не взяла ни свою, ни какую-либо другую лошадь?
     Сьюзен испуганно уставилась на брата. - Джо поехала не одна, вот в чем дело, - заключил Бартоломью. - Мистер Портерхаус намеревался уехать вчера от Уинтропов? Он говорил об этом заранее?
     - Нет, он собирался в спешке, сказав, что очень больна его сестра.
     - Черт возьми! - воскликнул Бартоломью. - Бьюсь об заклад, Джо уехала с ним. Я ей шею сверну.
     Сьюзен вскочила, округлив голубые глаза. Золотистые волосы обрамляли ее лицо.
     - Джо сбежала с мистером Портерхаусом? О, Барт, конечно же, нет. Джо никогда не сделала бы ничего подобного. Она импульсивна и часто совершает необдуманные поступки, но Джо не сбежала бы. И уж тем более с мистером Портерхаусом.
     - А разве не он рассказывал сестре весь этот вздор о Митфорде? И напугал ее этим до смерти?
     - По-твоему, он все это выдумал? Неужели мистер Портерхаус так напугал Джо, что она с ним сбежала? О, Барт, это невозможно. Но что делать нам?
     - Дай мне подумать. - Бартоломью нахмурился. - Джо не сбежала бы. На это она не способна. Но Джо самая глупая девчонка, какую я когда-либо встречал. Она, должно быть, поехала с ним к тетушке Уинифред. И это Портерхаус сбежал, а не сестра. Просто безумие, что девушки, подобные Джо, имеют такое огромное приданое. Таких, как она, всякие мистеры Портерхаусы видят без очков на расстоянии пяти миль.
     Сьюзен села на кровати.
     - Полагаешь, он похитил ее? Бартоломью ударил кулаком по ладони. - Портерхаус не остановился бы и перед этим. Даже если он и не увез ее в Гретну, репутация Джо все равно будет запятнана. Черт возьми? Я прикончу его своими руками. А потом придушу Джо. Я должен поехать и привезти ее, Сьюзи. Это убьет папу и дедушку.
     - Ты отправишься за ними? - Сьюзен схватила брата за рукав. - Но что, если уже слишком поздно? О Джо! Бедняжка Джо? Она даже не подозревала, в какую ловушку ее заманили.
     - Одевайся, - сказал Бартоломью, - и побыстрее. Проводишь меня, и пока никто не встал, придумаешь, что сказать дедушке и сестрам. Только не говори правду. Соври им, что сегодня такой чудесный день и я решил тоже наведаться к тетушке Уинифред.
     - Ты без меня никуда не поедешь! - воскликнула Сюзанна. - Бедняжка Джо? Я отправлюсь с тобой.
     - Не будь смешной. Ты же не переносишь долгих путешествий. После первых двух миль ты как всегда начнешь хныкать.
     - Я еду, - решительно объявила Сьюзи, откинув одеяла. На ее щеках вспыхнул яркий румянец. - Я обдумаю все хорошенько по дороге и помогу смягчить ситуацию, когда мы втроем вернемся домой. О бедняжка Джо!
     - Бедняжка Джо! - с раздражением повторил Бартоломью. - Подожди, пока мои руки доберутся до ее шеи. Вот так-то. Это я сделаю из нее бедняжку Джо. Одевайся, Сьюзи. Даю тебе пятнадцать минут. И имей в виду - никаких жалоб в дороге. А я пока напишу короткую записку дедушке.
     - Мы поедем верхом? - спросила Сьюзен, храбро взглянув на брата. - Барт, ты выберешь для меня лошадь, которая не встанет на дыбы? Бартоломью сердито поцокал языком. - Нам придется взять старый экипаж дедушки. Другого выбора у нас нет. Уж лучше бы ты осталась дома, Сьюзи. Без тебя я доберусь куда быстрее.
     - Я еду. - Сьюзи выпрыгнула из кровати еще до того, как Бартоломью закрыл за собой дверь.

Глава 4

     Джозефина, потягиваясь, зевнула. Где же Бетти? Только она умела так осторожно будить ее: не трясла за плечи, как Барт, когда ему нужна была компания для верховой прогулки; не стаскивала одеяло, заставляя мерзнуть, как Сьюзи, когда хотела с кем-нибудь нанести утренние визиты; не кричала пронзительно в ухо и не била легонько по щекам, как Пенни и Гасси, когда желали взять ее с собой собирать полевые цветы или слушать пение птиц.
     Бетти, служанке Джо, приходилось действовать хитро и ловко. Она просто открывала тяжелые бархатные шторы, и лицо ее хозяйки тут же заливал солнечный свет. Не то чтобы солнце всегда светило, но Джозефину будил и обыкновенный дневной свет.
     Джо часто завидовала лондонским барышням, которым позволялось спать до полудня, а затем несколько часов посвящать своему туалету. Какая у них, должно быть, замечательная жизнь! Окажись Джозефина на их месте, она бы места себе не находила от радости.
     Утренние часы в Ратленд-Парке считались самыми важными. Все вставали к завтраку, к девяти. Но если ты не спускался в столовую хотя бы на десять минут раньше, дедушка хмурился, а папа называл тебя ленивой соней. То, что завтрак начинался в девять, было сущей выдумкой. Точнее сказать, он заканчивался в девять.
     Но где же Бетти? Джозефина потянула носом, но не почувствовала знакомого аромата утреннего шоколада.
     Подушка была жесткой. Одеяла такие тонкие, что казались почти невесомыми. Она продрогла. Джозефина открыла глаза.
     "О силы небесные!" - Она разом вспомнила все события последних дней. Герцог Митфорд. Папа и дедушка, пытающиеся выдать ее замуж за абсолютно незнакомого мужчину. Предполагаемый жених - высокий голубоглазый блондин. А она как раз такого и не хотела себе в мужья, потому что сама была маленького роста и весьма заурядной внешности. А еще он надменный и распутный.
     Джозефина вспомнила, как боялась расстроить папу и дедушку, и свое глупое решение убежать к тетушке Уинифред с мистером Портерхаусом. Неужели она так никогда ничему и не научится?
     "Мистер Портерхаус! - Джозефина снова закрыла глаза. - О Боже!"
     На полу у кровати кто-то заерзал, издав при этом приглушенный стон. Джозефина открыла глаза. На потолке в углу что-то треснуло. И тут она вспомнила про мистера Вильерса - этого Геракла, оказавшегося к тому же очень добрым человеком. "А ведь и папа тоже в гостинице. Наверняка задумал убийство и обыскивает здание в поисках пары, занимавшей соседнюю комнату".
     О Господи! Во что она ввязалась на этот раз? Барт всегда говорил - а Гасси и Пенни с ним соглашались, что Джо совершенно не способна думать.
     - Конечно, - часто добавлял Барт, - ведь Джо родилась с пустой головой.
     Джозефина в таких случаях злилась и швыряла в брата то, что попадалось под руку.
     - Хорошо, что и попадать в цель Джо тоже не умеет, - ухмылялся Барт.
     Но иногда Джо внутренне соглашалась с братом и сестрами. Как еще объяснить ее теперешнее положение? Ничего не случилось бы, если бы с самого начала она все обдумала. Бедный мистер Вильерс! Ему придется отложить свое путешествие, куда бы он ни направлялся, чтобы проводить ее к тетушке Уинифред. Без сомнения, ему это доставит массу неудобств. Но тем не менее ей придется принять его любезное предложение. Барышням не положено путешествовать в одиночестве. Даже Джозефина об этом знала, хотя и не всегда соблюдала правила приличия. Но нельзя путешествовать и с джентльменом, который ей не отец и не брат.
     Но другого выбора у Джозефины не было. Даже если бы она пожелала отправиться в путь одна, ехать ей было не на чем. Не идти же десять миль пешком, да еще с дорожной сумкой.
     Мистер Вильерс очень добрый джентльмен. Надо не забыть сказать ему об этом, когда он проснется. И такой сильный. Колени мистера Портерхауса так и подогнулись после его ударов, а зубы чуть не вылетели. К тому же мистер Вильерс выломал дверь.
     "Интересно, где сейчас мистер Портерхаус? - продолжала размышлять Джозефина. - Надеюсь, ему пришлось останавливать экипаж каждые десять миль, чтобы очистить желудок. Ужасный человек! Как жестоко он обманул меня!" Она с содроганием вспомнила лицо и прикосновения Портерхауса.
     Джозефина повернулась на бок и осторожно свесилась с кровати. Мистер Вильерс лежал к ней лицом, погруженный в глубокий сон. Ему, конечно же, было неудобно. Вместо подушки сумка под головой, пальто и одеяло сбились, и он был почти не укрыт. "Бедняжка, - подумала Джозефина, - мистер Вильерс, наверное, замерз".
     Джо с удивлением заметила, что при дневном свете он вовсе не выглядит таким крупным, и уж точно, не Гераклом, каким показался ей, когда ворвался в соседнюю комнату. Да, она запомнила его совсем другим.
     Подперев руками подбородок, Джозефина начала более внимательно разглядывать своего спасителя. Он был милый.
     О Боже, какой скудный запас слов! Но ничего лучше на ум не приходило. Он действительно был милый. На довольно худом лице уже проглядывала щетина. На его губах как будто и сейчас блуждала улыбка. Он был просто милый.
     Джозефине понравились его довольно длинные, пышные кудри, которые матушки обычно норовят гладко зачесать назад. Интересно, будут ли они менее привлекательными, когда он их расчешет?
     Гигантом, возможно, мистер Вильерс не был, но Джозефине понравился. Он очень добр, и она должна обязательно сказать ему об этом. К тому же мистер Вильерс еще и весьма симпатичный. Джозефина и представить себе не могла, что он сотворил такое с мистером Портерхаусом. Кроме того, она не просто увидела его силу в действии. О Боже! А этот эпизод на лестнице, еще секунда - и папа заметил бы ее. Она прильнула к мистеру Вильерсу и поцеловала его. О Господи!
     Как огорчился бы дедушка, узнай он обо всем. Джозефину никогда еще не целовали. А сегодня это случилось дважды. Сначала мистер Портерхаус своими мокрыми губами. Странно, ведь такой красавец должен и целоваться соответственно. Впрочем, возможно, его поцелуи приятны другим, более опытным дамам? С другой стороны, Джозефина испытывала к нему отвращение еще и потому, что мистер Портерхаус хотел ее изнасиловать.
     А потом мистер Вильерс. Нет, он не навязывался ей с поцелуями, напротив, это сделала она. Однако это чисто теоретические размышления. У Джо не осталось никакого впечатления от поцелуя, поскольку она думала только о том, чтобы отец, не дай Бог, не увидел ее и не убил мистера Вильерса, что было бы крайне несправедливо.
     Хоть мистер Вильерс и не Геракл, но все-таки теперь ее герой. Джозефина с восхищением снова оглядела его встрепанные кудри и милое лицо. Мистер Вильерс пошевелился. Джозефина улыбнулась ему.
     - Доброе утро. Рада, что вы спали, хотя и не буду спрашивать, хорошо ли, поскольку уверена, что нет. Очень любезно, что вы подвергли себя таким неудобствам, хотя заплатили за комнату, а значит, и за кровать. Вы настоящий джентльмен, сэр.
     Мистер Вильерс посмотрел на нее с недоумени