рех она отвергла, не потрудившись даже познакомиться с  ними,  -
по крайней мере так утверждал Люк. После  каждого  отказа  Люк,  скорчив
гримасу, смотрел на нее со смешанным выражением раздражения и удивления.
   - Эмили, - сказал он после ухода очередного жениха, - не могла бы  ты
не  прилагать  таких  усилий,  чтобы  предстать  перед  цветом  мужского
неженатого общества в образе злой ведьмы?
   Если бы она могла говорить, то сказала бы ему, что он  не  прав.  Она
могла бы  написать  это,  но  ей  не  нравится  такой  неудобный  способ
разговора. Люк был не прав, потому что она сама отказывала им, а не  они
убегали, испугавшись ее. И вовсе она не была похожа на злую ведьму.
   Но это не имело значения.
   А теперь вот за ней ухаживал лорд Пауэлл. Он находился здесь уже пять
дней. Люк решил пригласить его вместе с другими гостями, съехавшимися на
крестины Гарри и на бал после крестин. Возможно,  он  рассудил  -  Эмили
неплохо  понимала  его  ход  мыслей,  -   что   торжественный   характер
мероприятия  заставит  его  строптивую  свояченицу  вести   себя   более
приемлемо, чем обычно.
   Она хорошо вела себя, надевала корсеты, кринолины и туфли,  позволяла
укладывать волосы в прическу. Сегодня все это было особенно  изысканным.
И не только потому, что дом был полон гостей. На  этот  раз  она  решила
позволить поухаживать за собой.
   - Полагаю, все решится сегодня, дитя мое, - сказала леди Стерн. -  Он
сделает тебе предложение, и Харндон объявит об этом еще до  конца  бала.
Ах, извините, я  забыла,  что  Виктор  здесь.  Вот  увидите,  объявление
сделает Виктор.
   Виктор, граф Ройс, прибыл на крестины с женой  Констанс  и  ребенком.
Приехала и другая сестра Эмили - Шарлотта - с его преподобием Джеримайей
Хорнсби, ее супругом, и тремя детьми.
   - Ты ответишь согласием, Эмили? - выпытывала Агнес. - Уильям говорит,
что лорд Пауэлл  уже  беседовал  с  глазу  на  глаз  с  Виктором  и  его
светлостью. Это может означать только одно. Замечательно,  что  в  семье
будет еще одна свадьба.  Интересно,  где  она  состоится:  здесь  или  в
Элм-Корте? Уверена, что Виктор будет настаивать  на  Элм-Корте.  Так  ты
дашь согласие?
   Было странно видеть, как ее сестры и леди Стерн волнуются  по  поводу
того, о чем она уже приняла решение. Лорд  Пауэлл  приехал  сюда,  чтобы
ухаживать за ней. Он гулял  с  ней,  сидел  с  ней  и  разговаривал,  и,
кажется, она ему понравилась. Она  не  возражала  против  его  внимания.
Сегодня состоится большой бал. И она знала о том, что  накануне  вечером
лорд Пауэлл, Виктор и Люк беседовали втроем. Об этом все знали.
   По  всей  вероятности,  сегодня  ей  придется  принять  окончательное
решение. По правде говоря, она уже решила, что станет леди  Пауэлл.  Она
выйдет замуж и будет иметь свой дом, не будет ни от кого  зависеть.  Она
была намерена иметь детей. Ей хотелось такого же пухленького малыша, как
Гарри, но только своего собственного.
   Ей  предстояло   еще   раз   измениться.   Она   намеревалась   стать
респектабельной  дамой,  такой,  чтобы  Анна  и  Люк  и  все  ее  другие
родственники  могли  гордиться  ею.  Тут  она  почувствовала,  что  Анна
обнимает ее.
   - Ты пугаешь ее, - сказала  Анна,  обращаясь  к  Агнес.  -  Эмили  не
обязана делать то, чего сама не захочет. Она  не  такая,  как  все,  она
особенная. Здесь ее дом. Мы все ее любим. - Она обратилась к Эмили:
   - Ты не должна выходить замуж потому лишь,  что  считаешь  это  своим
долгом, Эмили. Ты можешь остаться с нами навсегда. Я даже  надеюсь,  что
ты останешься здесь. Как я буду жить без тебя?
   Все это так, думала Эмили,  видя,  как  на  глазах  сестры  выступили
слезы. Но у Анны есть Люк, которого она очень любит и который любит  ее,
и у них четверо детей, которых обожают оба. А у нее, Эмили, нет  никого.
У нее нет своего места. Правда, и брат, и сестры не  раз  предлагали  ей
жить с ними. Правда также, что Люк еще до появления первого  претендента
на ее руку объявил ей, что Боуден - ее дом, как и дом Анны и их детей, и
что он заботится лишь о ее счастье. Но разве мог кто-нибудь,  кроме  нее
самой, знать, где ее счастье?
   - Ты не должна думать, что я заставляю тебя выйти замуж,  потому  что
хочу избавиться от тебя, - сказал он, глядя ей прямо в глаза, - хотя моя
жена и твоя сестра обвинили меня именно в этом. - Он строго взглянул  на
Анну. - Я предлагаю тебе возможность  замужества,  дорогая,  потому  что
считаю это своим долгом. Но только ты можешь  решить,  хочешь  ли  выйти
замуж или предпочтешь остаться здесь и быть таким же членом нашей семьи,
как Джой, Джордж или Джеймс. Ты все поняла, Эмили? А  вы,  мадам?  -  Он
заставил ответить ему их обеих - и ее, и Анну.
   - Но лорд Пауэлл  очень  красив,  -  не  успокаивалась  Агнес.  -  Не
понимаю, как ты можешь устоять перед ним, Эмили. Уверяю  вас,  я  бы  не
устояла. - Она улыбнулась.
   Хотя у нее не было отбоя от женихов, она  остановила  свой  выбор  на
совсем некрасивом, склонном к полноте Уильяме, лорде  Сиверидже,  потому
что полюбила его.
   - Ну довольно! - Леди Стерн хлопнула в ладоши.  -  Если  мы  будем  и
дальше стоять здесь и обсуждать помолвку нашей детки, то бал  закончится
и лорд Пауэлл будет вынужден уехать домой. И никто не  увидит  Эмили  во
всем великолепии.
   - Идем, Эмили, - улыбнулась Анна и взяла ее за  руку.  -  Сегодня  ты
вместе с Люком и со мной будешь встречать гостей. Уж ты собьешь  с  меня
спесь, потому что все будут любоваться тобой,  а  на  меня  никто  и  не
взглянет.
   - Как бы не так! - заявила леди Стерн, направляясь к двери. - Харндон
ни на кого не смотрит, кроме тебя, дитя мое. Так было всегда с тех самых
пор, как он впервые увидел тебя на таком же балу.
   Анна рассмеялась и взяла Эмили под руку. Глаза ее светились счастьем.
Сама Эмили пыталась побороть  смущение.  Большую  часть  разговоров  она
пропустила, хотя старательно поворачивала голову к говорившему,  пытаясь
сосредоточиться. Она часто удивлялась тому, что другие люди не устают от
разговоров, что у них в отличие от нее не возникает потребности побыть в
одиночестве.
   Эмили сделала несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Она
была одета так же великолепно и торжественно, как  Анна.  Ей  предстояло
присутствовать на большом балу, вместе с Анной и Люком встречать гостей,
улыбаться им, приседать в реверансе. И ей придется принимать  ухаживания
лорда Пауэлла, а возможно, и его предложение выйти за него замуж. И  она
должна ответить на него согласием.
   К тому времени, как она снова поднимется к себе, то есть всего  через
несколько часов, многое изменится в ее жизни. Она будет помолвлена.  Все
равно что замужем.
   Мысль об этом вызвала у нее что-то вроде паники.
   Эшли. Ах, Эшли...

***

   Эшли забыл, как холодно в Англии. Вздрогнув, он плотнее  закутался  в
плащ. Сидя в темном экипаже, он смотрел в окошко. Светила луна,  и  небо
было звездным. Он даже заметил, что вечер необычайно  теплый  для  конца
апреля.
   Теплый? Он снова вздрогнул. За время  долгого  путешествия  из  Индии
домой у него было достаточно времени, чтобы привыкнуть к холоду.  Однако
он почему-то ожидал, что, как только  ступит  на  твердую  землю,  снова
станет тепло.
   Откинув голову на спинку сиденья, он подумал, что, возможно, ему  уже
никогда больше не будет тепло.
   Тем не менее лорда Эшли Кендрика не покидало предчувствие, что  тепло
его ожидает. В Боудене. Только  бы  добраться  туда.  Он  уже  несколько
месяцев жил в ожидании этого момента, и вот теперь до  Боудена  осталось
несколько часов езды, а может, и того  меньше.  Мысль  о  возвращении  в
Боуден поддерживала его в течение долгих месяцев плавания.
   Он подумал о Люке. Поскорее бы увидеться с братом, который всегда был
надежной защитой и опорой. И с милой,  доброй  Анной.  И  с  их  детьми,
которых уже трое. Люк как будто извинялся перед  ним,  когда  написал  о
рождении Джорджа, маркиза Крейдона, наследника герцогского титула.  Эшли
был рад и еще больше  обрадовался,  когда  двумя  годами  позже  родился
Джеймс. Люк обеспечил наследников герцогского титула  по  прямой  линии.
Теперь уже не возникнет вопрос о том, что Эшли дышит  старшему  брату  в
затылок.
   Ему хотелось скорее попасть в Боуден, к Люку и Анне.  Как  будто  они
могли все расставить по своим местам в его жизни. Как будто  только  там
он мог найти тепло, в котором нуждался. И покой.
   Покой! Что-то подсказывало ему, что только в Боудене он найдет покой.
И вот теперь скоро экипаж проедет через деревню, а дальше...  Хотя  едва
ли ему удастся обрести покой даже там.
   Но так или иначе, а когда колеса экипажа  загрохотали  по  мосту,  он
нетерпеливо наклонился вперед, пытаясь  разглядеть  сквозь  окошко  дом.
Боже милосердный, да у них,  кажется,  гости!  Дом  сиял  огнями  сверху
донизу. Около каретного сарая и конюшни стояло множество не уместившихся
внутри экипажей.
   Проклятие! Только этого недоставало!
   Следовало бы задержаться  в  Лондоне  на  несколько  дней  и  заранее
сообщить о приезде. Ведь они даже не знают, что он уехал из Индии!

***

   - Ну, дорогая, - сказал, обращаясь к жене, герцог Харндон, когда  они
готовились открыть танцы, - можешь, как всегда, быть уверена в том,  что
ты самая красивая женщина на балу, несмотря на то  что  в  детской  спит
малыш Гарри, а тебе уже.., двадцать девять, не так ли?
   - Уже четыре года подряд, - рассмеялась она и озабоченно добавила:
   - Люк, что будет с Эмми?
   -  Эмили  сегодня,  выглядит  так,  что  каждая  леди,  кроме   тебя,
позеленеет от зависти. Если бы она одевалась так всегда, то мне пришлось
бы держать оборону против всех сухопутных и морских сил его  величества.
Возможно, мне даже следует радоваться, что она чаще выглядит как  лесная
ведьма.
   - Не смей так говорить, Люк, - с упреком произнесла Анна.
   - Если вы намерены бранить меня, мадам, - возразил он, -  то  отложим
это до того момента, когда вернемся в Спальню. Предупреждаю, на  честную
игру с моей стороны не рассчитывайте.
   - Как ты думаешь, она ему не откажет? - с тревогой в голосе  спросила
Анна.
   - Она будет дурочкой, если откажет, - ответил он. -  Пауэлл  обладает
всеми качествами для того, чтобы считаться завидной  партией  для  любой
девушки  родом  ниже  принцессы:  внешность,  происхождение,  богатство,
приятные манеры - все при нем. Он решительно настроен получить согласие.
Его привлекают приданое Эмили и ее связи.
   Кроме того, он желает угодить матери и исполнить свой долг, женившись
и произведя на свет  наследников.  Мне  кажется,  его  также  привлекает
перспектива  иметь  неболтливую  жену.  Конечно,  хорошо,  если  бы  это
оказался брак по любви. Я по собственному  опыту  знаю,  что  это  имеет
немаловажное значение. Но думаю,  нам  следует  позволить  твоей  сестре
самой решить свою судьбу. Эмили способна сама принимать решения. Надеюсь
лишь, что бедняга Пауэлл не считает ее пассивной и послушной малышкой.
   - Никто не поймет Эмили так, как понимаем мы с тобой,  -  проговорила
Анна. - Что, если она ему не понравится, когда он узнает ее лучше?
   - Это характерно для любого брака, мадам, - сказал он. - Разве ты  не
поняла? В браке раскрываются неизвестные ранее черты характера,  опыт  и
вкусы Каждого из супругов, и они учатся приспосабливаться друг к  другу.
Никто, кроме самих супругов, этого  сделать  не  может.  А  теперь  идем
танцевать. - Взглянув в сторону  дирижера  оркестра,  он  поднял  палец.
Заиграла музыка.

***

   - Удивительно, - обратился к леди Стерн, своей старинной приятельнице
и любовнице, Теодор, лорд Куинн, дядюшка Люка по  материнской  линии,  -
девушки становятся все красивее с каждым годом. Впрочем,  взрослые  леди
тоже. У тебя чудесная новая прическа,  дорогая  Мардж.  Делает  тебя  на
десять лет моложе.
   - Сжалься, Тео! - воскликнула она. - Тогда я буду слишком молода  для
тебя!
   Он весело расхохотался, закинув голову.
   - Как ты думаешь, она даст согласие? - спросил он.
   Во время первого танца они больше сидели, чем танцевали, поглядывая в
другой конец зала, где на софе рядом с Эмили сидел лорд Пауэлл,  занимая
ее разговором.
   - Они смотрятся рядом превосходно, не так ли? - спросила она. - И  ее
недостаток не имеет большого значения, Тео. Этот милый  молодой  человек
любит поговорить, а Эмили отлично умеет слушать глазами.
   - Согласись, Мардж, что, наверное, трудно разговаривать  с  женщиной,
которая не может сказать в ответ ни слова. Надеюсь, его не только это  в
ней привлекает. Наверное, кроме умения молчаливо слушать, у Эмили есть и
другие достоинства. Да и  как  узнать,  что  она  хочет  сказать  своими
огромными глазищами?
   - Моя дорогая Анна всегда тревожилась за нее, - сказала  леди  Стерн,
глаза которой  сияли  удовольствием  при  виде  оживленной,  улыбающейся
крестницы, танцующей со своим герцогом. - Она взяла на  свои  плечи  всю
заботу о семье, хотя главой семьи является Ройс. Когда судьба  последней
из ее сестер будет устроена, она наконец будет вполне счастлива. Взгляни
на них, Тео, - добавила она, снова привлекая  его  внимание  к  Эмили  и
лорду Пауэллу. - Она улыбается такой же ослепительной улыбкой, как Анна.
Ах, если бы они были хотя  бы  наполовину  так  счастливы,  как  Анна  с
Харндоном!
   - Пусть все идет своим чередом, - сказал он. - К ужину  он  наберется
храбрости и сделает предложение, а потом  объявят  о  помолвке.  И  наша
дорогая Анна будет счастлива, и ты тоже. А для меня, моя дорогая  Мардж,
нет ничего важнее твоего счастья.

Глава 2

   Эмили сидела рядом с лордом Пауэллом. Ей очень хотелось танцевать, но
никому никогда не  приходило  в  голову  пригласить  ее.  У  людей  было
странное понятие о глухоте. Им, наверное, казалось, что если человек  не
слышит, то он и не видит тоже. Более того, они  не  замечали,  что  звук
создает вибрацию, которую можно чувствовать.  Звук  можно  ощущать  всем
телом.
   Она чувствовала ритм танца. И,  много  лет  внимательно  наблюдая  за
танцующими, выучила все движения каждого танца.
   Лорд Пауэлл рассказывал ей о матери  и  о  своих  младших  братьях  и
сестрах, а это, насколько она понимала, было верным признаком того,  что
вскоре последует предложение. Он придавал  большое  значение  выполнению
долга перед семьей. Он успел заметить, что леди  Эмили  очень  любят  ее
племянники и племянницы и что она любит играть с ними.
   Наверное, это следует считать одобрением того, как она справляется со
своей глухотой, подумала Эмили и улыбнулась. По правде говоря, улыбка не
сходила с ее лица с тех пор, как она покинула гардеробную Анны.
   Она улыбалась, хотя было очень трудно  следить  за  губами  человека,
когда хотелось поглазеть на  то,  что  происходит  вокруг.  Поэтому  она
пропустила многие подробности о семье,  с  которой  он  старался  заочно
познакомить ее.
   У него были темные густые брови, возможно несколько  тяжеловатые  для
его красивого лица. Нос у него  был  хорошей  формы,  может  быть,  чуть
крупноват, глаза темные, выразительные. Волосы, наверное,  тоже  темные.
Она не видела его без тщательно напудренного парика, но  подумала,  что,
должно быть, у него короткая стрижка.
   Она заметила, что некоторые молодые леди восхищались им и с  завистью
поглядывали на нее. Он был довольно высок, хорошо  сложен.  И  элегантно
одет в темно-коричневых и золотистых тонах.
   - Второй танец  я  танцую  с  ее  светлостью,  -  сказал  он,  слегка
наклоняясь к ней, забывая, что она все равно не слышит ни  шума  вокруг,
ни его голоса, - а третий - с леди Сиверидж. А танец перед ужином  я  не
танцую.
   Вы посидите со мной это время, леди Эмили? Возможно, после  ужина  вы
позволите мне послать служанку за вашим плащом и мы прогуляемся  с  вами
по террасе?
   Эмили раскрыла веер. Ей вдруг показалось, что в зале стало душно. Она
не сводила глаз с губ лорда Пауэлла. Губы были довольно полные,  хорошей
формы. Он говорил медленно, отчетливо произнося слова.  Наверное,  чтобы
дать ей понять, что последняя просьба имеет для него важное значение.
   - Сегодня такой приятный весенний вечер, - добавил он, как будто  его
просьба нуждалась в дополнительном объяснении. - Возможно, вы  позволите
мне поговорить с вами об одном очень важном деле? Я имею в виду -  когда
мы выйдем на террасу.
   Продолжая улыбаться, она кивнула.  Вопреки  всякой  логике  ей  вдруг
безумно захотелось остаться одной. Где угодно, но только одной.
   "Он мне нравится", - решила Эмили. Не потому, что она сама  себя  так
настроила, а потому, что он был приятным и искренним молодым  человеком.
Было бы, конечно, лучше, если бы он  поменьше  разговаривал.  Хорошо  бы
уметь спросить его, почему он хочет  на  ней  жениться.  Он  считает  ее
красивой? Ему нравится, что она приходится сестрой Виктору и свояченицей
Люку? Или его интересует ее загадочный характер?
   Опустив глаза, она мельком взглянула на его руки. Руки были  крупные,
сильные. Она представила себе, как он прикасается  к  ней,  к  ее  телу.
Представила  его  губы  на  своих  губах.   Дальше   этого   воображение
отказывалось работать.
   Она снова  перевела  взгляд  на  его  губы.  Он  продолжал  говорить,
наверное думая, что если она умеет читать по  губам,  то  понимает  все.
Пожалуй, он будет разочарован, узнав, что она понимает далеко не все.
   Она часто думала о физической любви. Придает  ли  это  дополнительную
полноту жизни? Или это вторжение во внутренний мир другого  человека?  В
силу обстоятельств и по склонности  характера  она  не  любила  никакого
вторжения в свой внутренний мир. Но знала до статочно, чтобы понимать. В
их брачную ночь ей придется впустить его внутрь  себя.  Только  так  она
сможет стать женой. Только так у нее могут появиться дети,  которых  она
очень хотела. Будет ли этот миг чудесным, магическим?
   Или унизительным?
   Она обычно догадывалась, что Анна и Люк занимались ночью любовью. Они
оба пришли бы в ужас, если бы  узнали  об  этом,  но  она  догадывалась.
Возможно,  отсутствие  у  нее  одного  из  пяти  чувств  обостряло   все
остальные. У Анны появлялась  особая  мягкость  во  взгляде,  а  у  Люка
верхние веки слегка прикрывали глаза. Эмили  понимала,  что  между  ними
произошло нечто чудесное, чего она не могла себе представить.
   Возможно, скоро она это узнает. А может, ее ждет разочарование.  Ведь
она не любит этого человека, хотя он ей нравится и она его уважает.
   Тут есть о чем поразмыслить. Этот мужчина станет так  же  знаком  ей,
как ее собственное отражение в зеркале.  Она  будет  жить  в  его  доме,
который станет и ее домом, а его семья станет ее семьей. Она будет вести
его хозяйство. Сможет ли она? Она видела, как  Анна  ведет  хозяйство  в
Боуден-Эбби. Наверное, ей придется записывать,  что  нужно  сделать.  Ей
придется навещать арендаторов и соседей.
   Нельзя допустить,  чтобы  ее  обескуражило  то,  что  она  не  сможет
поговорить ни с кем из них или даже понять все, что говорят ей.
   Она станет как Анна. И брак у нее будет таким же, как у Анны. Или она
требует слишком многого?  Так  или  иначе  у  нее  появится  шанс  стать
счастливой. И она станет. Усилием воли она заставит себя быть счастливой
и добьется этого.
   - Танец закончился. - Лорд Пауэлл снова наклонился к ней. -  Клянусь,
мне очень жаль, но я танцую каждый танец до ужина, леди Эмили. Поверьте,
я буду завидовать любому джентльмену, сидящему  на  этой  софе  рядом  с
вами.
   Это было почти что объяснением в любви, подумала  Эмили.  Он  говорил
то, что, по его мнению, от него ожидают. Она улыбнулась.
   Но что-то произошло. Перестала играть музыка. Она  почувствовала  это
еще до того, как поняла по губам лорда Пауэлла. Нет, тут что-то  другое.
Ее охватило чувство, похожее на панику,  и  она  оглянулась  на  входную
дверь.
   Там стоял какой-то мужчина. Кажется, пока никто не  обратил  на  него
внимание. На нем был длинный темный плащ, и он снимал  треуголку,