чешь этим сказать? - спросил он.
   - Именно то, что ты подумал, - ответил Эшли.
   Он знал, что сейчас произойдет, и мог бы избежать  этого.  Но  он  не
шевельнулся. Он ударился затылком о дверь, и на  несколько  мгновений  у
него потемнело в глазах. Его руки были по-прежнему сцеплены за спиной.
   - Ты свинья! - с яростью и презрением произнес Ройс. - Я вызову  тебя
на дуэль, Кендрик!
   - Как пожелаешь, - сказал Эшли.  -  Но  возможно,  было  бы  разумнее
поговорить о деле. Если я  останусь  в  живых  после  дуэли,  ничего  не
изменится. Но если я погибну, а для Эмми  возникнут..,  последствия,  то
она окажется в невыносимой ситуации.
   Он заметил, что Виктор, с трудом подавив гнев, обдумывает  сказанное.
У него раздувались ноздри.
   - Это было изнасилование? - спросил он.
   - Если она сама так скажет, - не сразу  ответил  Эшли.  -  Ты  должен
спросить у Эмми. Но ее ответ ничего не изменит.
   Мы поженимся.
   - Возможно, Пауэлл будет меньше, чем я, заинтересован в том, чтобы ты
остался в живых, - заметил Виктор.
   - Пусть он сам решит, - отозвался Эшли. -  Я  намерен  встретиться  с
ним, как только закончу разговор с тобой.
   - Нет! - резко бросил Виктор. - Это сделаю я, Кендрик.
   Эшли подумал и кивнул.
   - В таком случае перейдем к деловой части, - предложил он, указав  на
письменный стол.
   - Не лучше ли нам продолжить разговор позднее? - возразил  Виктор.  -
Такое трудно переварить. И, клянусь жизнью,  трудно  с  этим  смириться.
Едва успев оплакать одну жену, ты  вознамерился  украсть  другую  из-под
носа у очень приличного человека?
   Эшли вскинул голову,  но  промолчал.  Он  отступил  от  двери,  чтобы
пропустить Виктора, но тот остановился и добавил:
   - Мне придется строго поговорить с Эмми.
   Она сейчас под моей защитой, и я никому не позволю  расстраивать  ее.
Черт побери, если бы ты был настоящим мужчиной, Кендрик, то был  бы  там
со своей женой и сыном и спас бы их из пламени или погиб вместе с ними.
   Эшли снова промолчал. Челюсть болела, но он к ней не прикоснулся.

***

   Эмили нашла лорда Пауэлла в малой гостиной, поглощенного разговором с
Шарлоттой и Джеримайей. Она  улыбнулась  всем  и  поманила  рукой  лорда
Пауэлла. Несколько смущенный, он последовал за ней. Эмили повела  его  в
библиотеку, пропустила в комнату и тщательно  закрыла  за  собой  дверь.
Лорд Пауэлл явно чувствовал себя неловко.
   - Доброе утро, дорогая, - сказал  он,  протягивая  обе  руки.  -  Как
приятно, что вы решили поздороваться со мной наедине. Но  мы  не  должны
долго оставаться вдвоем. Мы пока еще только помолвлены. - Он улыбнулся.
   Она не ответила ему улыбкой и не взяла протянутые руки.  Из  кармашка
она извлекла письмо, которое написала утром, как только проснулась.  Она
была удивлена тем, что смогла заснуть и,  очевидно,  проспала  несколько
часов.
   Проснулась она с тяжестью на сердце: угрызения совести,  которые  она
вчера предвидела, одолевали ее. Но она не позволила себе  поддаться  им.
Она знала, что делает, понимала, какие будут  последствия,  и  не  имела
права предаваться страданиям.
   И она написала письмо. Потом еще два.
   Протянув первое письмо лорду Пауэллу, она с болью  заметила,  что  он
обрадовался.
   - Это мне? - спросил он. - Вы написали мне письмо, леди Эмили?
   Она не ожидала, что он может подумать, будто  она  написала  любовное
послание. Она на мгновение потупилась, но тут же  снова  подняла  глаза,
решив, что не имеет права прятаться. Он развернул  письмо,  прочел  его,
потом перечитал еще раз. Никакого  определенного  чувства  его  лицо  не
выражало.
   "Милорд, - писала она. Ей потребовался целый час, чтобы написать  это
письмо. Слова - даже  написанные  на  бумаге  -  давались  с  трудом.  -
Простите меня, если сможете. Я не могу оставаться вашей невестой.  Я  не
могу выйти за вас замуж. Вы ни в чем не виноваты. Вина  целиком  моя.  Я
написала об этом моему брату и герцогу Харндону.
   - Сожалею. Эмили Марлоу".
   Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.
   - Почему? - спросил он. Она лишь молча смотрела на него.  -  Вы  дали
обещание. Брачные документы подписаны  и  Рейсом,  и  мной.  О  помолвке
объявлено в присутствии членов вашей  семьи,  об  этом  извещена  и  моя
семья.
   Эмили закусила губу.
   - Вы боитесь? - спросил он. - Боитесь уезжать отсюда, где вас любят и
понимают? Боитесь, что ваш недуг создаст невыносимые трудности, когда вы
будете жить среди незнакомых людей? Это так?
   Нет. Она, конечно, испытывала страх,  но  была  готова  справиться  с
трудностями. Она покачала головой.
   - В таком случае почему же? - Он нахмурил брови. - Два дня  назад  вы
ответили мне "да". И вчера ответ был положительным. Почему  нынче  утром
вы неожиданно говорите "нет"? Должна быть причина. Напишите  же,  в  чем
она заключается. - Он подошел к письменному  столу,  взял  лист  бумаги,
проверил, хорошо ли зачищено гусиное перо,  обмакнул  его  в  чернила  и
протянул ей.
   Эмили неохотно взяла из его руки перо. Что он сказал, так  сердито  и
так быстро произнося слова? Чего от нее хотел? Как ей  передать  словами
мысль и чувство? Письменная речь почти  так  же  недоступна  ей,  как  и
устная. Она мыслила, обходясь без помощи слов.
   "Я не могу", - написала она.  Но  это  он  уже  знал.  Он  заслуживал
большего. Она очень бы хотела объяснить ему, но не могла.
   - Из-за этого? - спросил он. - Потому, что  вы  не  можете  говорить?
Потому, что не можете слышать?
   Я знал все это еще до того, как приехал в Боуден-Эбби.  И  был  готов
жениться на вас еще до того, как познакомился с вами. Вы  подходите  мне
во всех других отношениях. Объяснитесь!
   Она заметила, что его гнев может с минуты на минуту вырваться  из-под
контроля.
   "Извините", - написала она, снова обмакнув перо в  чернильницу  и  не
отрывая взгляда от бумаги. Она не могла продолжать этот разговор. Теперь
ей запомнится его возмущенное, злое лицо, и еще она  очень  долго  будет
чувствовать, что унизила его. Ничего хорошего в будущем  она  не  ждала.
Она сама никогда не простит себя. Не было никакого оправдания тому,  что
ее так  захлестнули  эмоции  и  она  не  думала  о  последствиях  своего
поступка.
   Но Пауэлл не закончил разговор. Он приподнял ей подбородок,  повернув
ее лицо к свету, падавшему из окна.
   - У  вас  есть  кто-то  другой,  -  сказал  он,  когда  она  неохотно
остановила взгляд на его губах. - Наверняка есть.
   И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто  это  такой.
Должно быть, это лорд Эшли Кендрик.
   Эмили нахмурилась, закрыла глаза и покачала головой.
   Он приподнял ее подбородок еще выше, так, что ей стало трудно держать
голову. Она снова открыла глаза.
   - Он танцевал с вами, - проговорил лорд Пауэлл. - Вы  ему  все  время
улыбались. Он называет вас "Эмми". Я думал, что вы любите друг друга как
брат и сестра. Теперь я начинаю понимать, что меня одурачили. Но  он  на
вас не женится. Он сын герцога и, судя по  тому,  что  я  слышал,  очень
богат. Конечно, он более завидный жених, чем я,  леди  Эмили.  Но  он  и
невесту может выбрать получше, чем вы. Кроме того, он потерял жену  чуть
больше года назад и все еще  оплакивает  ее.  Может  быть,  вы  мечтаете
утешить его и занять ее место в его сердце?
   Ей было неприятно видеть злое и насмешливое выражение его  лица.  Она
не улавливала смысла сказанного, но видела, что он обижен и унижен.
   - Возможно, он примет от вас  утешение,  но  он  никогда  на  вас  не
женится. Вы еще пожалеете, что упустили свой шанс, отказавшись от  меня.
Позвольте откланяться. Я покину этот дом еще до конца дня. Поверьте, мне
не терпится поскорее уехать отсюда.
   Он наконец отпустил ее подбородок и,  отвесив  низкий  издевательский
поклон, поспешно вышел из комнаты. Эмили даже головы не повернула вслед.
Она долго стояла, уставясь на ковер под ногами.

Глава 10

   Эшли отправился под дождем к водопаду, надеясь найти Эмми там, но  ее
не было. Не было ее и в детской. Он отыскал ее в  оранжерее  Она  сидела
среди крупных растений в кадках, за которыми ее почти не было  видно,  и
даже не взглянула на него.
   Некоторое время он стоял рядом, не пытаясь заговорить. Волосы ее были
гладко зачесаны назад и собраны в узел на затылке.  Чепчика  на  ней  не
было. Только простое платье без украшений, но с  малым  кринолином.  Она
была бледна и спокойна.
   Ему вспомнилась улыбающаяся жизнерадостная девочка, которая резвилась
на воле, словно маленький  олененок.  И  ее  веселые  доверчивые  глаза,
читавшие по губам то, что он говорил. Милое дитя.
   И вот перед  ним  сидит  бледная,  спокойная,  красивая  женщина.  Он
виноват, что она стала такой. Он  и  сам  с  трудом  верил,  что  нежные
братские  чувства,  которые  он  всегда  к   ней   испытывал,   внезапно
превратились  прошлой  ночью  в  необузданное  вожделение.  Правда,   он
старался его побороть и несколько раз заставлял ее уйти. Однако  в  том,
что произошло, виноват только он.  Эмми  можно  было  упрекнуть  лишь  в
большой наивности и безграничной щедрости. Она видела, что он  страдает,
и пришла, чтобы его утешить.
   Эмми не понимала, что он больше не способен получать от нее утешение,
как в прежние времена. А когда поняла, то  не  испугалась.  Она  пришла,
чтобы отдавать. И отдала ему все. И теперь ее помолвка, будущее, жизнь -
все испорчено.
   С чувством глубокого стыда он вспомнил, как  использовал  ее  прошлой
ночью.  Вспомнил,  что  был  с  ней  отнюдь  не  нежен,   что   поддался
необузданной похоти. Ему хотелось бы вспоминать о  ней  с  нежностью,  а
вспоминалась лишь грубая реальность.
   Он присел перед ней на корточки  и  заглянул  в  лицо.  Она  ответила
спокойным взглядом, хотя слегка покраснела.
   - Эмми, как ты себя чувствуешь? - спросил он. Что за дурацкий вопрос!
Разве не понятно, как она  может  себя  чувствовать?  Она  едва  заметно
улыбнулась. - Тебе больно? - Он имел в виду физическую  боль,  помня,  с
каким трудом удалось прорваться сквозь девственную плеву.
   Эмми покачала головой. Он почувствовал облегчение, хотя понимал,  что
она едва ли стала бы жаловаться ему на боль. Такая боль была  бы  вполне
переносимой, если бы она испытывала ее наутро после брачной ночи.
   - Я не стану оскорблять тебя просьбой о прощении, - сказал он. -  То,
что я сделал, не заслуживает прощения. - В глазах  ее  мелькнул  огонек.
Она энергично покачала головой. - Я знаю, даже не спрашивая тебя, что ты
считаешь и себя виноватой, Эмми. Но ты не виновата ни в чем. Ты  пришла,
чтобы помочь мне. Несмотря  на  то  что  ты  вчера  была  счастлива,  ты
заметила, как я несчастен. И поэтому пришла ночью, чтобы  утешить  меня,
как делала это всегда. Твоя щедрость была безгранична, а я как последний
мерзавец воспользовался этим.  И  разрушил  твое  счастье.  Ты  ведь  не
собираешься продолжить помолвку?
   Она слегка нахмурилась, как делала обычно, когда кто-нибудь говорил с
ней слишком быстро или слишком долго. Но она поняла его последний вопрос
и покачала головой.
   - Ты уже разговаривала с Пауэллом?
   Она кивнула, глядя на него огромными печальными глазами.
   - Бедная Эмми, мне  очень  жаль.  Интересно,  как  тебе  удалось  это
сделать? Но ведь ты всегда умеешь сделать так, чтобы тебя поняли. Я  уже
поговорил с твоим братом.
   В глазах ее появилось вопросительное выражение. Она, конечно, еще  не
понимала. Чувство чести заставило ее расторгнуть помолвку, но  до  конца
она всего не понимала.
   Ей, вероятно, казалось, что она спокойно может  вернуться  к  прежней
жизни.
   - Я намерен поговорить еще с несколькими людьми,  -  продолжал  Эшли,
стараясь произносить слова медленно.  -  С  Люком,  с  твоими  сестрами.
Завтра  чуть  свет  я  уеду  и  возвращусь  послезавтра  со  специальным
разрешением на брак.
   Бракосочетание состоится через три дня.  -  В  глазах  ее  он  увидел
недоумение. Она покачала головой. - Да, - подтвердил он. - Да, Эмми.  Мы
поженимся.
   Она попыталась вскочить, но снова села. Нет, - сказали  ее  глаза,  -
нет, нет и нет! В них был категорический отказ.
   - Ты любила его, Эмми? - Он усмехнулся уголком  губ.  -  Вчера  перед
тобой открылось счастливое будущее.
   Мое возвращение принесло тебе несчастье Но это никак не влияет на то,
что должно произойти дальше. Через три дня ты будешь леди Эмми  Кендрик.
И снова станешь респектабельной женщиной.
   Мысль о том, что Эмми может  быть  нереспектабельной  женщиной,  была
абсурдной.  Несмотря  на  события  прошлой  ночи,  глаза   ее   излучали
невинность.
   - Нет, - повторила она. Но теперь с помощью жестов и глаз она сказала
больше: он не обязан это делать. Она отдавала себя по  своей  воле.  Она
ничего не хотела и не ждала взамен. В этом нет необходимости.
   - Эмми, - снова заговорил он, - вчера я лишил тебя невинности. Я  уже
сказал об этом твоему брату. До конца дня об этом узнают все  и  в  этом
доме, и в Уичерли. Из-за моего низкого поступка ты сегодня стала  падшей
женщиной. - Он сознавал всю абсурдность этих слов, но и правоту их  тоже
не мог не признать. - Ты должна позволить мне искупить вину и поступить,
как подобает честному человеку.
   Эшли понимал,  что  она  любит  его.  Только  очень  глубокая  любовь
заставила ее совершить вчерашний поступок. Но вряд  ли  ее  любовь  была
плотской,  считал  он.  Она  была  чистой,  а  он  ее  испачкал  грязью,
эгоистично лишив эту любовь радости. Это было тяжелее всего.
   - Ты  понимаешь  меня?  -  спросил  он.  -  Мы  поженимся.  Ты  могла
забеременеть.
   Он заметил по ее взгляду, что она поняла. У нее вспыхнули щеки. До ее
сознания дошло, что они вчера были вместе как муж и  жена  и,  возможно,
зачали ребенка. Даже для него эта  мысль  была  ошеломляющей.  Этого  не
должно было случиться с Эмми. Только не с ней!
   Он не хотел, чтобы к мыслям  об  Эмми  примешивался  секс.  Не  хотел
думать о ней как о жене или своей  женщине.  Он  слишком  любил  ее  для
этого. Секс, брак - все это было слишком грязно.
   Она опустила голову и долго смотрела на  свои  сложенные  на  коленях
руки. Когда она снова взглянула на него, глаза ее  ничего  не  говорили.
Они были не похожи на глаза Эмми. В них  была  пустота,  как  будто  она
отгородилась от него стеной. Это было страшнее всего.
   Но ему показалось, что она смирилась с неизбежным.
   Он накрыл рукой ее руки.
   - Мы поженимся через три дня, Эмми. Все не так уж плохо, вот увидишь.
Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. - Она медленно покачала  головой.
- Ты полагаешь, что я не смогу? - спросил он.
   Она снова покачала головой, но он понял, что это не было  ответом  на
его вопрос.
   - Ты не выйдешь за меня замуж?
   - Нет, - решительно ответила она и отмахнулась обеими руками,  сказав
то, чего никогда раньше не говорила:
   - Уйди от меня. Оставь меня.

***

   Лорд Пауэлл уезжал. Его провожали мрачный  Люк  и  заплаканная  Анна.
Эшли постарался не показываться на глаза. Нынче утром  все  трое  меньше
всего хотели бы увидеть его. Он ожидал, что Пауэлл вызовет его на дуэль,
но вызова не последовало. Наверное, все-таки он так и не узнал  истинной
причины расторжения помолвки.
   Зато Люк и Анна наверняка все знали. Когда они  возвратились  в  дом,
Эшли стоял под аркой возле лестницы.
   Увидев его, Анна закусила верхнюю губу.
   - Эшли! - воскликнула она. - Ох, Эшли, что ты наделал! - В ее  глазах
не было осуждения, только глубокая печаль.
   - Поднимитесь к себе в комнату и отдохните, мадам, - велел Люк.  -  Я
приду позже. А с тобой мы прогуляемся на свежем воздухе, Эшли.
   В  его  голосе  ощущалась  холодная  властность,   присущая   герцогу
Харндону, которого уважали и боялись за храбрость и превосходное  умение
обращаться со шпагой и пистолетом. Анна молча удалилась.
   Братья вышли под холодный моросящий дождь. На Люке был плащ,  а  Эшли
сразу промок,  но  даже  не  заметил  этого.  Они  завернули  за  дом  и
направились к полоске земли между холмом и берегом  реки.  Здесь  их  не
было видно из дома.
   Люк остановился и небрежно бросил плащ на траву.  За  ним  последовал
камзол, затем жилет. Эшли наблюдал с едва заметной усмешкой.
   - Раздевайся,  -  произнес  Люк  ледяным  тоном.  -  Я  намерен  тебя
проучить.
   - Я не стану драться с тобой, - спокойно отозвался Эшли.
   - Как не стал драться с Рейсом? Полагаю, синяк на твоей физиономии  -
знак учтивости с его стороны. На его лице я не заметил  следов  насилия.
Ладно. Можешь не защищаться, но я тебя накажу.
   В течение последующих минут Эшли лишь старался устоять на  ногах,  не
сбежать, словно трус, и не упасть на землю, чтобы избежать кулаков брата
в надежде, что тот не станет бить лежачего. Опустив руки, он  стоял  под
градом сыпавшихся на него ударов. Наконец Люк, ухватившись обеими руками
за лацканы камзола Эшли, прижал его к стволу дерева.
   - Она сестра моей жены, - прошипел он  сквозь  стиснутые  зубы,  -  и
находится здесь под моей защитой. Однако под самым моим носом мой братец
совратил и обесчестил ее. Благодари Бога, что я не убил тебя, Эшли. Я не
сделал этого потому лишь, что теперь она находится под твоей  презренной
защитой и я не хочу лишать ее этой сомнительной привилегии.
   Эшли молчал. Он сосредоточил внимание  на  физической  боли,  которая
отвлекала его от другой, более мучительной боли.
   - Но клянусь жизнью, братец, - продолжал Люк, - если ты причинишь  ей
зло, если причинишь хоть какие-нибудь страдания, ты поплатишься  за  это
жизнью. Вижу, ты меня понял.
   Он отпустил Эшли и брезгливо отряхнул руки. Потом отвернулся от него,
собрал разбросанную одежду и стал одеваться.
   - Она говорит, что не выйдет за меня замуж, - тихо произнес Эшли.
   - Что ты сказал? - Люк застыл, наклонившись за плащом.
   - Она мне отказала, - объяснил Эшли. - И настроена очень  решительно.
Я, конечно, попробую ее уговорить, но мне почему-то кажется, что уговоры
бесполезны.
   Люк подошел к нему, разглядывая  результаты  своей  работы.  Эшли  не
отворачивал лицо и  не  пытался  утереть  кровь,  капавшую  из  носа  на
галстук.
   - Ну что ж, дорогой, - сказал Люк. - Пожалуй, ты справедливо наказан.
И не тем, что вынужден жениться на женщине, которую обесчестил,  а  тем,
что вынужден не жениться на ней. Я всегда с большим уважением  относился
к Эмили. Теперь мое уважение возросло в десять раз. -  Он  повернулся  и
зашагал к дому, даже не оглянувшись на брата.

***

   "Что значит - поступить как честный человек?" - думала Эмили, все еще
сидя в оранжерее. Два дня назад она дала  обещание  выйти  замуж.  Вчера
согласилась публично объявить о помолвке. А ночью...
   Она сама во всем виновата. Хотела лишь утешить Эшли.
   А когда поняла, что ему от нее нужно, пожертвовала всем, в том  числе
и своей честью, для того  чтобы  дать  ему  утешение.  Но  вместо  этого
причинила ему одни неприятности.
   Нет, она не воспользуется, словно трусиха,  предложенным  выходом  из
положения. Не выйдет  за  него  замуж.  Она  сжала  руки,  сложенные  на
коленях. У нее все болело, даже пальцы. И особенно сердце.
   Потом ее нашла Анна и села рядом. Эмили не хотелось поднимать  глаза,
слишком заманчиво было спрятаться в своем безмолвном мире. Но  не  могла
же она еще сильнее обидеть Анну, которой уже причинила невыносимую боль.
   Анна была ей как мать. И Эмили подняла глаза.
   У Анны покраснели веки - было заметно, что она плакала.
   - Эмми, - произнесла она. - Ох, Эмми... -  Эмили  прикоснулась  к  ее
руке, однако утешать было поздно. - Лорд Пауэлл выглядел таким сердитым,
он очень обижен, - продолжала Анна. - Но  ты  поступила  правильно,  что
сама сказала ему, а не попросила Виктора сделать это. Я восхищаюсь твоей
смелостью.
   Милая Анна. Она не любит осуждать, всегда  ищет  что-нибудь  хорошее,
даже когда ничего хорошего нет. Эмили погладила сестру по руке.
   - Люк только что говорил  со  мной.  Он  сказал,  что  ты  не  хочешь
выходить замуж за Эшли. Это