и далеко от  дома,  а  если  уходишь,  то  проси  отца
сопровождать тебя. И присматривай за Эриком. Обещаешь? - Она  побледнела
как мел. - Кэти?
   - Ты напугал ее, -  вмешалась  Барбара.  -  Бояться  нечего,  Кэтрин.
Просто будь поосторожнее. Ах, какие чудесные у тебя цветы! Ты  умница  и
такая трудолюбивая.
   - Кэти, будь осторожна, - повторил  сэр  Генри  и,  тяжело  вздохнув,
приказал кучеру ехать дальше.
   Кэтрин долго стояла, глядя вслед удаляющемуся экипажу  и  прижимая  к
себе сына, пока он не запротестовал.

Глава 25

   Эмили спустилась к чаю. Если бы не  бледность  и  перевязанная  рука,
никто бы и не догадался, что  с  ней  что-то  произошло,  подумал  Эшли,
усаживая ее рядом с собой на диван.
   На ней было красивое модное платье цвета весенней зелени  с  вышитыми
на  корсаже  и  оторочке  юбки  нежными  цветочками.  Волосы   аккуратно
причесаны и прикрыты изящным чепчиком. Он с трудом сдержал желание сесть
поближе к ней и продеть ее  руку  под  свой  локоть.  На  все  расспросы
относительно здоровья она отвечала улыбкой.
   - Она не захотела оставаться в  постели,  -  сказала  Анна,  -  и  от
лауданума отказалась. Хотя рука у нее, наверное, болит.
   - Иногда лучше перетерпеть боль, чем  злоупотреблять  лекарствами,  -
возразил Люк. - Рана у нее неопасная, хотя и болезненная.
   -  Храбрость  леди  Эмили  заслуживает  похвалы,  -   вставил   майор
Каннингем. -  Многие  из  моих  знакомых  дам,  случись  с  ними  что-то
подобное, прятались бы в своих комнатах несколько дней, а то и недель.
   Эмили снова ответила улыбкой. Эшли заметил, что она почти не пытается
следить за разговором.
   После отъезда сэра Генри Верни и его  сестры  Эшли  не  потребовалось
много времени, чтобы понять: тайна, окружающая то, что произошло с  Эмми
сегодня и два дня назад, все так же далека от разгадки. Помочь разгадать
эту тайну могла только сама Эмми, однако вряд ли стоило расспрашивать ее
сейчас.
   Люк и Анна считали, что им следует увезти ее с  собой  в  Боуден,  по
крайней мере до тех пор, пока Тео и леди Куинн  не  вернутся  в  Лондон.
Эшли вынужден был согласиться, хотя  и  с  большой  неохотой.  Он  хотел
жениться на ней и был почти  уверен,  что  на  этот  раз  ее,  возможно,
удастся убедить принять его предложение. Но как  ему  жениться  на  ней,
если она уедет из Пенсхерста, где находиться ей небезопасно?
   Оставался единственный выход, который предлагал майор:
   Эшли должен жить с ней в каком-нибудь другом  месте.  От  предложения
купить Пенсхерст майор не отказался.
   Эшли не хотелось всерьез  рассматривать  это  предложение.  Он  успел
привязаться к Пенсхерсту. Здесь он и  Эмили  любили  друг  друга,  здесь
нашли счастье, которое, как он надеялся, будет длиться вечно.  Он  хотел
обосноваться с ней здесь, обзавестись детьми и стариться  рядом  с  ней.
Удручало, что его вынуждают уехать отсюда, да к тому же разве можно быть
уверенным, что эти странные нападения не возобновятся в другом месте? Он
предпочел бы отыскать врага, чем убегать от него.., или от  нее.  Однако
он сказал Родерику, что подумает о продаже имения.
   - Я знаю, Эшли, что тебе тяжело расставаться с Пенсхерстом, -  сказал
Каннингем. - Но  если  тебе  придется  отказаться  от  леди  Эмили,  это
разобьет твое сердце. Подумай о моем предложении. Спешить некуда,  я  не
тороплю тебя. Ведь мы с тобой друзья.
   - Не хочешь прогуляться, Эмми? - спросил  Эшли,  дотронувшись  до  ее
руки, чтобы привлечь внимание. - Дождь перестал. Тебе не  будет  страшно
выйти со мной из дома?
   Нет, она не боялась. Только поднялась за миленькой соломенной шляпкой
с широкими полями. Эшли остановил ее в холле. Убедившись, что поблизости
нет никого из слуг, он сказал:
   - Эмми, прежде чем мы выйдем из дома, ответь на  несколько  вопросов.
Возможно, нам потребуются перо и бумага. Ты не видела человека,  который
стрелял в тебя сегодня утром?  А  человека,  испугавшего  тебя  два  дня
назад, ты видела?
   Он понял, что видела, но не хотела об этом говорить.
   Однако в конце концов она кивнула.
   - Кто это? - спросил он. - Скажи мне, кто это был?
   - Нет. - Эмми закусила губу.
   - Эмми, - произнес он, низко склонившись к ней, - пойдем  в  кабинет.
Напиши мне имя. Я должен знать. Я должен  защитить  тебя  от  дальнейших
посягательств.
   - Нет, - бросила она, нахмурившись.
   Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул воздух.
   - Скажи мне хотя бы, считаешь ли ты, что между этими  двумя  случаями
существует связь?
   - Нет, - решительно ответила она.
   - Ты абсолютно уверена в этом? И у тебя нет ни малейшего сомнения?  -
спросил он, пытливо заглядывая ей в глаза.
   - Да, - сказала она.
   У него исчезла последняя надежда.  Однако  Эмили,  по-видимому,  была
уверена, что убить ее сегодня утром пытался не тот человек, которого она
тогда видела.
   Они пошли рука об руку по дорожке вдоль реки.  Под  камзолом  у  Эшли
была пристегнута шпага, хотя обычно он надевал ее только в торжественных
случаях. В одном из карманов лежал заряженный пистолет.  Неуютно,  когда
приходится вооружаться до зубов в собственном доме, подумал он.
   - Эмми, - заговорил он, наклоняясь к ней так, чтобы  она  видела  его
лицо из-под полей шляпки, - Люк и Анна  хотят  увезти  тебя  с  собой  в
Боуден. Может, даже завтра. -  Она  остановилась  и  взглянула  на  него
широко раскрытыми глазами. - Я не могу препятствовать  им,  -  продолжал
он, -  не  имею  права.  И  я  так  же,  как  они,  беспокоюсь  о  твоей
безопасности. А ты сама чего хочешь?
   - Ты хо-чешь этого? - старательно выговаривая слова, произнесла  она,
и по тому, как она подняла  брови,  он  понял,  что  это  вопрос,  а  не
утверждение.
   Он помедлил, однако все-таки покачал головой.
   - Нет, - сказал он. - Но тебя здесь  кто-то  страшно  напугал,  Эмми.
Возможно, тебе следует уехать. Когда я закончу здесь кое-какие дела,  то
смогу приехать в Боуден.
   - Нет, - проронила она.
   - Ты не хочешь, чтобы я приезжал? - спросил он.
   Она склонила голову набок и с упреком посмотрела на него. Я  останусь
здесь, - показала она жестами.
   - В таком случае я позабочусь о том, чтобы Пенсхерст  стал  для  тебя
безопасным местом. Обещаю тебе, Эмми. И ты сможешь жить здесь, не  боясь
ничего, - всегда, если пожелаешь.
   Ему очень хотелось Сказать гораздо больше, но он понимал, что  сейчас
для этого неподходящее время. Он наклонил голову и поцеловал ее.
   Эмили проснулась от страха. В  комнате  было  темно.  Нигде  никакого
движения.  Почему  она  ожидала  заметить  движение?  И  откуда  взялось
разбудившее ее чувство страха?  Из-за  глухоты  она,  возможно,  была  в
большей степени подвержена страху, чем большинство людей. Но она никогда
не разрешала страху одержать над собой победу. И именно поэтому,  ложась
спать сегодня, не позволила ни Анне, ни кому-либо  другому  остаться  на
ночь  в  ее  комнате.  И  не  позволила  себе  оставить  на  ночь  свечи
зажженными.
   Она вспомнила, что перед сном согласилась принять немного  лауданума.
Теперь  у  нее  снова  разболелась  рука  значит,   действие   лекарства
закончилось. Может, этим и вызвано странное  паническое  состояние?  Она
все еще не оправилась от страха. Но она его победит.
   Взгляд ее сосредоточился на знакомых очертаниях предметов  на  ночном
столике. Свечу в красивом подсвечнике  наполовину  что-то  загораживало.
Что бы это могло быть?
   Ее молитвенник? Но он лежит на  краешке  стола,  там,  куда  она  его
положила перед сном. Что же это такое? Так и не догадавшись, она села  в
постели и взяла  этот  предмет  в  руки.  Что-то  тяжелое..,  рамка  для
картины? Нет, две рамки, скрепленные вместе.
   Она догадалась, и ужас с удвоенной силой охватил ее.
   Как это попало сюда? Когда она ложилась спать, этого здесь  не  было.
Прижимая к себе рамки, она сползла  с  постели  и  оглянулась  вокруг  в
поисках халатика. Она оставила его на спинке кресла у камина, но его там
не было. И она не могла вспомнить, куда его положила. Оставив  рамки  на
кровати, она бросилась к двери и,  выскочив  из  комнаты,  помчалась  по
коридору.
   Дверь комнаты Эшли была не заперта. Вбежав в комнату, она закрыла  за
собой дверь и прижалась  к  ней  спиной,  переводя  дыхание  и  стараясь
успокоиться.
   Эшли поднялся с кровати и подошел к ней.  Несмотря  на  темноту,  она
видела, что он обнажен. Он положил ей руки на плечи и крепко обнял ее.
   Сама не зная как, она оказалась в  постели.  Постель  была  мягкой  и
хранила тепло его тела. Он сидел рядом с ней и зажигал свечу. На нем был
красный шелковый халат, а она и не заметила, когда он его надел.
   - Эмми! - Он склонился к ней. - Что с тобой случилось, любовь моя?  -
Она дрожала так, что зуб на зуб не попадал, а он гладил  ее  по  голове,
пытаясь успокоить. - Ты проснулась, и тебе стало страшно? - спросил  он.
- Следовало позволить Анне или служанке остаться с тобой на ночь.
   Да, она проснулась от страха. И еще там был этот предмет...
   Эшли поцеловал ее.
   - Послать за Анной? - спросил он. А глаза его говорили совсем другое.
   - Нет, - ответила она ему без слов. Нет, она не может туда вернуться.
   Он встал, сбросил халат, наклонился задуть свечу и лег рядом,  крепко
обняв ее, щедро делясь с ней теплом и силой  своего  мускулистого  тела.
Понимая, что ей сейчас нужно раствориться  в  его  силе  и  энергии,  он
быстро и глубоко вошел в нее. Ее тело расслабилось. На этот  раз  она  с
радостью  позволяла  ему  распоряжаться   собой.   Она   заснула   почти
одновременно с завершением акта.

***

   Эшли держал ее, спящую, в объятиях и пытался здраво оценить ситуацию.
Она его гостья и находится под его защитой. Рядом его брат и ее  сестра.
Однако она лежит в его постели. И он только что  обладал  ею.  Нет,  так
дело не пойдет.
   Он не может допустить, чтобы все так и продолжалось.
   Ей надо уехать из Пенсхерста. Это совершенно очевидно.
   Но если она уедет, ему тоже придется уехать.  Он  не  может  без  нее
жить. И не будет, если только она не откажет ему наотрез.
   Однако он верил, что не откажет. Да и выбора у нее теперь не было. Он
мысленно подсчитал, сколько раз подвергал ее риску зачатия. Ей  придется
уехать. Ему тоже.
   Эшли охранял ее сон, но сам старался не заснуть. Он  не  позволит  ей
вернуться в свою комнату, пока не рассветет. Однако придется сделать это
до того, как проснутся слуги. Никто не должен  знать,  что  она  провела
несколько часов в его комнате.
   Ему совсем не нравилось, что Эмми дрожит от страха  даже  под  крышей
его  дома,  когда  для  этого  нет  никаких  оснований.   Она   пыталась
храбриться. Все уговаривали ее позволить кому-нибудь спать в ее комнате,
но она категорически отказалась, не желая опускаться до такой  слабости.
Милая Эмми. Ему хотелось, чтобы в  ее  жизнь  снова  вернулись  покой  и
уверенность, чтобы она стала прежней Эмми. Его маленьким олененком.
   Как только забрезжил рассвет, он поцеловал ее  и  легонько  подул  на
щеку возле уха. Она пошевелилась во сне  и  прижалась  к  нему.  Эшли  с
трудом подавил охватившее его желание.
   - Эмми, - позвал он, снова целуя ее, - проснись. - Она,  конечно,  не
слышала слов, но он провел вверх  и  вниз  кончиками  пальцев  вдоль  ее
позвоночника.
   Это  ее  разбудило,  она  открыла  глаза,  обвела  взглядом  комнату.
Наверное,  он  правильно  догадался:  Эмми  проснулась,  когда  действие
лауданума стало проходить, и испугалась, не понимая,  где  находится,  и
поэтому инстинктивно примчалась к нему, ища защиты. Возможно,  она  даже
не помнит, что они занимались любовью.
   - Ты пришла ко мне за помощью, - сказал он. - Ты поступила правильно,
Эмми, ведь я всегда здесь, к твоим услугам. Как  и  ты  была  для  меня,
когда я вернулся в Англию. Я отведу тебя в твою комнату, пока еще  никто
не встал. Не надо, чтобы кто-нибудь узнал, что ты была здесь.
   Она послушно поднялась с кровати и подождала, пока  он  завязал  пояс
халата. Эшли выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, обнял
ее за талию и повел в комнату. Постель  стояла  раскрытой,  как  она  ее
оставила, когда помчалась к нему. Он обнял ее и поцеловал.
   - Ничего, что ты останешься здесь одна? - спросил он. - Она  кивнула.
- Обещай не выходить утром из  дома.  Она  снова  кивнула.  -  Ложись  в
постель. Поспи еще немного, Эмми. Ты будешь здесь в полной безопасности,
я тебе обещаю. - Он отпустил ее и уже хотел повернуться к  двери,  когда
его внимание привлек предмет, лежавший на кровати.
   Он сразу же узнал его и похолодел от страха.
   - Как попал сюда портрет Элис, Эмми? - спросил он.
   Она взглянула на портрет и побледнела. Когда она обернулась к нему, в
ее взгляде была растерянность.
   - Ты принесла его сюда? - спросил он с помощью жестов. - Зачем?
   Эмили нахмурилась.
   Зачем она ходила в ту комнату? Зачем принесла сюда портрет  Элис?  Он
лежал на кровати, скрепленный с таким же  портретом  Грегори  Керси.  На
постели, с которой она встала ночью, чтобы прибежать к  нему.  Она  была
тогда страшно напугана, даже зубы стучали, а глаза были широко  раскрыты
от ужаса.
   - Идем, - сказал он. Он поискал глазами шаль или халат, но, не  найдя
ничего, обнял ее одной рукой и, захватив с собой портреты, снова вывел в
коридор.
   Дверь в комнату Элис была распахнута настежь. Постель была  раскрыта,
простыни смяты, на подушке - вмятина от головы. В изножье кровати  лежал
атласный халатик.
   Эмили всплеснула руками. Руки дрожали. Она указала на халатик,  потом
на себя. Мой, - жестом показала она.
   Ящик секретера, где хранились портреты, был открыт.
   Эшли вернул портреты на место и закрыл его. Потом повернулся к  Эмили
и приподнял за подбородок ее лицо, бледное как мел.
   - На некоторых  людей  лауданум  оказывает  странное  воздействие,  -
проговорил он. - Тебе не следует расстраиваться  Эмми.  Уверяю  тебя,  с
твоим рассудком все в порядке. Я сейчас провожу тебя в  твою  комнату  и
оставлю на несколько минут. Хочу позвать  к  тебе  Анну.  Ты  не  должна
оставаться одна, пока не уедешь из Пенсхерста.  Мне  невыносимо  видеть,
что ты здесь всегда испугана, всегда бледна. Я отправлю тебя  отсюда,  а
потом, как только продам Пенсхерст, приеду за тобой. - Она застонала.  -
Ты у меня снова будешь счастлива и спокойна. Клянусь тебе, любовь моя.
   Эшли отвел ее в комнату и поспешил к Люку. Сейчас он  пошлет  Анну  к
Эмми, оденется и отправится к Роду.
   Если Род еще спит, он разбудит его, чтобы срочно поговорить о продаже
Пенсхерста.

Глава 26

   - Кэти? Ты хотела поговорить со мной?  -  Сэр  Генри  снял  с  головы
треуголку, когда Кэтрин открыла дверь коттеджа.
   Вчера вечером она передала свою просьбу с управляющим Верни,  который
приезжал навестить ее отца. Вчера было слишком поздно ехать к  ней.  Всю
ночь он почти не сомкнул глаз и рано утром был у нее.  Но  если  у  пего
теплилась надежда, то при первом взгляде на  ее  осунувшееся  лицо,  она
угасла.
   - Да, - сказала она. - Я не знала, с кем поговорить.
   Папу это только расстроит. Оставался только ты или лорд Кендрик Эшли.
Но я не могу ни пойти к нему, ни позвать ко мне сюда. Он  может  сказать
об этом... - Она замолчала, взглянув на него встревоженными глазами.
   - Возьми шаль, и мы с тобой прогуляемся, - сказал он.
   Они направились к мосту. Сэр Генри предложил ей руку  и  обрадовался,
когда она не отказалась опереться на нее. Перейдя мост, они свернули  на
тропинку вдоль реки на противоположной стороне от Пенсхерста.
   - Чем  ты  так  расстроена?  -  спросил  он,  дав  ей  время  немного
успокоиться. - Чем я могу помочь тебе, Кэти?
   - Не знаю, с чего начать. - Она подняла на него влажные карие глаза.
   - Начни с чего хочешь. Все утро, а если потребуется, то и целый  день
в твоем распоряжении.
   Она несколько раз порывалась начать. Наконец решилась.
   - Я всегда предполагала, что мы поженимся. Я имею в виду - ты и я,  -
сказала она. - Не думаю, что разница в  нашем  положении  остановила  бы
тебя. И ты.., мне нравился.
   - Да, - согласился он, - я тоже всегда предполагал это. Я любил тебя.
   - Не знаю даже, как  назвать  то,  что  у  меня  было  с  Грегори,  -
продолжала она. - Неожиданно оказалось, что я ему нужна. Не  думаю,  что
он любил меня, но он принялся с таким упорством ухаживать за  мной,  что
я, сама не зная, почему, поддалась его настойчивости.
   Возможно, мне льстило его внимание. Он  был  из  Пенсхерста,  а  папа
работал у него. А может быть, я почувствовала, что  нужна  ему.  Любовь,
которая связывала нас с тобой,  была  спокойным  чувством,  и  я  только
впоследствии поняла, насколько глубоким. Я не могу объяснить,  почему  я
ответила на его ухаживания.
   - Я думал, - заметил он обиженно, - что ты разлюбила меня, Кэти.  Что
ты полюбила его.
   - Я и сама пыталась убедить себя в этом, хотя еще  до  того,  как  он
погиб, понимала, что это не так.  И  не  было  никакого  мистера  Смита,
Генри. Я не была замужем.
   - Знаю, - спокойно отозвался он.
   - Ты знал? - Она взглянула на него и закусила губу.
   - Еще до того, как ты сюда вернулась, - подтвердил он. -  А  если  бы
даже не знал, то сразу понял бы все, как только увидел Эрика.
   - Он очень похож на Грегори, не так ли? - печально проговорила она.
   - Кэти! - Надежда  снова  проснулась  в  его  сердце.  -  Ты  поэтому
отказала мне вчера? Ты думала, что я не знаю?
   Что не захочу жениться на тебе, узнав, что ты не была замужем и  Эрик
- незаконнорожденный  ребенок?  Это  не  имеет  для  меня  ни  малейшего
значения. Ты стала бы моей женой, а он - моим сыном.
   - Думаю, я виновата кое в чем более серьезном, чем это, -  произнесла
она дрожащим голосом.
   - Расскажи мне обо всем наконец, - попросил он. -  После  возвращения
сюда ты стала такой молчаливой и грустной, какой не  бывала  никогда.  У
тебя чудесный сынишка, Кэти, и ты очень хорошая мать. У тебя нет  причин
чувствовать себя несчастной. И  о  каких  это  ужасных  провинностях  ты
упоминала?
   - Я уехала на время к родственникам моей матери.
   Они меня хорошо приняли и  были  ко  мне  очень  добры.  В  этом  мне
повезло. Но я была зла на себя, мне было горько, что  я  испортила  себе
жизнь, легкомысленно отказавшись от того, что могло бы дать мне  счастье
Даже шанс стать респектабельной женщиной судьба отобрала у  меня,  когда
Грегори погиб вдень нашего  бракосочетания.  Мой  сын,  который  мог  бы
унаследовать Пенсхерст после смерти  отца,  стал  незаконнорожденным.  А
папа, ни в чем не повинный  папа,  который  всегда  так  гордился  своей
работой, был уволен. И во всем этом была виновата она Не  знаю,  за  что
она меня так ненавидела. Возможно, просто потому,  что  я  была  дочерью
управляющего ее отца Но я была леди, а папа - джентльменом. Грегори  все
равно женился бы рано или поздно. Она, должно  быть,  понимала  это,  но
ненавидела меня. Мне кажется, что она  возненавидела  и  его,  когда  он
рассказал ей обо мне. Знаешь, Генри, я всегда думала, что она убила его.
Наверное, нехорошо подозревать такое?
   - Нет, - возразил он.
   -  Так  это  правда?  -  тихо  спросила  Кэтрин,  вскинув   на   него
округлившиеся глаза.
   - Да, - кивнул он. - Думаю, это правда, Кэти.
   - Там был один человек, приятель  моего  двоюродного  брата.  Он  был
очень  богат,  потому  что  унаследовал  большие  деньги  после   смерти
нескольких родственников. Его удручала мысль  о  том,  что  у  него  нет
земельных владений Он был красив, обаятелен, внимателен и  относился  ко
мне с сочувствием. Мне нравилось его внимание.  Грегори  погиб,  тебя  я
потеряла навсегда. Я была ему благодарна и выложила все свои обиды,  все
подозрения.
   - Возможно, ты поступила опрометчиво, Кэти,  но  тебя  можно  понять.
Хотя лучше бы ты обратилась тогда ко мне - Нет,  -  сказала  она,  -  ты
тогда не стал бы меня слушать, Генри. Ты был сердит на меня и обижен.  И
тебя можно понять. А если бы я сказала те