рь пригласил на танец перед ужином, - вот и все ее  верные
друзья.
   Она понимала, что завтра свет может вновь отринуть ее. Без всякой  злобы,
без грубости - отгородиться от нее оглушительным ледяным молчанием. Это было
вполне вероятно, несмотря на то что сегодня ее окружают столько  именитых  и
влиятельных людей света, включая ее отца.
   Но сегодня вечером Кэтрин решила не думать о завтрашнем  дне.  Она  снова
была в Лондоне на балу, в изумительном платье, с прической, которая так  шла
ей. Она вышла замуж за самого красивого в этом бальном зале  человека  -  за
человека, которого полюбила. И танцевала с ним первый танец  и  должна  была
танцевать последний - вальс, уже перед  ужином.  Кэтрин  не  оставалась  без
партнера, а сейчас она на глазах у всех вальсировала со своим отцом.  В  тот
год, когда она впервые стала выезжать в свет, отец ни  разу  не  появился  в
бальном зале.
   - Я и не знала, что вы умеете танцевать, папа, - сказала она, улыбнувшись
ему.
   Насупившись, он только хмыкнул в ответ.
   - Где вы научились танцевать вальс? - не отставала Кэтрин.
   - Джентльмену положено делать то, что положено джентльмену, -  усмехнулся
он.
   - Даже то, что вы сделали сегодня? - спросила она. - Вы появились со мной
здесь - вам, наверное, это далось нелегко, папа?  -  Если  бы  он  сейчас  и
ответил утвердительно, она не огорчилась бы. Сегодня он переломил себя  ради
нее. И хотя шесть лет назад отец не поддержал ее, в чем она  так  нуждалась,
Кэтрин не возненавидела его. Он - отец, и она любит его.
   Их глаза встретились. Граф танцевал вальс правильно, но как-то отрешенно.
   - Вам повезло, Кэтрин, - помолчав, сказал он. - Я не знаю, почему  виконт
женился на вас вопреки вашим обстоятельствам. Конечно, вы хороши собой, а он
человек молодой и отнюдь не слепец. Во всяком случае, я должен признать, что
он  поступил  правильно,  привезя  вас  сюда,  на  бал.  Быть   женатым   на
обесчещенной женщине - невыносимо, а для его детей - просто невозможно.
   И ни слова о ее чувствах или ее детях. Она улыбнулась.
   - Полагаю, он знает, - продолжал отец, - что это был Коупли?
   - Да, - сказала она и вдруг поняла: больше всего она боится,  что  Коупли
может появиться здесь, на балу. Это было бы выше ее сил снова встретиться  с
ним и сказать себе: это - отец Брюса.  Она  предпочитала  думать,  что  Брюс
только ее дитя - дитя без отца, не  имеющее  отношения  к  той  мерзости,  в
которой был зачат.
   - С какой стороны ни глянь, - продолжал отец, -  вам  повезло  дважды,  а
вашего мужа дважды обманули.
   Кэтрин заглянула ему в глаза, но он смотрел куда-то в сторону.
   - Дважды? - переспросила она.
   - Да. Ведь по вине Коупли когда-то была  разорвана  помолвка  виконта,  -
пояснил он, - с дочерью Эккерта. Коупли не женился на  ней,  но  помолвку  с
виконтом она все равно порвала. Она исчезла на  некоторое  время,  но  потом
вернулась к прежнему образу жизни как ни в чем не бывало. Разумеется, ведь у
нее не было незаконнорожденного ребенка.
   Боль пронзила ее. Ее Брюс - незаконнорожденный! Резанули по сердцу  слова
отца: Рекс был обручен с другой. И эта другая разорвала помолвку! Из-за сэра
Ховарда Коупли. Что за  причудливое  сплетение  судеб!  Что  он  должен  был
почувствовать там, в Стрэттоне, когда она рассказала ему свою историю? Любил
ли он ту, другую женщину? Все ли еще любит ее? Вопросы и самые разные ответы
на них проносились у нее в голове, но она продолжала невозмутимо улыбаться и
двигаться в танце.
   Но потом вернулась. Слова отца звучали у нее в ушах, повторяясь как  эхо:
вернулась.
   - Она сегодня здесь, на балу? - спросила Кэтрин.
   - Вон там. -  Кивком  головы  он  показал  на  девушку.  -  Маленькая.  С
темно-рыжими волосами.
   Мисс Эккерт. Живая и очень красивая. Она смотрела на Кэтрин, и  их  глаза
на мгновение встретились, затем мисс Эккерт отвернулась.  Но  даже  за  этот
краткий миг и на таком расстоянии можно было заметить выражение ее глаз:  в"
них стояла печаль и, может быть, упрек.  Но  только  не  ненависть.  И  этот
взгляд сказал Кэтрин, что есть другая женщина, которая все еще любит  Рекса.
Или, может быть, ее смятение заставило увидеть в ничего не значащем  взгляде
девушки то, что она ожидала увидеть?
   Что было между мисс Эккерт и сэром Ховардом? И почему Рекс не защитил ее?
И почему не простил?  Возможно,  мисс  Эккерт  не  желала  прощения.  Кэтрин
видела, что  Рекс  вальсирует  с  Эльси  и,  несомненно,  все  его  внимание
сосредоточено на партнерше. Но что он чувствует, зная, что в зале  находится
его прежняя невеста? Любил ли он  ее?  Продолжает  ли  любить?  Эти  вопросы
повторялись вновь и вновь.
   Кэтрин думала, что ее-то он никогда не любил. Ведь он ни разу не  выказал
ничего большего, чем вожделение. Он женился, потому что скомпрометировал ее.
Но одно дело - понимать это и примириться с этим, и совсем другое  -  знать,
что он был обручен с другой и, возможно, все еще любит ее.
   Вальс кончился, и она вновь была рядом с мужем: ее рука  легла  на  рукав
его смокинга, покоясь там, пока они беседовали в ожидании кадрили.  На  этот
танец ее ангажировал граф Хэверфорд. А следующим был последний вальс - перед
ужином.
   Когда лорд Хэверфорд вел ее в круг, она заметила, что муж вышел из  зала.
Лорд Пелхэм и мистер Гаскойн сопровождали Рекса. Она предположила,  что  муж
оставил ее на попечение друга. Граф был выше Рекса  и  шире  его  в  плечах.
Любой мужчина дважды подумал бы, прежде  чем  связаться  с  ним,  размышляла
Кэтрин. И любая женщина - тоже. Ей чудилось, что его улыбающиеся серые глаза
могли в одно мгновение вспыхнуть  острой  сталью,  Не  зря  многие  годы  он
прослужил в кавалерии.
   Граф ко всему прочему был красив. Еще в Боудли Кэтрин задалась  вопросом,
почему она не чувствует ни малейшего влечения  ни  к  лорду  Пелхэму,  ни  к
мистеру Гаскойну, хотя они были не менее красивы, чем  Рекс.  И  безусловно,
куда более обаятельны, чем он. Теперь Кэтрин спрашивала себя, привлек бы  ее
внимание лорд Хэверфорд, будь он там вместе со всеми друзьями. Ответа она не
знала. Шесть лет назад она, пожалуй, не отказалась  бы  от  мысли  выйти  за
графа Хэверфорда, дай он хоть малейший повод к сближению. Теперь  же  Кэтрин
воспринимала его красоту и  обаяние  совершенно  отстранение.  Ее  никто  не
притягивал к себе, только Рекс.
   - Может быть, - заметила она с некоторым кокетством, -  вы  предпочли  бы
последовать за вашими друзьями, милорд?
   Его улыбка стала еще шире.
   - Как же так? Если я имею счастье полчаса побыть  в  обществе  прелестной
новобрачной? Ни в коем случае, мадам.
   Она рассмеялась.
   - Получается, будто я напросилась на комплимент,  -  сказала  она.  -  Во
всяком случае, это было непреднамеренно. Полагаю, в вашей жизни  было  много
интересного. Как и у всех ваших друзей. Мне хотелось бы пригласить вас  всех
вечером на обед и послушать замечательные истории.
   - Кое-какие годятся даже для женских ушей, - смеясь вместе с ней, ответил
он. - Хотя не сомневаюсь, что Рекс  наложил  бы  вето  на  большинство  этих
историй. Но и так рассказов хватит на целый вечер, если вам это не наскучит.
Я принимаю ваше приглашение.
   Музыка загремела, и продолжать разговор стало затруднительно.  А  Рекс  с
друзьями вернулся в бальный зал только к последнему танцу.
   Он успел как раз вовремя - к вальсу.
   Да, безусловно, вновь подумала Кэтрин, она чувствует себя превосходно.  А
завтра будь что будет.

***

   Он был в гостиной, где стояли карточные столы. Прошел  туда  из  бального
зала и больше не выходил. Мистер  Гаскойн,  лорд  Пелхэм  и  граф  Хэверфорд
наведывались туда поочередно, каждые десять  минут,  сообщая  о  результатах
своих наблюдений.
   Скорее всего он так и проторчит в гостиной до конца бала.  Торопиться  не
стоило, впрочем, как и откладывать задуманное. Серьезного скандала в  разгар
бала можно не опасаться. Судьба была благосклонна к друзьям - в карты играли
в двух гостиных. Дамы и несколько пожилых джентльменов находились в одной из
них. В другой собрались только мужчины, и можно было поручиться за  то,  что
они будут держать язык за зубами, хотя бы ввиду особой  ситуации  и  в  силу
хорошего воспитания.
   Остаться в зале присматривать за Кэтрин был поручено  графу.  К  тому  же
Рекс ангажировал ее только на вальс перед ужином. Оберегать Кэтрин особо уже
не требовалось, они уже не ждали никаких  неприятностей.  В  крайнем  случае
рядом находился брат, да и сэр Клейтон Бэрд, и леди  Бэрд  могли  прийти  на
помощь. И все же они не хотели рисковать: один из них непременно должен быть
при ней. На лорда Хэверфорда можно было положиться -  если  понадобится,  он
сможет взглядом заморозить цветущую ветку весной.
   А троица двинулась в гостиную для карточной игры. Игроков в ней оказалось
немного - меньше, чем обычно бывает  по  вечерам  в  клубе.  Очевидно,  дамы
заставили своих кавалеров исполнять свои обязанности в бальном зале.
   Сэр Ховард Коупли сидел за одним из столов с  тремя  другими  партнерами.
Груды долговых расписок и бумаг у его локтя  говорили  о  том,  что  сегодня
вечером удача повернулась к нему лицом. Войдя, друзья остановились у  стола,
все трое. Мистер Гаскойн и лорд Пелхэм по бокам, на достаточном  расстоянии,
однако так, чтобы он мог их видеть; виконт Роули остановился  напротив.  Все
стояли неподвижно и молча смотрели на него. Их  не  интересовали  ни  другие
игроки, ни ход самой игры. Они смотрели на него в  упор:  мистер  Гаскойн  и
лорд Пелхэм изучали его профиль, виконт уставился в лицо.
   Он не сразу узнал  их.  Бросил  несколько  косых  взглядов  по  сторонам,
посмотрел  прямо  перед  собой,  и   взгляд   его   становился   все   более
встревоженным. Он молча продолжал играть, но скоро стало ясно, что он уже не
может сосредоточиться. Проиграл распасовку. Облизнул губы и  сделал  большой
глоток из своего стакана. Проиграл и следующую распасовку.
   Удивительно, как без единого слова можно сказать и  понять  все,  подумал
лорд Роули, пристально глядя в лицо Коупли. Конечно же, и в  этой  гостиной,
где были заняты исключительно игрой, все знали, что Кэтрин на балу,  что  не
так давно она стала его женой. Из  памяти  света  еще  не  выветрилось,  что
именно Коупли погубил ее. Значение Происходящего было понятно здесь всем.
   Особенная тишина пала на гостиную. Собственно, тишина царила в ней  и  до
прихода трех друзей. Там, где  идет  карточная  игра,  обычно  бывает  тихо.
Сейчас в этой тишине таилось напряженное ожидание.
   Боковым зрением лорд Роули отметил, что  игра  за  соседним  столом  тоже
приостановилась.
   Сэр Ховард Коупли, проиграв вторую распасовку, бросил свои  карты  и  зло
уставился на виконта:
   - Что вам нужно?
   Лорд Роули не ответил. Молчание стало зловещим.
   - Какого дьявола вы уставились на меня? - Коупли потянулся  за  стаканом,
но опрокинул его.
   Коричневое пятно расплылось по скатерти. Никто не шевельнулся.
   Коупли резко вскочил, оттолкнув стул.
   - Прекратите немедленно! - взвизгнул он. - И вы тоже. - Он метнул  взгляд
на лорда Пелхэма, затем на мистера Гаскойна. - Убирайтесь  отсюда,  пока  не
поздно!
   Лорд Роули все так же не сводил с него глаз. Его друзья  не  двинулись  с
места. Сэр Ховард Коупли вынул носовой платок из кармана и отер лоб.
   - Я полагаю, - пряча носовой  платок,  сказал  он  с  видимым  усилием  и
одновременно с насмешкой, - вы, Роули, обнаружили в первую брачную ночь, что
ваша невеста не совсем невинна. Я полагаю также, что она забыла сообщить вам
об этом заранее. Не вините меня. Ей показалось, что моя мошна пустовата  для
ее аппетита. Получила удовольствие, а потом отворотила нос,  словно  она  не
графиня, а шлюха.
   Вздох пронесся по залу. Единый вздох:  все  поняли,  что  пик  напряжения
достигнут, теперь - один-единственный выход из положения.
   Виконт Роули снова ощутил холод и жар восторга, посетившего его  ранее  в
бальном зале. Он медленно обошел вокруг стола. Нэт отступил, чтобы дать  ему
пройти.
   - Я не взял с собой перчаток, Коупли, - произнес виконт, нарушив  наконец
тишину. - С вас хватит моей голой руки. -  И  тыльной"  стороной  ладони  он
хлестнул наотмашь по лицу Коупли так, что голова его мотнулась в сторону.  -
Назовите род оружия, время и место. Ваш секундант может обратиться  к  лорду
Пелхэму завтра утром, чтобы обсудить детали.
   Он повернулся, направляясь к двери, его друзья последовали  за  ним.  Все
расступились, чтобы  дать  им  дорогу.  Никто  не  собирался  воспротивиться
нарушению закона, которое воспоследует за  вызовом.  И  никто  не  разгласит
тайну, о которой, возможно,  станет  известно  только  другим  джентльменам.
Только джентльменам, вряд ли будут посвящены в  нее  женщины.  Ведь  это,  в
конце концов, касается только мужчин.
   - Роули! - Голос сэра Ховарда заставил виконта на мгновение остановиться,
хотя он и не обернулся. - Это будут пистолеты. Я в достаточной  мере  владею
этим оружием  и  пользуюсь  им  не  без  успеха.  Я  убью  вас  с  таким  же
удовольствием, с каким лишил невинности вашу жену, а потом и вашу невесту.
   - Позор! - грозно пронеслось вслед сэру Ховарду. Виконт Роули с  друзьями
возвратился в зал, когда звучали последние такты кадрили. Они успели сделать
свое дело.

***

   После любовных ласк ей нужно  было  какое-то  время,  чтобы  восстановить
дыхание и силы,  обрести  способность  разговаривать.  Обычно  Кэтрин  легко
соскальзывала в сон, но на этот раз  она  не  хотела  спать  сразу  же.  Она
чувствовала, что именно такие  мгновения  драгоценны  для  брака,  если  они
намерены превратить его во что-то исполненное особого смысла для них.  Между
ними возникла нежность, и хотя ее рождала физическая близость,  но  сама  по
себе она имела не вполне физическую природу.
   - Рекс! - Кэтрин положила голову ему на плечо, а руку -  на  грудь.  Тело
его было жарким и все еще потным после любовной игры.
   - М-м-м? - Он потерся щекой о ее макушку. - Я уже задремал? Сегодня я  не
усыпил вас?
   - Я пришла к выводу, - замурлыкала она, - что, засыпая  сразу  же,  лишаю
себя редкого удовольствия. Он хмыкнул.
   - Вы быстро учитесь, - сказал он. - Кстати, я это давно заметил.
   Ей нравилось, когда они начинали  поддразнивать  друг  друга.  Если  двое
любовников могут поддразнивать друг друга, у них появляется множество шансов
облагородить отношения, а привязанность их возрастает.
   - Я пригласила ваших друзей завтра к обеду, вы не возражаете? -  спросила
она. - Конечно, я должна была сначала посоветоваться с вами, но я предложила
это лорду Хэверфорду, когда танцевала с ним. Так что дело уже сделано.
   - Я поступил бы точно так  же,  -  одобрил  он  ее,  -  но  почел  бы  за
обязанность пригласить равное количество дам. Хотя готов  умереть  от  одной
мысли, что в чем-то становлюсь похожим на Клариссу. И все же мне не хотелось
бы докучать вам исключительно мужским обществом и сугубо мужской беседой.
   - А мне хотелось бы знать побольше о ваших друзьях, - возразила Кэтрин, -
и о том, что вы пережили вместе. Нет, я вовсе не собираюсь совать свой нос в
ваши тайны или влезать в такую замечательную дружбу четырех мужчин. Я только
хотела бы получше узнать вас, Рекс. О вашем детстве, о том, как  вы  жили  -
вы, Клод и Дафна. Я хочу понять, каково это - быть близнецами.
   - Клод несчастлив, - проговорил вдруг Роули.
   - А всегда казалось, что он доволен жизнью, - возразила Кэтрин.
   - Я имею в виду последнее время, - пояснил он--  Я  не  получал  от  него
вестей с тех пор, как мы покинули Брудли, и все же, видите, я кое-что знаю о
брате.  Отчасти  это  и  значит  быть  близнецами.  Кэтрин  какое-то   время
размышляла над его словами.
   - И что же он знает о  вас,  теперешнем?  -  спросила  она.  И  ей  стало
грустно, когда он не сразу нашелся, что ответить. Ей не хотелось,  чтобы  он
лгал ради ее спокойствия. Но боялась услышать и правду,  во  всяком  случае,
здесь и сейчас.
   - Он видел меня угрюмым и довольно ожесточенным, - спокойно сказал Роули.
- Теперь, я полагаю, ему известно, что настроение мое изменилось.  Теперь  я
доволен.
   Доволен! Он мог бы употребить слово и похуже; утешила она себя.
   - Кэтрин. - Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. - Я тоже
должен научиться понимать вас. Вы слишком долго остаетесь для меня тайной. Я
хочу знать о Хэрри. Это прекрасный молодой человек, И о леди Уизерфорд.  Обо
всех людях, которые что-то для вас значат. Я хочу понять,  какой  была  леди
Кэтрин Уинсмор. Но только не сегодня вечером. Ведь это  может  подождать  до
завтра? Боюсь, я слишком изнурен. Вы такая страстная любовница.
   Его слова понравились ей. Она тоже  была  утомлена  и  почти  уже  спала.
Однако не хотела остановиться на достигнутом. Между ними появилась некоторая
сердечность, потому что они не только ласкали друг друга, но и стали  искать
пути к взаимной духовной близости. Нет, она должна была закрепить успех.
   - Расскажите мне о мисс Эккерт, - попросила она, прижавшись лицом  к  его
плечу.
   После короткой паузы, он вздохнул. И она уже ждала вспышки его гнева.
   - Хорошо, - сказал он спокойно, - все равно кто-нибудь сообщил бы вам  об
этом. Я сам должен был рассказать вам, и намного раньше.  Я  очень  сожалею,
Кэтрин. Все произошло в тот год, между кампанией на Пиренеях  и  битвой  при
Ватерлоо; мы обручились через месяц после того, как познакомились.  Потом  я
ушел вместе с армией в Бельгию, а она вскоре  написала  мне,  что  разрывает
помолвку. Она не вышла за.., за человека, который встал  между  нами,  но  и
наши отношения не восстановились. Все было кончено.
   - Сэр Ховард Коупли... - произнесла она.
   - Да. - Рука, обнимавшая ее, напряглась, затем вновь расслабилась.
   - А он... Как это все произошло? - спросила Кэтрин.
   - Точно я не  знаю.  Но  предполагаю,  что  он  рассчитывал  на  приданое
большее, чем за ней действительно давали, а узнав об этом, решил,  пока  еще
не поздно, отступить. Тогда-то я  думал,  что  Горация  была  ослеплена  его
красотой и обаянием, не выдержала одиночества.
   - Теперь вы в этом не уверены? - спросила Кэтрин.
   - Я знал, что это мерзкий человек  и  повеса,  -  продолжал  Роули.  -  Я
слышал, что он запятнал репутацию и других женщин. Думаю,  что  и  ваше  имя
тогда упоминалось. Однако,  даже  зная  все  это,  я  никогда  -  до  самого
последнего времени - не подозревал, что было что-то еще, кроме того,  о  чем
Горация сообщила мне в письме. Она написала, что полюбила его.
   - Вы думаете, это было не так? - решилась спросить Кэтрин.  -  Полагаете,
она решила, что обязана  разорвать  помолвку,  при  этом  выставив  причину,
которую вы  бы  приняли  без  всяких  вопросов?  -  Она  чувствовала  сейчас
страдания Горации Эккерт, как свои собственные.
   Он глубоко вздохнул.
   - Молю Бога, чтобы я был не прав, - проговорил он глухо. - Я  не  захотел
ее видеть, вернувшись в Англию.
   - На что она и рассчитывала... - откликнулась Кэтрин.
   - Ах, это уже не имеет никакого значения! - воскликнул он.
   Ей было страшно жаль мисс Эккерт и обидно за себя. И она  задала  вопрос,
который не должна была задавать. Она прошептала:
   - Вы все еще любите ее?
   - Нет, - отвечал он твердо. - Нет, Кэтрин. Мне жаль ее, но жалость -  это
не любовь. И я чувствую свою вину за то, что не  был  столь  проницательным,
каким мог бы быть, чтобы догадаться о весьма очевидном обмане. Хотя я и  сам
был слишком поглощен собственной болью и обидой. Однако я не люблю  ее.  Она
была  сегодня  вечером  на  балу,  о  чем,  я  полагаю,  вам   известно.   И
единственное, что я испытал, увидев ее, - жалость.
   Кэтрин не могла противиться восторгу, охватившему ее, вопреки даже  тому,
что она помнила глаза мисс Эккерт, обращенные на нее.
   - Она все еще любит вас, - молвила Кэтрин. И почувствовала, как он набрал
воздуха, чтобы ответить ей, но так ничего и не сказал.
   - Простите