я, он продолжал:
   - Я пытаюсь внушить вам, что, проснувшись,
вы уже не сможете вернуться в этот
мир, вашего мира больше не будет существовать.
Ваш мир давно будет мертв, вы
должны будете приспосабливаться, должны
будете взять курс на переориентацию. В
конечном счете, в зависимости от степени
осознания личности, изменения в культуре
могут быть велики, и переориентация должна
будет произойти как можно быстрее. Мы
должны будем дать вам не только факты перемен,
которые произойдут, пока вы спите,
мы должны достигнуть принятия вами этих
перемен. Пока вы не приспособите не только
ваши знания, но и культуру, мы не сможем
позволить вам уйти. Чтобы жить нормальной
жизнью в том мире, в котором вы
проснетесь, вы должны будете принять его
так, словно родились в нем - вы должны
будете, фактически, стать его частью. А
это частенько бывает длительным и неприятным
процессом.
   - Я все поняла, - сказала она. - Я готова
принять все условия, которые вы
предложите.
   Она совершенно не колебалась. Люсинда
Сайлон не выказывала ни сожаления, ни
нервозности. Она была так же холодна и
спокойна, как и тогда, когда входила в
кабинет.
   - Теперь, - сказал Блэйн, - причина.
   - Причина?
   - Причина, почему вы хотите уйти в
Сон. Мы должны ее знать.
   - Ее вы тоже проверите?
   - Да. Видите ли, мы должны быть уверены.
Есть много причин... гораздо больше,
чем вы думаете.
   Он продолжал говорить, давая ей возможность
успокоиться и изложить причину.
Очень часто это было не самым трудным из
всего, с чем сталкивался клиент.
   - Есть такие, - сказал он, - кто уходит
в Сон, потому что болен неизлечимой в
настоящий момент болезнью. Эти люди заключают
контракт не на определенный срок,
а лишь до того дня, когда будет открыто
средство. Затем некоторые хотят протянуть
время до возвращения любимого со звезд - выждать
по субъективному времени Земли,
поскольку время полетов при скорости света
быстрее. И есть люди, которые хотят
проспать до того момента, пока сделанный
ими вклад не вырастет настолько, чтобы
превратить их в богачей. Обычно мы пытаемся
отговорить их от этого. Мы вызываем
экономистов, которые пробуют доказать
им...
   Она прервала его.
   - Может быть, скука будет достаточной
причиной? - просила она. - Просто скука.
   Он написал в графе причины "скука" и
пододвинул к ней заявление.
   - Можете подписать его позже.
   - Я могу подписать его сейчас.
   - Мы предпочитаем, чтобы вы немного
подождали.
   Блэйн повертел в руках ручку, пытаясь
обдумать все еще раз - интересно, почему
эта клиентка так беспокоит его? В Люсинде
Сайлон было что-то не то, и он не мог определить,
что именно. Да, он знал, что
умеет разбираться в людях, он встречался
с разными клиентами...
   - Если хотите, - сказал он, - мы можем
обсудить Сновидение. Обычно мы этого не
делаем, но...
   - Давайте обсудим, - сказала она.
   - В Сновидении нет необходимости, - начал
он. - Некоторые уходят в Сон без
Сновидений. Я не хочу выставлять аргументы
за простой Сон без Сновидений, но по
многим причинам для меня простой Сон
предпочтительнее. Вы не почувствуете времени - час
или столетие покажутся вам не
дольше секунды. Вы уснете и словно сразу
же проснетесь...
   - Я хочу Сновидение, - сказала она.
   - В таком случае мы рады обслужить
вас. Какого рода Сновидение?
   - Дружелюбное. Спокойное и дружелюбное.
   - Никакого возбуждения? Никаких приключений?
   - Ну, может быть, иначе получится
слишком монотонно. Но, будьте так добры,
элегантные.
   - Возможно, воспитанное общество? - предложил
Блэйн. - Мужчина, который заботится
о своих манерах.
   - И никакой конкуренции, никакой спешки
за чем бы то ни было.
   - Старый, солидный дом, - продолжал
Блэйн. - Хорошее положение в обществе,
высокие семейные традиции, достаточный
доход, устраняющий заботу о деньгах.
   - Это звучит несколько старомодно.
   - Такое Сновидение вы заказали.
   - Конечно, - сказала она. - Что я подумала?
Это может быть мило. Такое... такое... - Она
рассмеялась. - Такое, о чем
можно только мечтать.
   Он рассмеялся вместе с ней.
   - Вам нравится это? Мы можем его изменить,
приблизить к современности.
   - Не вздумайте, это то, что я хочу.
   - Вы хотите быть молодой, я полагаю,
моложе, чем сейчас... шестнадцати-семнадцати
лет.
   Она кивнула.
   - И хорошенькой. Конечно, вы будете
красавицей, что бы мы ни сделали.
   Она не ответила.
   - Много поклонников, - продолжал он. - Мы
можем создать массу поклонников.
   Она кивнула.
   - Сексуальные приключения?
   - Немного, однако не переборщите.
   - Мы удержимся в рамках достоинства, - пообещал
он. - Вы не пожалеете, мы дадим
вам Сновидение, за которое вам не будет
стыдно - у вас останутся счастливые воспоминания
о нем. Затем, естественно, будет
несколько разочарований - счастье не
может длиться вечно, не теряя новизны.
Даже в Сновидении должно быть что-то, на
чем вы можете основать сравнительные ценности.
   - Я во всем полагаюсь на вас.
   - Отлично, тогда мы поработаем над
этим. Вы можете прийти, скажем, через три
дня? Тогда у нас будет черновой набросок,
и мы сможем откорректировать его вместе.
Может понадобиться с полдюжины... ну, назовем
их заготовками, прежде чем мы получим
то, что вы хотите.
   Люсинда Сайлон встала и протянула ему
руку. Пожатие ее было твердым и дружественным.
   - Я зайду в кассу и внесу плату, - сказала
она. - И спасибо, большое спасибо.
   - Не стоит платить так рано.
   - Я буду чувствовать себя лучше, если
заплачу.
   Норман Блэйн посмотрел, как она уходит,
затем снова сел. Зажужжал селектор.
   - Да, Ирма?
   - Звонила Гарриет, - сказала секретарша. - Вы
были с клиентом и вас нельзя было
отрывать. Она оставила сообщение.
   - Что она хочет?
   - Только чтобы вы знали, что она не
будет ужинать с вами сегодня вечером. Она
сказала что-то о задании и о большом жуке
с Центавра.
   - Ирма, - сказал он, - разреши мне дать
тебе совет. Никогда не заводи любовь с
журналистами. На них нельзя полагаться.
   - Вы забыли, мистер Блэйн, я замужем
за транспортником.
   - Я так и думал, - сказал Блэйн.
   - Здесь ждут Джордж и Герб. Они лупят
друг друга по спинам и катаются по полу.
Заберите их у меня, пока я не сошла с
ума.
   - Пошлите их сюда, - сказал он.
   - Они нормальны?
   - Джордж и Герб?
   - Кто же еще?
   - Конечно, Ирма, это их единственный
метод работать.
   - Приятно узнать это, - сказала она. - Я
гоню их к вам.
   Он уселся и посмотрел на двух вошедших.
Они мигом развалились на стульях.
   Джордж бросил ему папку.
   - Сновидение Дженкинса. Мы разработали
его.
   - Это сопляк, который жаждет участвовать
в большой охоте, - сказал Герб. - Мы
послали его в джунгли и заполнили их болотами,
насекомыми и жарой. Мы напичкали
их кошмарными прожорливыми чудовищами.
Они подстерегают его за каждым кустом.
   - Это не охота, - сказал Джордж, - а
битва на бегу. Не может быть, чтобы он не
испугался. Будь я проклят, если смогу
представить себе такого парня.
   - Нужно применить все способы, - сказал
Блэйн.
   - Конечно же, мы применили их все.
   - В один прекрасный день, - сухо сказал
им Блэйн, - вы так растолстеете, что вас
придется уволить по Условиям.
   - Это невозможно, - сказал Герб. - Для
этого нужно иметь медицинскую степень, а
ваши парни не могут даже палец перевязать.
   Джордж пожал плечами.
   - Нам нечего об этом беспокоиться, об
этом заботится Мирт. Когда мы доходим до
свинского веса, она быстро его сгоняет.
   Блэйн отложил папку.
   - Просмотрю сегодня перед сном. - Он
раскрыл блокнот. - Здесь у меня нечто
другое. Причешитесь и ведите себя хорошо,
прежде чем я введу вас в курс дела.
 - Это которая только что вышла?
   Блэйн кивнул.
   - Я состряпаю для нее Сновидение, - сказал
Герб.
   - Ей нужен покой и благородство, - сообщил
им Блэйн. - Воспитанное общество.
Современную версию старых плантаторских
времен середины девятнадцатого века. Ничего
грубого, только магнолии и белые колонны,
лошади на васильковом поле.
   - Ликер, - сказал Герб, - океаны ликера.
"Бурбон" и листья мяты, и...
   - Коктейли, - сказао Блэйн, - но не
слишком много.
   - Цыплята фри, - вступил в действие
Джордж. - Арбуз. Лодки на реке. Любовник.
   - Не так быстро, у тебя неправильный
подход. Медленно и легко. Смягченно. Медленная
воображаемая музыка. Нечто вроде
вечного вальса.
   - Мы можем ввести войну, - сказал Герб. - В
те времена сражались вежливо. Сабли и
красивые формы.
   - Она не хочет войны.
   - Но должно же быть хоть какое-то
действие!
   - Никаких действий... или очень немножко.
Ни спешки, ни конкуренции. Покой...
   - А мы-то, - пожаловался Джордж, - все
плескались в болотистых джунглях.
   Зажужжал селектор.
   - Вас хочет видеть босс, - сказала Ирма.
   - Ну, скажи ему...
   - Он хочет видеть вас немедленно.
   - Охо-хо, - сказал Джордж.
   - Вы мне всегда нравились, Норм, - сказал
Герб.
   - Ладно, - сказал Блэйн в селектор, - скажи
ему, что я сейчас буду.
   - После стольких лет... - с печальным
видом произнес Герб. - Резать глотки и
втыкать в спины ножи, чтобы продвигаться
вперед и теперь прийти к этому...
   Джордж провел указательным пальцем по
горлу и причмокнул, как лезвие, вонзающееся
в плоть.
   Они всегда были шутниками.

   - оОо--
2.



   Лев Гизи был деловым агентом гильдии
"Сны". Много лет он управлял ей железной
рукой и обезоруживающей улыбкой. Он был
лояльным и требовал лояльности, он раздавал
резкие, решительные наказания столь
же быстро, как и похвалы.
   Работал он в разукрашенном кабинете,
но за обшарпанным столом, за который
упорно цеплялся вопреки всем усилиям
снабдить его новым. Для него стол, должно
быть, был символом - или воспоминанием - жестокой
борьбы за достижение нынешнего
положения. Он начинал за этим столом, и
стол следовал за ним из кабинета в кабинет,
пока он кулаками расчищал себе путь
вперед, с фундамента организации до самой
вершины. Стол был старый и обшарпанный,
непохожий на него самого. Казалось, что
стол в течение всех этих лет принимал на
себя удары и помогал ему продвигаться.
   Но этот удар стол не смог принять за
него. Лев Гизи сидел на стуле за своим
столом и был совершенно мертв. Голова
упала на грудь, локти покоились на подлокотниках
и руки еще стискивали их.
   Комната была совершенно спокойная, как
и человек за столом. И спокойствие в ком-нате
казалось передышкой за все годы
борьбы и планирования. Спокойствие было
каким-то настоятельным, словно знало, что
передышка не может продлиться долго. В
любую секунду сюда мог войти другой человек
и сесть за стол - скорее всего, за
другой стол, потому что никто, кроме Гизи,
не захочет сидеть за таким
обшарпанным столом - и снова начать борьбу
и суматоху.
   Норман Блэйн остановился на полпути
между дверью и столом. Тишина в кабинете,
так же, как и упавшая на грудь голова,
подсказали ему, что случилось.
   Он остановился и услышал тиканье часов
на стене, звук вполне обычный до сего момента
в этом месте. Он услышал почти неслышное
стрекотание пишущей машинки в приемной,
далекое шуршание колес по асфальту
на шоссе, идущем мимо Центра.
   Краешком сознания он подумал: смерть,
спокойствие и тишина, все вместе, рука об
руку. Затем его мысли рванулись тугой
пружиной освободившегося ужаса.
   Блэйн сделал медленный шаг вперед, затем
еще один, идя по ковру, поглощавшему
звуки шагов. Он еще не осознал всех последствий
происшедшего: что за несколько
минут до этого деловой агент попросил его
зайти, что он нашел Гизи мертвым, что изза
этого на него может пасть подозрение.
   Он подошел к столу, на краю которого,
прямо перед ним, стоял телефон. Он взял
трубку и, кргда раздался голос с коммутатора,
сказал:
   - Охрану, пожалуйста.
   Он услышал щелчок, а затем:
   - Охрана.
   - Пожалуйста, Ферриса.
   И тут Блэйна затрясло - пальцы задрожали,
лицо исказилось, сдавило грудь,
стиснуло горло, во рту внезапно пересохло.
Он сжал зубы и подавил дрожь.
   - Феррис слушает.
   - Это Блэйн. "Фабрикации".
   - О, да, Блэйн. Чем вам обязан?
   - Гизи вызвал меня к себе. Когда я
вошел, он был мертв.
   Наступила пауза - не очень длинная - затем:
   - Вы уверены, что он мертв?
   - Я не прикасался к нему. Он сидит в
кресле и кажется мне мертвым.
   - Еще кто-нибудь знает об этом?
   - Никто. Даррел нет в приемной, но...
   - Вы никому не кричали, что он мертв?
   - Ни слова. Я подошел к телефону и
вызвал вас.
   - Вы славный парень! Вы умеете работать
головой. Оставайтесь там, ни с кем
не разговаривайте, никого не впускайте и
ни до чего не дотрагивайтесь. Мы выезжаем.
   Связь прервалась, и Норман Блэйн положил
трубку на место.
   Кабинет все еще отдыхал, но это продлится
недолго. Скоро сюда ворвется Пауль
Феррис со своими головорезами.
   Блэйн неуверенно стоял возле угла
стола и ждал. И теперь у него, наконец,
было время поразмыслить, теперь, когда
шок прошел и факт начал доходить до сознания,
у него появились новые мысли.
   Он нашел Гизи мертвым, но поверят ли
они, что Блэйн нашел его мертвым? Блэйна
спросят, как он сможет доказать, что нашел
Льва Гизи мертвым?
   Зачем Гизи вызвал его? - будет вопрос.
Часто ли Гизи вызывал вас раньше? Некоторое
отклонение в вашей работе... Как
ваша частная жизнь? Не совершили ли вы
некую неосмотрительность?
   Он покрылся потом, размышляя над этими
вопросами.
   Феррис был совершенным. Нужно быть совершенным
и безжалостным, чтобы возглавлять
"Охрану". Его ненавидели с первого
взгляда, и страх был необходимым фактором,
чтобы противодействовать ненависти.
   "Охрана" была необходима. Гильдия - громоздкая
организация, и ее нужно держать в
руках. Интриги должны вырываться с корнем.
Уклонизм - сделки с другими гильдиями - должен
быть уничтожен раз и навсегда.
В лояльности любого ее члена не
должно быть никаких сомнений, и для эффективности
всего этого нужна железная
рука.
   Блэйн хотел опереться на стол, но
вспомнил, что Феррис велел ему ни до чего
не дотрагиваться.
   Он отдернул руку и опустил ее, что показалось
неуклюжим и неестественным. Он
заложил руки за спину и стал покачиваться
взад и вперед.
   Он нервничал.
   Он резко обернулся посмотреть на Гизи,
опущена ли его голова на грудь, стискивают
ли руки подлокотники. На секунду Блэйн
представил себе, что Гизи вовсе не мертв,
что он поднял голову и глядит на него. И
если бы это было так, то Блэйн удивился
бы.
   Но удивляться не пришлось. Гизи попрежнему
был мертв.
   И теперь, впервые за все время, Норман
Блэйн начал смотреть на него в связи с
кабинетом - не как на единственно интересное,
но как на человека, который сидит
в кресле, которое стоит на ковре, который
лежит на полу.
   Раскрытая ручка Гизи валялась на столе
перед ним, словно прокатившись по листу
бумаги. Очки Гизи лежали возле ручки,
с другой стороны стоял стакан с остатками
воды на дне, возле него лежала пробка от
графина, из которого Гизи совсем недавно
налил в стакан.
   А на полу возле ноги Льва Гизи лежал
единственный листочек бумаги.
   Блэйн стоял, глядя на него, и думал,
что это такое. Это какой-то бланк, решил
он, и на нем что-то написано. Он обогнул
стол, чтобы лучше его разглядеть, движимый
нелогичным любопытством.
   Он наклонился, чтобы прочесть написанное,
и в глаза бросилось имя: НОРМАН
БЛЭЙН!
   Он наклонился еще ниже и поднял листок
с ковра. Это был приемный бланк, датированный
позавчерашним днем, и он указывал
Нормана Блэйна как начальника отдела "Записей
Снов". Приказ вступал в силу с полуночи
сегодняшнего дня. На нем стояли
должная подпись и печать.
   Дело Джона Реймера, подумал Блэйн, то,
о чем несколько недель шептались по всему
Центру.
   На секунду он почувствовал торжество.
Выбрали его. Он был подходящим для этой
работы! Но это было больше, чем торжество.
У него была не только работа, у него
были ответы на вопросы, которые ему зададут.
   Почему вас вызвали? - спросят его. Теперь
он может ответить. С этим документом
в кармане он может ответить.
   Но у него мало времени. Он положил листок
на стол и свернул его на треть,
заставив себя потратить время, чтобы
сделать это тщательно. Затем так же тщательно
он свернул на треть другой листок
и положил его в карман. Потом повернулся
к двери и стал ждать.
   В следующую секунду в кабинет вошли
Пауль Феррис и с полдюжины его головорезов.
   - оОо--3.
   Феррис был ловким чиновником. Он был
первоклассным полицейским и обладал преимуществом,
выглядя, как преподаватель
колледжа. Некрупный. Волосы гладкие, а
глаза утомленно смотрят из-под очков.
   Он удобно развалился в кресле за своим
столом и сложил руки на животе.
   - Я должен задать вам несколько вопросов, - сказал
он Блэйну. - Естественно,
только для протокола. Причиной смерти
послужило вроде бы самоубийство. Яд. Мы
не знаем, какой именно, пока Док не проведет
вскрытие.
   - Я понимаю, - сказал Блэйн.
   И подумал: конечно же, я понимаю. Только
я знаю, как вы работаете. Убаюкиваете
человека, затем бьете его по животу.
   - Мы с вами долго работали вместе, - продолжал
Феррис. - Не совсем вместе, но
под одной крышей и для одной цели. Я
знаю, что мы будем продолжать тот же
курс.
   - Ну, конечно, - сказал Блэйн.
   - Насчет встречи, - продолжал Феррис. - Вы
сказали, что получили назначение в учрежденческом
конверте.
   Блэйн кивнул.
   - Сегодня утром он был в моей мусорной
корзине, я полагаю. Я, кажется, больше
ничего туда не выкидывал.
   Это было достаточно верно: он ничего
не выкидывал в корзину за последний час.
И еще одно - внутриведомственная корреспонденция
не регистрировалась.
   И еще одно: уборщицы опустошали корзины
с мусором ровно в 11.30, а сейчас была
четверть первого, и все, что было в его
корзине, уже сгорело.
   - Вы положили бланк в карман и забыли
о нем?
   - Я о нем не забыл, но в это время у
меня был посетитель. Затем, когда посетитель
ушел, пришли два фабрикатора. Я проработал
с ними парочку пунктов, когда позвонил
Гизи и попросил меня зайти.
   Феррис кивнул.
   - Вы думаете, он хотел поговорить с
вами о вашей новой должности?
   - Да, я так и подумал.
   - Говорил ли он об этом прежде? Вы
знали о надвигающемся повышении?
   Норман Блэйн покачал головой.
   - Это было настоящим сюрпризом.
   - Конечно, счастливым?
   - Естественно. Это лучшая работа. Более
высокий оклад. Всякий хочет продвигаться.
   Феррис принял задумчивый вид.
   - Вас не удивляет довольно странная
процедура назначения - в особенности на
ключевую должность - пришедшая во внутриведомственном
конверте?
   - Конечно. Я думал об этом все время.
   - И ничего не сделали?
   - Я уже говорил вам, - повторил Блэйн, - что
был занят. И что, во-вашему, я должен
был сделать?
   - Ничего, - сказал ему Феррис.
   - Я так и думал, - сказал Блэйн. И подумал:
сделай что-нибудь с этим, если
сможешь.
   Он почувствовал радостный подъем и подавил
его. Еще слишком рано.
   В этот момент не было ничего, что мог
бы сделать Феррис - совершенно ничего.
Назначение было подписано и оформлено по
всем правилам. С будущей полуночи он,
Норман Блэйн, становится начальником отдела
"Записей", приняв эту должность от
Реймера. Только доставка назначения была
произведена не по форме, но никаким способом
в мире Феррис не мог доказать, что
Блэйн не получил ее по внутриведомственной
почте.
   Он коротко подумал, что бы случилось,
если бы Гизи не умер. Пришло бы тогда назначение
или было бы аннулировано где-то
на линии? Или какое-то давление могло бы
заставить его передать назначение кому-то
другому?
   Феррис продолжал:
   - Я знаю, замена должна произойти. У
Реймера возникли... ну, небольшие трудности.
Это не прошло мимо моего внимания,
и я говорил об этом Гизи. Было еще несколько
кандидатур. Мы говорили об этом,
он упомянул вас среди нескольких человек,
которым можно доверять, но больше ничего
не сказал.
   - Вы