жиданно ветер стих, и листья вновь безжизненно повисли, и вновь на лес опустилась жара, и все кончилось. Скун прилетел, ударил и унесся прочь.
	Прошли минуты, думал Дункан, а может, и секунды Но за эти секунды лес превратился в груды поваленных деревьев.
	Он приподнялся на локте, взглянул, что же случилось с его ногой, и понял, что ее придавило упавшим деревом.
	Он осторожно попытался поднять ногу - ничего не получилось. Два крепких сука, отходивших от ствола почти под прямым углом, глубоко вонзились в землю, и нога его была прижата к земле этой вилкой.
	Нога не болела - пока не болела. Он ее просто не ощущал, - как будто ее не было. Он попытался пошевелить пальцами, но тоже ничего не почувствовал.
	Дункан отер пот с лица рукавом рубашки и попытался унять поднявшийся в нем панический страх. Потерять самообладание - это худшее, что может случиться с человеком в такой ситуации, Следовало оценить обстановку, спокойно поискать выход, а затем следовать намеченному плану.
	Дерево казалось тяжелым, но, возможно, удастся его сдвинуть, Хотя, если он его сдвинет, ствол может опуститься на самую землю и размозжить колено. Два сука, вошедшие в землю, удерживали вес ствола.
	Лучшим выходом будет подкопать землю под сучьями, затем вытащить ногу.
	Дункан выгнулся назад и попытался рыть землю ногтями. Под тонким слоем перегноя его пальцы натолкнулись на твердую поверхность, по которой они лишь скользили.
	Всерьез встревожившись, он попытался снять перегной в других местах. И везде сразу под ним начинался камень - очевидно, в этом месте прямо к земле подходила вершина давно погребенного валуна.
	Его нога была зажата между тяжелым стволом дерева и камнем и надежно схвачена вилкой сучьев, вонзившихся в землю по обе стороны валуна.
	Приподнявшись на локте, Дункан откинулся назад. Было совершенно очевидно, что с валуном ему сделать ничего не удастся. И если выход существовал, то он был связан с деревом.
	Для того чтобы сдвинуть ствол, ему понадобится рычаг. И такой рычаг у него был - ружье. јСтыдно использовать ружье для такой целиЅ, - подумал он, но выбора не было.
	Целый час он старался приподнять ствол, но ничего из этого не вышло. Даже с помощью рычага.
	Дункан лежал на земле, тяжело дыша и обливаясь потом.
	Он поглядел на небо.
	јНу что ж, Цита, - подумал он, - ты все-таки победила, но только с помощью скуна. Все твои трюки и ловушки не срабатывали до тех пор, пока...Ѕ
	И тут он вспомнил.
	Он сразу сел.
	- Цита! - крикнул он.
	Ведь Цита свалилась в яму, которая была на расстоянии вытянутой руки от Дункана, и в нее все еще осыпался мелкий мусор.
	Дункан лег на землю, вытянулся как мог и заглянул в яму. Там, на дне, сидела Цита.
	Он впервые увидел Циту вблизи, и она оказалась странным, составленным из различных частей существом. В ней не было никаких функциональных конечностей, и она была больше похожа на какую-то груду,чем на животное.
	Яма, в которую она угодила, была не простая яма, а тщательно и умно сконструированная ловушка. Вверху она достигала четырех футов в диаметре, а книзу вдвое расширялась. В общем, яма напоминала выкопанную в земле бутыль, так что любое существо, упавшее внутрь, не могло бы оттуда выбраться. Все, что падало в яму, в ней и оставалось.
	Это и было то, что скрывалось под слишком ровным промежутком между следами Циты. Она всю ночь копала ловушку, затем отнесла в сторону породу и соорудила тонкую земляную крышку. Потом она вернулась обратно и прошла этой дорогой, оставляя четкий, ясный след, по которому так легко было идти. И завершив этот труд, славно потрудившись, Цита уселась неподалеку, чтобы посмотреть, как в ловушку свалится человек.
	- Привет, дружище, - сказал Дункан. - Как поживаешь?
	Цита не ответила.
	- Классная квартира, - сказал Дункан. - Ты всегда выбираешь такие роскошные клетки?
	Цита молчала. С ней творилось что-то странное - она вся распадалась на отдельные части. Дункан, застыв от ужаса, смотрел, как Цита разделилась на тысячи живых комков, которые заметались по яме, пытаясь взобраться по стенкам, но тут же падали обратно, на дно ямы, и вслед им осыпался песок.
	Среди кишащих комочков лишь один оставался недвижимым. Это было нечто хрупкое, больше всего напоминающее обглоданный скелет индюшки. Но это был удивительный скелет индюшки, потому что он пульсировал и светился ровным фиолетовым огнем.
	Из ямы доносились скрипы и писк, сопровождаемые мягким топотком лапок, и по мере того, как глаза Дункана привыкали к темноте ямы, он начал различать форму суетящихся комочков. Среди них были маленькие крикуны, миниатюрные донованы, птицы-пильщики, стайка кусачих дьяволят и что-то еще.
	Дункан закрыл глаза ладонью, потом резко отвел руку в сторону. Маленькие мордочки все так же глядели из ямы, будто моля его о спасении, и в темноте поблескивали белые зубы и белки глаз.
	У Дункана перехватило дыхание, и отвратительная спазма подобралась к горлу. Но он поборол чувство тошноты и вспомнил разговор на ферме в тот день, когда уходил на охоту.
	јЯ могу выслеживать всех зверей, кроме крикунов, ходульников, длиннорогов и донованов, - торжественно сказал тогда Сипар. - Это мои табуЅ.
	И Сипар тоже был их табу, вот он и не испугался донована. Однако Сипар побаивался ночью крикунов, потому что, как он сам сказал, крикуны могли забыть.
	Забыть о чем?
	О том, что Цита - их мать? О разношерстной компании, в которой прошло их детство?
	Вот в чем заключается ответ на загадку, над которой Шотвелл и ему подобные уже несколько лет ломали себе головы.
	јСтранно, - сказал он себе. - Ну и что? Это может казаться странным, но если такова здесь жизнь, не все ли равно? Жители планеты были бесполы, потому что не нуждались в поле, и ничего невероятного в этом не было. Более того, это избавляет их от множества бед. Нет ни семейных драм, ни проблем треугольника, ни драки за самку. Может быть, они лишились некоторых развлечений, но зато добились мирной жизни.
	А раз пола не существует, такие, как Цита, были всеобщими матерями. Более, чем матерями. Цита была сразу и отцом и матерью, инкубатором, учителем и, может, выполняла еще множество ролей одновременно.
	Это разумно со многих точек зрения. Естественный отбор здесь исчезает, экология в значительной степени находится под контролем, даже мутации могут быть направленными, а не случайными.
	И все это ведет к всепланетному единству, неизвестному ни на одном из иных миров. Все здесь друг другу родственники. На этой планете человек, как и любой другой пришелец, должен научиться вести себя очень вежливо. Ибо нет ничего невероятного, что в случае кризиса или острого столкновения интересов ты можешь оказаться лицом к лицу с планетой, на которой все формы жизни объединятся против пришельцаЅ.
	Маленькие зверюшки сдались, они вернулись на свои места, облепили пульсирующий фиолетовый индюшачий скелет, и Цита вновь обрела первоначальную форму. јКак будто все ее мышцы, ткани, нервы и кровеносные сосуды после короткого отдыха вновь воссоздали зверяЅ, - подумал Дункан.
	- Господин, что нам теперь делать? - сбросила Цита.
	- Это тебе следовало бы знать, - ответил Дункан. - Ты же вырыла эту ловушку.
	- Я разделилась, - сказала Цита. - Часть меня рыла яму, а часть оставалась наверху и вытащила меня из ямы.
	- Удобно, - согласился Дункан.
	И это в самом деле было удобно. Так было с Цитой и тогда, когда он в нее стрелял - она рассыпалась на составные части и разбегалась. А ночью у водоема она следила за ним, спрятавшись по частям в густом кустарнике.
	- Мы оба в ловушке, - сказала Цита. - Мы оба здесь умрем. Так и кончится наша встреча. Ты со мной согласен?
	- Я тебя вытащу, - сказал Дункан устало. - Я с детьми не воюю.
	Он подтянул к себе ружье и отстегнул ремень от ствола. Затем осторожно, держа за свободный конец ремня, опустил ружье в яму
	Цита приподнялась и вцепилась в ствол передними лапами.
	- Осторожнее, - предупредил Дункан. - Ты тяжелая. Я не уверен, что удержу тебя.
	Но он зря волновался. Малыши отделились от тела Циты и быстро карабкались по ружью и ремню. Они добирались до его вытянутых рук и взбирались по ним, цепляясь ноготками. Маленькие крикуны, комичные ходульники, кусачие дьяволы ростом с мышь, которые скалились на Дункана на ходу. И миниатюрные улыбающиеся человечки - не младенцы, не дети, а маленькие копии взрослых гуманоидов. И зловещие донованчики, шустро перебирающие ногами.
	Они взбирались по рукам, бежали по плечам и толпились на земле рядом с ним, поджидая остальных.
	И наконец сама Цита - правда не один скелет, но Цита, сильно уменьшившаяся в размерах, - неуклюже вскарабкалась по ружью и ремню и оказалась в безопасности.
	Дункан вытащил ружье и сел.
	Цита на глазах собиралась воедино.
	Он как зачарованный следил за тем, как суетливые миниатюрные существа планеты шевелились, словно рой пчел, стараясь занять положенное место и составить единое существо.
	И вот Цита была восстановлена. Все-таки она была невелика, совсем невелика - не больше льва.
	јОна ж еще такая маленькая, - спорил с ним Зиккара на ферме. - Такая молодая!Ѕ
	Совсем еще ясли, компания сосунков, если только их так можно назвать. Месяцами и годами Цита будет расти по мере того как будут расти ее разные дети, пока не превратится в громадное чудовище. Цита стояла, глядя на Дункана и на дерево.
	- А теперь, если ты оттолкнешь дерево, мы будем квиты, - сказал Дункан.
	- Очень плохо, - сказала Цита и повернула в сторону.
	Он смотрел, как она убегала в лес.
	- Эй! - закричал он.
	Но Цита не остановилась.
	Он схватил ружье, но остановился на полдороге вспомнив, что стрелять в Циту бессмысленно.
	Он опустил ружье.
	- Ах ты грязная, неблагодарная обманщица...
	Он замолчал. Какой смысл беситься? Если ты попал в переделку, надо искать из нее выход. Ты обдумываешь все возможные решения, выбираешь из них наиболее разумное и не поддаешься панике, если мало шансов победить.
	Он положил ружье на колено и принялся пристегивать ремень. Тут он обнаружил, что ствол забит песком и грязью.
	С минуту он сидел недвижно, вспомнив, что чуть было не выстрелил вслед Ците, и если ружье было забито достаточно плотно и глубоко, оно взорвалось бы у него в руках.
	Он ведь использовал ружье в качестве рычага, чего не следует делать с ружьями - это прямой путь к тому, чтобы вывести его из строя.
	Дункан пошарил руками вокруг и нашел ветку. Он постарался прочистить ствол, но грязь набилась в него так плотно, что его попытка была почти безуспешной.
	Он отбросил ветку, поискал более твердый сук, и тут в зарослях кустарника уловил движение. Он пристальнее вгляделся в заросли, но ничего не увидел. Так что он вновь принялся за поиски более толстой ветки. Наконец он отыскал подходящую и попытался засунуть ее под ствол, но в кустах снова что-то шевельнулось.
	Он оглянулся. Футах в двадцати на задних лапах сидел крикун. Тварь высунула длинный язык и, казалось, усмехалась.
	Второй крикун появился на краю кустарника, там, где Дункан уловил движение в первый раз.
	И он знал, что неподалеку находились и другие. Он слышал, как они пробирались через путаницу сваленных стволов, слышал их мягкие шаги.
	јЯвились, палачиЅ, - подумал он.
	Цита явно не теряла времени даром.
	Он поднял ружье и постучал им об упавшее дерево, надеясь, что грязь высыпается. Но ничего не высыпалось - ствол был забит плотно.
	В любом случае ему придется стрелять - взорвется ружье или нет.
	Он перевел затвор на автоматическую стрельбу и приготовился к последнему бою.
	Теперь их было уже шестеро. Они сидели в ряд и ухмылялись, глядя на него. Они не торопились - знали, что добыча не уйдет. Он никуда не денется, когда бы они ни решили напасть.
	И появятся новые. Со всех сторон.
	Как только они бросятся, у него не останется ни единого шанса уцелеть.
	- Но я дешево не отдамся, джентльмены, - сказал он хищникам.
	И он даже удивился тому, какое спокойствие охватило его, как холодно он мог рассуждать, когда все его карты были биты. Ну что ж, случилось то, что должно было когда-нибудь случиться.
	Ведь совсем недавно он думал о том, как человек здесь может столкнуться лицом к лицу с объединенными живыми существами планеты. А вдруг так оно и есть, только в миниатюре.
	Очевидно, Цита отдала приказ: јЧеловек, лежащий там, должен быть убит. Идите и убейтеЅ.
	Да, что-нибудь в таком роде, ибо Цита явно пользуется здесь авторитетом. Она - жизненная сила, даритель жизни, верховный судья, залог жизни на всей планете.
	Конечно, Цита здесь не одна. Может быть, эта планета поделена на районы, сферы влияния, и ответственность за каждую возложена на одну из них. И в своем районе каждая Цита - верховный владыка.
	јМонизм*(философское учение, принимающее за основу всего существующего одно начало), - подумал он с горькой усмешкой. Монизм в чистом видеЅ.
	Однако, сказал он себе, если присмотреться к ней объективно, система себя оправдывает.
	Но ему трудно было проявлять объективность по отношению к чему бы то ни было.
	Крикуны сужали круг, скребя задами по земле.
	- Я намерен установить для вас границу, слышите, живодеры? - крикнул им Дункан. - Еще два фута, вон до того камня, и я вам всыплю!
	Этих шестерых он снимет, но выстрелы послужат сигналом для общей атаки всех тварей, таящихся в кустах.
	Если бы он был свободен, если б стоял на ногах, возможно, он бы и отбил атаку. Но он был пришпилен к земле, и шансов выжить не оставалось. Все будет кончено меньше чем через минуту после того, как он откроет огонь. А может, он протянет минуту.
	Шестеро убийц двинулись вперед, и, он поднял ружье.
	Но они замерли. Уши их приподнялись, будто они прислушивались к чему-то, и ухмылки пропали с их морд. Они неловко зашевелились и приняли виноватый вид, а потом растаяли в кустах словно тени - с такой быстротой, что он даже не успел этого увидеть.
	Дункан сидел молча, прислушиваясь, но не слышал ни звука.
	јОтсрочка, - подумал он. - Но насколько? Что-то спугнуло крикунов, но через некоторое время они вернутся. Надо убираться отсюда и как можно скорееЅ.
	Если бы найти рычаг подлиннее, он бы сдвинул ствол. Из ствола торчал длинный сук толщиной около четырех дюймов у основания.
	Дункан вытащил из-за пояса нож и взглянул на лезвие. Оно было слишком тонким и коротким, чтобы перерезать четырехдюймовый сук, но кроме ножа ни чего не оставалось. Если человек дошел до точки, если от этого зависит его жизнь, он способен совершить невозможное.
	Он потянулся вдоль ствола к основанию сука и изогнулся. Придавленная нога взорвалась болью протеста. Он сжал зубы и подтянулся еще чуть-чуть. Боль снова охватила ногу, но он все еще не доставал до цели нескольких дюймов.
	Он предпринял еще одну попытку дотянуться до сука, но вынужден был сдаться. Он откинулся на землю и лежал, тяжело дыша.
	Оставалось одно - попытаться вырезать углубление в стволе над самой ногой. Нет, это почти невозможно. Придется резать жесткую древесину у основания сучьев.
	Но нужно было или пойти на это, или отпилить собственную ногу, что было еще невозможней, потому что потеряешь сознание прежде, чем успеешь себя искалечить. Бесполезно. Ему не сделать ни того ни другого. Больше ничего не оставалось.
	И впервые он вынужден был признаться себе: ты останешься здесь и умрешь. Через день-другой Шотвелл отправится на поиски. Но Шотвелл никогда его не найдет. Да и в любом случае с наступлением ночи или того раньше вернутся крикуны.
	Он сухо засмеялся над собой.
	Цита выиграла поединок. Она использовала в игре человеческую слабость побеждать, а потом не менее успешно использовала человеческую слабость к поэтической справедливости.
	А чего он должен был ждать? Нельзя же сравнить человеческую этику с этикой Циты. Разве инопланетянину мораль людей не может показаться подчас загадочной и нелогичной, неблагодарной и низменной?
	Он подобрал ветку и принялся ковырять ею в стволе.
	Треск в кустах заставил его обернуться, и он увидел Циту. За Цитой брел донован.
	Он отбросил сетку и поднял ружье.
	- Нет, - резко сказала Цита.
	Донован тяжело приблизился к Дункану,и тот почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Ничто не могло устоять перед донованом. Крикуны поджимали хвосты и разбегались, заслышав за две мили его топот.
	Донован был назван так по имени первого убитого им человека. Тот человек был лишь первым из многих. Список жертв донованов был длинен, и в этом, думал Дункан, нет ничего удивительного. Он никогда еще не видел донована так близко, и смотреть на него было страшно. Он был похож и на слона, и на тигра, и на медведя, а шкура у него была как у медведя. Донован был самой совершенной и злобной боевой машиной, какую была только способна создать природа.
	Он опустил ружье. Стрелять все равно бесполезно - в два прыжка чудовище настигнет его.
	Донован чуть не наступил на Дункана, и тот отпрянул в сторону. Затем громадная голова наклонилась и так толкнула упавшее дерево, что оно откатилось ярда на два. А донован продолжал идти как ни в чем не бывало. Его могучее туловище врезалось в кустарник и исчезло из виду.
	- Теперь мы квиты, - сказала Цита. - Мне пришлось сходить за помощью.
	Дункан кивнул. Он подтянул к себе ногу, которая ниже колена потеряла чувствительность, и, используя ружье в качестве костыля, встал. Он постарался наступить на поврежденную ногу, и все его тело пронзила боль.
	Он удержался, опершись о ружье, и повернулся лицом к Ците.
	- Спасибо, дружище, - сказал он. - Я не думал, что ты это сделаешь.
	- Теперь ты больше не будешь за мной охотиться?
	Дункан покачал головой:
	- Я не в форме. Я пойду домой.
	- Это все было из-за вуа? Ты охотился на меня из-за вуа?
	- Вуа меня кормит, - сказал Дункан. - Я не могу позволить тебе ее есть.
	Цита молчала, и Дункан наблюдал за ней. Затем он, опираясь на ружье, заковылял к дому.
	Цита поспешила его догнать.
	- Давай договоримся, господин, я не буду есть вуа, а ты не будешь за мной охотиться. Это справедливо?
	- Меня это устраивает, - сказал Дункан, - На этом и порешим.
	Он протянул руку, и Цита подняла лапу. Они пожали друг другу руки, не очень ловко, но зато торжественно.
	- А теперь, - сказала Цита, - я провожу тебя до дома. А то крикуны расправятся с тобой прежде, чем ты выйдешь из леса.



	6.

	Они остановились на бугре. Перед ними лежала ферма, и грядки вуа тянулись прямыми зелеными рядами по красной земле.
	- Отсюда ты сам доберешься, - сказала Цита, - а то я совсем истощилась. Так трудно быть умной. Я хочу вернуться к незнанию и спокойствию.
	- Приятно было с тобой встретиться, - вежливо сказал Дункан. - И спасибо, что ты меня не оставила
	Он побрел вниз по склону, опираясь на ружье-костыль. Вдруг он нахмурился и обернулся.
	- Послушай, - сказал он, - ты ведь опять превратишься в животное и обо всем забудешь. В один прекрасный день ты наткнешься на прекрасные свежие нежные побеги вуа и...
	- Проще простого, - сказала Цита. - Если ты увидишь, что я ем вуа, начни на меня охотиться. Как только ты начнешь мер преследовать, я сразу поумнело, и все будет в порядке.
	- Точно,- согласился Дункан. - Все должно быть в порядке.
	Он, ковыляя, стал спускаться с холма, а Цита смотрела ему вслед.
	јЗамечательное существо, - думала она. - Следующий раз, когда я буду делать маленьких, я обязательно сотворю дюжину таких, как онЅ
	Она повернулась и направилась в гущу кустарника
	Она чувствовала, как разум ускользает от нее, чувствовала, как возвращается старое привычное беззаботное спокойствие. Но это ощущение было сметено с предвкушением радости при мысли о том, какой замечательный сюрприз она приготовила для своего нового друга.
	јРазве он не будет счастлив, когда я принесу их к его порогуЅ, - думала Цита.
	Пусть счастье не покидает его!
	- Приятно было с тобой встретиться, - вежливо сказал Дункан. - И спасибо, что ты меня не оставила.
	Он побрел вниз по склону, опираясь на ружье-костыль. Вдруг он нахмурился и обернулся.
	- Послушай, - сказал он, - ты ведь опять превратишься в животное и обо всем забудешь. В один прекрасный день ты наткнешься на прекрасные свежие нежные побеги вуа и...
	- Проще простого, - сказала Цита. - Если ты увидишь, что я ем вуа, начни на меня охотиться. Как только ты н