.
     - Вы, ребята, оставайтесь здесь, - сказал Шеридан.
     - Не надо, сэр, - встревоженно сказал Езекия.
     - Будь осторожен, Стив, - предупредил Абрахам.
     Шеридан отправился к амбару. Стоявшие перед входом  не  шевельнулись.
Метрах в двух от них он остановился.
     Вблизи, живые, они больше походили на  гномов,  чем  на  фотографиях,
привезенных на Землю исследовательским экипажем. Сморщенные гномики, но не
жизнерадостные, как прежде. Вид у них был болезненный, чувствовалось,  что
они затаили обиду но что-то и,  быть  может,  злобу.  В  них  было  что-то
виноватое, и кое-кто даже шаркал ногами от смущения.
     - Я вижу, вы нас не понимаете, - непринужденно начал  Шеридан.  -  Мы
слишком долго не возвращались - куда дольше, чем рассчитывали.
     Он боялся, что не справляется с их языком. Вообще-то говоря, это  был
не самый легкий язык  в  Галактике.  На  какой-то  миг  он  ощутил  острое
сожаление, что не существует чего-нибудь вроде трансмога, чтобы вставить в
человеческий мозг, - насколько легче было бы  тогда  в  моменты,  подобные
этому!
     - Мы вас помним, - угрюмо сказал один из гарсониан.
     - Вот и чудесно! - с наигранной радостью воскликнул Шеридан. - За эту
деревню говорите вы?
     "Говорите" - потому что не было вождя, не было руководителя, не  было
вообще никакой власти,  а  были  только,  время  от  времени,  бестолковые
обсуждения  повседневных  дел,  проходивших  возле  местного   эквивалента
деревенской лавки, и  лишь  изредка  -  в  тех  случаях,  когда  возникала
какая-нибудь критическая ситуация, подобие  общего  собрания,  но  никаких
должностных лиц, которые бы претворяли принятые решения в жизнь.
     - Я могу говорить за них, - несколько уклончиво ответил  гарсонианин.
Медленно шаркая ногами, он шагнул вперед. - У нас были другие, похожие  на
вас, - это случилось много лет назад.
     - И вы с ними подружились?
     - Мы дружим со всеми.
     - Но особенно с ними. Вы обещали им, что будете хранить лодары.
     - Слишком долго их хранить нельзя. Лодары гниют.
     - У вас для них был амбар.
     - Сперва сгнил один лодар. Вскоре сгнило  два.  А  потом  сгнило  сто
лодаров. Амбар не годится для того, чтобы их  хранить.  Никакое  место  не
годится, чтобы их хранить.
     - Но мы - те, кто здесь был до нас, - научили вас, что нужно  делать.
Лодары нужно перебрать и гнилые выбросить. Тогда другие  лодары  останутся
хорошими.
     Гарсонианин пожал плечами:
     - Слишком трудно. Очень долго это делать.
     -  Но  ведь  не  все  же  лодары  сгнили!  Часть  из  них   наверняка
сохранилась.
     Гарсонианин развел руками:
     - У нас были плохие времена, друг. То слишком мало дождя, то  слишком
много. Все не так, как надо. Урожай был все время плохой.
     - Но мы привезли вещи в обмен на лодары.  Много  вещей,  которые  вам
нужны. Нам было очень трудно их  доставить.  Мы  прилетели  издалека.  Нам
пришлось лететь очень долго.
     - Жаль, - сказал гарсонианин. - Лодаров нет. Вы сами видите, мы очень
бедны.
     - Но куда же подевались все лодары?
     - Мы, - стоял на своем гарсонианин, - больше лодаров  не  выращиваем.
Мы выращиваем теперь другое. С лодарами нам очень не повезло.
     - Ну, а эти растения на полях?
     - Мы не называем их лодарами.
     - Неважно, как вы их называете. Это лодары?
     - Лодаров мы не выращиваем.
     Шеридан резко повернулся на каблуках и пошел назад, к роботам.
     - Заело. Что-то здесь произошло. Они стали морочить мне голову, а под
конец, чтобы выбить у меня из рук карты, заявили, что  лодаров  больше  не
выращивают.
     - Но ведь у них поля лодаров! - возмутился Абрахам.  -  Если  прежние
сведения верны, то они даже увеличили посевные площади. Я, когда подлетал,
проверил. Они сейчас выращивают больше, чем прежде.
     - Знаю, - сказал  Шеридан.  -  Получается  какая-то  ерунда.  Езекия,
свяжись, пожалуйста, с базой и узнай, что там происходит.
     - Минуточку, - сказал Абрахам. - А торговое соглашение, которое мы  с
ними заключили? Имеет оно какую-нибудь силу?
     Шеридан покачал головой:
     - Не знаю. Может быть, и стоило ткнуть им этим соглашением  в  нос  и
посмотреть, что из этого получится. Это могло бы  послужить  чем-то  вроде
психологического клина - немного позднее, когда  нам  удастся  их  немного
смягчить.
     - Если удастся.
     - Сегодня наш первый день здесь, и это всего лишь одна деревня.
     - По-твоему, использовать соглашение как дубину мы не сможем?
     - Послушай, Эйб, я не юрист, и у нас нет с собой трансмога юриста  по
дьявольски простой причине - на этой планете никакой правовой системы нет.
Но допустим, мы сумели как-нибудь затащить их  в  галактический  суд.  Кто
подписывался от имени этой планеты? Какие-то ее  жители,  которых  выбрали
мы, а не сами жители планеты; подписи их никого и ни к чему не  обязывают.
Вся эта затея с составлением контракта была не более чем пышной церемонией
без  какой-либо  правовой  основы  -  просто  чтобы  гарсониане  побоялись
отказаться вести с нами дела.
     - Но вторая экспедиция, по-видимому, считала, что это подействует.
     - Ну, разумеется. У гарсониан довольно сильное нравственное чувство -
у каждого в отдельности и в семьях.  Сможем  ли  мы  добиться,  чтобы  они
расширили круг тех, к кому оно применяется? Вот в  чем  проблема,  которую
предстоит нам решить.
     - Иными словами, нам нужно придумать подход, - сказал Абрахам. - Хотя
бы для одной этой деревни.
     - Если такое положение только в этой деревне, - сказал Шеридан, -  то
пусть сидят на своих лодарах. Мы сумеем обойтись и без них.
     Но такое положение было не  только  в  этой  деревне.  Точно  так  же
обстояло дело и в других.
     Новость эту принес Езекия.
     - Наполеон говорит, что не ладится ни у кого,  объявил  он.  -  Никто
ничего не продал. Судя по тому, что он говорит, везде одно и то же.
     - Пожалуй, надо всех собрать, - сказал Шеридан. -  Положение  следует
обсудить. Придется выработать  курс  действий.  Нельзя  распылять  силы  в
десятке разных подходов.
     - И еще, пожалуй,  надо  собрать  побольше  лодаров,  -  подал  голос
Абрахам, - и посмотреть, лодары это или что-нибудь другое.



                                    3

     Шеридан вставил  в  голову  Эбенезеру  трансмог  химика,  и  Эбенезер
произвел анализ. С ним он и явился на обсуждение торговых  дел,  участники
которого собрались за столом для заседаний.
     - Есть только одно различие, - сказал он.  -  В  лодарах,  которые  я
подверг анализу, содержание  калентроподенсии  (так  называется  средство,
используемое в качестве транквилизатора)  выше,  чем  в  лодарах,  которые
привезли первая и вторая экспедиции. Разница примерно в десять  процентов,
хотя не исключено, что она меняется  от  поля  к  полю  в  зависимости  от
погодных и почвенных условий - особенно, мне кажется, почвенных.
     - Выходит, они лгали, когда говорили, что не  выращивают  лодаров,  -
сказал Абрахам.
     - По их собственным меркам, - заметил Сайлес, -  они,  возможно,  нам
вовсе и не лгали. Не всегда легко понять инопланетную этику с человеческой
точки зрения. По словам Эбенезера, химический состав  клубня  в  известной
мере изменился. То ли благодаря лучшей обработке почвы,  то  ли  благодаря
лучшим семенам, или обилию осадков, или более высокому содержанию в  почве
связанной с лодаром бактерии, а может быть, благодаря каким-то  действиям,
намеренно совершенным местными жителями, чтобы вызвать это изменение...
     - Сай, - сказал Гидеон, - я не понимаю, куда ты клонишь.
     - А вот куда. Если они об этом знали, это  могло  послужить  для  них
основанием изменить название лодара. А возможно, какие-то  особенности  их
языка потребовали, чтобы они изменили название. Или, чтобы  оставить  себе
лазейку, они прибегли к какому-то словесному трюку. А может, дело просто в
суеверии. Гарсонианин  в  деревне  сказал  Стиву,  что  им  не  повезло  с
лодарами. И потому, быть может,  они  решили,  что  переименование  лодара
принесет им удачу.
     - По-твоему, это этично?
     - Для них - возможно, да. Вы, друзья, все попутешествовали  немало  и
должны бы знать, что местные жители  остальной  части  Галактики  в  своих
действиях редко руководствуются тем, что  мы  с  вами  считаем  логикой  и
этикой.
     - Все же я не понимаю, - сказал Гидеон, - к чему им менять  название,
если только не специально для того, чтобы  с  нами  не  торговать.  Тогда,
изменив название, они получают возможность сказать нам, что лодаров они не
выращивают.
     - Мне кажется, именно для того  они  их  и  переименовали,  -  сказал
Максимилиан. - И все это как-то  связано  с  заколоченными  амбарами.  Они
знали, что мы прибыли. Невозможно себе представить,  чтобы  они  этого  не
знали. Целый рой наших грузолетов сновал вверх-вниз, и не увидеть  они  их
просто не могли.
     - В деревне, где мы были,  -  сказал  Шеридан,  -  у  меня  создалось
впечатление, что они как-то неохотно говорили нам о том, что не выращивают
лодаров. Оттягивали сколько могли,  словно  это  был  последний  аргумент,
которым,  они  надеялись,  им  не  придется  воспользоваться,   отчаянный,
последний довод на случай, если остальные не подействуют, и...
     - Просто пытаются вздуть цену, - тоном,  не  допускающим  возражений,
перебил его Лемуэль.
     Максимилиан покачал головой.
     - Не думаю. Ведь никакой исходной цены предложено не было. Как  можно
вздувать цену, которой нет?
     - Есть цена или ее нет, - раздраженно заявил Лемуэль, - все равно они
в состоянии создать ситуацию, которая позволила  бы  им  обобрать  нас  до
нитки.
     -  Есть  другое  обстоятельство,  и  оно  может  оказаться  для   нас
благоприятным, - сказал Максимилиан. - Если они переименовали растение для
того, чтобы оправдать  свое  нежелание  торговать  с  нами,  то  из  этого
следует, что вся деревня ощущает по отношению к нам моральный долг,  и  ей
нужно как-то оправдать свой отказ.
     -  Иными  словами,  -  сказал  Шеридан,  -  мы  можем  попытаться  их
уговорить. Что ж, возможно. Во всяком случае, попробуем.
     - Слишком уж все здесь не так, - вмешался Дуглас. - Слишком уж многое
изменилось. У лодаров новое название, амбары заколочены, вид  у  гарсониан
неопрятный, их деревни запущены. Все на планете  перевернулось.  По-моему,
прежде всего нужно выяснить, что здесь случилось.  Когда  выясним,  тогда,
бить может, появится надежда, что мы что-нибудь сумеем продать.
     - Я не прочь заглянуть в амбары, - сказал Джошуа.
     Что в  них?  Как  вы  думаете,  можем  мы  как-нибудь  исхитриться  и
посмотреть?
     - Только применив силу, - сказал Абрахам.  -  Мне  кажется,  пока  мы
здесь, они будут охранять их денно и нощно.
     - Применение силы исключается, - сказал Шеридан. - Все  вы  прекрасно
знаете,  что  с  нами  случится,  если  мы  применим  силу  не  для  целей
самозащиты, против жителей другой планеты. У экипажа отберут  лицензию,  и
все вы,  друзья,  проведете  остаток  жизни,  полируя  до  блеска  полы  в
дирекции.
     - Может, нам просто прокрасться как-нибудь? Как сыщикам...
     - Это мысль, Джош, - сказал Шеридан. - Не знаешь, Езекия, есть у  нас
трансмоги для сыщиков?
     -  Мне  о  таких  не  известно,  сэр.  И  я  даже  не  слышал,  чтобы
какой-нибудь экипаж такими пользовался.
     - Ну, а что, если бы они даже были? - заметил Абрахам.  -  Все  равно
нам было бы чертовски трудно замаскироваться.
     - Если бы среди нас нашелся доброволец, - с некоторым  воодушевлением
сказал Лемуэль, - мы могли бы переконструировать и  изменить  его  внешний
вид и...
     - Мне лично кажется, - сказал Сайлес, - что нам надо разработать  все
мыслимые подходы. Тогда один мы сможем испытать на одной деревне, другой -
на другой, и так до тех  пор,  пока  не  натолкнемся  на  подход,  который
сработает.
     - Что предполагает, - назидательно произнес Максимилиан,  -  что  все
деревни будут реагировать в принципе одинаково.
     Сайлес сказал:
     - Я бы исходил именно из этот. В конце концов, культура одна и та же,
а средства связи, по-видимому, примитивные.  Пока  не  пройдет  некоторый,
пусть небольшой, отрезок времени, ни одна из деревень не будет знать,  что
происходит в другой, это обстоятельство для наших экспериментов превращает
каждую из деревень в идеальную морскую свинку.
     - Я думаю, ты прав, Сай, - сказал Шеридан. - Так или  иначе,  но  нам
придется найти способ преодолеть их сопротивление. В настоящий момент  мне
все равно, какую цену нам придется платить за лодары. Пожалуйста,  вначале
пусть обдирают нас как липку. Лишь бы стали продавать, а там уж мы  сможем
начать сбивать цену и  под  конец  сочтемся  по  справедливости.  В  конце
концов, самое главное - нагрузить на наши сани  столько  лодаров,  сколько
они смогут увезти.
     - Хорошо, - сказал Абрахам, - тогда за работу.
     И они взялись за работу. Провели за ней целый  день.  Наметили  самые
разные коммерческие подходы. Выбрали каждый себе деревню. Шеридан разделил
роботов  на  бригады,  и  каждая  бригада  получила  собственное  задание.
Выработали все детали. Не оставили на волю случая ничего.
     Когда Шеридан сел ужинать, у него было такое чувство,  что  все,  что
нужно, сделано, что теперь все в порядке, - если не сработает один подход,
сработает другой. Вся  их  беда  заключалась  в  том,  представлялось  ему
теперь, что они не провели заблаговременного  планирования.  Они  были  до
того уверены, что все пройдет гладко, что ринулись  торговать,  ничего  не
продумав.
     Утром роботы, преисполненные оптимизма, отправились в путь.
     Бригаде Абрахама предоставлялось обойти все дома в своей  деревне,  и
они поработали на совесть. Они не пропустили ни одного  дома,  и  ответ  в
каждом был "нет", иногда это была дверь, захлопнутая у  них  перед  носом,
иногда ссылка на бедность.
     Одно было ясно как день: с гарсонианами поодиночке управиться  ничуть
не легче, чем со всеми гарсонианами вместе.
     Гидеон и его бригада попробовали применить трюк с образцами товаров -
они стали дарить  образцы  жителям  одного  дома  за  другим  и  при  этом
сообщали, что вернутся с  другими  товарами.  Оказалось,  что  гарсонианам
абсолютно ничего не нужно. Брать образцы они отказывались.
     Лемуэль устроил  лотерею.  Лотерея,  как  утверждали  ее  сторонники,
взывает к жажде наживы, присущей каждому  индивиду.  А  лотерея  эта  была
задумана так, чтобы взывать к ней максимально.  Цена  была  самой  низкой,
какую только можно было вообразить: один лодар за билет. Выигрыши же  были
просто сказочными. Но, судя по всему, гарсониан жажда наживы не обуревала.
Ни одного билета продано не было.
     И самым странным  во  всем  этом,  неразумным,  не  укладывающимся  в
сознании, попросту невозможным, было то, что получить  товары  гарсонианам
явно хотелось.
     - Было видно, как они борются с собой, - сообщил Абрахам на  вечернем
заседании. - Было видно, что какая-то вещь из  тех,  что  мы  продаем,  им
нужна, но неимоверным усилием воли они заставляли себя отказываться.
     - Возможно, что они уже почти готовы, - сказал Лемуэль.  -  Возможно,
достаточно небольшого толчка, и дело будет  в  шляпе.  Не  начать  ли  нам
кампанию  распространения  слухов?  Может,  стоит  распустить  слух,   что
некоторые деревни покупают у нас вовсю. Вероятно,  это  поколебало  бы  их
сопротивление.
     Но Эбенезер засомневался.
     - Надо докопаться до причин.  Надо  выяснить,  что  кроется  за  этой
забастовкой. Возможно, что-нибудь совсем простое. Если бы только знать...
     Эбенезер  побывал  со  своей  бригадой  в  отдаленной  деревне.   Они
захватили  с  собой  заранее  приготовленный  магазин  самообслуживания  и
установили его на  деревенской  площади.  Заманчиво  разложили  на  полках
товары. Создали вокруг шумную ярмарочную атмосферу. Развесили  по  селению
громкоговорители,  и  оттуда  с  оглушительным  ревом  повалили   выгодные
предложения.
     Абрахам и Гидеон возглавили бригады с говорящими рекламными  досками.
Они облетели округу, расставляя яркие, радующие глаз доски с записанной на
магнитной пленке рекламой.  Еще  до  начала  операции  Шеридан  вставил  в
Оливера и Сайлеса трансмоги специалистов-семантиков, и те  наговорили  эти
пленки - дело очень тонкое, требующее  большого  умения.  На  коммерческую
сторону,  хотя  она,  несомненно,  там  присутствовала,  они  слишком   не
нажимали. Кое-где тон был вкрадчивый, кое-где откровенный, но не  было  ни
одного слова, которое бы звучало неискренне. Они  превозносили  гарсониан,
этот народ, такой  достойный  и  несгибаемый;  произносили  прочувственные
проповеди  о  честности,  добропорядочности  и  обязательности;   пытались
представить себя чем-то  средним  между  недоумками,  перехитрить  которых
проще простого, и благотворителями.
     Пленки крутили день и ночь.  Они  забрасывали  беззащитных  гарсониан
льстивой, вкрадчивой рекламой, и эффект должен  был  быть  фантастическим,
ибо  ни  с  какой  рекламой  гарсонианам  никогда   еще   не   приходилось
сталкиваться.
     Лемуэль остался на базе и тяжело топал взад-вперед  по  берегу,  сжав
руки за спиной и с остервенением размышляя. Временами он останавливался  -
ровно на столько времени, сколько было нужно,  чтобы,  лихорадочно  спеша,
записать новую мысль.
     Он обдумывал,  как  применить  к  делу  старый  коммивояжерский  ход,
который, он был уверен, наверняка подействует, если повернуть его понятным
гарсонианам образом, -  этот  старый  как  мир  трюк:  "Я  работаю,  чтобы
заплатить за свое ученье".
     Джошуа и Таддеус пришли к Шеридану и попросили штучки две  трансмогов
драматурга. Шеридан  сказал,  что  таких  у  них  нет,  но  Езекия  с  его
неизменным оптимизмом погрузился на самое дно  сундучка  с  трансмогами  и
вынырнул с одним, на котором была  наклейка  "аукционер",  и  с  другим  с
наклейкой "оратор" - самое близкое к желаемому из всего, что  ему  удалось
найти. Джошуа и Таддеус с негодованием их  отвергли,  уединились  и  стали
сочинять, вкладывая в эту работу  всю  душу,  номера  для  юмористического
представления.
     Например, как следует писать шутки для жителей другой планеты? Что их
смешит? Непристойность? Великолепно - только для того, чтобы  так  шутить,
нужно досконально знать интимную жизнь существ, для  которых  такая  шутка
предназначена. Шутка про тещу? В этом случае тоже нужно знать, как  к  ней
отнесутся:  существует  множество  мест,  где  тещи  пользуются   глубоким
уважением, но есть и другие, где одно упоминание о  них  считается  дурным
тоном. Юмор, построенный на использовании диалектов и говоров, разумеется,
исключался напрочь, как он того и заслуживал. Точно так же, поскольку дело
касалось гарсониан, исключалась и шутка ловкача-бизнесмена.  Гарсониане  -
народ совершенно не деловой, и шутка  такого  рода  была  бы  им  попросту
недоступна.
     Однако Джошуа и Таддеуса все это, в общем-то,  не  обескуражило.  Они
отобрали у Шеридана папки, где хранились сведения о планете, и провели над
ними не один час, анализируя те стороны гарсонианской жизни, которые  они,
ничем не рискуя, могли бы использовать для  своего  либретто.  Они  делали
горы выписок  и  заметок.  Вычерчивали  сложные  графики,  демонстрирующие
отношения между словами гарсонианского языка  и  хитросплетениями  местной
социальной жизни. Писали и переписывали, перечитывали заново и оттачивали.
В конце концов либретто они смастерили.
     - Ничем нельзя так расположить к себе, -  убежденно  сказал  Шеридану
Джошуа, - как веселым представлением. Зрителям становится  хорошо,  и  они
растормаживаются. Кроме того, они начинают чувствовать  себя  в  некотором
смысле в долгу перед тобой. Ты их развлек, и они, вполне  естественно,  не
могут не испытывать потребности сделать тебе приятное.
     - Надеюсь, это подействует, - сказал Шеридан без особого энтузиаз