а ладно, - примирительно сказал Шелдон. - Но на твоем месте я бы не слишком налегал на улучшенную выпивку.
	- У вас все, сэр? - осведомился кок, уже занеся ногу за порог.
	- У меня все, - согласился Шелдон. - Спасибо, Сальный.
	Выпивка лучшего качества, подумалось Шелдону. Лучшая выпивка, лучшая дудка, несколько похабных анекдотов. Ну и что? Он покачал головой: все это, вместе взятое, тоже не имело никакого смысла.

	Шелдон расположился на корточках по одну сторону от вождя, Харт - по другую. С вождем произошла удивительная перемена. Прежде всего, он помылся и перестал чесаться, и от него не воняло. И между пальцами ног больше не было грязи. Он подстриг себе бороду и макушку, пусть неряшливо, и даже прошелся по волосам гребешком - раньше в них торчали сучки, репьи, а может, и птичьи гнезда, и по сравнению с прежней прическа была колоссальным достижением.
	Однако к опрятности дело не сводилось, случилось и что-то большее. Шелдон долго не мог сообразить, что именно, хоть мучился этим вопросом непрерывно, даже когда пытался вкусить от пищи, которую перед ним поставили. На блюде лежало месиво чудовищного вида, и исходивший от него запах тоже не внушал оптимизма. И что хуже всего, не было никакого подобия вилок.
	Вождь по соседству с Шелдоном упоенно чмокал и чавкал, запихивая еду в рот обеими руками поочередно. И только попривыкнув к этому чавканью, Шелдон понял, что же такое изменилось в вожде. Он стал говорить правильнее. Днем он пользовался упрощенной, примитивной версией собственного наречия, а нынче владел языком свободно, можно бы сказать - почти в совершенстве.
	Координатор быстро обвел взглядом землян, расположившихся кружком на голой почве. Каждого землянина усадили меж двух гуглей, и, если только аборигены не были слишком заняты чавканьем и глотанием, они считали своим долгом вести с гостями беседу. Будто у нас в торговой палате, подумалось Шелдону: если уж затеяли званый обед, то каждый лезет из кожи вон, чтобы гости были довольны и чувствовали себя как дома. Какой же разительный контраст с первыми днями после посадки, когда туземцы лишь боязливо выглядывали из хижин и бурчали что-то невнятное, если не удирали от пришельцев во всю прыть...
	Вождь вычистил свою миску круговыми движениями пальцев, а затем обсосал пальцы, постанывая от удовольствия. И вдруг, повернувшись к Харту, сказал:
	- На корабле я видел, что люди используют для еды доски, поднятые над полом. Я пришел в недоумение.
	- Это называется стол, - пробормотал Харт, неловко ковыряясь пальцами в миске.
	- Не понимаю, - произнес вождь, и Харт был вынужден рассказать ему, что такое стол и насколько удобнее есть за столом, а не на полу.
	Видя, что все остальные принимают участие в трапезе, хоть и без особого восторга, Шелдон рискнул погрузить пальцы в свою миску. јНе подавись, - внушал он себе. - Каким бы гнусным ни оказался вкус, подавиться ты не имеешь права...Ѕ Но месиво оказалось на вкус еще гнуснее, чем можно было вообразить, и он подавился. Впрочем, этого никто, кажется, не заметил.
	После нескончаемой гастрономической пытки - сколько же часов она длилась? - с едой было наконец покончено. За эти часы Шелдон поведал вождю о ножах, вилках и ложках, о чашках, стульях, карманах брюк и пальто, о счете времени и наручных часах, о теории медицины, началах астрономии и о приятном земном обычае украшать стены картинами. А Харт, в свою очередь, рассказал ему о принципах колеса и рычага, о севооборотах, лесопилках, почтовой системе, о бутылках для хранения жидкостей и об орнаментах для украшения строительного камня.
	јНи дать ни взять - энциклопедия, - подумал Шелдон. - Мой Бог, что за вопросы он задает! Для чавкающего, сидящего на корточках дикаря 14-го культурного класса - самая настоящая энциклопедия! Хотя постой-ка, а принадлежит ли вождь по-прежнему к классу 14? Не вернее ли, что за последние полдня он поднялся до класса 13? Умытый, причесанный и подстриженный, улучшивший как свои социальные навыки, так и язык, - да нет, - сказал себе Шелдон, - что за чепуха, так не бывает. Полное, абсолютное безумие полагать, что такая перемена может свершиться за полдняЅ.
	Самого координатора усадили так, что за противоположным краем пиршественного круга ему была ясно видна молельня с раскрытой дверью. За дверью не было ни намека на движение, ни намека на свет. Всматриваясь в ее черную пасть, Шелдон гадал, что же там такое, что может явиться оттуда - или, напротив, устремиться туда. Так или иначе, он был убежден, что там, за дверью молельни, скрыт ключ к загадке гуглей, к загадке их регресса, ибо представлялось несомненным одно: сама молельня была воздвигнута как подготовительный шаг к регрессу. ~Ни при каких обстоятельствах,~ окончательно решил он, ~культура класса 14 неспособна воздвигнуть такую молельню.~
	По окончании трапезы вождь встал и произнес короткую речь из двух пунктов: он рад, что гости сочли возможным поужинать сегодня вместе с племенем, и теперь им предстоят развлечения. Харт тоже встал и тоже произнес речь, заверив, что земляне счастливы прибыть на планету Зан и что экипаж готов, в свой черед, предложить небольшую развлекательного программу, если вождю будет угодно ее посмотреть. Вождь сообщил, что ему будет угодно и его народу тоже. Затем он подал знак, хлопнув в ладоши, в круг вышли десять-двенадцать юных гуглянок и исполнили какие-то ритуальные фигуры, перемещаясь и покачиваясь без музыки. От Шелдона не укрылось, что гугли следят за танцем очень внимательно, но сам он не мог уловить в фигурах ни малейшего смысла, даром что прошел основательную подготовку по инопланетным ритуальным обычаям.
	Гуглянки покинули сцену. Два-три землянина, не разобравшись, зааплодировали, но хлопки быстро погасли, перейдя в смущенную тишину: сами дикари оставались смертельно серьезны.
	Затем один из гуглей вытащил тростниковую дудочку - не ту ли самую, в создании которой принял консультативное участие Сальный? - и, скрючившись в центре круга, принялся извлекать из нее дикие, ни с чем не сообразные звуки, которые посрамили бы самого писклявого земного волынщика. Это длилось чуть не целую вечность, так и не приблизившись к мелодии, и на сей раз весь экипаж, - вероятно, от восторга, что мука оборвалась - принялся гикать, улюлюкать, аплодировать и свистеть, будто требуя продолжения, хотя не возникало сомнений, что имелось в виду - совсем наоборот.
	Вождь обратился к Шелдону с вопросом, что такое делают люди. Пришлось изрядно вспотеть, объясняя обычай аплодисментов. Однако выяснилось, что два номера вчистую исчерпали развлекательную программу, как ее понимали гугли, и даже захотелось спросить, неужели вся деревня не сумела измыслить ничего большего, - координатор сильно подозревал, что да, не сумела, но от вопроса все-таки воздержался.
	И настала очередь экипажа.
	Бандиты из машинного отделения сгрудились вместе, обняв друг друга за плечи в лучших варварских традициях, и спели полдюжины песен, а Сальный аккомпанировал, наяривая на гармонике. Они пели старые земные песни, до которых так охочи космические бродяги, и глаза у них блестели от невыплаканных слез.
	Не прошло и нескольких минут, как к певцам присоединились добровольцы из экипажа, а меньше чем через час весь личный состав корабля подхватывал каждую песню, отбивая ритм ладонями по почве и запрокидывая головы, чтобы земные слова уносились повыше в чужое небо.
	Потом кого-то осенило, что надо бы и сплясать. Один из мотористов выкликал пару за парой, а Сальный склонился над гармоникой еще ниже, выкачивая из нее знакомые мотивчики - јСтарик Джо ТаккерЅ, јКоричневый кувшинчикЅ, јСтарая серая кобылаЅ и так далее и тому подобное.
	Шелдон проглядел, когда и как это произошло, но пар на площадке вдруг прибавилось. Гугли тоже пустились в пляс, поначалу немного сбиваясь, но под руководством земных учителей совершенствуясь на глазах.
	В круг входили новые и новые танцоры, пока танец не захватил всю деревню, включая и вождя. Правда, Сальный вскоре выдохся, что и не мудрено - пот тек у него по лицу ручьями. Но тут вновь объявился гугль с тростниковой дудкой и присел рядом с коком. И вроде бы враз ухватил, как играть музыку: из дудки полились звуки сильные и чистые, он и Сальный расположились бок о бок и наигрывали как сумасшедшие, а все остальные плясали и плясали. Вопили от удовольствия, взревывали, топали что есть мочи и между делом перевернули пару тележек, которые оказались в круге невесть как и были здесь совершенно ни к чему. Но судьба тележек никого как будто не волновала.
	Шелдона оттеснили к молельне. Он оказался здесь вместе с Хартом: танцоры распалились и требовали все больше места. Харт заявил:
	- Ну и как, мистер координатор? Не самая ли это дьявольская затея, какую вы когда-нибудь видели?
	Шелдон согласился.
	- Нельзя не признать, капитан, что вечеринка прошла с успехом.

	Новость принес Сальный. Принес в момент, когда Шелдон завтракал в своей каморке в одиночестве.
	- Они чего-то такое вытащили из своей богадельни, - объявил кок.
	- А что именно, Сальный?
	- Знать не знаю. И спрашивать не хочу.
	- Нет так нет, - мрачно проговорил Шелдон. - Может, и хорошо, что не хочешь.
	- Это вроде как куб, - продолжил Сальный. - А в нем что-то вроде полочек, и все вместе ни на что не похоже. Верней, похоже на картинку, какую вы мне однажды показали в книжке.
	- На схему строения атома?
	- Именно, точно на нее. Только тут все еще посложней.
	- И что они с этим кубом делают?
	- Пока что собирают его из частей. И слоняются вокруг. Не могу сказать вам точно, что они с ним делают.
	Шелдон выскреб тарелку дочиста и отодвинул в сторонку. Встал, втиснулся в куртку и предложил:
	- Пойдем посмотрим.
	К моменту их появления вокруг непонятной конструкции собралась целая толпа дикарей, и Шелдон с коком остановились с краю, храня молчание и не шевелясь, чтобы, избави Бог, не помешать чему-нибудь.
	Куб был размером футов по двенадцать в каждом измерении и состоял из каких-то прутьев, странным способом соединенных дисками. В целом конструкция напоминала нечто сооруженное при помощи детского јсуперконструктораЅ, с условием, что у ребенка - автора конструкции - проснулось нешуточное воображение. Внутри куба виднелись плоскости из материала, напоминающего стекло, и плоскости располагались с почти математической точностью - взаимному расположению плоскостей явно уделяли особое внимание.
	На глазах землян орава гуглей вытащила из молельни коробку, и притом тяжелую: гугли потели и кряхтели, но все же поволокли ее до куба. Тут коробку открыли и извлекли из нее несколько предметов, выточенных из разных материалов - частью из дерева, частью из камня, а то и вообще непонятно из чего. И каждый предмет поместили на, по-видимому, заранее заданную позицию на какой-то из плоскостей.
	- Шахматы, - заявил Сальный.
	- Что-что?
	- Шахматы, - повторил Сальный. - Сдается мне, они затеяли сразиться в шахматы.
	- Может быть, может быть, - отозвался Шелдон и подумал: јЕсли это шахматы, то самые странные и фантастически эаковыристые, какие я когда-нибудь видел...Ѕ
	- Там, на Земле, теперь тоже шахматные диковинки появились, - сообщил кок. - Названьице им придумали - јсказочные шахматыЅ. Где на доске больше клеток и больше фигур и сами фигуры не такие, как всем привычные. А я так и в старых-то шахматах никогда толком не разбирался...
	Вождь заметил землян и подошел к ним.
	- Мы теперь уверены в победе, - объявил он. - С помощью тех сведений, что вы дали нам, мы выиграем с закрытыми глазами.
	- Рады слышать, - отозвался Шелдон.
	- У других деревень, - продолжал вождь, - не хватает духу тягаться с нами. Мы ударили им прямо в центр. Третий раз подряд, без передышки.
	- Вас надо поздравить, - произнес Шелдон, недоумевая, о чем, собственно, речь.
	- Давненько не было такого, - закончил вождь.
	- Могу себе представить, - ответил Шелдон, по-прежнему почти наобум.
	- Мне надо идти, - отчеканил вождь. - Сейчас начинается.
	- Постойте, - взмолился Шелдон. - Вы что, играете в какую-то игру?
	- Можно сказать и так, - согласился вождь.
	- Играете с другими деревнями, со всеми сразу?
	- Верно.
	- Сколько же времени это займет? Если сразу со всеми, против тридцати шести...
	- Игра не затянется, - объявил вождь, усмехнувшись хитро и самоуверенно.
	- Желаю удачи, - сказал Шелдон, глядя вождю вслед.
	- Что все это значит? - поинтересовался Сальный.
	- Пойдем отсюда, - распорядился Шелдон. - У меня срочная работа.

	Харт чуть не пробил головой потолок, когда узнал, что за работу задумал координатор.
	- Вы не смеете допрашивать экипаж с пристрастием! - завопил он. - Я этого не потерплю! Они не сделали ничего плохого!
	- Капитан Харт, - жестко сказал Шелдон, - вы соберете людей и установите очередь, и я буду беседовать с ними поодиночке. Допроса с пристрастием не будет. Просто я хочу с ними поговорить.
	- Мистер координатор, - не унимался Харт, - на этом корабле я разговариваю с вами за всех.
	- Мы с вами, капитан Харт, наговорились вчера вечером. И даже с избытком.
	Несколько часов подряд Шелдон провел у себя в каморке, а члены экипажа входили по одному и отвечали на его вопросы. Вопросы были однотипным:
	- Что именно гугли выясняли у вас?
	- Что вы им отвечали?
	- Как, по-вашему, они поняли ответ?
	Человек следовал за человеком. Шелдон сделал кучу заметок и наконец-то покончил с опросом. Затем он запер дверь, достал из стола заветную бутылку и позволил себе щедрый глоток. А потом, спрятав бутылку на место, уселся поудобнее и стал просматривать заметки, ничего не пропуская.
	Пискнул коммуникатор.
	- Разведчики вернулись из повторного рейса, - послышался голос Харта, - и каждая деревушка вытащила такой же куб и установила перед молельней. Все жители сидят кружком вокруг куба и, похоже, играют в какую-то игру. Время от времени кто-нибудь встает и делает ход на одной из плоскостей, потом возвращается в круг и опять сидит как ни в чем не бывало...
	- Что-нибудь еще?
	- Ничего. Но вы же хотели проверить именно это, не так ли?
	- Да, - проговорил Шелдон задумчиво. - Пожалуй, именно это.
	- Скажите мне хотя бы, с кем они играют?
	- Друг с другом.
	- Как это друг с другом?
	- Деревня с деревней. Каждая со всеми другими.
	- Что? Все тридцать семь деревень?
	- Вы поняли меня правильно.
	- Но как? Объясните мне, черт вас возьми: как могут тридцать семь деревень играть одну и ту же партию?
	- Объяснить не могу, - ответил Шелдон. Хотя у него возникло ужасное подозрение, что объяснение есть. По меньшей мере, есть определенная догадка.
	Когда стало очевидным, что регресс был спланирован заранее в планетарном масштабе, он, помнится, задался недоуменным вопросом о системе связи, без которой все тридцать семь деревень никак не могли бы впасть в дикость одновременно. Он еще сказал себе, что это требовало бы системы связи намного лучшей, чем следует ожидать от культуры класса 10. И вот, пожалуйста, вновь то же самое, и задачка даже еще труднее - те же тридцать семь деревень вовлечены в диковинную круговую игру на доске головоломной сложности.
	Это подразумевает единственно возможный ответ. Ответ совершенно неправдоподобный, но другого не дано, - телепатия. Но разве можно вообразить себе телепатию как достояние 10-го культурного класса, не говоря уже о классе 14!
	Выключив верещалку, он возобновил прерванную работу. Достал большой лист бумаги, прикнопил его к столу и принялся перебирать заметки заново, не пропуская ни одной и перенося их содержание на схему. Покончив с этим, откинулся на спинку кресла и окинул схему взглядом, потом вызвал Харта. Минут через десять капитан, одолев лесенку, постучал в дверь. Шелдон отпер, впустил его в каморку и пригласил:
	- Присаживайтесь, Харт.
	- Додумались до чего-нибудь?
	- Полагаю, что да, - ответил Шелдон. И показал на схему, пришпиленную к столу. - Вот, полюбуйтесь.
	Харт уставился на схему как баран на новые ворота.
	- Не вижу ничего особенного.
	- Вчера вечером, - начал Шелдон, - мы побывали на посиделках у гуглей, и за то недолгое время, что провели там, мы дали жителям этой деревни самое исчерпывающе полное представление о культуре класса 10, какое только можно себе вообразить. Но что меня гнетет по-настоящему - мы кое в чем вышли за рамки 10-го класса. Я еще не закончил анализ, но это больше похоже не на класс 10, а на 9-М.
	- Мы - что? Что мы сделали?
	- Они выкачали из нас информацию. Каждого из наших спрашивали о каких-то аспектах культуры, и не было ни единого случая, чтобы вопросы дублировали друг друга. Каждый набор вопросов отличался от вопросов, заданных кому-то еще. Словно эти самые гугли распределили между собой вопросы заранее.
	- Ну и что из того?
	- А то, - ответил Шелдон, - что мы вмешались непрошено в одну из самых хитроумных социальных структур Галактики. Остается лишь надеяться на Господа Бога...
	- В одну из самых хитроумных структур? У гуглей?
	- Да, именно у гуглей.
	- Но они никогда ничем не выделялись! И никогда ничем не выделятся. Они просто-напросто...
	- Ну-ка подумайте хорошенько, - перебил Шелдон, - и попробуйте сообразить, какая черта в культуре гуглей поражает больше всего. Мы торгуем с ними уже целых пять веков. Какой факт за эти пять веков выявился неопровержимо и торчит как бельмо на глазу?
	- Они тупицы, - провозгласил Харт.
	- Судя по тому, что случилось, совсем наоборот.
	- Они ничего не добились, - не сдавался Харт. - И насколько могу судить, ничего и не добиваются.
	- Это часть общей картины, - уточнил Шелдон, - Их культура статична.
	- Будь я проклят, - воскликнул Харт, - чтоб я стал играть с вами в угадалки! Если у вас есть что-то на уме...
	- У меня на уме явление, которое называется јмирЅ. За все пять веков, что мы знаем гуглей, между ними не бывало разногласий. Они ни разу не воевали. Чего при всем желании нельзя сказать ни про одну другую планету.
	- Они слишком тупы для того, чтобы воевать, - предположил Харт.
	- Они слишком разумны для того, чтобы воевать! - ответил Шелдон. - Да будет вам известно, капитан Харт, что гугли добились того, чего не добивалась ни одна другая раса, ни одна цивилизация во всей галактической истории! Они открыли способ одолеть войну, оставить ее раз и навсегда вне закона!







	Clifford D. Simak "Leg. Forst." 1958
	Клиффорд Д. Саймак "Коллекционер"
	пер. А.Корженевский


	Когда подошло время спускаться за почтой, старый Клайд Паккер оторвался от своих марок и прошел в ванную - расчесать седые волосы и бороду. Как будто и без того забот мало, подумал он в который раз, однако никуда не денешься: на лестнице ему наверняка встретится кто-нибудь из соседей, а им до всего есть дело. Паккер не сомневался, что они сплетничают, обсуждают его между собой, и хуже всех была вдова Фоше, что жила в квартире напротив. Хотя, в общем-то, его мало трогало, что о нем думают.
	Прежде чем отправиться за почтой, он открыл ящик стола в центре захламленной гостиной - на столе в полном беспорядке грудами лежали нужные и ненужные бумаги - и достал маленького коробочку, присланную с одной из планет системы Унук-аль-Хэй. Паккер отщипнул кусочек от хранившегося в коробке высушенного листка и отправил в рот.
	Он замер на несколько секунд у выдвинутого ящика, наслаждаясь сочным диковинным вкусом: не мята и не виски - лишь привкус и того и другого, но к ним примешивалось и что-то еще, совершенно особенное, присущее только этим странным листьям. Ни одному человеку на Земле не доводилось пробовать ничего подобного. Паккер подозревал, что отвыкнуть от них будет очень трудно, хотя ни о чем таком ПугАльНаш его не предупреждал.
	Впрочем, даже если бы ПугАльНаш решил сделать это, Паккер, скорее всего, ничего бы не понял: пытаясь расшифровать записки ПугАльНаша, Паккер всякий раз поражался, до чего же унукские представления о земном языке и земной грамматике далеки от истинной картины.
	Коробочка, заметил он, почти опустела. Оставалось только надеяться, что его странный, но верный корреспондент, на которого он так привык рассчитывать, не подведет и теперь. Хотя повода сомневаться в нем у Паккера не было: за те двенадцать лет, что они переписывались, ПугАльНаш никогда его не подводил. Когда содержимое