станами, которое трудно было порой понять: оно проявлялось и в мелком хвастовстве добытой рыбешкой, и в тупом отказе лидеров стана делиться какими бы то ни было секретами и знаниями со своими соседями. Понять это было бы совсем невозможно, если не учитывать старых американских традиций, представлявших собой душу и тело американского бизнеса.
	Странная ситуация, думал локатор Амброуз Уилсон, лежа в своем спальном мешке в самой глубинке теплой, южной ночи, странная ситуация, но вполне объяснимая, если на нее посмотреть с определенной точки зрения.
	Все ему понятно, кроме маленькой закавыки, с которой он никак не мог справиться. Это было скорее подспудное чувство, чем что-то реальное, чувство, что за всей этой неразберихой кочевой жизни лежит новый фактор, жизненно важный, его можно ощутить, но трудно найти ему определение.
	Он лежал и раздумывал над этим новым, жизненно важным фактором, пытаясь проанализировать свои впечатления и найти ключ к разгадке. Но не было ничего реального, ничего, чтобы протянуть руку и пощупать, ничего, чему можно было бы дать название. Это была как бы солома без единого зерна, дым без огня, это было что-то новое, вероятно, в той же степени объяснимое, как и все другое, нужно только посмотреть с определенной точки зрения. Но где эта јточка зренияЅ?
	Они пересекли огромные пространства, следуя по берегу великой реки с севера на юг, и видели много станов: зерноводческие с их многочисленными акрами хлебных и кукурузных полей: промышленные с дымящими трубами и грохотом машин; транспортные с множеством грузовиков и с фантастическими по масштабам перевозками грузов; станы по производству молочных продуктов со стадами коров и маслобойными и сырными заводами; станы по разведению кур; по производству грузового транспорта для фермеров; станы углекопов; станы по ремонту дорог, по лесоразработкам и так далее. И то тут, то там встречались им такие же бродяги, путешественники, летяги, как они.
	Но куда бы они ни пришли, везде их ждал один ответ: јОчень жаль, но... Ѕ, и кучки ребятишек, и чешущихся собак, и агенты по труду, сообщавшие, что для них в стане ничего нет.
	В некоторых станах их встречали более благожелательно, кое-где они останавливались на день, а то и на неделю, отдыхали, приводили в порядок машину, расправляли затекшие ноги, встречались с разными людьми.
	В таких случаях Эмби ходил по стану и, усаживаясь на солнышке или в тени - в зависимости от обстоятельств, - заводил разговоры, и иногда ему начинало казаться, что он постиг этих людей. Но вслед за этим всегда появлялось ощущение неуловимой странности, смутной непохожести, будто кто-то, кого он не мог видеть, сидя в кругу собеседников, уставился на него испытующим взглядом, и тогда он остро осознавал, что между ним и этими людьми лежит пропасть в сорок лет забытья.
	Он ловил их радиопередачи и слышал едва различимые голоса из других станов, иногда близких, иногда с другого конца континента, - все это выглядело пародией на любительские репортажи 1960-х годов, словом, радиосеть на деревенском уровне. Транслировалась в основном болтовня, но был в ней порой и вполне официальный смысл - официальные заявления, содержащие требование тонны сыра или грузовика сена, или просьбу заменить какие-либо сломавшиеся части машины, или подтверждение долга одного стана другому после какой либо сделки или за какой-то продукт, чаще всего разные станы хитрили между собой и платили по большей части обещаниями за обещания же. И все-таки было в этой их болтовне что-то специфическое, свойственное только этой фантастической культуре, которая в течение одной ночи вышла из предместий и превратилась в культуру кочевников.
	И во всем присутствовала магия, странная, легкая магия, которая не причиняла людям вреда, служила только им на пользу. Ему казалось, что после продолжительного бегства из материального мира домовые и феи вернулись восвояси. Появились новые, причудливые обряды - они пришли из прошлого; вновь возникли амулеты и заклинания; возрождалась древняя, простая вера, забытая в самом недавнем нашем вчера, простая, детская вера в надежность мира. И, по-видимому, за всем этим скрывается что-то хорошее, подумал он.
	Но самое упоительное было в том, что древняя магия и старые верования совершенно естественно сочетались с современными технологиями: кибернетика шагала нога в ногу с амулетами, танцы во имя пролития дождя сочетались с агрономическими науками.
	Пытаясь найти объяснение всему этому он рассматривал проблему с разных сторон, и в целом, и по частям, пытался отойти от стереотипов и вписать модель в определенную исторического эпоху; но чаще всего, когда, казалось, объяснение найдено и модель вписалась в достаточно разумную историческую схему, обнаруживалось в конце концов, что вся его работа не более чем поверхностный взгляд на проблему.
	По-прежнему оставались за гранью понимания эти смутные ощущения и жизненно важный фактор.
	Тем временем они продолжали свое путешествие под постоянный аккомпанемент всеобщего јОчень жаль, но... Ѕ Он знал, что Джейк терзается и имеет на это полное право. Ночь за ночью, лежа в своем мешке, он слышал, как Джейк и Мерт, считая, что он и дети спят, разговаривали друг с другом. И как он ни старался из приличия лечь подальше и хотя бы не слышать каждое сказанное ими слово, по тону их стенаний он догадывался, о чем они толкуют.
	Какой стыд, думал он. Как сильно надеялся Джейк, как глубоко он верил. Страшно наблюдать день за днем, как человек теряет веру, как она постепенно покидает его, словно вытекает из раны по капле его кровь.
	Устраиваясь поудобнее, он покрутился в своем спальном мешке и закрыл глаза от звездного света. Он чувствовал, как сон, подобно древнему утешителю, успокаивает его; и в смутное мгновение, когда реальность ускользает, но еще не совсем покинула твое сознание, он опять увидел прекрасный портрет-идеал, который висел над камином, и свет от лампы падал на него.
	Когда он проснулся, трейлера на месте не было.
	Сначала он ничего не подумал: ему было тепло и уютно, свежий ветерок овевал его лицо, радостно заливались птицы на каждом дереве и кусте, журчал ручей по галечному руслу.
	Он лежал и думал, что хорошо жить на этом свете, и смутно представлял себе, чем одарит его новый день, и был благодарен тому, что ему нечего бояться.
	А потом он заметил, что трейлера-то нет; еще какое-то мгновение он оставался спокоен, не постигая случившегося, пока гадкой пощечиной по лицу не дошел до него смысл происходящего.
	Его охватила паника, но быстро отпустила - холодный ужас одиночества, заброшенности сменился взрывом гнева. Он обнаружил внутри спального мешка свою одежду, вылез из него и сел одеться. Он попытался восстановить картину того, что здесь произошло.
	Стан находился глубоко в низине, возле шоссе, и он вспомнил, как они подкладывали под колеса трейлера камни, чтобы он не скатился вниз по склону. Скорее всего Джейк вынул камни, отпустил тормоза и, не заводя мотор, скатился по склону до того места, откуда звук мотора уже не был слышен.
	Он поднялся и тупо побрел вперед. Вот и те камни, которые они подкладывали под колеса, а вот и следы на росе.
	Вскоре он обнаружил и еще кое-что: прислоненное к сосне стояло ружье двадцать второго калибра - вещь, которой Джейк гордился больше всего на свете, и, кроме того, старый, чем-то набитый рюкзак.
	Он присел у дерева и развязал его. Там находились два коробка спичек, десять коробок боеприпасов, его запасной костюм, еда, тарелки, кастрюли, сковородки и старый плащ.
	Он склонился надо всем этим хозяйством, разбросанным на земле, и почувствовал, как на глазах закипают слезы. Конечно, это было предательство, но и не совсем предательство - ведь они не забыли о нем. Украли, бросили его с самыми низкими побуждениями, но Джейк оставил ему свое ружье, а оно было как бы его правой рукой.
	Их стенания, которые он не раз слышал, - не планировали ли они уже тогда в их ночных разговорах все это? Но что изменилось бы, если б он расслышал слова, а не тон их бесед, что, если бы он подкрался, подслушал и разоблачил их планы - что бы предпринял он тогда?
	Он снова уложил рюкзак и потащил его и ружье к спальному мешку. Будет тяжело, но потихоньку-полегоньку он возьмет и понесет все с собой. В конце концов, утешал он себя, дела обстоят не так уж плохо: у него остался бумажник и в нем немного денег. Без особого сочувствия он подивился, на что Джейк, оставшийся без копейки в кармане, будет приобретать бензин и еду.
	И ему показалось, что он слышит, как Джейк занудливо говорит: јЭто все док. Это из-за него никто не хочет брать нас. Им стоило только взглянуть на него, и они уже понимали, что не далек день, когда он сядет им на шею. А на что им такие, которые через год-два будут бременем для них?Ѕ
	Или немного иначе, так, например: јГоворю тебе, Мерт, это все из-за дока. Он им вешает лапшу на уши и тем только отпугивает их. Они же соображают, что он не их поля ягода. Ишь нос задирает! Ну, а мы... Мы самые обыкновенные люди. Они бы нас в миг приняли, если бы не докторЅ.
	Или так: јВот мы, нам любая работа нипочем, а док - специалист. Ничего мы не добьемся, если не отделаемся от докаЅ.
	Эмби покачал головой. Смешно, подумал он, на что только не пойдет отчаявшись человек. Благодарность и честь и даже дружба - все это лишь хилые преграды на пути отчаяния.
	А я? - спросил он себя. Что теперь буду делать я?
	Не сразу, конечно, но пришла ему на ум мысль о возвращении домой. Но это было невозможно: на севере примерно через месяц выпадет снег, и никаких его сил не хватит, чтобы пробиться сквозь него. Если уж идти домой, то надо дождаться весны.
	А пока оставалось только одно - продолжать свой путь на юг, но не так быстро. Было в его положении и свое преимущество. Теперь он был предоставлен самому себе, и у него появилось гораздо больше времени на раздумья. А в данной ситуации есть о чем поразмыслить, ибо было в ней много поразительного. Он знал, что где-то ключ к пониманию того жизненно важного фактора, который он постоянно ощущал в каждом стане, есть ответ на загадку. Стоит ему разобраться в этом явлении, и тогда можно будет сесть и писать историю, и таким образом он выполнит свое назначение.
	Он положил ружье и рюкзак на спальный мешок, а сам спустился на дорогу. Остановившись посреди ее, он посмотрел сначала в одну, потом в другую сторону. Дорога была длинной и безлюдной, таким же безлюдным и одиноким будет и его путешествие. У него никогда не было детей, а в последнее время - и друзей. Джейк, подумалось ему, был самым близким человеком; но Джейка нет, теперь не только пространство, не только пыльная дорога пролегла между ними, но и его поступок.
	Он расправил плечи, изображая уверенность и мужество, которых на самом деле не было, и снова поднялся на стоянку, чтобы подобрать спальный мешок, ружье и рюкзак.



	9.

	Месяцем позже он набрел на стоянку водителей грузовика.
	Случилось это под вечер; он подыскивал местечко, где бы переночевать, когда на перекрестке двух дорог заметил припаркованный там грузовик с прицепом.
	У только что разложенного костра хлопотал мужчина, осторожно подкладывая в костер небольшие ветки. Второй открывал банки с едой. Из леса вышел третий, с ведром, по-видимому, принес воды из ближайшего ручья.
	Мужчина у костра заметил Эмби и встал.
	- Привет, незнакомец. - произнес он. - Ищете место для ночлега?
	Эмби кивнул и подошел к костру. Он сбросил с плеч рюкзак и спальный мешок и бросил их на землю.
	- Был бы очень вам признателен...
	- Очень рады вам, - сказал мужчина. Он снова склонился над огнем, продолжая подкармливать его. - Обычно мы не останавливаемся на ночевку. Остановимся ненадолго, только чтобы приготовить поесть, а потом пускаемся в путь. У нас в машине есть койка, так что пока один ведет машину, другой спит. Теперь даже Том наловчился водить машину. - Он кивнул на парня, принесшего воду. - Том вообще-то не водитель. Он был профессор в университете, теперь - в отпуске, без сохранения содержания.
	Том усмехнулся, взглянув через костер на Эмби.
	- В годовом.
	- Я тоже в отпуске, - сказал Эмби, - только в перманентном.
	- Вот уж сегодня проведем ночь как ночь, - продолжал первый собеседник. - Не люблю спать под шум мотора. Да и нагреваться он стал чего-то. Надо его раскурочить.
	- Раскурочить? Прямо здесь?
	- Почему бы нет? Чем плохое место?
	- Но...
	Водитель хихикнул.
	- Да мы его в один миг разделаем. Вон Джим, мой помощник, он такелажник. Он его извлечет, перетащит сюда, к костру, и мы тут с ним быстренько разберемся.
	Эмби присел возле костра.
	- Меня зовут Эмби Уилсон, - сказал он. - Я просто путешествую.
	- Вы издалека?
	- Из самой Миннесоты.
	- Пройти пешком такой кусок - дело нелегкое, особенно для человека ваших лет.
	- Часть пути я проехал на машине.
	- Что, машина сломалась?
	- Мой партнер сбежал вместе с нею.
	- Ну, такие вещи я называю мерзким, низким обманом, - рассудительно заметил водитель.
	- Да нет, Джейк не хотел причинить мне зла, он просто впал в панику.
	- И вы пытаетесь его выследить?
	- Какой смысл? Да и при всем моем желании я не смог бы его найти.
	- Могли бы нанять фиксатора.
	- Фиксатора? Что это такое?
	- Отец, ты что, с луны свалился? - удивился водитель.
	И Эмби ничего не оставалось, как принять за должное удивление водителя.
	- Фиксатор - это телепат, - объяснил Том. - Особый вид телепата. Он почти всегда может проследить мысли и по ним обнаружить человека. Что-то вроде человека-ищейки. Работа тяжелая, и их не так уж много; но мы надеемся, что со временем их станет больше, и они будут совершенствоваться.
	Так фиксатор - это телепат!
	Вот тебе и на! Никак не ожидал.
	јОсобый вид телепатаЅ, то есть предполагается, что есть и другие виды телепатов.
	Эмби сидел сгорбившись у костра и внимательно вглядывался в лица своих соседей - не появится ли у кого-либо из них усмешка на губах. Нет, никто не усмехнулся, они продолжали вести себя так, как будто телепаты - вещь самая обыкновенная.
	Подумать только, неужели здесь, встретив этих людей, за несколько минут знакомства с ними он впервые раскрыл смысл всего этого головоломного фольклора и магии, о которых он часами раздумывал вот уже сколько дней!
	јФиксаторЅ - это телепат, значит, јтакелажникЅ - это телекинетик, а јлесник-зеленыйЅ запросто может оказаться тем, кто обладает прирожденным даром любить и понимать все живое на Земле.
	Может быть, это и есть тот самый јжизненно важный факторЅ, который он ищет, та јстранностьЅ, которую он ощущает в каждом стане; и не в этом ли состоит логика действий тех, кто танцами вызывает дождь и выделывает все эти штучки-дрючки, которые он рассматривал как всего лишь побочные явления, свойственные изолированным социальным группам?
	Он крепко зажал руки между колен, чтобы они не дрожали. Мой Бог! - думал он. Если это так, то как много становится понятным! Если это тот ответ, который я ищу, то это непревзойденная культура!
	Том прервал ход его мыслей.
	- Вы сказали, что вы в отпуске, как и я. Только перманентном. Вы тоже учитель?
	- Был, - сказал Эмби. - Но университет закрыли. Это был один из старейших университетов, но кончились деньги, и почти не осталось студентов.
	- Вы пытались найти работу еще где-нибудь?
	- Я пошел бы в любую школу. Но, кажется, я никому не нужен.
	- В школах не хватает людей, они бы уцепились за вас.
	- Вы имеете в виду эти трейлерные университеты?
	- Да, именно их.
	- Вы не очень-то высокого мнения о них? - недовольным тоном спросил водитель.
	- Я о них просто ничего не знаю.
	- Они не хуже любой другой школы, это я вам говорю, - заявил водитель. - И никто не смеет говорить о них плохо.
	Эмби наклонился к огню - в голове его все смешалось: надежда, и страхи, и множество всевозможных вопросов.
	- Вы тут о фиксаторе говорили, - сказал он. - Вы говорили, что фиксатор - это один из видов телепата. А как же другие... они что, обладают другими способностями?
	- Обладают некоторые, - сказал Том. - Похоже, что в наши дни появилось много разных талантов совершенно особого свойства. В наших университетах мы многих из них выявляем и пытаемся даже соответственно воспитывать их, но увы... Да и сами подумайте, как вы или я можем воспитать телепата? С какой стороны к этому подойти? Все, что мы можем, это создавать благоприятные условия для них, чтобы подобный талант имел все необходимое для развития.
	Эмби смущенно покачал головой.
	- И все-таки не могу понять... У нас ведь раньше никогда их не было - откуда же они взялись теперь?
	- А может, они и были до Процесса децентрализации, но немного. Должны были быть, хотя бы в скрытом состоянии, они просто ждали своего часа. А подходящий момент наступил только теперь. Возможно, их убивала конкуренция. Или эти способности гибли под воздействием уравнительной системы образования. Некоторые из тех, кто были телепатами, скрывали свои способности из страха показаться не такими, как все, а тогда, при той культуре, подобная непохожесть рождала неприязненное любопытство. И из чувства страха люди подавляли в себе эти способности, пока они не исчезали окончательно. Но были среди телепатов и такие, кто втайне использовал свои способности к собственной же выгоде. Представьте себе, какие возможности открываются перед адвокатом, или политиком, или торговцем, обладай он телепатией?
	- И вы в это верите?
	- Не всегда. Но существует вероятность...
	- Люди стали куда умнее теперь, - сказал водитель.
	- Нет, Рей, дело не в этом. Люди остаются такими же. Были, конечно, и раньше талантливые люди, но, думаю, им не удавалось проявлять свои способности так часто, как сейчас. Мы освободились от очень многих запретов и условностей. Когда мы покинули свои дома и вместе с ними очень многое из того, что казалось нам необходимым, вместе со всем этим мы сбросили с себя и груз зависти. Оставили в прошлом и многие комплексы. И никто теперь не дышит нам в затылок. Мы теперь не заботимся о том, чтобы в чем-то не отстать от соседа, потому что сосед стал теперь другом, а не мерилом социального и экономического положения. Теперь у нас нет необходимости уложить двадцать восемь часов в двадцать четыре. Считайте, мы дали себе волю развиваться без всяких ограничений, чего не могли себе позволить раньше.
	Джим, помощник водителя, повесил над костром на кованый прут котелок с кофе и принялся резать мясо.
	- Сегодня у нас свиные отбивные, - сказал Рей. - Утром мы проезжали фермерский стан, а на дороге оказалась эта свинья. Я ничего не мог поделать...
	- Да ты едва машину не разбил, чтобы только заполучить ее.
	- Ну, это уж грязная клевета, - возразил Рей. - Я сделал все, чтобы объехать ее.
	Джин продолжал резать мясо, бросая куски его на большую сковороду.
	- Если вам нужна работа учителя, - сказал Том, - от вас немногое требуется: зайдите в один из университетов. Ими тут сейчас пруд пруди. Большинство из них небольшие.
	- Но как мне их найти?
	- Поспрашивайте в округе. Их тут много околачивается. Надоедает в одном месте, они перебираются на новое. И вам повезло. Они сейчас сюда перекочевали, на юг. Весной они обычно направляются на север, а осенью - на юг.
	Шофер присел на корточки и стал свертывать сигаретку. Он поднес к губам кусочек бумаги с насыпанным табаком, облизнул краешек, склеил и придал форму сигареты. Он сунул ее в рот, и она свободно свисала у него с губы, пока он выуживал в костре веточку, чтобы прикурить.
	- Вот что я вам скажу, - обратился он к Эмби, - почему бы вам не поехать с нами? Места хватит для всех. Наверняка по пути нам попадется целая куча университетов. Вы заглянете туда. А если надумаете, то давайте поедем вместе до самого побережья. И Том едет с нами на побережье, надеется навестить своих дальних родственников.
	Том кивнул.
	- Верно. Может, поедем с нами?
	- Теперь совсем не то, что в прежние времена, - сказал Рей. - Мой старик тоже был шофером. Тогда все носились как сумасшедшие. И ни за что, бывало, не остановятся и не посочувствуют, если что. Едут себе - и никакого внимания.
	- Да и все мы были не лучше, - сказал Эмби.
	- Теперь нам легче, - сказал шофер. - Не надо спешить, и жизнь стала веселее, и никому нет никакого де