л на своих спутниках. Глаза у него остекленели, язык
заплетался.
	Дойдя. до проулка, они перестали поддерживать летчика, и тот
тяжело опустился наземь.
	- Какого черта,- только и спросил он,-неужто стали выпускать
летающие автомобили?
	Никто ему не ответил. Зато Слейд накинулся на меня:
	- Эй, папаша! Оставь в покое обломки! Не смей к ним прикасаться!
	- У меня есть полное право к ним прикасаться,- возразил я.- Это
моя машина.
	- Ничего не трогай! Здесь что-то нечисто. Эта рухлядь, возможно,
покажет, в чем дело, если к ней никто не сунется раньше времени.
	Бросил я решетку от радиатора и вернулся в проулок.
	Мы все четверо расселись рядком и стали ждать. Летчик, видимо,
пришел а себя. Ему рассекло кожу над глазом, и на лице запеклась кровь, в
общем-то он был целехонек. Даже попросил сигарету, и Слейд дал ему
закурить и поднес огонек.
	Мы услышали, как, в начале проулка Эрни задним ходом вывел
полицейскую машину из тупичка. Вскорости он подошел к нам.
	- Сейчас будут.
	Он сел рядом с нами. О том, что произошло, мы и словом не
обмолвились. По-моему, все боялись об этом говорить.
	Не прошло и четверти часа, как нагрянула вся воздушная база.
Сначала появилась санитарная машина; туда погрузили летчика, и она
отъехала, вздымая клубы пыли.
	Вслед за санитарной машиной подъехали пожарные, а за ними -
джип с самим полковником. За полковничьим потянулись другие джипы и
три-четыре грузовика, и все машины были битком набиты солдатами. Мы и
глазом моргнуть не успели, как они наводнили всю округу.


	Полковник сразу побагровел,- видно, расстроился. Оно и понятно.
Где это видано, чтобы самолет в воздухе налетел на автомобиль?
	Громко топая, полковник подошел к Слейду и наорал на него, а
Слейд в ответ тоже заорал, и я удивился, с чего это они так взъелись друг
на дружку, но оказалось - ничего подобного, Просто такие уж у них голоса,
когда они волновались.
	Кругом все бегали и суетились и тоже орали, но это продолжалось
недолго. Прежде чем полковник и Слейд перестали шуметь, набежало
полным-полно солдат и инициатива перешла к военно-воздушным силам.
	Окончив разговор со Слейдом, полковник подошел ко мне.
	- Итак, машина была ваша,- сказал он таким тоном, будто я во всем
виноват.
	- Да, моя, и я потребую с вас убытки по суду. Машина была первый
сорт.
	Полковник вперился в меня так, словно хотел убить на месте, и
вдруг узнал.
	- Постойте-ка,- сказал он.- Это не вы у меня на днях были?
	- Точно. Я еще рассказывал вам о своих скунсах. Один из них как
раз сидел сейчас в Старушке Бетси.
	- Валяйте дальше, приятель,- сказал полковник.- До меня что-то
туго доходит. Только не травите.
	- Старушка Бетси - это машина,- объяснил я,- и в ней сидел скунс.
Когда в нее врезался ваш самолет, скунс приземлился на крыле от машины.
	- Вы хотите сказать, что скунс... крыло... что...
	- Он вроде бы спланировал,- докончил я.
	- Капрал,- обратился полковник к Слейду,-что там у него на счету?
	- Да только езда в пьяном виде,- ответил Слейд.- Пустяки.
	- Я хотел бы взять его с собой на базу.
	- Буду вам очень признателен,- неуверенным голосом ответил
Слейд.
	- В таком случае пошли,- сказал полковник, и я проследовал за ним
к джипу.
	Мы расположились на заднем сиденье, а машину вел солдат -
шпарил как на пожар. Мы с полковником особенно не разговаривали. Мы
только зубы стискивали и надеялись, что доберемся живыми. Так, по
крайней мере, было со мной.
	Там, на базе, полковник сел за свой письменный стол, кивком
приказал мне занять кресло. Потом откинулся на спинку стула и давай меня
изучать. Счастье, что ничего плохого я не сделал, иначе под его взглядом я
бы, пожалуй, не выдержал и раскололся.
	- Вы тут много чего наговорили,- начал полковник.-
Устраивайтесь-ка поудобнее и расскажите все с самого начала, не
пропуская ни единой мелочи.
	Я стал рассказывать ему все как есть и пустился во всякие
подробности, чтобы втолковать ему мою точку зрения, а он ничего, не
перебивал, только сидел и слушал. Ни разу еще мне не попадался такой
хороший слушатель.


	Когда я выложил все до конца, он нашарил на столе блокнот и
карандаш.
	- Давайте-ка зафиксируем основные выводы,-сказал он.- Вы
утверждаете, что раньше машина никогда не совершала самовольных
действий?
	- Насколько я знаю, не совершала,- ответил я как на духу.- Но,
конечно, она могла тренироваться и в мое отсутствие.
	- И никогда до сих пор не летала?
	Я покачал головой.
	- А когда она стала проделывать то и другое, в ней находился этот
ваш скунс?
	- Совершенно верно.
	- И вы утверждаете, что после катастрофы скунс спланировал, сидя
на крыле машины?
	- Крыло перевернулось, а скунс убежал в лес.
	- Вам не кажется странным, что крыло планировало, тогда как
остальные обломки просто грохнулись оземь?
	Я согласился, что это и вправду чудно.
	- Теперь о скунсе. Бы утверждаете, что он мурлыкал?
	- Еще как! Любо-дорого было слушать!
	- И вилял хвостом?
	- Прямо как собака.
	Полковник отодвинул блокнот и откинулся на спинку стула. Он
сложил руки на груди, точно обнял себя за плечи.
	- По личному опыту, накопленному в детстве при ловле скунсов в
капканы, могу вам сообщить, что скунсы не мурлыкают и никогда не
виляют хвостом.
	- Я знаю, что у вас на уме,- объявил я, озлившись,- но не так уж я
был пьян. Я сделал глоток-другой, чтобы скоротать время, покуда появится
самолет. Но я видел скунса своими глазами, знаю, что это был именно
скунс, и помню, как он мурлыкал. Ласковый был, будто я ему понравился, и
он...
	- Ну ладно,- сказал полковник.- Ладно.
	Сидели мы и смотрели друг на друга. Ни с того, ни с сего он
ухмыльнулся.
	- А знаете,- сказал он,- я вдруг понял, что мне нужен адъютант.
	- Желающих нет,- ответил я упрямо.- Вы меня и на четверть мили
не подтащите к реактивному самолету. Хоть вяжите по рукам и по ногам.
	- Вольнонаемный адъютант. Триста долларов в месяц и полное
обеспечение.
	- Всю жизнь мечтал толкаться среди военных.
	- И выпивки сколько влезет.
	- Где надо расписаться? - спросил я.
	Вот так-то я и стал адъютантом полковника.
	Я подумал, что у него шарики за ролики заехали, да и сейчас так
думаю. Для него все сложилось бы куда лучше, если бы он тогда же вышел
в отставку. Но он носился со своей идеей и был из числа тех азартных
дураков, что играют ва-банк.
	Мы с ним уживались как нельзя лучше, но временами кое в чем
расходились. Началось все с дурацкого требования, чтобы я не отлучался с
базы. Я устроил скандал, но полковник уперся.
	- Ты выйдешь за ворота, распустишь слюни и начнешь трепаться, -
твердил он.- А мне надо, чтобы ты прикусил язык и держал его за зубами.
Как по-твоему, для чего я тебя взял на службу?
	Жилось мне не так уж плохо. Забот и в помине не было. Просто
пальцем не шевелил - никакой работы с меня никто не спрашивал. Жратва
была сносная, комнату с постелью мне дали, и полковник сдержал слово
насчет выпивки.
	Несколько суток я полковника вовсе не видел. В один прекрасный
день забежал к нему поздороваться. Только я на порог, как входит сержант
с пачкой бумаг в руке. И будто сам не свой.
	- Вот рапорт о том автомобиле, сэр,-доложил он.
	Полковник взял бумаги и перевернул несколько листов.
	- Сержант, я ничего не понимаю.
	- И я тоже, сэр.
	- Ну вот это, например, что? - спросил полковник и ткнул пальцем.
	- Вычислительное устройство, сэр.
	- В автомобилях не бывает вычислительных устройств.
	- Вот именно, сэр, то же и я говорю. Но мы нашли место, где оно
было укреплено на моторе.
	- Укреплено? Приварено?
	- Ну не совсем приварено. Оно вроде бы стало частью мотора. Как
будто их отлили вместе. Там не было никаких следов сварки.
	- А вы уверены, что это вычислительное устройство?
	- Так утверждает Коннели, сэр. Он на вычислительных машинах
собаку съел. Однако таких он еще не видывал. Он говорит, что это
устройство работает по совершенно иному принципу. И полагает, что он
очень толковый. Принцип этот, он говорит...
	- Продолжайте! - гаркнул полковник.
	- Он говорит, что по мощности это устройство в тысячу раз
превосходит лучшие наши вычислительные машины. Он говорит, будто,
даже не обладая буйной фантазией, можно назвать это устройство
разумным.
	- Что вы понимаете под словом "разумный"?
	- Вот Коннели уверяет, что такая штука, возможно, умеет
самостоятельно мыслить.
	- О господи! - только и выговорил полковник.
	Он посидел с минуту, словно о чем-то задумался. Потом
перевернул страницу и ткнул в другое место.
	- А это другой блок, сэр,- сказал сержант.- Чертеж блока. Что за
блок - не известно.
	- Не известно!
	- Мы никогда ничего подобного не видели, сэр. Мы понятия не
имеем, какое у него назначение. Он был связан с трансмиссией, сэр.
	- А это?
	- Результаты химического анализа бензина. С бензином что-то
странное, сэр. Мы нашли бак, весь искореженный и на себя не похожий, но
там еще оставался бензин. Он не...
	- Но с какой стати вам вздумалось делать анализ?
	- Да ведь это не бензин, сэр. Это что-то другое. Раньше был бензин,
но он изменился, сэр.
	- У вас все, сержант?
	Сержанту, как я видел, становилось жарко.
	- Нет, сэр, есть еще кое-что. В рапорте все изложено, сэр. Нам
удалось найти большую часть обломков, сэр. Отсутствует лишь несколько
мелких деталей. В настоящее время мы работаем над сборкой.
	- Сборкой...
	- Может, вернее назвать это склейкой, сэр...
	- Машина не будет ходить?
	- Навряд ли, сэр. Ее здорово покалечило. Но если бы ее удалось
собрать целиком, это был бы лучший автомобиль в мире. Судя по
спидометру, машина прошла 80 000 миль, но ее состояние такое, будто она
только вчера с завода. К тому же она сделана из таких сплавов, что мы
просто диву даемся.
	Сержант помолчал.
	- Осмелюсь доложить, сэр, тут дело нечисто.
	- Да, да,- сказал полковник.- Вы свободны, сержант. Еще как не
чисто!
	Сержант повернулся кругом.
	- Минуточку,- окликнул его полковник.
	- Есть, сэр.
	- Мне очень жаль, сержант, но вам и всему подразделению,
прикомандированному к машине, не разрешается покидать территорию
базы. Я не могу допустить утечки информации. Сообщите своим людям.
Если кто-нибудь пикнет, я с ним живо расправлюсь.
	- Есть, сэр,- сказал сержант и вежливо козырнул, но вид у него был
такой, словно он сейчас полковнику глотку перережет.
	Когда сержант вышел, полковник сказал мне:
	- Эйса, если ты что-то знаешь и молчишь, а потом это выплывет
наружу и я окажусь в дураках, то я сверну твою тощую шею.
	- Чтоб мне провалиться,- сказал я.
	Он как-то чудно на мена посмотрел.
	- Тебе известно, что это за скунс?
	Я покачал головой.
	- Это вовсе не скунс,- сказал он.- И мы обязаны выяснить, кто же
это.
	- Но ведь его здесь нет. Он убежал в лес.
	- Его можно поймать.
	- Это мы-то вдвоем?
	- Зачем вдвоем? На базе две тысячи солдат.
	- Но...
	- Ты думаешь, им не очень-то по вкусу ловить скунса?
	- Примерно так. Может, они и пойдут в лес, но сделают все, чтобы
не найти скунса, ни за что не станут ловить.
	- Станут как миленькие, если пообещать вознаграждение. Пять
тысяч долларов.
	Я посмотрел на него так, словно он окончательно спятил.
	- Поверь,- сказал полковник,- он того стоит. Всех этих денег, до
последнего цента.
	Я же говорю, свихнулся человек.


	В облаву на скунса я не пошел. Я знал, как мало шансов найти его.
К этому времени он мог выбраться за пределы штата или залезть в такую
нору, где его и днем с огнем не сыщешь. Да и ни к чему мне было пять
тысяч долларов. Я получал хороший оклад и пил вволю.
	На другой день я зашел к полковнику покалякать. У него был
крупный разговор с военным врачом.
	- Вы обязаны отменить свой приказ! - разорялся костоправ.
	- Не могу я его отменить! - орал полковник.- Мне необходимо это
животное!
	- Вы когда-нибудь видели, чтобы скунсов ловили голыми руками?
	- Нет, никогда.
	- У меня уже одиннадцать штук,- сказал костоправ.- Больше я не
потерплю.
	- Капитан,- ответил полковник,- прежде чем все это кончится, у вас
будет гораздо больше одиннадцати скунсов.
	- Значит, вы не отмените приказ, сэр?
	- Нет.
	- В таком случае я сам прекращу это безобразие!
	- Капитан! - свирепо произнес полковник.
	- Вы невменяемы,- заявил костоправ.-Никакой военный трибунал...
	- Капитан!
	Но капитан ничего не ответил. Он повернулся кругом и вышел.
	Полковник взглянул на меня.
	- Иной раз приходится тяжко,- сказал он.
	Я понял, что надо срочно найти этого скунса, иначе полковника
смешают с грязью.
	- А все-таки я в толк не возьму,- сказал я,- на кой черт вам сдался
этот зверь. Обыкновенный скунс, разве что мурлыкать умеет.
	Полковник уселся за стол и стиснул голову руками.
	- О господи! - простонал он.- До чего же тупы люди!
	- Это-то да,- не отставал я,- но все-таки непонятно...
	- Сам посуди,- сказал полковник.- Кто-то копался в твоей машине.
Ты утверждаешь, что это не твоя работа. Ты утверждаешь, что не
подпустил бы к машине никого другого. Ребята, которые исследовали
обломки, заявляют, что в машине есть такие премудрые устройства, до
каких у нас еще никто не додумался.
	- Если вы думаете, что этот скунс...
	Полковник трахнул кулаком по столу,
	- Да какой там скунс! Нечто, похожее на скунса! Нечто, смыслящее
в машинах побольше твоего, моего, да и вообще больше, чем будет когда-
нибудь смыслить человек!
	Но у него и рук-то нет. Как, по-вашему, мог он сотворить то, что вы
думаете?
	Но он не успел мне ответить.
	С треском распахнулась дверь, и ввалились двое солдат из
караулки. Им было не до того, чтобы приветствовать полковника по всей
форме.
	- Господин полковник,- сказал один из них, переводя дух.-
Господин полковник, нашли. Даже не пришлось его ловить. Мы свистнули,
и он пошел за нами следом.
	За ними, виляя хвостам и мурлыча, вошел скунс. Он сразу
подбежал ко мне и стал тереться о мои ноги. Когда я наклонился и взял его
на руки, он замурлыкал так громко, что я побоялся, не взорвется ли.
	- Он самый? - спросил меня полковник.
	- Он и есть,- подтвердил я.
	Полковник схватил телефонную трубку.
	- Соедините меня с Вашингтоном! Пентагон! Мне нужен генерал
Сандерс.
	И махнул нам рукой.
	- Вон отсюда!
	- Но, господин полковник, вознаграждение...
	- Получите! А теперь убирайтесь!
	Вид у него был, как у человека, которому только сейчас объявили,
что его не расстреляют на рассвете.
	Мы повернулись через правое плечо и вышли из кабинета.
	У двери с винтовками в руках топтались четыре субъекта
устрашающего вида, типичные техаские гангстеры.
	- Ты на нас не обращай внимания, друг,-сказал мне один из них.
Мы всего-навсего твои телохранители.
	Это и вправду были мои телохранители. Ни на шаг от меня не
отставали - куда я, туда и они. И с нами ходил скунс. Поэтому они ко мне и
прилипли. Я-то им был до лампочки. Это скунса надо было охранять.
	А скунс привязался ко мне - клещами не оторвешь. Он шел за мной
по пятам и шмыгал у меня между ботинками, но по большей части ему
хотелось, чтобы я таскал его на руках или сажал себе на плечо. И он все
время мурлыкал. То ли смекнул, что я ему настоящий друг, то ли считал
меня простофилей.
	Жить стало трудновато. Скунс спал вместе со мной, и в моей
комнате ночевали все четыре охранника. В отхожее место я шел со скунсом
и одним охранником, а остальные трое околачивались поблизости. Я ни на
миг не оставался один. Я говорил, что это непорядочно. Я говорил, что это
неконституционно. Ничего не помогало. Деться было некуда. Охранников
было двенадцать штук, и работали они в три смены, по восемь часов
каждая. Несколько дней я не видел полковника и подумал, что это странно:
раньше он себе места не мог найти, пока не заполучит скунса, а теперь ему
до скунса и дела нет.
	А я тем временем пораскинул умом насчет того, что говорил
полковник о скунсе: будто это и не скунс вовсе, а существо, по виду схожее
со скунсом, и будто оно знает о чем-то побольше нашего. И чем дольше я
об этом думал, тем больше верил в то, что полковник, пожалуй, прав. Но
все-таки казалось невероятным, чтобы какая-то безрукая тварь разбиралась
в машинах, не говоря уж о том, чтобы мудрить с ними.
	Но тут я вспомнил, как мы с Бетси всегда понимали друг друга, и,
более того, представил себе, что человек и машина сближаются настолько,
что могут друг с другом беседовать, и тогда человек, даже безрукий, может
помочь машине улучшиться. И хоть, когда говоришь это вслух, получается
что-то вроде нелепицы, но в глубине души мне казалось, что так и должно
быть, и как-то тепло становилось при мысли о том, что человек и машина
могут стать закадычными друзьями.
	Если на то пошло, не такая уж это нелепость. Быть может, говорил
я себе, когда зашел в кабачок и оставил скунса в машине, то скунс оглядел
ее и пожалел эту старую колымагу, как мы с вами пожалели бы бездомную
кошку или больную собаку. И, может быть, скунс тут же, на месте, решил
починить ее, как умеет; с него сталось бы и металлом разжиться где-
нибудь, где не скоро хватятся, чтобы смастерить вычислитель и все эти
хитроумные штучки.
	Кто его знает, может, до него не доходило, хоть тресни, как это их
не было в машине с самого начала. Может, он считал, что машина без этих
штучек вообще не машина. А скорее всего, подумал, что Бетси неисправна.
Охранники прозвали скунса Вонючкой, и это были враки, потому что от
него ничуть не пахло - редко я встречал таких спокойных и воспитанных
зверей. Я сказал охранникам, что это несправедливо, но они только ржали
надо мной, и вскорости об этой кличке прознала вся база, и, куда бы мы ни
шли, отовсюду нам кричали: "Эй, Вонючка!"
	Скунс, как видно, ни чего не имел против, и я тоже в мыслях стал
называть его Вонючкой. Так я сам додумался, что Вонючка мог починить
Бетси и почему он ее чинил. Но одного я никак не уразумел - откуда он
вообще взялся? Думал я, думал, но так ничего и не надумал, кроме каких-то
глупостей, и даже сам решил, что это уж слишком.
	Разок-другой я заходил к полковнику, но сержанты и лейтенанты
гнали меня в три шеи и мы с ним так и не повидались. Я обиделся и решил
туда больше не соваться, пока он меня не позовет.


	В один прекрасный день он меня позвал. Прихожу я и вижу: у него
в кабинете полным-полно важных шишек. Полковник как раз
переговаривался с каким-то старым, седым, свирепым старикашкой, у него
был нос крючком, зубастая пасть и звезды на погонах.
	- Генерал,- обратился к старикашке полковник,- разрешите
представить вам ближайшего друга Вонючки.
	Генерал подал мне руку. Вонючка помурлыкал ему, сидя на моем
плече.
	Генерал хорошенько вгляделся в Вонючку.
	- Полковник,- сказал он,- от души надеюсь, что вы не
заблуждаетесь. В противном случае, если когда-нибудь дойдет до огласки,
военно-воздушные силы погибли. Армия и флот будут потешаться над
ними еще десятки лет, да и конгресс нам никогда не простит такого
розыгрыша.
	Полковник судорожно глотнул:
	- Уверяю вас, сэр, я не заблуждаюсь.
	- Не знаю, как это я дал себя уговорить,-разворчался генерал. -
Более сумасбродный план и представить себе невозможно.
	Он еще раз поглядел на Вонючку.
	- По-моему, скунс как скунс,- заметил генерал.
	Полковник представил меня группе других полковников и куче
майоров, а с капитанами, если они там вообще были, возиться не стал, и
все жали мне руку, а Вонючка им мурлыкал - получалось очень уютно.
	Один из полковников подхватил Вонючку на руки, но тот стал
отчаянно брыкаться и все рвался ко мне.
	Генерал сказал:
	- Кажется, он предпочитает именно ваше общество.
	- Он мой друг,- объяснил я.
	После ленча полковник с генералом зашли за мной и Вонючкой и
все мы отправились в ангар. Так навели порядок, и в ангаре стоял только
один самолет, из новейших реактивных. Нас поджидала целая толпа - были
и военные, но больше все спецы в гражданской одежде или в грубых
бумажных комбинезонах. Некоторые держали в руках инструменты - так я
считаю,-хотя я эдаких диковин сроду не видывал. И всюду были
понаставлены какие-то аппараты.
	- А теперь, Эйса,- сказал полковник,- сядь в этот реактивный
самолет вместе с Вонючкой.
	- А чего там делать? - спросил я.
	- Да просто посиди.